Дом для дяди Стёпы

               
           После того, как мы с Лёнечкой побывали в пожарном гараже, возникла идея познакомиться и с другими ближайшими музеями, а самый ближайший  - это Академия Художеств.
  -  О! Дом для дяди Стёпы! – воскликнул Лёнечка, поражённый огромными размерами дверного проёма исторического здания.
  - Ошибаешься, дружочек! Это дом для искусства, и судя по размерам дверей, для о-очень высокого искусства, в чём мы сейчас попробуем убедиться.
         Мы зашли в музей слепков. В Москве тоже есть музей слепков – его создавал и возглавлял И.В.Цветаев, отец поэтессы Марины Цветаевой.  Сначала это был университетский музей, а теперь - Государственный Музей Изобразительных Искусств им. А.С. Пушкина. Но наш музей более ранний, он  возник ещё при Екатерине II, то есть, наш - первый в России публичный музей художественного направления.
   Там на первом этаже представлены слепки с лучших образцов античной скульптуры и модели архитектурных памятников, выполненные в Риме из пробки ещё в ХVIII веке. Мне было интересно понаблюдать, что же из мирового богатства понравится впервые оказавшемуся в музее малышу, и что не  понравится?  Но Лёнечке понравилось всё! Он с удовольствием бегал от экспоната к экспонату, и даже выразил желание когда-нибудь порисовать тут так же, как студенты.
    Потом мы решили «одним глазком» взглянуть и на живопись.  «Глазком» Лёнечка усмотрел « Избиение младенцев», но не ту картину, которую ещё И.И.Шувалов подарил музею, а какую-то другую на тот же сюжет, только более позднюю.
     Честно признаюсь, я не знаю, в каком наряде щеголяли воины царя Ирода Великого - думаю,  автор картины достоверно этого тоже не знал, но я согласна с ним, что разумно предположить, будто Ирод ужасную миссию по уничтожению 14 тыс. невинных деток Вифлиема возложил на плечи иностранных наёмников, так как иудеям убивать, возможно, своих  малолетних родственников было бы вдвойне тяжело, и они могли кого-нибудь пощадить, нарушив приказание властелина.
    О печальном библейском событии Лёнечка, конечно, не знал, и не понял, о чём картина, а вот экзотическая одежда римского воина заинтересовала ребёнка, и мы подошли поближе рассмотреть её. Однако, к нам тут же подпорхнула бдительная смотрительница зала, уставшая от ничегонеделания, и сказала:
- Зря Вы ребёнку показываете такую страшную картину!
     Картина как раз не была страшной, а была самой привлекательной из окружающих её. Композиция напоминала застывшее театральное действие, в центре которого римский воин забирает из рук отчаявшейся матери  бледненького младенца. Но если не знать, с какой целью римлянин это делает, то эмоции у зрителей будут скорее положительными, чем отрицательными, так как нарисовано, вообще-то, умело. Поэтому я удивилась адресованному мне упрёку.
- А что же показывать ребёнку?
- Покажите натюрморт.   
И, не доверяя мне, она сама стала показывать:
- Посмотри, деточка, какие фрукты! Ты ведь любишь кушать фрукты?
 - Я не люблю фрукты,  - ответил деточка, - мне вот этот меч нравится! - и он повернулся к воину.
     «Хорошего понемногу» - гласит народная мудрость. Мы спустились в гардероб.
    Вот тут-то и стояли вдоль стены в углу они, эти замечательные стульчики. Вернее, не стульчики, а деревянная стойка с фанерными сидениями, нанизанными на штырь  посередине  так, что сидения висели вертикально. Если рукой их привести в горизонтальное положение, то можно быстренько  сесть, а когда встанешь, они автоматически (или механически?) примут за вашей спиной привычное вертикальное положение. Такие стулья ( вернее ряды стульев ) - простенькие, покрытые лаком - в Советском Союзе широко использовались в кинотеатрах, клубах, конференц-залах, – словом, везде, где нужно было усадить много народа на маленькой площади, ведь вертикальное положение сидений позволяло сэкономить много места в большой стране, и такие стульчики использовались во всех шестнадцати республиках. Но с распадом Союза исчезло с лица Земли и это остроумное,  экономное (или, как теперь называют, «бюджетное») изобретение, и возможно, нам с Лёнечкой тогда встретился уже «последний из могикан». Я показала ребёнку, уставшему от музейного правила «руками не трогать», как стульчики раскладываются,  и он с удовольствием поиграл несколько минут, опуская и отпуская сидения.
Дома я спросила:
 - Ты расскажешь маме, где ты был?
 - А где я был? – удивился Лёнечка.
 - Ты был в му-у-зее. Запомнил?
 - Запомнил! – заверил Лёнечка, и как только мама вернулась с работы, закричал:
 - Мамочка, я был в зоопарке!
 - В музее, - поправила я.
 - В музее? Ты был в музее? – удивилась мамочка. – В каком же?
 - Ой, мамочка! Там такие стульчики! Ты таких стульчиков никогда-никогда не видела!
Признаюсь, я была несколько обескуражена. Мне и в голову не могло прийти, что советский ширпотреб сможет затмить все античные шедевры, и оказаться самым впечатляющим экспонатом художественного музея.  Век живи, век удивляйся!