6. 4. Кизляр - Астрахань

С августа вступила в действие железнодорожная ветка, соединившая Кизляр с Астраханью.

Эту линию протяженностью 335 (в атласе железных дорог СССР 1943 года – 348) километров,
с наплавным мостом через Волгу, построили за короткий срок по принципу народной стройки военного времени,
под  бомбежками, в невыносимых условиях безводной, местами безлюдной, экономически неразвитой зоны.
Весь металл тогда шел на нужды фронта, поэтому рельсы перевозили из Сибири, снимая их там с запасных путей.

Дорога связала город с Закавказьем и Кавказом и сняла остроту проблемы по доставке бакинской нефти
в европейскую часть страны. {13.29}
С минимальными интервалами следовали по ней наливные составы и товарняки, улучшая снабжение армии нефтью и боеприпасами, курсировали теплушки, разгружая переполненные беженцами прифронтовые порты, перебрасывая воинский контингент к местам боев. {13.30}

Сейчас эта железная дорога проходит глубоко в степи.
А тогда, когда по ней ехал (или мог ехать) мой отец, уровень Каспия был значительно выше, колея пролегала
по кромке прибрежных тростниковых зарослей.

Защищали железнодорожную ветку пять бронепоездов и отдельный бронеавтомобильный батальон, а ремонтом и восстановлением путей после авианалетов занималась 47-я отдельная железнодорожная бригада.

Наверняка не обошлось без атаки вражеских самолетов и в тот раз.
«Железная дорога - тонкая ниточка, в которую попасть нелегко, особенно тяжелым «Дорнье» или «Ю-88». 
Они сбрасывали свои бомбы с большой высоты… 
Другое дело - бронированные «Юнкерсы-87» или «мессершмитты».
«Лаптежники» с огромной скоростью пикировали на эшелон и бросали бомбы довольно точно». {14.75, c.59}

Из укрытия отец мог разглядеть, что из себя представлял фашистский стервятник: «изогнутое, как у чайки, крыло
с оранжевой окантовкой, крест на фюзеляже, свастика на хвосте.
То, что не успел заметить на первом самолете, увидел в деталях на втором.
Длинная кабина, спаренный пулемет с задней стороны.
И третий «Юнкерс-87», точно такой же, как первые два». {14.75, c.40}

К счастью, налет длился недолго и не принес большого вреда.
Были повреждены несколько вагонов и железнодорожная колея.
Почти сразу «появилась летучка.
Маленький, приземистый, как бычок, паровоз и две платформы с блок-кранами, запасными рельсами, шпалами, пожарной цистерной.
Ремонтники действовали слаженно и привычно». {14.75, c.37}
Вскоре движение возобновилось.

Ныне скорый поезд пролетает это расстояние за несколько часов.
Иначе происходило в ту пору: состав с отцом и его попутчиками на многих участках тянулся
со скоростью от пятнадцати до двадцати пяти километров в час.
Дело в том, что вынужденно низкое качество путевых работ не могло не сказаться на состоянии пути.

Медленно проплывали мимо станции, полустанки, разъезды с экзотическими названиями: Кара-Баглы, Кочубей, Артезиан, Белое Озеро, Улан-Холм, Зензели, Басинская. 
И вот, наконец, Трусово.

Менее чем за сутки поезд из Кизляра добрался до правого берега Волги.
Осторожно, медленно, будто нащупывая одну за другой шаткую опору под колесами, эшелон протащился
по наплавному мосту из барж и понтонов, расположенных километровой колонной поперек течения.
На левом берегу протянул еще немного, наконец, обогнул с восточной стороны железнодорожный вокзал, стоявший поперек путей (раньше здесь был тупик), и остановился.

Здравствуй, Астрахань-I!