Направленность: Слэш
Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Hurt/comfort, AU
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика, Кинк, Смерть второстепенного персонажа
Глава первая
Эрлен с каменным лицом снова занимался своей винтовкой. Разложился на столе, любовно начищая промасленной ветошкой детали. Иногда Алексу казалось, что он в этом мире больше всего любит две вещи: винтовку и стрелять. Сам Алекс любил куда большее количество вещей: посмотреть какой-нибудь немудреный фильм, сожрать что-нибудь сладкое, посмотреть на Эрлена. Да… Он в последнее время никак не мог отвести от того взгляд, таращился безостановочно. Умел бы рисовать, уже фотографично бы воспроизвел на ближайших обоях. Эрлен, рыба мороженая, был красив. Той ****ской красотой, которая отличает мальчиков с обложек модных журналов. Только не такой глянцево-мертвой. Умопомрачительные ноги, длинные, крепкие, способные прошагать миля за милей довольно большое расстояние без отдыха. Руки — мускулистые, но не чересчур, в самый раз, чтобы крепко держать оружие. И глаза. Эти глаза сводили Алекса с ума вернее спайса. Цвет он правильно назвать бы не смог. Вот глаз два, это точно. Наверное, они цветные. Хотя Алекс там видел две спиральные галактики по миллиарду звезд в каждой. А иногда — бесстрастный прицел, ружейную сталь. Или воду на такой стали. Прозрачные капли на сером металле.
«Поэт херов», — в очередной раз обругал себя Алекс и постарался смотреть в другую сторону. Не вышло, взгляд снова прикипел к Эрлену.
— Кое-кто сейчас, ****ь, протрет во мне дырку, — не поднимая головы от своей работы, ровно сказал Эрлен.
— Это эвфемизм, физического воздействия взгляд не оказывает, — скучающим тоном сказал Алекс. — И перестань ты, нахуй, материться, уши вянут.
— В ****у, — так же безэмоционально отозвался напарник.
Матерился Эрлен незатейливо, зато через слово. Сказывалось приютское воспитание.
— Это тебе долго рыть придется.
Алекс покачался на стуле, опасно балансируя, поднялся и пошел к шкафу, надеясь, что там есть хоть лом печенья. Сладкое от Эрлена отвлекало. Странная связь — жрешь сладости, не хочется смотреть на напарника.
— Я купил халвы. На третьей полке, за банкой с мукой. Не сожри все и сразу, жопа слипнется.
— Сожру селедку, запью молоком — сразу чудесное раздупление случится.
Халва оказалась свежей, пахла умопомрачительно вкусно. Алекс с рычанием вцепился в нее зубами, дернул головой, отрывая кусок, проглотил и довольно слизнул с губ сладкие крошки. Опомнился он уже после того, как тщательно облизал пальцы. Да-а-а, конечно, «не сожри все и сразу» — это Эрлен так понадеялся, что ему что-то останется.
— Молоко в холодильнике. Рыба там же.
Это он пошутил? Силы небесные, за год совместной работы и жизни в одной комнате Алекс впервые услышал от напарника что-то, похожее на шутку.
— Пока что ничего не слиплось, — бодро отозвался он.
Так и есть, совершенно не тянет смотреть на Эрлена, зато очень даже тянет на крышу, сидеть, курить, таращиться то вниз, то наверх. И просто наслаждаться спокойными минутами жизни. Может, им завтра скажут переться на другой край континента и гробить очередную шишку, которую не смогли угробить другие. Их пара уже почти полгода заслуженно считалась лучшей.
На крыше Алекса предсказуемо потянуло на воспоминания. Они впервые встретились в этой самой комнате. Алекс в прошлой паре отвечал за постановочную часть всего: мило улыбался, трепал языком налево и направо. Его партнер стрелял. Пока не забылся и не получил в лоб пулю. Тогда Алексу и выдали Эрлена. Сперва отношения не ладились. Алекса новый напарник раздражал. Он был неартистичен, неаристократичен и слишком похож на мороженую рыбу.
— Он все сорвет. Я аферист, а не громила в баре. Мне нужны изящество и тонкость! А это вообще что? Оно умеет говорить?
«Оно», как оказалось, умело виртуозно молчать, стрелять, незатейливо материться и обеспечивать в доме более-менее жилую атмосферу, педантично прибирая то, что раскидывал Алекс, моя чашки из-под кофе, обнаруживаемые в самых разных местах, для них не предназначенных, вытаскивая из «заначек» носки, хорошо хоть не «стоячие». А еще Эрлен все же умел играть, правда, глаза у него при этом не менялись, что слегка портило впечатление. Тогда, в начале их карьеры, как напарников, Алекс честно считал глаза Эрлена худшим, что есть в его облике. Бледно-бледно серые, практически без примеси цвета, они иногда застывали на одном предмете, что придавало Эрлу пугающий вид.
— Жуть болотная, — уныло ругался Алекс, жуя очередную конфету.
Фантиков в доме хватило бы на полк кошек.
— Пошел нахуй, — безыскусно послал его тогда Эрлен, которого, по всей видимости, все же задевало пренебрежительное отношение. И отобрал все до единой конфеты. А так как сам Алекс ходить по магазинам не любил и закупку продуктов и готовку старался перевалить на плечи напарников, то он остался без сладкого вовсе.
— Дай мне кусочек сахара, — ныл он, как неупокоенный призрак. — Дай мне конфету. Баночку джема. Пряник. Купи мне то-о-о-орт.
— Обойдешься. Бока уже над ремнем свисают, — для обычно молчаливого Эрлена эта фраза была довольно длинной.
— Где? — возмутился Алекс. — Я хочу сладкого! Я не могу работать без конфет!
— А ты смоги, — отрезал Эрл и занялся тем, от чего оторвать его не смог бы, наверное, и атомный гриб за окном: чисткой своего оружия.
Оружия у Эрлена было много. Собственно, когда он появился в комнате Алекса с шестью чемоданами, тот мысленно уже прикинул, как вещи нового напарника расползаются по всему дому и перемешиваются с его вещами и приуныл. Но чемоданы замерли у стенки и оставались не распакованными день, и два, и три, и он, улучив момент, когда Эрл ушел в магазин, заглянул в один из них. Одежды там не было, только аккуратно уложенная в пакетик ветошь в самом уголке. Все остальное место занимало оружие.
— Фанатик…
Сам Алекс свои вещи расшвыривал куда попало. Вернее, личные носильные вещи. Все, что касалось его личин, было аккуратно сложено и отутюжено.
— Этот шкаф — рабочий. Его не трогать. Там линзы, грим и прочее.
Эпоха обычных киллеров уходила в прошлое. Алекс предпочитал действовать аккуратно и красиво. Чужая личность, документы и внешность. Разведка, проверка, съемка мест — здесь уже напарник подключался и сообщал, как ему удобней убить и на что обращать внимание в каждом случае. Через пару месяцев Алекс оценил Эрла по достоинству. Он никогда не повторялся в способах убийства. А виртуозно умел не только стрелять, но и резать (от одного такого «заказа» Алекса тошнило неделю, а ведь он всего лишь увидел результат), травить, душить и все прочее. Эрлен был словно машина, созданная только для того, чтобы нести смерть. За год Алекс ни разу не увидел на его чувственных губах даже подобия улыбки.
— Меня от него тошнит, — жаловался он сам себе. — Это же робот. Еще и конфеты отнял. Это уже вообще бесчеловечно!
Он мог жаловаться хоть в ухо Эрлену, тот этим самым ухом и не повел бы.
— Я приготовил для тебя овсянку с фруктами, — был ответ на жалобы.
Фрукты Эрл за сладкое не считал и покупал, не обращая внимания на стоимость, всегда. Это Алекса хоть немного примиряло с отсутствием конфет, нажраться сладких плодов он всегда был рад. Когда потребление сладостей резко упало, Алекс обнаружил одну интересную особенность: его сосед и напарник — любопытный объект для исследований. Например, можно изучать, как долго он умеет не моргать. Или проверить, сколько датчиков движения понадобится, чтобы его засечь. Или какова длина мини-юбки, при которой еще можно показывать его ноги.
— Иногда приходится и на такие жертвы идти, — Алекс рассматривал его. — М-да…
Тогда же он пришел к выводу, что мини-юбку будут называть микро-юбкой, потому что показывать эти ноги можно от кончиков пальцев ног до самого паха, они были умопомрачительны. Особенно после того, как Алекс потребовал от напарника удалить все рыжеватые волоски с них. Не то, чтобы их было много, но… Эрлен пожал плечами и выполнил требование со всегдашним своим каменным лицом.
— Отлично. Фасон и цвет не те, правда. Завтра идем покупать тебе одежду, Лена.
Алекс часто устраивал такие истязания себе и напарникам — переодевал соседа и заставлял прогуливаться с собой по магазинам и ужинать в кафе.
— Человек не может взяться из ниоткуда. Только идиот считает, что личности должны быть с нуля. Это подозрительно. А вот мистер Джеральд Карлайл с молодой женой, гуляющие по торговому центру и примелькавшиеся там — дело другое. Чем больше людей ты знаешь, тем легче составить алиби.
Эрлен по обыкновению промолчал, позволил усадить себя перед огромным зеркалом и столиком с кучей отделений, где гримировался обычно сам Алекс. Послушно закрыл глаза, отдавая на растерзание свои очень нетипичные для наемника длинные волосы. О, это была еще одна очень примечательная деталь его внешности. Эрлен был не рыжим, нет. Он был огненно-алым, как солнце, обещающее ветреный день. Алексу пришлось извести половину баллона «изморози», чтобы пригасить этот цвет.
— Основа под макияж. Немного выровнять тебе лицо. Смягчить подбородок. Увести акцент с глаз на губы.
Кистями Алекс орудовал, как осьминог, накладывая на Эрлена лицо симпатичной и немного простоватой девушки среднего сословия.
— Будешь носить очки с дымчатыми стеклами. Линзы, конечно, тоже хорошо лягут на твой цвет, но у меня кончились почти все цвета. А новый чемодан придет послезавтра. Ну… Смотри на себя.
Эрлен оказался почти идеальной основой для масок: возникало впечатление, что его лицо пластично и впитывает все изменения, которые хочет придать ему мастер, как мягкая глина. Пока Эрлен не открыл глаза, Алекс видел перед собой Лену Карлайл, ту самую жену Джеральда Карлайла. Но холодный, немигающий взгляд наемника испортил образ, заставив признать, что очки — идеальное решение.
— Линзы. Только линзы и очки с любыми непрозрачными стеклами, — Алекс покопался в столе и протянул дымчатые «лисички». — Примерь.
В очках образ стал законченным. Точнее, теперь «Лену» нужно было одеть так, чтобы скрыть широкие плечи и грудную клетку, открывая и акцентируя все внимание на ноги и изящные кисти рук. Алекс закопался в гардеробную, наконец, выудил бледно-розовое платье с пышной юбкой.
— Примерь. Там поролон в кармане, вложи в лиф.
Удачный фасон платья скрыл все, что требовалось скрыть и выставил на обозрение ровные колени и изящные сильные лодыжки. Тонкие, как для мужчины, щиколотки должны были подчеркнуть ремешки босоножек.
— Педикюр и маникюр необходимы. Или закрытая обувь — твой выбор.
— Делай, как пожелаешь. Там, — Эрлен кивнул за окно, — жарко.
— Да. Ладно, вот тебе валик, топай в ванну и чеши себе пятки. Потом вот тебе крем, увлажнишь. Пилкой подровняй ногти. И нанеси вот этот бесцветный лак.
Эрлен одарил его неласковым взглядом, но промолчал, даже не сматерился. Через полтора часа мучений он вышел из душевой так осторожно, словно был Русалочкой после обретения ног.
— Отлично. Весьма неплохо справилась, дорогая.
Алекс уже успел переодеться и преобразиться. Перед Эрленом стоял полуседой степенный джентльмен, в котором ничего от молодого, в общем-то, афериста не было. Ту свою роль они отыгрывали не раз и не десять. Не могли же супруги Карлайл исчезнуть с горизонта надолго? Они прогуливались по магазинам, где консультанты млели от того, что Лена Карлайл никогда не оставалась без подарка: премилые золотые цепочки и кулоны, элегантные серьги и броши. А однажды мистер Карлайл повесил на шею жены дорогое колье.
— Вот бы мне такого мужа!
Все это финансировалось, конечно, не за счет Алекса, согласовывалось не раз и не два с мастерами психологического портрета, золото оседало в том самом табуированном для Эрлена шкафу с костюмами и извлекалось только для очередного выхода на алиби-прогулку. Если бы у Алекса спросили, что его напарник хотел бы получить в подарок, он не задумываясь назвал бы оружие. Однако он понятия не имел, какое именно. А еще сомневался, что прав. Эрлен был скрытной сволочью. Нет, его личное дело Алекс изучил вдоль и поперек. Проблема была в том, что оно было возмутительно тощим в части личностной информации. Сирота, родители неизвестны, семимесячного малыша нашли в автокреслице на обочине одной из крупных автострад. Замкнут, недоверчив, шесть раз менял приюты, пока не попал в «Асфодель-хаус». Но ничего нового оно не дало. Имя. Возраст. Характер. Один листок, за которым ничего не стояло, по сути. Как и за личным делом самого Алекса, который сам не помнил, как его при рождении назвали. Просто самая долгая маска, приросшая и проросшая, милый сладкоежка, знаток косметики и непревзойденный гример. Однако проклятый напарник откуда-то узнавал, что и этой маске и тому, что еще пряталось внутри Алекса под ней, нравится, к примеру, манго, и не нравятся бананы. Что он терпеть не может искусственный шелк, но тащится от натурального, как удав. А вот Алекс никак не мог понять, что нравится Эрлену. Спрашивать не хотелось, он надеялся, что сам сможет угадать хоть что-нибудь.
Обычно люди для Алекса уже спустя пару часов общения становились открытой книгой. Гениальный физиономист, психолог и даже, наверное, немного экстрасенс, Алекс легко читал эти «книги», манипулируя сознанием окружающих к своему удовольствию или по заданию. Но все его знания и прозрения казались водой, обтекающей хорошенько промасленного каменного идола, когда это касалось Эрлена.
— Что же ты такое… — гадал он иногда.
Эрлен был интересен из-за своей загадки, он вызывал интерес и любопытство в напарнике. И скучать Алексу было некогда, он пытался разгадать эту шкатулку с секретом. Пока использовались «мягкие отмычки» — набор ситуаций, психологического давления, стимулирования и прочих хитростей опытного психолога, чтобы без чрезмерных усилий заставить пациента раскрыться. Но «шкатулка» не поддавалась. Алекс злился. И снова пробовал. Он уже был готов использовать более грубые инструменты, хотя и зарекался делать это на том, с кем был волей начальства связан бессрочным контрактом. Но сегодня Эрлен пошутил, значит… Что это значит, Алекс пока боялся даже предположить.
— Я потом куплю тебе халвы, — покаянно сказал он. — Обещаю. Ореховой и много.
Эрлен возник на крыше так же бесшумно, как и всегда. И обращался Алекс уже к нему лично, уловив спиной тепло чужого тела, подобравшегося непозволительно близко. То есть, это не позволялось никому больше, кроме чертова напарника.
— Садись. Посмотрим на небо. Подумаем о вечном: денег все меньше, а заказов нет.
— Есть. Пришло сообщение на почту, я пришел тебе сказать.
Эрлен по своему обыкновению устроился на самом краю парапета. Это Алекса пугало: будто его напарник умеет летать, так рискует.
— Тогда посиделки и возврат халвы отменяются. Идем, — Алекс поднялся.
— У нас есть сутки на сборы, — пожал плечами Эрлен, не двинувшись с места.
— Надо прикинуть место работы и что может понадобиться для обеспечения успеха.
— Мы летим в Рим. Билеты я заказал на имена Ричарда и Хелен Харпер.
— Отлично, Италия, — обрадовался Алекс. — Обожаю Рим, обожаю кофе, обожаю пасту и пиццу. Пойдем на экскурсии, прогуляемся по площадям.
Краем глаза и только потому, что всегда наблюдал за Эрленом, он уловил короткую тень улыбки, на мгновение мелькнувшую на его губах. И не был уверен в том, что это ему не почудилось.
— И отойди от края, — добавил Алекс. — Я не стану собирать из тебя гипсовую статую.
— Конечно, это сделает патанатом в морге, если я упаду.
— Вот именно, так что иди сюда.
Эрлен отошел от края на полшага, уставился на ослепительно-яркое закатное солнце. Алекс никогда не мог понять, как его не слепит? Для снайпера подобное недопустимо, но у напарника даже слезы на глазах не выступали.
— Смотреть на это не могу, — не выдержал он. — Иди сюда, жуть болотная!
— Почему? — как всегда коротко поинтересовался Эрл.
— Почему что именно? — уточнил Алекс.
— Жуть — почему?
— Потому что у тебя очень странные глаза. Пугает, знаешь ли, когда человек не моргает.
— Я моргаю.
— Раз в пять минут? Это ненормально.
— Кому как. Я тебя пугаю?
Эрлен был сегодня на диво разговорчив.
— Нет, я уже перестал пугаться, наверное. Просто ты странный, очень. И мне все еще не по себе, когда ты смотришь прямо на солнце.
— А ты пялишься на меня последние полгода.
Алекс развел руками.
— Ничего не могу поделать, как наваждение какое-то.
— Наваждение? — темная, почти черная бровь скептически выгнулась.
— Идем, надо посмотреть на задание, — Алекс отвернулся и отправился в квартиру.
Он и не глядя мог сказать, что Эрл идет следом. Бесшумно, как тень. Кстати, датчики движения его не засекали, что было и вовсе пугающим. Но сейчас думать надо было о другом — о задании. Алекс переключил все внимание на монитор ноутбука, где медленно прогружалась фотография жертвы. Давно надо было обновить технику, стребовать с руководства новые ноутбуки и нормальный интернет. А ему все было недосуг. Вот вернутся из Рима, обязательно займется.
— Так… Смутно знакомая морда, но сходу не припомню, — оценил Алекс.
— Это глава Дома Раудо, два месяца назад мы зачистили его наследника, контролировавшего сбыт «ночной росы» в Каракасе.
— Вот как, да, теперь припоминаю. Стало быть, теперь полностью обезглавим его семью. Что ж, надо подумать.
Как он и ожидал, Эрлен немедленно занялся своим медитативным процессом чистки и смазывания, полировки и заточки, предоставляя ему, как мозговому центру их боевой пары, выстроить План. Алекс погрузился в размышления, в голове замелькали картинки, разрозненные и хаотические, понемногу выстраиваясь в единую линию.
— Как будешь убирать, еще не решил?
— Зависит от того, как близко мы сможем подобраться. Предпочту сработать тихо.
— Допустим, ты будешь с ним бок о бок.
— Несчастный случай. После смерти сына у дона Раудо пошаливает сердце.
— Отлично. Тогда я тебя ему сдам.
— Поясни план?
— Можно взять штурмом его крепость, но не факт, что вдвоем получится. Да и если мы даже проберемся внутрь под любым предлогом, выберешься оттуда только ты один, я так лихо не умею бегать по стенам. Да и убирать множество охранников — не вариант. Получается, что нам придется выманивать Раудо.
— Нет.
Эрлен замолчал на несколько минут, потом и вовсе убрал свои орудия смертоубийства в чемодан, сходил в душевую, отмывая руки от смазки, заставляя Алекса мучиться ожиданием. Сегодня все шло не так. Напарник впервые отказался следовать его плану, а, зная Эрла, можно было предположить, что он предложит что-то иное. Что именно — Алекс пока не понимал, но уже было любопытно.
— Ну и? — встретил он Эрлена вопросом.
Тот молча взял со своего стола пачку бумаги и карандаш и сел рядом, придвинув табурет вплотную к стулу Алекса. И принялся рисовать какую-то схему. Через пять минут Алекс понял, что напарник рисует структуру мафиозного Дома, как он ее запомнил по прошлому заданию. Вряд ли Джакомо Раудо создавал свой Дом с нуля, скорее, скопировал структуру и иерархию у отца.
— Отлично. И что дальше? Я все еще не очень понимаю.
— Нас не ограничили во времени, — сухо обронил напарник. — Мы начнем отсюда.
Грифель с силой ткнул в один из кружочков.
— Винтик в большой машине. И его спутник. Раудо — бисексуален, падок на экзотику. Сделаешь из меня красивую куклу и продашь ему.
— Не получится, твои глаза тебя сразу выдадут, — возразил Алекс. — А линзы на постоянное ношение не рассчитаны.
— Включишь линзы в мой имидж.
— Ладно. Это решаемо. Начнем сегодня, — Алекс порылся в своем столе, где было все. — Вот тебе пена для ванн, лежать по часу каждый день. Это смягчит кожу. Вот крем, натираешь все… Ах да, сейчас мы идем в салон, и тебе убирают волосы отовсюду.
— ****ь.
— Вот именно, ты ****ь, дорогая, с нежной кожей, ухоженными волосами, наращенными ресницами, безотказная и глупая. Или мы его выманиваем по моему плану.
Эрл поднялся и принялся затягивать волосы в хвост, что значило у него готовность к выходу из дома.
— Почему не выманить, а? Зачем тебе туда? Ты понимаешь, что тебе придется там вовсю ****ься во всех позах и не отказывать никому?
— Мое задание — обчистить сейфы Раудо, не только уничтожить его.
— О… — Алекс умолк. — Мое задание — ликвидация Раудо. Они не перепутали нас местами?
— Не думаю. Мы работаем в паре.
— Ладно, сейчас тебя проэпилируют во всех местах, потом выясняем твою степень раскрепощенности, а дальше я сделаю из тебя шлюху экстра-класса.
— Идем уже.
Алекс поднялся, поставил себе линзы, быстро брызнул пару раз «изморозь» — он никогда не выходил в домашнем виде на улицу. Эрлен скрывал свои отличительные признаки под черными очками и банданами, в них он был неотличим от множества молодых и беззаботных парней на улицах города. Алекс изредка на него косился, шагая рядом. Значит, сейфы… И что там надо достать? Впрочем, что бы это ни было, оно наверняка жуть какое смертоносное. Иначе это поручили бы ему. Спрашивать ничего Алекс не стал, не на улице же. Сдал Эрлена в салон, обрисовал задачу и пошел пить кофе. Он бы, конечно, поприсутствовал, но, во-первых, смотреть на чужие страдания не любил, во-вторых, боялся залипнуть на зрелище полностью обнаженного Эрлена. И без того уже наваждение какое-то, что глаза не отрываются. Хотя ранее в подобных наклонностях Алекс себя не замечал. Нет, пару раз спал он с симпатичными парнями, чисто ради маски, был у него такой, продюсер… Но чтобы другая маска западала на мужчин? И ладно бы на смазливых мальчиков, едва перешагнувших возраст совершеннолетия, но Эрлена таким считать было нельзя. Судя по его делу, он был младше года на два, чем сам Алекс.
Это было совершенно непонятно и очень странно. И ладно бы, сексуальное возбуждение было — а то просто смотреть, не отрываясь? Эстетический оргазм, правда, какой-то абсолютно извращенный. Нет, желание потрогать тоже присутствовало. Его Алекс удовлетворял, когда превращал напарника в миссис Карлайл.
«Я извращенец?».
Кофе слегка горчил, не давая ответа на этот вопрос. Ответ предстояло получить не далее как сегодня вечером, когда он будет обучать Эрла тому, что должна знать шлюха. Если его необходимо учить, конечно. О сексуальных предпочтениях напарника он не знал абсолютно ничего. С другой стороны, вдруг он все умеет и так?
Через три часа сотовый завибрировал на столе, от Эрлана пришло лаконичное «Готов». Алекс вздохнул, поднялся и отправился в салон. Его пригласили в кабинет эпиляции.
— Ваш протеже отказывается одеваться, пока вы не проверите качество работы, — извиняющимся тоном объяснил мастер.
— Хорошо, я проверю, — Алекс постарался выглядеть небрежно.
В голове кипел настоящий коктейль из чувств и желаний. Мастер сдернул с замершего посреди кабинета Эрлена простынку, словно чертов Пигмалион со статуи Галатеи.
— Можете проверить наощупь.
Алекс вспомнил, что это все в порядке вещей, небрежно ощупал Эрлена, провел ладонью по лобку, по бедрам, еще и мошонку огладил.
— Отлично, мастер, — он вытер руки салфеткой.
Эрл, словно получив сигнал двигаться, принялся одеваться, ни жестом не показав непривычность происходящего.
— Сколько с меня? — Алекс занялся оплатой, это немного помогало отрешиться от воспоминаний.
Лишенная даже намеков на волосы, кожа Эрлена была атласной, оторваться от нее стоило труда. Работу мастера эпиляции он оплатил весьма щедро, накинув неплохие чаевые сверху оговоренной суммы.
— Обращайтесь еще. Через год надо будет повторить процедуру.
— Год? Ого, я думал, гораздо раньше.
— Нет, у молодого человека и без того волосяной покров был слабо выражен, состав, которым мы разрушаем корни, достаточно сильный, чтобы уничтожить их, простите за тавтологию, на корню.
— Хорошо, значит, год, — кивнул Алекс. — Идем, золотце.
Эрлен чуть слышно хмыкнул и последовал за ним. Уже на улице поинтересовался:
— Золотце?
— На что только не идешь, лишь бы не выдать порой имени, от «котик» до «рыбонька». К тому же, сейчас мы создали впечатление, что я привел любовника…
— Нам и так придется ими стать, — взгляд Эрлена стал на мгновение очень острым, сродни одному из его ножей.
— Что? — Алекс споткнулся.
— Люди дона Раудо будут проверять все. В том числе и разработанность моего очка.
— А ты девственник?
Эрлен пожал плечами.
— У меня больше пяти лет никого не было ни в каком плане, можно считать, что девственник.
— Девственники больше ценятся…
— Легенда летит в жопу.
— Ладно, куплю вибратор. И разрабатывай ты себя…
Эрл ничего не ответил, но его задумчивый взгляд Алекс чувствовал на себе еще долго.
— Я что-то не то сказал? — не выдержал он.
— Нет.
Алексу захотелось стукнуть его и покрепче. Ну что за привычка — молчать? И почему она вдруг стала его так раздражать?
— Тогда что? Ты предпочел бы, чтобы я тебя оттрахал?
— Я предпочел бы, чтобы первым, кто это сделает в рамках легенды, был ты. Приготовлю рис с мидиями.
Алекс вздохнул.
— Зайдем в аптеку.
Почему он не настоял на сексшопе? Черт его знает… Позже он понял, или ему показалось, что понял: даже Эрлену был нужен какой-то якорь, чтобы держаться во время задания. И секс с напарником должен был им стать.
— Я постараюсь поаккуратней, хотя у меня не очень много опыта в таких делах.
Эрлен вошел в квартиру, как всегда, первым, и его лица Алекс не видел, но мог поклясться: он улыбался. Чертов отмороженный придурок улыбался!
— Ты вообще знаешь, что делать?
— Да. Сейчас поставлю рис и пойду готовиться.
Алекс кивнул.
— Жду тебя у себя на кровати, она пошире.
Эрлен возился в кухонном закутке, и, по всей видимости, совершенно не волновался о том, что ему предстояло. Алекс придвинул поближе столик, положил на него смазку и презервативы и вздохнул. Как-то все мальчики, которые до этого на него вешались, сами и смазывались и средства защиты ему на член натягивали. Но задание — это одно, а вот заякорить напарника — другое. Придется постараться, чтобы он получил удовольствие, ну или хотя б не неприязнь.
Ему, как и всем «легендарщикам», проводили обширный курс психологических практик на эту тему. Что такое «якорь» и как он работает, чем опасен и чем полезен. Можно было перестараться и вместо временного «якоря» привязать напарника намертво, вбить в его разум установку так, что и опытный психолог не выковыряет. Особенно это касалось таких уникумов, как Алекс. Просто секс и ничего больше. Сделать приятно, помочь раскрыть тело. Закольцевать кусочек памяти на этом воспоминании, поставив активатор. К примеру, определенный вид боли или кодовое слово. Это работа, не удовольствие.
Эрлен закончил с приготовлением ужина и ушел в душевую. Алекс принялся раздеваться. Принять бы и самому душ… С другой стороны, запах тоже важен. Пусть Эрлен помнит его запах, это кусочек якоря, который потом снимать придется отдельно. Он расстелил постель, подумал и сменил простыню. Чистое, похрустывающее белье — тоже такой кусочек.
— Будем считать, что я готов…
Глава вторая
Эрлен вышел из душа в одном полотенце, да и то было на голове, чтоб просушить тяжелые волосы. По гладкой коже скатывались капельки воды, он, как и многие рыжие, был белокожим, а россыпь бледных веснушек покрывала только плечи и немного — руки, да редкие и почти незаметные точки золотились на скулах.
— Плохо, придется отбеливать, — решил для себя Алекс не особо громко. — Красавец, — это прозвучало уже во весь голос.
Пожалуй, этот момент стоило сохранить и для себя: Эрлен улыбнулся, причем так, что холодные глаза внезапно перестали казаться ружейной сталью, да и все его лицо эта улыбка преобразила из глянцевой идеальной маски в нечто живое и теплое. Алекс сделал несколько шагов навстречу, протянул руки. Эрл шагнул к нему, их пальцы встретились, сплелись, соприкоснулись ладони, образуя первый замкнутый контур будущего «якоря». Алекс увлек его к постели, не доходя двух шагов, привлек к себе, настойчиво поцеловал. У рта Эрлена был привкус яблочной зубной пасты. Он покорно раскрылся, впуская язык напарника, ответил. Второй контур замкнулся. Руки Алекса касались тела Эрлена. Погладить стройную спину, скользнуть на крепкие ягодицы, прижать к себе ближе, еще ближе. Просто работа и ничего личного.
Он чувствовал, как откликается это тело, с какой готовностью оно отвечает на его техничные, выверенные ласки. Вербальное воздействие Алекс решил не проводить — Эрлен ему не чужой, чтобы совсем отстраняться. Тот тоже молчал. Алекс заменял все слова поцелуями, увлекая Эрлена все ближе к кровати. Полотенце размоталось, упало на пол, освобождая завившиеся от воды локонами волосы.
К моменту, когда они оказались на постели, он уже понял, что создание «якоря» идет как-то не так. Его не должно было потряхивать от ответных ласк, да и Эрлена, если уж на то пошло, не должно было так завести рутинное, в общем-то, действо. Или он проморгал таившуюся под ледяной броней бездну чувственности? Или тут что-то иное? Но думать было некогда, слишком были оба распалены. Как создастся, так создастся. Смазка, презерватив — все это прошло мимо сознания. Он только понял, что Эрл в душе не только чистотой озаботился. Алекс в них обоих был уверен, так что секс в итоге все-таки получился незащищенным. Но это отошло куда-то на десятый план. Главным был якорь… Нет, якорь тоже шел куда-то к черту, он точно не так создавался.
Эрлен вправду был чертовски узким, как девственник, но вряд ли девственники умеют так постанывать и подмахивать, заставляя забыть обо всем и втрахивать в постель до сочных шлепков. Вряд ли девственники кончают так, что невозможно сдержаться и не сорваться следом.
«Если это его не заякорит… А что это вообще было?».
Он поднял голову и уставился на багровеющие на плечах и груди Эрлена укусы. Он не помнил, как оставил их! Это было натуральное безумие, никогда не позволял себе ничего подобного ни с кем!
— Надо чем-нибудь намазать…
— Пусть останутся. Заживет само.
Эрлен не дал ему сдвинуться, накрепко сплетая ноги на пояснице, а руки — на спине.
— Еще немного.
Алекс покорно остался с ним, оперся на руки, пытаясь не вдавливать Эрлена всем весом в постель. Теперь, когда все успокоились, в голове вертелось множество вопросов. Эрл лежал под ним, прикрыв глаза, и его замедляющееся дыхание щекотало лоб. Прямо перед глазами были припухшие от поцелуев губы, трещинка на нижней, Алекс проследил, как тонкий кончик розового языка облизывает ее.
— Кажется, я не смог поставить тебе «якорь»…
Эрлан тихо рассмеялся.
— Я думал, ты знаешь.
— Что знаю? — удивился Алекс.
— Сенсорику «якорь» не нужен, Ал. А сенсорику-эмпату нужен «щит», а он у меня уже год как есть.
Алекс все-таки отстранился, поднялся с постели.
— Так ты…
— Сенсорик-универсал.
— Я понял. Я уточняю: мне не сказали, что ты сенсорик.
— Не сказали? Должны были.
— Нет, — Алекс подошел к шкафу, вытянул полотенце.
Эрлен сел на развороченной постели, размазал по животу подсыхающую сперму. Сейчас Алекс мог легко прочесть его эмоции по мельчайшим жестам и выражению лица, напарник пока еще не вернул свою броню и казался растерянным.
— Ну и зачем, в таком случае, тебе вообще нужен самый обычный аферист вроде меня, если ты и так можешь управлять людьми и выполнять задания?
— Если бы мог — не искал бы тебя. Я потратил больше пяти лет на то, чтобы найти того, кто станет моим «щитом».
Алекс покачал головой. Все как-то стремительно запутывалось.
— Они нам ничего друг о друге не рассказали, так?
— Им невыгодно, — пожал плечами Эрл. — Связи в паре «сенсорик — щит» слишком непредсказуемы.
— А лучше было бы, если бы я тебя покалечил, пытаясь воздействовать так, как привык?
— Не покалечил бы, но ты прав, я должен был давно рассказать, прости.
— Все нормально, — Алекс направился в сторону душевой.
Даже босиком по голому полу Эрл ходил неслышно. Догнал и опустил теплые ладони на плечи.
— Ты чего? — удивился Алекс. — Решил принять душ со мной вместе?
— Ты против?
— Нет, если мы там поместимся.
Чем дальше, тем больше происходящее удивляло. Эрл без своей маски был практически незнакомцем, он не старался воздействовать на него своей силой, но отголоски все же прорывались, и Алекс с удивлением ощутил, как приятны чужие прикосновения, когда знаешь, что касающемуся они в кайф.
— И вот как тебя сдать как постельную игрушку?
— Это работа, Ал. Закрой глаза.
Эрлен улыбнулся и странно-текучим движением опустился на колени, намыливая далеко не такой безволосый пах напарника. Алекс покорно зажмурился, гадая, зачем его об этом попросили. Через мгновение ему показалось, что он остался без кожи, но не в плохом смысле. Просто все его чувства обострились в десятки раз. Наслаждение от бьющей по плечам воды, он намыленных пальцев, проходящих по его ногам от ступней до колен и выше, поцелуй в живот, зубы, слегка сжавшие кожу над лобком… Все это было похоже на маленький взрыв внутри его головы и тела. Он не спрашивал, что делает напарник, просто переживал это все, тяжело дыша. Это было настолько необычно, насколько странным был и сам Эрлен. Эрл улавливал его самые мимолетные и смутные желания и возвращал, усиливая. Сдержаться и не издать ни звука, когда он коснулся губами уже каменно стоящего члена, было выше сил человеческих. Эрлен, разумеется, знал, что и как сделать, чтобы доставить Алексу больше удовольствия. Оставалось только придерживаться за стену и ловить, ловить, ловить ощущения.
Он понятия не имел, когда еще в своей жизни получал такой же кайф. И получал ли? И кайф ли от секса, а не от хорошо проделанной работы? Но все эти мысли всплыли уже много позже, когда он пришел в себя, укутанный в покрывало, на кровати Эрла.
— Тебе стоит полежать в ванне, чтобы кожа распарилась, потом намажься маслом, оно придаст коже запах миндаля.
— Ты как? — Эрлен присел на край кровати и тронул его лоб тыльной стороной кисти.
— Неплохо, немного в голове звенит, но работать готов.
— Отлично. Вставай, поужинаем. Рис и мидии, щупальца кальмара и осьминога под лимонным соусом. Тебе, кажется, нравилось подобие японской кухни?
— Обожаю ее. Хм, да, кажется, эта маска ее обожает.
— А ты сам, настоящий?
Эрлен отправился в кухонный закуток, чтобы принести тарелки и соусник — стола там не было, ужинали они за одним из рабочих столов, обычно за тем, что был меньше всего захламлен в данный момент времени.
— Я не помню, какой я настоящий, это было сто сорок три жизни назад.
— А хотел бы вспомнить? — Эрл поставил перед ним тарелку и устроился на соседнем стуле.
Из его глаз постепенно уходило тепло: сенсорик внутри восстанавливал щиты, отсекая эмпатию. Должно быть, это безумно — чувствовать не только свои чувства.
— Вряд ли, у меня каждая маска — настоящая. Какая разница, какой я был десять лет назад?
— Мне интересно.
— Я был… Помню, что ненавидел сладкое и не любил рыбу.
— Ясно. Ешь, я старался.
Алекс принялся за еду, воздавая должное весьма аппетитно приготовленным блюдам. Как он будет без этой еды, когда придется отдать Эрлена в лапы людям дона Раудо? Придется запасти побольше всяких полуфабрикатов.
— Собираться будем завтра?
— Наш рейс — в семь вечера, — безучастно кивнул напарник.
Честно признаться, Алексу было до какой-то иррациональной обиды жаль, что он снова закрыл себя-настоящего в ледяной броне. Хотя он прекрасно понимал, точнее, думал, что понимает, каково жить сенсорику-эмпату без щита.
— Тогда иди, отмокай, надо по максимуму тебя прихорошить и приукрасить. Завтра сделаю из тебя Хелен, а дальше по обстоятельствам.
Он проследил, как напарник укладывается в горячую воду с маслами и пенкой, полюбовался на его тело и, только выйдя из ванной, понял, что не залип, как обычно, хотя сладостей не ел за ужином.
— Все страньше и страньше, иначе и не сказать.
Наверное, причиной этому был секс. Или необходимость заниматься работой? Или он просто перешел черту, границу, какую-то грань, понял, что Эрлен — тоже человек, вынужденный носить даже не маску — целую броню, чтобы оставаться в рассудке? Алекс глубоко вздохнул, затем принялся проверять запасы. Особенно не гримировать, разве что запас линз с собой Эрлену дать. И готово. Можно сослаться на неудачную операцию на глаза.
Он собирал в отдельный чемоданчик средства по уходу, которые понадобятся, чтобы сделать из Эрла сверкающий бриллиант там, в Риме. Подчеркнуть его красоту — и отдать в чужие руки. Надо будет еще уточнить по срокам выполнения задания, будет ли иметь смысл ждать Эрлена. Конечно, пути отхода для напарника они проработают вместе, несколько тайников с документами и билетами с открытой датой на разные имена… Что-то еще, рутина. Но за этот год они всегда, всегда уходили вместе. Разделялись, добираясь до точки эвакуации, было, да. Но уходили вместе.
К концу сборов Эрлен вышел из ванной, свежий, чистый и пахнущий дорогим маслом для тела.
— Отлично, — сказал Алекс. — Превосходно. И почему ж это я тебя, такого красавца, отдаю?
— У нас есть еще день, чтобы проработать все варианты, — Эрл гибко наклонился, просушивая полотенцем волосы. — Но это единственный шанс попасть в самое сердце Дома и вынести оттуда нужное. Убийцу сына дон Раудо просто уничтожит.
— Я рассчитывал его выманить и прикончить на месте. Но раз нужно попасть внутрь…
— Нужно. Дон Раудо вплотную занялся наркотраффиком, в его руках — разработки нового синта, способного превратить человека не просто в овощ, а в агрессивное безмозглое чудовище. Слышал, может — «спящая красавица» или «принцесса»?
— Слышал. Значит, экзот. Так… — Алекс принялся внимательно рассматривать его уже как обычный кусок мяса, который готовится к продаже. — Немного отбелить кожу я успею, волосы затемнить под рубин, будет красиво, они достаточно ухоженные, в дополнительном украшении не нуждаются. Линзы подберу темно-вишневые. Татуировка… Нет, никаких татуировок. Хммм, что еще…
— Сделаешь пирсинг. Объекту нравится такое.
— Поставлю фальшивый. У меня специфичные вкусы на мальчиков, это никого не удивит. Раудо сам захочет тебя купить…
— Бери побольше, эти деньги у нас никто не отнимет.
Алекс хмыкнул:
— Посмотрим, сколько ты стоишь, может, будет проще тобой торговать, а не мотаться по заданиям.
— ****ью я еще не работал, — в отстраненно-холодном, как и обычно, голосе Эрла Алексу почудилась усмешка.
— Все когда-то бывает впервые. Итак, пирсинг…
Эрлен без вопросов улегся на застеленную кровать, раскинув руки и ноги, позволяя напарнику самому придумать, где и что цеплять. Алекс внимательно осмотрел его тело.
— Интимный, пожалуй, делать не станем. Да, двух колечек на сосках вполне хватит, чтобы возбудить интерес.
— Не хочешь сделать настоящие проколы? — Эрл подложил под голову руки, приподнимаясь, чтобы видеть, что делает Алекс. — Заживет быстро, подозрений не вызовет, зато будет меньше вопросов.
— И будет отличной приметой на будущее. К тому же, ты уверен, что заживет вовремя? Свежие проколы вызовут много вопросов.
— Уверен. А когда сниму, заживет без следов. У меня удален аппендикс, — Эрл провел по правой стороне живота ладонью. — Найди шрам.
Алекс ощупал его живот.
— Хм. Убедил. Тогда идем в салон, не делать же все в домашних условиях.
— У меня что-то с произношением? Я хочу, чтобы ты сделал это сам.
— Я никогда не делал такого, — растерялся Алекс. — Не хочу сделать тебе больно собственной неловкостью.
— Сейчас я вообще-то мало что чувствую, так что меня можно хоть резать, хоть колоть. Эй, Ал, ты трусишь?
— Немного. Ладно, понадобится спирт и игла. И еще спирт, уже внутрь.
— Внутрь?
— Для храбрости.
Тень улыбки тронула губы напарника.
— В аптечке все есть. Аптечка на верхней полке шкафа.
Как ни странно, но провернуть все удалось недрогнувшей рукой. Алекс опасался, что у него что-нибудь не получится, однако утешил себя тем, что раз Эрлен малочувствителен, то и налажать в такой простой операции будет негде. Зато простенькие золотые кольца смотрелись просто сногсшибательно. Припухшие от манипуляций с ними соски потемнели, выделяясь на фоне белой кожи и гармонируя с пока еще не рассосавшимися следами укусов.
— Просто идеально. Сам бы купил, если бы увидел.
Эрлен поворошил россыпи драгоценностей на покрывале, выудил из общей кучи две цепочки и еще одно колечко, продел через него обе и показал Алексу.
— Нужно что-то такое. И сорочку с расстегнутым воротом, чтобы золото было заметно.
— Организую, — кивнул Алекс. — Насколько ты там задержишься?
— Все будет зависеть от степени резистентности Раудо к воздействию. И моих способностей медвежатника.
Под щитом Эрл не улыбался, но одного раза Алексу хватило, чтобы теперь он понимал, когда внутри своей ледяной брони его рыжик смеется.
— Хорошо. Как самочувствие? Точно ничего не болит?
— Все отлично. Сегодня нам нужно выспаться, но еще пара часов для проработки планов у нас есть.
— Сейфы я никогда не брал, так что даже не могу подсказать, что может понадобиться и как это пронести.
— Я брал, не беспокойся. Все, что мне нужно, я достану на месте или обойдусь подручными методами. Или вообще уговорю Раудо самому отдать мне нужное, это в самом оптимистичном варианте. Правда, тогда он точно потечет чердаком.
— Поплачу и пожалею.
— Причем, совершенно искренне, на похоронах благодетеля. Но я не оптимист, поэтому этот вариант развития событий отбрасываем. С сыночком дона было довольно тяжело работать, рассмотрим худший вариант…
— Ты разговариваешь, — невпопад заметил Алекс.
— Издержки полного щита, слишком долго не снимавшегося. Мне помолчать?
— Нет, говори. Какой вариант худший?
— Высокая резистентность. Очень редко, но случается. Тогда мне придется или ломать ему мозги довольно долго и с ювелирной аккуратностью — может уйти от полугода до года, или очень грубо, превращая в овощ, но выбираться я буду потом с большим трудом и риском.
— Почему с большим трудом и риском? — поинтересовался Алекс. — Ты просто купленная игрушка, которая не отвечает за инсульт Раудо.
— Потому что того, на ком у хозяина случится инсульт, будут стараться задержать и повесить всех собак в первую очередь. Просто поверь, я уже сталкивался. Хотелось бы золотой середины.
— Тогда действуй по обстановке. Не хотелось бы терять полгода — это слишком много для одной операции.
— Ты, кстати, спрашивал, почему я не работаю один… Хочешь узнать?
Эрл валялся на постели, даже не собираясь одеваться, медленно водил ладонью по искусанным плечам, словно затирая ею следы. Сосков он пока не касался, и слава Всевышнему, Алекс и без того чувствовал, что его способность «залипать» на теле напарника, отступившая на время, снова возвращается.
— Хочу, — Алекс уставился на ноги Эрлена.
Тот пощелкал пальцами, заставляя его вернуться в реальность.
— Держись, я схожу за конфетами чуть позже. Я воспользовался служебным положением, когда искал свой «щит». И никто не знает, что ты — именно он, за пять лет я сменил кучу напарников. Точнее, четверых. Пока еще никто не знает. Скоро руководство поймет, что мы работаем вместе уже больше года, и меня возьмут в оборот. Сенсорик-эмпат без «щита» легко выгорает, одно-два задания, подобных этому, и можно списывать. Поэтому им выгоднее, чтобы я работал обычными методами, без «влезания в мозги».
— И что с того, если они узнают, что я «щит»? — не понял Алекс.
— Меня начнут отправлять на задания, подобные этому.
— Вряд ли шеф будет так рисковать, ты слишком ценен. К тому же, что значит «возьмут в оборот», если ты не будешь показывать им, что используешь свои силы?
— Ты не понял? Никто кроме «щита» не продержится рядом с сенсориком больше года. Даже если я ничего не покажу, они и так поймут. Статистика — неумолимая вещь.
— Значит, просто будут задания иного профиля. Брось, мы не такие уж и уникальные, кроме нас полно бригад. Кому надо тебя гонять, если жертв не так уж много, а жрать хочется всем работникам?
— Сенсориков и их «щитов», работающих в паре, зарегистрированных в нашей базе, всего шестеро. Да, мы не уникальны, но редки… — Эрлен помолчал, глядя в потолок, потом продолжил, сменив тему, как всегда, неожиданно и резко: — Ал, тебе нравится твоя работа?
— Очень, — кивнул Алекс. — Я занимаюсь тем, что мне нравится, а за это еще и отлично платят.
— Давай спать. Ночи.
Эрл быстро завернулся в покрывало, накрываясь с головой. Он всегда так спал, даже если ноги при этом открывались. И, в принципе, был способен резко перейти от бодрствования ко сну, приученный восполнять силы в любую минуту. Но сейчас что-то было не так.
— Спокойной ночи.
Алекс пожал плечами и направился к своей постели. И что такое с Эрленом? Нервничает, наверное. Плохо, что вместе с возвращением способности залипать на Эрле терялась способность понимать его внутренние чувства, те, что под щитами. Словно истончался канал связи. Надо будет потом понять механизм этого «залипания»: откуда оно вообще взялось, зачем оно нужно и как сделать так, чтобы оно не мешало работе. К тому же, оно раздражало Эрлена. Значит, это были не его шуточки. Или как раз побочка от связи? Надо бы найти все о сенсориках и «щитах». Но он не хакер, и любое рытье в этом направлении будет мигом распознано… Черт!
Впрочем, раз уж начальство все знает, можно просто потребовать доступ к информации. Эрлен сказал, что подобные пары есть. Подобные… Задания… Работа… Он замер на пару секунд. Вот оно! Эрлен не в восторге от того, чем занимается. Значит, ему это не нравится. Что ж, любопытно, что его побудило заняться подобной работой изначально. Впрочем, сейчас главное — задание, а не размышления, что внезапно укусило напарника. Ну, предположим, не что, а кто, и не станем тыкать пальцами и бить кулаком в грудь. Все это потом.
Покрывало отлетело в сторону.
— Забыл, — ровно заметил Эрлен, стремительно натягивая штаны и футболку. — Конфеты тебе обещал и забыл. Схожу в супермаркет.
— Ага. Шоколадные! — оживился Алекс. — С такой шоколадной начинкой внутри.
— И шоколадного соуса, полить все это сверху.
Шутка, произнесенная обычным замороженным тоном, почему-то показалась Алексу смешнее, чем в любом другом случае.
— Именно так. Хотя такого соуса не бывает.
— Посмотрим.
Эрла не было с час. И он притащил килограмм любимых конфет Алекса и пластиковую бутылку с шоколадным топингом.
— Да ладно? — Алекс сгреб все это и отправился на кухню. — Ты серьезно принес к конфетам соус?
— Я похож на шутника?
— Хочешь конфету?
— Хочу. Мне полезно сладкое.
Алекс выложил конфеты в красивую вазу, купленную специально для таких случаев. Всегда ведь приятнее есть сладости из элегантной посуды.
— Угощайся.
— Хочешь узнать, насколько я люблю сладости? — бледная тень улыбки все же появилась на губах Эрлена.
— Хочу. А то вдруг их надо покупать в два раза больше, чем у нас есть.
— Дай руку.
Полностью снимать свою броню он не стал, наверное, чувства, которые уловил Алекс, были заметно бледнее того безумия, что творилось во время секса. Но этого хватило, чтобы понять: сенсорику доступно намного больше оттенков ощущений в открытом состоянии. И шоколад ему очень, очень нравится.
— Значит, покупать в два раза больше, — заключил Алекс, улыбнувшись.
— Под щитами мне в принципе все безразлично. Но я хотел бы теперь, когда ты все знаешь, хоть иногда позволять себе открываться.
Алекс кивнул.
— Разумеется. А я с радостью буду любоваться на тебя настоящего.
— И какой я — настоящий?
— Пока не успел понять слишком много. Но у тебя есть чувство юмора. И ты очень… очень… огненный.
Рука Эрлена была горячей, отпускать ее совсем не хотелось. Похоже, что не только сенсорику нужен «щит», но и «щит» подсаживается на объемность и яркость мира рядом с открывшимся подопечным. Алекс придержал его руку, стал разглядывать пальцы, без залипания, просто залюбовавшись. Кем бы ни были его родители, они дали сыну все лучшее, что только могло быть. Красоту, дар эмпатии. Жаль, что все это сейчас на полную катушку использовалось кем-то чужим. Так, стоп. Мысль отдавала привкусом цитруса, если так можно было сказать.
— Уловил? — улыбнулся Эрл.
— Да, только не совсем понял. Что именно ты подумал?
— Что я не хотел бы работать на наше агентство.
— Почему? — удивился Алекс.
— Потому что мне не нравится убивать. Я слишком долго это делаю.
Алекс растерялся. Это все было как-то странно, до Эрлена никто из его напарников такими сантиментами не страдал. Как реагировать сейчас, было неясно.
— И ты хочешь уйти?
— Мне некуда, так что это не важно, хочу я или нет. Забудь, это тоже издержки сенсорика, у которого ломка из-за долгого нахождения в полной изоляции чувств.
— А почему ты раньше не открылся? Мы же с тобой год вместе.
— Не знал, как ты отнесешься. Боялся, что откажешься работать со мной.
— Почему? — удивился Алекс.
— Ну, про сенсориков ходит много домыслов и страшных сказочек.
— Я не боюсь. Это хорошо, что ты открылся, правда. Очень-очень хорошо.
— Ал, отпусти мою руку, пожалуй, тебе уже хватит. За ночь придешь в себя, надеюсь, — Эрлен закрылся, и мир постепенно выцвел до привычного.
— Но я и так в себе, вроде бы.
— Есть такое понятие, как «сенсорный удар». Не хотелось бы испытывать прочность твоих нервов. ****ь, я идиот! Сейчас найду, — Эрл вскочил и закопался в аптечку, накапал в чашку подостывшего чаю чего-то, резко пахнущего спиртом и травами. — Пей, это просто успокоительное. Должно нивелировать перегрузку. Ты просто не замечаешь, да еще и шоколад…
Алекс ничего не понял, но послушно выпил.
— Объяснить?
— Да, объясни, — слегка сонно попросил Алекс.
— Завтра. Обещаю.
Эрл поднял его и повел к кровати, аккуратно придерживая. Помог раздеться и лечь, укрыл и укутал так, как это всегда делал сам Алекс.
— Вот теперь — доброй ночи.
— Ложись спать со мной?
Напарник на секунду остановился, явно заколебавшись. Потом просто молча разделся и лег рядом, прихватив со своей кровати подушку и одеяло. Алекс обнял его, хотел сказать что-нибудь, но сон сморил раньше.
Просыпаться было легко и приятно, хотя утро никогда не входило в перечень любимых времен суток Алекса Мелвиса. Он не был классической совой, но все равно предпочитал лечь попозже и так же попозже встать. Не в первую очередь потому, что рядом было что-то очень мягкое, теплое и очень завлекательное для ощупывания. Через пару минут мозг включился. Мягкое оказалось не таким уж и мягким, Эрл был под всей своей атласной шкуркой довольно твердым и мускулистым. Вот волосы — да, они были мягкими и теплыми, в них было приятно запускать руки. Пальцы наткнулись на колечко в соске, нечаянно дернув, и он распахнул глаза. Делать больно напарнику не хотелось, он не знал, держит ли Эрл щиты и во время сна.
Как оказалось, тот их держал. А еще не спал.
— Извини, — Алекс поспешил убрать руки к себе поближе.
— Продолжай, — тень улыбки показывала, что Эрлен не против того, чтобы его ощупывали и дальше. Даже если самому ему от этого ни холодно, ни жарко.
— Давай вставать, утренний душ, умащение тебя всем, чем придется. Завтрак опять же.
— Кое-кто уже частично встал, — Эрл повел ладонью по его груди вниз.
— Это все потому, что ты тут лежишь, такой соблазнительный.
Алекс понимал, что он, наверное, сексуально не очень привлекателен, со своими лишними пятью килограммами на боках, которые поддерживались шоколадом. Сидел бы на диете, был бы симпатяжкой, невысоким и спортивным. А так… И щеки смахивают на хомячьи, и бока над ремнем нависают, и упругие шарики пресса… Да, когда они выходили с Эрлом в образе супругов Карлайл, это смотрелось… забавно-шаблонно, наверное. А вот сейчас ему было ничуть не забавно. Странно, вчера, втрахивая напарника в постель, он даже не задумывался о таком. Критическое восприятие ему Эрлен отрубил напрочь.
— Дай руки. Тебе нужно привыкать постепенно.
Алекс молча протянул руки, пообещав себе, что постарается не есть столько сладкого. Мир снова стал ярче, когда Эрл открылся. Чуть-чуть, но этого хватило, чтобы насладиться спокойным утром, теплой постелью, почувствовать сдерживаемое желание напарника и ощутить отклик его тела. И еще понять, что именно для Эрлена он привлекателен в любом плане. Алекс молча поцеловал его, пытаясь выразить, как ему приятно от таких ощущений.
Эрл переместился неуловимо-быстро и как-то особенно деликатно, втиснувшись между его колен, все еще сжимая обе его ладони и опираясь на локти. Провел носом вдоль щеки, прихватил губами кожу под ухом, щекоча дыханием. Алекс был весьма не против утренних ласк, тем более что напарника поиметь хотелось просто до одури. Правда, нынешняя его поза намекала на смену ролей. Или нет? Или это все было не важно, главное — секс? Главное было — чувствовать, как скользят по телу горячие губы, как касается кожи язык, как холодит и обжигает ее дыхание Эрлена. Даже когда тот недвусмысленно дал понять, что все-таки хочет оказаться сверху, Алекс не воспротивился.
«Осторожнее, ты… — Я знаю, доверься».
Это не было даже мыслями, просто Эрл почувствовал его мгновенную неуверенность и послал успокаивающий импульс. Смазку и презервативы они так и не убрали со вчерашнего вечера, Эрл просто протянул руку и взял нужное. Это оказалось не так уж и больно, просто непривычное ощущение пальцев внутри, потом и члена там же. Потом его с головой накрыло: Эрл щедро поделился своими ощущениями. Алекс бросил разбирать, кто, где и что чувствует, просто окунулся в их общий фон. Это было… приятно? Физически он чувствовал давление, от которого было немного неловко, но кто сказал, что в первый раз он непременно должен испытать какую-то феерию? Потом Эрлен приподнял его, опираясь только на одну руку, и феерия в самом деле случилась. Сначала это были просто острые и горячие искры, пронесшиеся по кровотоку откуда-то из глубины его тела, потом их стало больше, потом он задохнулся, чувствуя охватывающий его жар. Из горла вылетело какое-то невнятное хныканье. Все, что он сейчас хотел — это чтобы Эрл продолжал то, что делает. Эрл, разумеется, это знал и продолжал, доводя Алекса чуть ли не до потери сознания. Оргазм стал для него настоящим срывом, пропастью, в которую он рухнул, полностью потерявшись в ощущениях. «Маленькая смерть» — это вовсе не сон, это такой вот взрыв нейтронной бомбы в голове, коллапс вселенной в отдельно взятом человеке.
Правда, до всего этого он додумывался уже много позже, отмытый, напоенный чаем с небольшой дозой успокоительного, тщательно осмотренный и намазанный везде, где было нужно, заживляющим кремом.
— Это ты меня так вдохновляешь на задание? — уточнил он, посмеиваясь.
— Хотелось, чтобы ты знал, как хорошо мне было вчера, — Эрлен пока еще не закрылся совсем, оставляя своим чувствам и эмпатии крохотную лазейку в щитах, чтобы быть уверенным, что напарник пришел в себя.
— Теперь я знаю, — уверил его Алекс. — Ты будешь вспоминать нас на задании?
— Конечно. У сенсориков не бывает «якорей», вернее, не бывает определенных воспоминаний в качестве «якоря». Все отношения со «щитом» — это и есть «якорь».
— Я все же надеюсь, что не полгода. Мне никто не даст столько простаивать.
— Я постараюсь справиться быстрее. Кстати, я придумал легенду. Рассказать?
— Конечно, — согласился Алекс.
— У семьи Раудо есть несколько десятков полулегальных казино. Проигравшийся в пух и прах иностранец. Играть придется осторожно, а проиграть в тот момент, когда я буду готов очаровать Раудо. Он должен быть в казино, чтобы мне не пришлось проходить через десятки рук и членов, прежде чем попасть к нему.
— И как это состыкуется с тем, что продать тебя должен я?
— Прямо. Он сам предложит. Внушить подобную мысль я смогу.
— Хорошо, тянуть игру я смогу сколь угодно долго, это не проблема, — кивнул Алекс.
— Значит, возьмем это как рабочий вариант. Что ж, собираемся. Нет, ты пока лежишь, пусть мазь действует. Просто командуй.
— Завтрак. После завтрака принимаешь душ и снова тщательно мажешься кремом.
Завтрак в постель — это было… м-м-м… трогательно, наверное. Если бы не мюсли с фруктами. Но отличный кофе компенсировал все, а шоколадный топинг поверх мюсли — примирил и с ними. Алекс даже с удовольствием сжевал эти безвкусные хлопья, очень полезные, наверняка. Потом полюбовался тем, как напарник выполняет его распоряжение и тщательно намазывает себя кремами и полирует ногти. Потом заставил его сесть и сам лично нанес на них перламутрово-бежевый лак, а на лицо и шею — основу под макияж.
— Ну, дорогая моя Хелен… Готовься к путешествию. Веер возьми обязательно, в самолете может быть жарко.
Эрлен прикрыл глаза, позволяя ему заняться нанесением теней на веки и удлиняющей туши на ресницы. Покорная, идеальная и оттого любимая модель. Хелен получилась дамой яркой и очень броской, не чета Лене Карлайл, скромной и милой. Такую запомнят все. И не вспомнят потом ничего, кроме того, что она была очень уж красивой. Дорогущее ожерелье-стойка прикрыло шею Эрлана. Да, он представлял, как напарнику может быть некомфортно в нем, очень уж прилегал металл к кадыку. Но так было нужно. Белье и крупные поролоновые вкладыши. Тугие шорты-боксеры, наверняка сильно сдавливающие все «хозяйство», поверх них — стринги, тоже не фунт изюму, но — узкая юбка, стринги будут выделяться, а шорты, очень плотно прилегающие к коже — нет. Чулки и туфли на небольшом каблуке. Клипсы в едином ансамбле с ожерельем. Кольца. Отдельной статьей шли обручальные кольца, их в коллекции Алекса было несколько десятков пар, для каждого случая и каждой личности — свой дизайн и своя ценовая категория.
— Хелен… — кольцо он надел очень церемонно, словно на настоящей свадьбе.
— Дорогой, — промурлыкал Эрлен, в свою очередь надевая на его палец второе.
Глубокое контральто очень подходило к этому образу.
— Чемоданы собраны? Ты все проверила?
— Да, дорогой, все проверено и взято.
Иногда Алексу было жуть как любопытно, как Эрл протаскивает свои смертоносные игрушки через границы. Тот никогда не оставался безоружным, это была даже не мания, просто вбитый годами работы рефлекс: оружие при агенте должно быть всегда. Сам Алекс тащил одежду и линзы, это было все, в чем он нуждался на первое время в любой стране. Остальное можно было купить. Два компактных чемоданчика уже стояли у дверей. Осталось одеться, вызвать такси к определенному дому и спуститься вниз. В этом здании, точнее, в комплексе зданий было общежитие для таких как они, несколько подземных мини-метропоездов, идущих к остальным зданиям. Им следовало появиться из дома на Вулкрофт-стрит, Ричард и Хелен Харпер значились там в жильцах.
— Готова, милая? — заботливо спросил Алекс, подхватывая чемоданы.
— Да, Ричард. О, Италия, благословенная страна! Море, солнце, фонтаны и площади Вечного Города!
Алекс-Ричард расплылся в улыбке. Он любил Рим, почти всеми масками.
Через три часа их самолет оторвался от взлетной полосы и растаял в хмуром небе Нью-Эппла.
Глава третья
Ричард трогательно держал супругу за руку весь полет, стараясь не смотреть в иллюминатор. В его любимой работе был один существенный минус: перелеты. Но в этот раз Эрлен не сидел рядом с ним статуей. Из-под приоткрытых щитов в сознание отчаянно трусящего Алекса перетекал прохладный ручеек спокойствия, а пальцы Эрла временами легонько сжимали его ладонь и поглаживали запястье. Это помогло — в Риме на землю Алекс сошел, вполне уверенный в себе.
Эрлен забронировал для них два номера в двух разных отелях. Чета Харпер отправилась в фешенебельный «Кавальери Вальдорф», откуда через пару часов вышли порознь уже в виде Эрика Лендона и Джонатана Скотта, чтобы, забрав запасной багаж, отправленный другим рейсом, встретиться в аэропорту и отправиться в более скромный «Маскани».
— Вот твоя рубашка, надеюсь, она достаточно нескромна для любовника преуспевающего бизнесмена.
Эрл-Эрик внимательно изучил полупрозрачную шелковую тряпочку, кивнул и принялся раздеваться. Еще в «Вальдорфе» Алекс покрасил его волосы в более темный оттенок, теперь его ждали линзы и цепочки. Алекс, которому полагалось владеть множеством навыков, смог переделать замочки, так что теперь более тонкая цепь крепилась к кольцам в сосках и небольшому колечку, через которое была пропущена более толстая. На этом же колечке болтался изящный кулон с именем «владельца».
— Шикарно выглядишь, куколка, просто шикарно, — заключил Алекс, оглядев его. — Только не забудь про линзы. И про то, что у тебя такой странный взгляд после операции на глаза. Неудачной.
— Хорошо, я не забуду. Надеюсь, дону Раудо будет не до расспросов, — хмуро отозвался Эрл, рассматривая себя в зеркале. — Надеюсь, у тебя есть программа развлечений для обеих пар?
— Конечно. Пока супруги Харпер ездят по экскурсиям, вторая пара прожигает деньги в казино Раудо.
Но сначала они просто прогулялись по улочкам и площадям Рима, любуясь архитектурой, разноголосой толпой, полакомились местной едой и выпили кофе в небольшой кофейне у площади ди Треви.
— Повезло, что день прекрасный и солнечный.
— Вечер будет тоже прекрасен, любимый.
Эрлен улыбался и почти светился, привлекая множество взглядов. Да уж, даже не полностью снятых щитов сенсорика хватало, чтобы очаровывать толпу.
Алекс казино не очень-то любил: множество охранников, камеры, подозрительные лица. Он проворачивал пару дел в казино, однако далось это с немалым трудом, слишком много отвлекающих факторов у цели. Впрочем, здесь таким фактором были они сами, отвлечь внимание Раудо, заставив его сфокусироваться на Эрике. Адреса казино содержались в досье на жертву, однако не стоило привлекать слишком много внимания, отправляясь туда сразу. Они только прогулялись по улице, где был расположен вход в казино. Так как заведение было частично легальным, на следующий день, половину которого пришлось изображать чету Харпер, разъезжая по Риму с экскурсией, Эрик и Джонатан отправились уже именно туда. После нескольких часов игры Джонатан довольно громко посетовал на то, что ассортимент игр слишком мал, а ставки — просто смех.
— Дорогой, — лениво протянул Эрик. — Я говорил тебе, что надо было лететь в Лас-Вегас. Мне тоже скучно, между прочим.
К ним уже прислушивались. Кто-то из служащих успел заметить и оценить и респектабельный вид старшего мужчины, и ухоженность его «игрушки», и карты солидных банков в его бумажнике, и толстую пачку наличности, выданную Эрику «на коктейли». Рядом со «скучающими» материализовался один из сотрудников, пригласив в VIP-зал.
— А там точно будет поинтереснее, чем здесь? — Джонатан окинул зал взглядом. — Ладно, ведите.
VIP-зал оказался огромным подземным помещением, и там действительно было гораздо интереснее для азартного игрока. Джонатан буквально расцвел, делая ставки, следя за шариком рулетки — начать он решил именно с нее. Эрика он небрежно отослал «погулять и развлечься», чем тот и занялся. Холодный красавчик тоже расцвел, напропалую очаровывая улыбками.
Раудо появился в зале, когда они оба уже уходили, глянул заинтересованно и оценивающе, но ничего не сказал.
— Надеюсь, вам понравилось, и мы будем иметь честь снова вас видеть, — выдавая небольшой выигрыш Джонатану, закинул пробную удочку кассир явно по приказу босса.
— Разумеется, — рассеянно кивнул тот, пересчитывая выигрыш. — О, да ты мне сегодня принес немножко удачи, я даже отыграл все твои коктейли.
Эрлен-Эрик рассмеялся, закидывая руки за шею «папика», и от этого смеха у Алекса по коже пробежали теплые мурашки.
— О, Натан, я же твой талисман.
— Идем, куколка, отметим выигрыш.
— Я весь твой, — промурлыкала эта рыжая бестия ему на ухо.
Уже в номере отеля Эрл позволил себе победно улыбнуться:
— Он заинтересовался. Пару дней тебе позволят выигрывать, чтобы подсадить на азарт, потом готовься расстаться с крупной суммой.
— Не свое, не жалко, — хмыкнул Алекс.
— Какой лимит у тебя? Чтоб я знал, как работать.
— Триста тысяч лимит. Но я всегда могу в покере отыграться.
— Кто-то хотел что-то праздновать? — Эрл прижался к нему, обнимая.
Алекс кивнул.
— Как ты смотришь на то, чтобы заказать на весь выигрыш бутылку местного вина?
— Хорошего вина? Не той кислятины, которую обычно подают на приемах?
Кое в чем Эрлен был до ужаса наивен и не жаждал просвещаться. Например, «Пино Гриджио» шестьдесят седьмого года назвал жуткой гадостью и отказался понимать, что в нем хорошего, кроме запаха.
— Хорошего, — вздохнул Алекс. — Сладкого.
Следовало еще вспомнить, какое именно вино — самое сладкое. Ничего, шоколад, если что, подсластит. Побольше шоколада, дорогого и хорошего. Конечно, признанный лучший шоколад — бельгийский или швейцарский, но и в Италии делают неплохой. Он заказал ужин в номер, приказал принести бутылку Passito di Panteleria. Уж если и это вино Эрл сочтет кислым, то впредь будет пить только подкрашенную сиропом газировку.
— Ну, что, за успех? — разлитое по бокалам вино так и манило.
— За успех. Пусть мне повезет, — Эрлен поднял свой бокал, посмотрел совершенно без улыбки. — Тебе нельзя меня ждать. Придется улететь почти сразу после проигрыша.
— Я должен узнать, сколько тебе понадобится времени.
— Хорошо… Сделаем так: Раудо наверняка притащит меня еще пару раз в казино, ему нравится показывать людям свою власть. Следи за мной, это никого не удивит. Я покажу примерное время работы.
— Хорошо, так и сделаем.
— А теперь хватит о работе, ладно? Ал, расслабься и позволь себе просто отдохнуть.
— Как скажешь, — покладисто согласился тот.
Где-то внутри головы все равно крутились и крутились мысли о том, что скоро им придется расстаться на неопределенный срок. И что тогда делать? Без напарника работать будет совсем не так весело. Потом до него дошло: пока Эрл не угробит Раудо, задание и самого Алекса не будет выполнено. Получается, если все пойдет не по тому сценарию, полгода мучений? Да он просто не представлял себе, как Эрлен полгода будет без щитов. Он свихнется раньше.
— Если все будет слишком долго… На каком расстоянии ты можешь находиться от меня, чтобы тебе было хорошо?
— Желательно — ни на каком, — нехотя ответил Эрл. — Но я смогу справиться быстро. В крайнем случае, взломаю ему мозги, узнаю код от сейфа и исчезну.
— Хорошо. Где тайники, запомнил?
— Да. Все будет хорошо. Иди сюда.
Алекс подошел, улыбаясь. Тратить время на разговоры Эрлен не стал, хотя вне щитов общаться с напарником было гораздо легче и лучше. Руки сразу же расстегнули ремень брюк и позволили им упасть на пол. Алекс поцеловал его. Целоваться он любил больше всего прочего. Но понятно, что поцелуями Эрл не ограничится. Его пальцы ловко расправились с мелкими пуговками сорочки.
— Я не хочу тебя отпускать туда. Совсем не хочу, — признался Алекс.
— Это работа. И она не опаснее минирования моста в Куэро-Мердо или того раза, когда мне пришлось устроиться приходящей прислугой к Ватолли.
— Я буду очень скучать.
— Нет, не будешь. Просто думай обо мне. Я буду знать, чувствовать это.
Алекс кивнул и сосредоточился на ласках Эрла.
Напарник снова оказался сверху, но не как в прошлый раз. Алекса словно подключили к высоковольтному проводу на пару мгновений, когда тот приподнялся и принялся насаживаться на его член, неторопливо и аккуратно, то позволяя ему выскользнуть, то снова впуская в жаркую, узкую глубину своего тела. Даже ничего не надо было делать, просто лежать и наслаждаться. Мелькающие перед глазами колечки так и хотелось поймать, придержать, потянуть за них. Он позволил себе эту прихоть и оказался вознагражден низким протяжным стоном и покорно замершим над ним любовником. По нервам продрало чужими ощущениями — Эрл ловил свою дозу кайфа. Это уже вышло за рамки простого «якоря». И Алекс ничуть не жалел об этом. Он потянул еще немного, заставляя Эрла полностью опуститься, принять его и замереть. Рыжик тяжело, со стонами, задышал, зрачки в его глазах расширились.
— Ал…
— Что? — простонал тот.
Эрлен не ответил, просто покачнул бедрами и сжал его в себе, оставаясь при этом на месте. И снова, снова, не сдерживая низких, пробирающих до глубины души, стонов, прикрыв глаза. Алекс принялся его ласкать, может быть, немного несдержанно. Сдержанность рядом с Эрленом испарялась, как и здравый смысл, да и вообще — способность мыслить. Оставалась только способность чувствовать и хотеть. Еще, еще, еще. Всего и сразу. Оргазм — то ли свой, то ли их совместный — накрыл, выбив сознание во тьму, как пробки из неисправного щитка.
— Впервые теряю сознание от оргазма…
Алекс не знал, сколько он провалялся, но чувствовал себя чистым, значит, Эрлен им занимался. Открывать глаза просто не хотелось.
— Я перестарался, — виновато сказал Эрл.
— Это и есть сенсорный удар? — Алекс протянул руку на голос, но Эрл осторожно отвел ее, заставил опустить.
— Да. Сейчас тебе лучше поспать, чтобы нервы пришли в норму. А мне — как можно больше прикрыться, чтобы не усугублять твое состояние.
— Все хорошо, я себя нормально чувствую. Просто подремлю чуточку.
— Я рядом.
Голос Эрла отдалился и затих в теплой, как ватный кокон, тишине и темноте. В ней было так хорошо и так уютно, мягко и пушисто. Алекс недовольно замычал, когда его стали вынимать из кокона. Потом носа коснулся аромат кофе и чего-то ванильно-шоколадного.
— Пирожные! — Алекс сразу подпрыгнул.
Эрлен негромко рассмеялся и поставил поднос на столик у кровати.
— Я знал, что тебя разбудит вернее всего.
— Ты просто волшебник. Что??? Салат?
— С рикоттой, кальмарами и черри. Тебе понравится.
— Звучит неплохо, — решил Алекс. — Попробую.
— Как ты? Голова не кружится? Не болит?
— Все прекрасно, — уверил его Алекс, налегая на салат.
В плане вкусной еды Эрл был всегда прав, салат стоило попробовать — и на тарелке уже ничего не осталось. Зато это раздразнило аппетит, и суп-пюре, печеные колбаски и ризотто пошли на «ура». А после них был вожделенный кофе и крохотные заварные пирожные с шоколадным кремом. Половину Алекс честно отделил для напарника. Если Эрлу полезен шоколад — придется следить за своими руками, которые так и тянутся к еще одному румяному пирожному… Эрлен, подхватив то, откусил половину, вторую поднес к его губам, усмехаясь.
— Но тебе ведь тоже сладкое нужно, — возразил Алекс.
— Мне хватит того, что я уже съел. Ну же, Ал, ты же его хочешь, я знаю. Я тебя чувствую, — Эрлен понизил голос и позволил мурлыкающим ноткам прозвучать в нем.
Алекс цапнул пирожное, еще и пальцы напарнику облизнул. Сложно было сопротивляться.
— Ты же сам говорил, что у меня бока над ремнем свисают!
— А разве я говорил, что меня в этом что-то не устраивает? Мне нравится твоя мягкость, ты очень уютный и теплый, тебя приятно обнимать.
— Я толстый… — пирожные исчезли моментально.
— Пухлый, и то не слишком. Для твоего роста и возраста — неплохо.
— А как же все твои каши и салаты?
— А что, здоровая пища — это плохо? У тебя нет одышки и не болит поджелудочная, твой желудок здоров и работает как часы, сердце тоже. Небольшая полнота — часть твоего образа, я более чем уверен, когда ты решишь выбрать другой, все изменится.
— Думаю, да. Просто милый толстячок… Он не опасен, все моментально расслабляются.
— Вот именно. Кстати, не прогуляться ли нам в образе четы Харпер?
— Идем, дорогая. Красься.
— Я? — Эрлен изобразил на лице священный ужас. — Нет-нет, я доверяю только твоим рукам в этом щекотливом вопросе.
— Хорошо, тогда умойся пока.
В таком режиме: расслабление и отдых до вечера, прогулки и экскурсионные туры, потом — казино, где Алекс-Джонатан играл все азартнее и рискованнее, прошло еще три дня. Эрлен-Эрик напропалую флиртовал с появлявшимся каждый день доном Раудо, прощупывая того на предмет резистентности к внушению. А поздними вечерами — безумно горячий секс.
— И как? Он внушаем? — с тревогой спрашивал Алекс.
— Средне. Не беспокойся, я справлюсь.
— Хорошо. Завтра начну проигрываться и негодовать.
— Не торопи события, ладно? Крупье сам тебя подставит, это должна быть полностью инициатива Раудо.
— Хорошо, — Алекс был покладист и ласков после секса и шоколада.
Он уже не падал в обморок от оргазмов, хотя после добрые полчаса плавал в каком-то почти наркотическом теплом дурмане. Эрл сказал, что он привыкает к их связи, и это хорошо.
— С Раудо придется немало поторговаться… Хочу побольше с него содрать.
— Только не перегни палку. И будь осторожен, уходя. Я не смогу тебя защитить, если что.
— Я тоже кое-что могу, поверь.
— Верю. Спи, Ал. Завтра будет трудный день.
Алекс послушно смежил веки.
Днем «улетели» супруги Харпер. А вечером, дав Джонатану немного выиграть, его принялись бессовестно грабить.
— Да что же это! — в отчаянии восклицал он, воздевая руки к потолку. — Где моя удача?
«Удача» в это время строила глазки Раудо, но на зов своего любовника Эрик поспешил немедленно.
— Нат, успокойся. Подумаешь, немного проигрался. Идем домой?
— Идем, — Джонатан вскинул голову.
Эрлен заметил досадливый взгляд хозяина, повелительный жест, и крупье немедленно предложил еще ставку, мол, уходить вот так, в плохом настроении? Вам обязательно повезет, сэр, просто поверьте.
— Ладно, еще разок, — нехотя уступил Джонатан, по-хозяйски обнимая Эрика за поясницу.
Ему снова позволили выиграть, и достаточно крупно, чтобы вернуть угасший азарт.
— О-о-о! Ты и впрямь приносишь удачу, золотце!
— Нат, довольно на сегодня, — Эрик потерся о его плечо щекой. — Ты выиграл, теперь пойдем? Прогуляемся по набережной…
— Конечно, золотце, еще одна ставка — и мы уйдем.
Эта ставка принесла грандиозный проигрыш. У Джонатана даже нижняя губа задрожала от обиды. Он ведь поставил все, что успел отыграть. Осталось от силы двадцать евро в бумажнике. Джонатан принялся ругаться, весьма виртуозно сплетая безадресные конструкции. Игра продолжилась своим чередом, оставляя неудачника-иностранца за бортом.
— Нат, идем, пожалуйста. На нас уже косится охрана, — Эрик потянул его к выходу, но уйти им не дали.
— Хозяин казино просит вас о приватной беседе, сэр, — безукоризненно-вежливый, но устрашающе-огромный охранник преградил им путь к единственному выходу из зала.
— Что? — растерялся Джонатан. — Зачем это?
— Вероятно, желает предложить вам что-то, чтобы скрасить горечь проигрыша. Идемте, дон Раудо не любит ждать.
Джонатан последовал за охранником, недоуменно пожав плечами. Рядом с ним вышагивал Эрик, внешне испуганно цепляясь за его локоть. Но от Эрлена исходили спокойствие и уверенность, помогая и Алексу.
Их проводили в кабинет, отделанный ореховыми панелями. Джонатан с интересом осмотрел убранство. Скромно, но скромность еще не значит бедность. Здесь не было вычурной позолоты, массивной мебели или безделушек. Очень удобный рабочий кабинет, обитые зеленым бархатом кресла, пара закрытых шкафов и пара — застекленных, с книгами, какими-то папками и стопками документов. Малахитовый письменный прибор на столе. И сам дон Раудо в кресле за столом.
— Добрый вечер, — слегка растерянно сказал Джонатан.
— О, мне доложили, что для вас он оказался не слишком добрым. Простите, я не представился: Джакомо Раудо, хозяин этого казино.
— Рад знакомству, мистер Раудо. Я — Джонатан Скотт.
— Взаимно. Мистер Скотт, мы могли бы поговорить наедине?
— Конечно же, мы и так наедине.
Дон Раудо выразительно посмотрел на спутника Джонатана.
— Это Эрик, он нам не помешает, — отмахнулся Джонатан.
— Мы успели пообщаться с мистером…
— Лендон. Эрик Лендон, — торопливо представился тот. — Наверное, мне и впрямь лучше подождать снаружи. Нат… Джонатан?
— Хорошо, подожди, золотце, я скоро приду.
Эрик поспешно вышел за дверь.
— Что ж, мы с вами взрослые люди, поговорим откровенно, — жестом пригласив гостя сесть, начал дон Раудо. — Этот молодой человек — ваш любовник?
— Да, не стану скрывать, — кивнул Джонатан, присаживаясь.
— Или, скорее, ваша собственность? — усмехнулся итальянец.
— Я плачу за его прихоти столько, что да, можно сказать, что я его целиком купил.
— Сегодня вы проиграли крупную сумму. Я хочу предложить вам сделку. Вам вернется все проигранное, но Эрик останется здесь.
— Ни за что! — сразу же рявкнул Джонатан.
— Он так дорог вам? Хорошо, я увеличу сумму вдвое.
— Он — мое самое большое сокровище. И с чего бы мне его вам продавать?
— Вы всерьез считаете, что этот мальчик приносит вам удачу?
— Разумеется! И дешево я свою удачу не отдам.
— Хорошо, ваши предложения, — Раудо был сегодня на диво покладист.
— Вчетверо. И никаких… повреждений.
— За кого вы меня принимаете, мистер Скотт? Портить такую красоту? Ни в коем случае. Но все же, вчетверо… слишком дорого за смазливое личико и крепкую задницу.
Торг продолжился. Джонатан расписывал свою игрушку так, словно был потомственным торговцем на рынке рабов. Он видел, что азарт не чужд этому человеку, горячая кровь вкупе с внушением Эрлена действовала, как красная тряпка на быка. Однако стоило вовремя остановиться: Эрлу придется очень нелегко и без желания Раудо опробовать все его постельные таланты. Остановились на тройном размере возврата и обещании Раудо не слишком увлекаться экспериментами.
— Вы хотите иметь возможность вернуть Эрика себе? — поинтересовался тот удивленно.
— Вряд ли, просто он мне все-таки чем-то дорог. Не хотелось бы, чтобы его сломали слишком быстро, он чересчур милый.
— Что ж, если вы удовлетворены условиями… Чек или наличные?
— Наличные, — в глазах Джонатана загорелся огонек игроманского безумия.
— Прекрасно. Сейчас все доставят, и вы проверите. Не хотите попрощаться с Эриком?
— Хочу, — нехотя кивнул Джонатан.
— Вас проводят. Если понадобится вода, платки или нашатырь — стоит только выглянуть за дверь.
Это значило, что увести Эрика уже не получится, ему просто не позволят выйти из казино по своей воле. Джонатан подождал деньги, пересчитал, осмотрел и направился прочь, искать Эрика. Все тот же громила-охранник провел его в небольшую уютную комнатку.
«Камеры», — просигналил ему коротким жестом Эрлен, потом кинулся на шею, тараторя и выспрашивая, что от него хотел хозяин казино.
— Золотце мое, ты тут ненадолго останешься погостить, потом я тебя заберу. Будь с мистером Раудо ласков.
— Ч-что? — Эрик захлопал глазами. — П-погостить? Но мы же… У нас ведь билеты на завтрашний рейс.
— Тебе придется чуть задержаться. Надеюсь, не очень надолго. Я вернусь.
— Я не понимаю… — лепетал молодой человек, цепляясь за любовника. — У тебя какие-то проблемы? Меня хотят оставить в заложниках?
— Нет, золотце, ты что, голливудских фильмов насмотрелся? — Джонатан аккуратно отцеплял от себя его пальцы. — Просто поживешь в гостях.
— В гостях? Да какие гости, о чем ты? Я хочу домой, Нат! В наш дом в Майами!
— Золотце, а помнишь, что ты недавно сказал своим подружкам? Что я старый толстый боров, — вкрадчиво произнес Джонатан. — Так теперь у тебя будет подтянутый и стройный любовник.
— Э-это было… Это неправда, и ты знаешь, что я так не думаю… Погоди, что значит — любовник? М-мой любовник — ты!
— Уже нет. Надо было удостовериться, что твой милый голосок не щебечет на весь дом.
— Ты меня бросаешь? Тогда дай хотя бы вернуться и собрать вещи! Или ты…
Лицо Эрика, слегка раскрасневшееся от волнения, залила бледность, проявившая даже высветленные веснушки на скулах.
— Ты меня продал. Продал ему, да?
— Успокойся, золотце, выпей воды.
— Так же как Уильям Фоукс — тебе. Продал, как собаку… Нет, надоевших собак не продают, их просто усыпляют или сдают в приюты, а ты продал, как потасканные ботинки. И что, много тебе пообещали? — голос Эрика дрожал и срывался, а иногда падал до хриплого шепота.
— Тебе бы эта сумма понравилась, — усмехнулся Джонатан.
— Убирайся. Эльза была права, ты просто жадный, старый, жирный боров.
— А ты — просто ****ь не самого высокого класса, — Джонатан развернулся и направился к двери.
За спиной послышался сдавленный всхлип, но он не обернулся. Правда, мысленно восхитился: Эрлен играл отлично, просто отлично. Теперь следовало просто убраться отсюда, унести деньги и ждать. Придется улететь, но никто не мешает ему потом вернуться, проверив себя на отсутствие «хвоста».
Алекс направился в отель сразу же, сохраняя на лице озабоченное и недовольное выражение. Чемоданчик с деньгами оттягивал руку, и буквально в двух шагах от отеля он прыгнул в такси, велев ехать в банк. Определенно, не помешает открыть маленький счет где-нибудь на Гавайях. На предъявителя. Чудесное место: море, солнце и фрукты. Самое то, чтобы прожигать деньги и веселиться. Может быть, однажды, когда ему надоест работа… Он выкинул несвоевременные мысли из головы и шагнул в фойе банка. Следовало поторопиться: еще нужно забрать вещи любовника. Жадный Джонатан, очень жадный, ничего не оставит. Черт, следовало потребовать от Раудо вернуть ему кулон с именем Джонатана Скотта, который Эрик таскал на шее… Ладно, это все мелочи. Главное, улететь завтра. И вернуться дня через три, только выбрать образ посимпатичнее. Скотт стал ему внезапно противен до дрожи. Надо прилететь в образе… Да вот хотя бы того же Винсента Тауди, симпатичного и безобидного чудака-фотографа. Заглянуть в казино, потрогать занавески, проиграть пару сотен и уйти. Или нет? Нет, нельзя в казино. Его могут узнать, у крупье обычно взгляд наметан, его может выдать что-то, какая-то мелочь… Нельзя. Нужно ждать рядом. Но не с казино, а с резиденцией Раудо. Там есть, что фотографировать. Никого не удивит.
Он не мог просто так улететь и слоняться без дела по их комнатке в общежитии. Была надежда, что он сможет хотя бы через решетки парка увидеть напарника, и тот подаст ему какой-нибудь знак. Вещей оказалось на удивление немного, подозрений не вызовут — всего-то чемодан и сумка. Замаскированная экстренная аптечка была самым важным в этом багаже. Алекс улегся, тяжело вздохнув. Дождаться завтра, улететь, дальше — по обстоятельствам. А Эрла под боком не хватает. Он поразительно быстро привык к тому, что его обнимают ночью. И что кое-чьи холодные пятки норовят прижаться к ногам. А теперь оставалось надеяться лишь на то, что Эрл все провернет побыстрее.
Глава четвертая
В эти три дня Алекс, оставаясь внешне совершенно спокойным, не находил себе места. За какие-то три часа навел фантастический бардак в комнате, сразу же по прилету бросившись примерять новый образ, избавляясь от старого. Потом обозрел поле неравной битвы с природой, подарившей ему внешность, ужаснулся, вспомнив педантичную любовь Эрла к чистоте, представил, как тот, войдя в комнату, не отдохнув и не получив разрядки от напряжения выполненного задания, отправится заниматься уборкой... И с тяжким вздохом принялся сам наводить порядок.
За хорошую уборку следовало наградить себя шоколадкой. Потом еще поспать, чтобы выглядеть веселым и бодрым. Он полез в шкаф и вытащил оттуда небольшую коробочку с прилепленным стикером: «Съешь меня». Оставлять Эрлену половину было глупо, это же шоколад, ему нельзя храниться долго. К тому же… ой, он все равно уже кончился. Он чувствовал себя Алисой в Стране Чудес. Только ничего не происходило: он не рос и не уменьшался, с ним не заговаривали Синие Гусеницы. Он просто съел шоколадные конфеты.
— Надо поискать что-нибудь с надписью «Выпей меня».
Стикер с такой надписью нашелся на бутылке с шоколадным ликером. И припиской: «Только не переусердствуй! Э.»
Алекс особо усердствовать и не собирался. Вот еще капельку ликера, самую чуточку. Бутылка кончилась до обидного быстро. Он безобразно напился. Прекрасно. Теперь спать будет проще, он обнимет подушку, вот так. И заснет. И будет видеть Эрлена во сне. Уже в полудреме ему в голову пришла мысль: а видит ли Эрл во сне его? И вообще, умеет ли он видеть сны?
Утро принесло похмелье, довольно неприятное и тяжелое. Алекс снова задался вопросом: неужели он так сильно любит ликер, и что мешало вчера столько не пить? Кажется, отсутствие напарника плохо на него влияет. Очень плохо. И ведь он совсем даже не старался представить, что там могут делать с Эрлом. Надо поскорее возвращаться в Рим, постараться узнать хоть что-то. Похоже, нужно было бросать не одну, а две монетки в фонтан. Но теперь вернуться он просто обязан. Эрл… у него крепкая психика, он не выгорит от этого задания. Нужно в это верить. На крайний случай, испечет мозги Раудо и свалит.
Он поднялся, умылся, обозрел запасы мюсли в шкафу и каких-то орешков. Больше ничего вкусного там не было, а холодильник Эрл очистил и вымыл перед отъездом. Пришлось жевать безвкусную овсяную продукцию. Гадость же! Непременно в аэропорту надо купить шоколадку и сожрать ее. И почему у него не получается заварить мюсли так, как у Эрла? Алекс кое-как впихнул в себя завтрак, приуныв, потом схватил кофр с фотоаппаратом, чемодан с вещами и помчался на самолет. Вернее, «помчался» — это сильно сказано. Стоило выйти из подъезда, хмурое с самого утра небо разверзлось, словно кто-то открыл там, сверху, в облачной пелене, мощный душ.
-… мать, — сказал Алекс, остальное потонуло в ливне.
Рейсы задерживались, лайнеры разлетались по запасным аэродромам, промокшему, как мышь, Алексу, пришлось сидеть в зале ожидания и мысленно рычать на судьбу, которая словно издевалась над ним. Еще и шоколада не оказалось. Вернее был, но горький. А ему нравился молочный. И он хотел в Рим. И чтоб вернулся Эрл. Так, хватит рефлексии. Нужно переодеться, проверить грим и ждать.
Все было идеально, хоть что-то было безупречно — его собственная работа. В аэропорту пришлось прождать почти десять часов, пока грозовой фронт сдвинулся, позволяя самолетам садиться и взлетать. Наконец, Алекс сел в кресло, пристегнулся и постарался расслабиться. Рука привычно дернулась в поисках руки напарника, но он сжал подлокотник и заставил себя не паниковать. Сладкий сок, принесенный стюардессой, весьма помог успокоиться. Постепенно ему даже удалось задремать. Перелет прошел почти штатно, хотя, конечно, порядком измотал нервы.
Рим встретил солнцем, словно ничего и не изменилось. Первым же делом Алекс отправился приводить себя в порядок в отель. Подешевле и понепритязательнее, всего на три звезды. Нужно было отоспаться, сориентироваться по путеводителю и составить маршруты своих фото-прогулок так, чтобы хоть раз в день, желательно в одно и то же время, проходить мимо особняка Раудо. Хорошо было бы с экскурсией, конечно, но можно и в одиночку. Грим надежен, фотоаппарат самый что ни на есть профессиональный.
«Спать», — приказал он себе, приняв душ и перекусив пастой болоньезе.
Организм согласился, что нужно быть бодрым и отдохнувшим, чтобы иметь возможность быстро ориентироваться в происходящем.
***
Уход напарника Эрлен ощутил, как туго натянувшуюся нить, которая вскоре лопнула с неслышимым звоном. Что ж, ему не впервой внедряться и работать в одиночку. Но впервые в таком амплуа. Неприятно, но не смертельно. Пока не смертельно.
— Иди за мной, — приказал появившийся охранник.
Эрлен-Эрик, точнее, уже просто Эрик поднялся, приняв независимый вид, хотя потекшая тушь изрядно портила его.
— Куда и зачем?
— Топай, — недружелюбно велели ему. — И без вопросов.
Пришлось идти, стараясь скрывать страх и неуверенность в себе. Привели его в кабинет дона Раудо. Тот сразу же налил гостю воды и подал салфетку, привести в порядок лицо.
— Мистер Скотт уже сообщил?
— Он много чего сообщил, — вытирая следы туши, Эрик слегка неприязненно зыркнул на хозяина казино. — Что именно вас интересует, сэр?
— Ты ведь умный мальчик, так?
— Школу закончил с отличием, и экзамены А-уровня тоже сдал неплохо.
— Значит, понимаешь, что мы вполне можем подружиться.
— Не знал, что теперь это называется так. Впрочем, вы правы, я предпочту «дружить», при отсутствии прочих альтернатив.
— А альтернатив нет, — улыбался дон Раудо вроде бы ласково, но вместе с тем холодно.
— И насколько долго их не будет? — голос дрогнул, руки безотчетно теребили испачканную тушью салфетку.
— Посмотрим. Идем, я покажу тебе твой новый дом.
— А Н…мистер Скотт уже… уехал?
Раудо кивнул:
— Думаю, что да. Помчался в банк. Забудь его, теперь ты мой.
Эрик кивнул, старательно сдерживая подступающие к глазам слезы. Снова! Его снова предали, а ведь он всего лишь хотел, чтобы его любили! Внутри, за скрывшими все его настоящие воспоминания щитами, Эрлен ржал, как конь. Ему всегда было ужасно смешно, когда приходилось играть чужую роль. Наверное, он поэтому и не любил театр. Хотя, когда Алекс устраивал свои блистательные спектакли… Это было красиво, очень. Он не просто играл роль, он был своей ролью. Ни единой фальшивой ноты. Это Эрлу нравилось. Он старался соответствовать. Сейчас он взял на себя основную миссию, потому что, несмотря на весь талант Алекса, тот не сумел бы убить. Просто не был предназначен для убийств. Ему бы актером стать, в кино сниматься, а не аферы проворачивать. Но если ему нравилась такая работа… Значит, просто нужно оберегать напарника.
Машина у Раудо была шикарная, Эрик оценил, хотя и выглядел все еще несчастным брошенным котенком, смотрел уже более заинтересованно, вертел головой по сторонам, рассматривая проплывающие мимо дома и памятники архитектуры.
— Будешь себя хорошо вести — погуляешь там, посмотришь на все.
— Что вы подразумеваете под «хорошим поведением», сэр? — уточнил Эрик с некоторой опаской.
— Не устраивать мне сцен, быть покладистым и милым, — усмехнулся Раудо.
— В какую именно позу мне быть покладистым особенно?
— Язвишь?
— Что вы, просто интересуюсь.
Раудо смерил его внимательным взглядом.
— В коленно-локтевую.
Эрик кивнул. Эрлена это тоже полностью устраивало: с Алом они в такой позе сексом не занимались, значит, не будет пересечения «якоря» с повседневностью. Хотя бы первое время. Хотя во время секса работать с сознанием жертвы проще, если есть возможность зрительного контакта, ему хватит и тактильного.
— У тебя будет своя комната, будет все, что хочешь, в разумных пределах.
— Я неприхотлив, хотя Н… мистер Скотт мог говорить вам совершенно иное. Но раз уж вы завели разговор об этом, можно мне получить возможность рисовать?
— Без проблем, — Раудо выглядел немного удивленным. — Ты еще и рисуешь?
— Я хотел поступать в художественную академию после школы. Увы, возможности мне не дали. Мои прежние хозяева считали, что такому как я важно уметь раздвигать ноги, но никак не возиться с маслом, пигментами, скипидаром и холстами.
— Главное, чтобы это не помешало тебе исполнять то, ради чего ты был взят.
— Вам нравятся мужчины, сэр?
Раудо посмотрел на него, словно сомневаясь в умственных способностях покупки.
— Да.
— Что именно вам нравится? Просто секс? Элементы насилия? Кроссдрессинг? Практики БДСМ?
— Просто секс, впрочем, кроссдрессинг мне тоже вполне по вкусу, надо будет посмотреть, какая из тебя девочка получится.
— О, сэр, я боюсь вас разочаровать, но девица из меня получится никакая. С моей-то фигурой? Слишком широкие плечи и узкие бедра. Уродливая, прямо скажем. Вам нравится мое украшение? — Эрик кокетливо повел плечом, отчего сорочка съехала с него, обнажая правую сторону груди и золотое колечко в соске, прикрепленное к цепочке-ошейнику.
Раудо сразу же уставился на него, глаза загорелись хищным огнем. Он, конечно, замечал странные цепочки в вырезах рубашек этого мальчишки, и даже догадывался, для чего они, но видел вот так открыто впервые. Эрик оценил жест хозяина, мгновенно поднявшуюся перегородку между салоном и водительским местом, возникшую выпуклость в паху Джакомо Раудо. Пальцы быстро выщелкнули три оставшиеся пуговки из петель, мягкий сиреневый шелк соскользнул на сидение, открывая сильные и совсем незагорелые плечи, грудь и всю конструкцию пирсинга и цепочек.
— Никогда такого не видел, — итальянец принялся беззастенчиво и по-хозяйски трогать все, представленное на обозрение, словно пытался поскорее раскрыть самое интересное в своей новой игрушке.
— А вот это мы выкинем.
Эрик оценил, с какой легкостью в пальцах его нового любовника сломалось колечко кулона, слегка притих.
— Будет у тебя новое украшение, — приподнимая его голову, обещающе улыбнулся дон Раудо.
— Правда?
— Конечно, завтра же и закажем. А это выброшу.
Эрик закивал и сам потянулся к нему, правда, так и не дал поцеловать себя в губы, подставив шею. Раудо оставил на ней отметину, подтвердив право собственности. Нежелание подставлять губы его не удивило. Мальчишка же не девка, чтоб по поцелуям сохнуть. Да и от него нежностей не требуется.
Трахать свою игрушку в машине он все же не стал, хоть и заставил раздеться, встать коленями на сидение, упереться грудью в спинку и раскрыть себя.
— Прекрасно… Разработан в меру, то, что надо. Не слишком прежний хозяин баловал?
— А что вы подразумеваете… — Эрик взвизгнул от сочного шлепка по ягодице.
— А то и подразумеваю. Хорош-хорош, даже понимаю, что недоплатил.
— Вы же не будете меня бить? — хныкнул Эрик.
— Конечно, нет, возможно… Но тебе понравится.
— Я не люблю боль, пожалуйста…
— Ничего, привыкнешь, еще и сам просить будешь.
След от ладони украсил и вторую ягодицу не посмевшего даже увильнуть от удара молодого человека.
— Ну-ну, не стоит так переживать, — в его губы ткнулись пальцы, Раудо не пришлось уточнять, что требуется сделать: Эрик покорно принялся их облизывать.
— Молодец, хороший мальчик.
Эрлен наблюдал словно со стороны за тем, как всю оставшуюся дорогу до особняка его тело выгибалось и стонало, как Раудо то охаживал его ладонью по горящим ягодицам, то тянул за цепочки пирсинга, то пригибал к паху, заставляя принимать довольно внушительный и чуть кривой член в самое горло. Это было… Занятно, наверное. Совсем не как с Алексом, там наблюдать было некогда, вовсю приходилось участвовать. И принимать ласки, и отдариваться стократ, осторожно помогая «щиту» пройти вторую, глубокую настройку на сенсорика и его дар. И это было приятно, горячо и искренне. Сейчас он играл роль, посмеиваясь над самим собой: бедный, бедный Эрик, из огня да в полымя. Ничего, это ненадолго. Разум Раудо во время секса оказался более податлив, как он и надеялся, осторожное внушение закреплялось легко, врастало в структуру мышления.
Эта возня в машине Раудо удовлетворила мало, по приезду он сразу погнал Эрика в душ. Бедняге пришлось пройти по двору и дому голым, прикрываясь только волосами и ладонями, под взглядами многочисленной охраны и слуг. Что ж, все пока идет по плану. Почти бесправная игрушка, которую будут таскать с собой, развлекаясь, как только приспичит. Учитывая темперамент и возраст… М-да, потрудиться придется, но не слишком.
После душа его сразу поволокли в спальню. Раудо не терпелось опробовать покупку. Растягивать его он не счел нужным, и без того в машине не вытаскивал пальцев из его зада. Смазать себя Эрик догадался загодя. И нужную позу принял сам, не дожидаясь команды.
— Умница, — его похвалили.
Раудо все комплименты и ласковые слова отвешивал словно собаке, с теми же интонациями. Бить не стал, хотя и бросил задумчивый взгляд на стену, где в рядок висели стеки, мягкие и жесткие плетки и пэддлы. Наверное, хватило того, что следы на белой коже игрушки все еще оставались. В сексе Раудо был не особо ласков или умел, торопился получить удовольствие сам, наплевав на Эрика. Эрлен не мог позволить себе выставить щиты и просто отключить большую часть чувств. Он продолжал работать, оставив часть своего сознания контролировать тело. Остальная часть вчитывалась в эмоции, хаотические обрывки мыслей, пробиралась в глубинные слои разума и сознания жертвы.
Разум Раудо напоминал компот из грибов — вроде понятно, а вроде и «что это еще такое?!». Эрл решил бы, что это результат приема наркотиков, но в досье на Джакомо Раудо особо упоминалось, что тот чист и ничего не употребляет, даже алкоголь пьет мало и неохотно.
Наверное, товар как-то влиял, несмотря на все предосторожности, или это просто была особенность строения разума конкретного человека. Главное — что можно было работать.
Голого и совершенно неудовлетворенного Эрика выкинули из хозяйской спальни ближе к полуночи. Охранник отвел его в небольшую комнатку на этом же этаже, посоветовал отоспаться и не бродить по дому, если не хочет нарваться на порку.
— Хотя тебя все равно рано или поздно выпорют.
— Но за что? — всхлипнул тот.
— Думаешь, дону Раудо нужен будет повод? — хохотнул охранник и удалился.
Эрлен отметил щелчок замка в двери. В комнате была постель, не особо широкая и довольно жесткая. Больше ничего. Ему этого вполне хватило, но больше всего порадовало наличие уборной за узкой дверцей. Там тоже не было фактически ничего, кроме душевой кабинки и унитаза. Жаль, что не получилось обработать мозг Раудо с первой попытки. Но это не так уж и сложно, как выяснилось. Не больше недели на все. Главное — получить право выхода за пределы комнаты, осмотреть дом, изучить систему слежения, режим смены охраны. Милый тихоня, безотказная давалка. Обещали же награду за хорошее поведение.
Сейфа в спальне не было, или же он был скрытым. Или находился в кабинете, как и положено. А, может, вообще в другом помещении дома. Выяснить расположение Эрл не смог — слишком отрывочные мысли бродили в башке этого макаронника. Придется поработать тщательнее, желательно все-таки как-то лицом к лицу. Визуальный контакт в его случае откроет доступ к более глубоким слоям сознания и подсознанию.
Он тщательно выкупался, загоняя себя в привычное состояние мороженой рыбы: нельзя было залечивать следы от шлепков и укус, растревоженные постоянными рывками пирсинга соски горели огнем, а под щитами он не чувствовал дискомфорта и боли. Через пять минут он уже спал, привычно натянув одеяло на голову и поджав ноги.
Разбудили Эрлена толчком в плечо.
— Просыпайся, мойся. Дон Раудо ждет.
Пришлось пару раз зевнуть, пока просыпающийся мозг снимал щиты и выставлял личность Эрика наружу. Потом поторопиться выполнить требование.
— А моя одежда? — робко заикнулся молодой человек, внезапно уразумев, что ему не только не вернули его брюк и рубашки, но и не дали ничего взамен.
— А так пойдешь, — заржали в ответ. — Чтобы долго не готовиться.
На глаза Эрику навернулись слезы, но он опустил голову и пошел следом за охраной, снова прикрываясь ладонями. Падающие на лицо волосы прекрасно скрывали внимательно обежавший коридор взгляд. Эрлен зафиксировал в памяти расположение камер, постов охраны, дверей и окон.
— А вот и мой мальчик, — обрадовались ему.
Эрл внутренне возликовал: его привели в кабинет! Не в спальню!
— Сейчас мы быстренько… А потом можно и по магазинам. Куплю тебе что-нибудь за хорошее поведение.
Эрлен привычно отстранился от псевдоличности Эрика, внимательно изучая кабинет, пока его трахали в совершенно неудобной позе, да еще и на холодном полированном столе. «На бедрах останутся синяки размером с Апеннины. ****ь моего куратора пожарным шлангом, сейф! Нашелся, красавчик». Теперь оставалось закопаться в голову Раудо поглубже, чтобы выцарапать оттуда все необходимое. Он рискнул усилить воздействие, хмыкнул, услышав, как сбилось и засипело дыхание дона, чувствуя захлебывающийся пульс. «Да-да, сука, именно так ты и подохнешь. Но не так скоро. Код, где этот гребаный код, пидар ты старый? Где ты его хранишь, тварь?»
Код был приклеен к крышке стола изнутри, как выяснилось из обрывков мыслей. Эрл даже опешил на пару мгновений: неужели все так просто? Или макаронник не хранит в этом сейфе ничего важного, или капризная леди Фортуна в кои-то веки повернулась к Эрлу задом и немножко наклонилась? С другой стороны, кто ждет вора в самом сердце хорошо охраняемого дома с кучей охраны и камер? Будучи по натуре совсем не оптимистом, Эрлен не спешил радоваться находке. Сперва ему стоит проверить сейф. Если документы там — он просто убьет Раудо и тихо уберется ночью. Если нет… Придется потрошить его мозги дальше. И мозги его охраны, семьи, слуг. После чего здесь останется два десятка трупов. Как оказаться в кабинете в одиночку, чтобы все проверить? Нужны отмычки. Значит, сегодня он попросит пару заколок для волос.
Раудо отвалился от него, переводя дыхание. Выглядел он неважно.
— Коста, принеси его одежду. А ты отправляйся в душ, но быстро. Марш!
Еще один удар ожег задницу Эрика, заставляя его двигаться побыстрее. Тот снова всхлипнул и постарался убраться поскорее в указанном направлении. То, что ему позволят одеться, радовало. Значит, он сможет пройтись по магазинам и сам, а это, в свою очередь, значило, что с витрин некоторые вещи незаметно перекочуют в его карманы. Дуть губы, с вожделением взирать на ценники и открывать рот пошире на все блестящее. Во всяком случае, с одной из его масок прокатывало, Вероника была просто прелесть что за дурочка.
«Ненавижу реальность», — думал он уже через полчаса, чувствуя, как горит от трения о ткань брюк его бедный зад. В машине Раудо усадил его рядом и все эти полчаса не мог оторваться от чертова пирсинга. «Никогда больше не позволю себе что-то прокалывать», — мысленно шипел Эрлен. Привезли его в огромный гипермаркет, в котором позволили прогуляться и выбрать себе что-нибудь из одежды и безделушек.
— Только побыстрее, я человек занятой, у меня нет столько времени, чтобы с тобой гулять часами.
Часа Эрику хватило, Эрлу — тем более, за глаза. Он даже купил себе маленький мольберт, кисти, краски и все такое прочее. Он в самом деле немного умел рисовать, пришлось научиться, когда-то давно он изображал уличного художника на набережной Сены. Еще у него оказались заколки и прочая милая дребедень, воспринятая со смешком.
— Обживаешься.
Темно-серые спортивные штаны и простенькую футболку того же цвета удалось протащить в ворохе других ярких тряпок. Эрлен уже решил, что этой ночью обязательно выберется из своей комнаты. Во-первых, необходимо тщательнее осмотреться, во-вторых, проверить все-таки сейф. Раудо ничего из купленного им не рассматривал и не проверял.
— Классическая ошибка, — со смешком говорил Алекс. — Ты — бесправная игрушка, никому в голову не придет, что ты опасен. Когда я был продюсером, я тщательно проверял все вещи и чеки у своих любовников. Однажды мне это помогло сэкономить кучу нервов.
Ошибками жертвы Эрл пользовался на всю катушку. Мало кто понимает, что тренированный, натасканный на убийство любой ценой, агент способен превратить в оружие даже листок бумаги. В его распоряжении была масса смертоносных предметов. Он мог уничтожить все население палаццо Сигнатори-дель-Раудо.
— До вечера свободен, можешь посмотреть телевизор в гостиной и осмотреться в доме. Только никому не мешай.
Эрик обрадованно поблагодарил и немедленно отправился гулять по особняку. Выстроен он был в классическом римском стиле, со внутренним двориком, в котором обнаружился бассейн и небольшой садик. Смотрели на него с какой-то брезгливой жалостью и легким недоумением, мол, что это такое завел дон Раудо? Лучше бы это была комнатная собачка или сфинкс. Эрл отметил, что сделал ошибку в построении общего психопортрета. Но она была некритической. Эрик старался быть очень-очень вежливым и снискать доброе расположение хотя бы у кого-то. Вроде бы получилось, как всегда, самая добрая среди штата слуг — повариха, одна из, вернее, помощница главного повара. Накормила, дала посмотреть, как делается пицца, и принялась с итальянской горячностью жаловаться на худобу Эрика. Он понимал с пятого на десятое: итальянским он владел неплохо, но слишком уж она тараторила. Главным было то, что она очень хорошо отнеслась к нему. И пригласила приходить поесть, когда тому вздумается. Именно от нее Эрик «узнал», что не первый, кого хозяин притаскивает в качестве постельной игрушки.
— А куда вот деваются, неизвестно. Но ты миленький такой, не чванный совсем как те, ты кушай-кушай!
«Куда-куда… по старинке: ноги в бетонные ботинки, и в воду. Или, если хозяин слишком увлекся — в безымянную могилу на кладбище. Ничего, я тут надолго не задержусь, а уйду своими ногами и по своей воле».
После встречи с поварихой Эрик отправился тереться у кабинета, проверять все: камеры, как часто прохаживается охрана по коридору. Нет, конечно, он обошел весь дом, стараясь «не путаться под ногами», то есть, шарахаясь от охраны, слуг и прочих обитателей палаццо. Он «попался» парочке охранников, которые вдоволь полапали перепуганного и неспособного оказать сопротивление парня. «А вякнешь хоть что-то, скажем, что сам пришел. Думаешь, кому поверит хозяин?». Эрику пришлось отсосать обоим, чтобы отстали и дали пройти дальше. Заодно он выяснил, что ночью охрана не шатается по дому, а только смотрит в мониторы. Обмануть камеры труда не составит. Он легко вычислил мертвые зоны. Теперь осталось внушить Раудо, чтоб кабинет не запирал. Или потерял ключ. Возиться у двери будет некогда, у него с собой нет ничего, чтобы обмануть камеры полностью, сменив картинку.
— Эй, где ты там, подстилка? — заорали сзади. — Хозяин ждет.
Эрлен выругался про себя, Эрик сразу повлажнел глазами и поплелся туда, откуда звали. Раудо был в хорошем настроении. Прибыла партия товара, на днях должны были явиться покупатели. Эрик узнал на собственной шкуре, что «хорошее настроение» хозяина автоматически означает его желание разнообразить секс. Разнообразить в понимании Раудо значило выпороть чем-нибудь. И по какому-нибудь особенно чувствительному месту. Слезы и мольбы его заводили еще больше. В этот раз досталось многострадальным соскам Эрика, и хозяину приспичило во время секса видеть все следы на его груди, лизать их и дергать и без того вспухшие и очень болезненные комочки плоти. Эрлен обрадовался: наконец-то полный зрительный контакт!
Мозги Раудо все еще напоминали кипящий суп, но теперь дело пошло легче. Эрл порадовался, что попал в настроение макаронника именно сейчас. Потому что в сейфе в кабинете хранились только деньги. Был еще один, в подвальном хранилище. Именно там лежали документы на товар, образцы и весь прочий компромат. Кода там не было — чертово хранилище открывалось по узору сетчатки. Эрл прикинул: будет проще не тащить вниз через все посты и камеры Раудо, а просто вынуть у него глаз. И уничтожить охрану. Он пойдет напрямик, придется поторопиться. И провернуть это все придется именно сегодня. Алекс как раз улетел, его самолет полчаса как в воздухе. Ему ничто не угрожает. Эрлен внутренне улыбнулся: «Да, Удача, хорошая моя, сегодня повеселимся, и я тебя выебу, детка». Эрик кончил под своим хозяином, рыдая и постанывая.
— Завтра куплю тебе что-нибудь красивое в ювелирном, — его утешающе потрепали по щеке.
— Спасибо…
«Гроб тебе завтра будут покупать, сукедла макаронная. Живи пока, пидарас, ночью я приду к тебе».
— А пока ступай к себе. Отоспись.
Дверь за Эриком сегодня никто не закрывал на замок. Должно быть, уверились, что никуда не сбежит. А куда ему бежать — без документов и денег? Первым, что сделал Эрл, приняв душ, было поднятие полных щитов и залечивание повреждений. Всех. Кольца из сосков он вынул, радуясь тому, что Алекс решил не делать ему интимный пирсинг, иначе залечивать пришлось бы дольше и более болезненные варианты повреждений. После он лег и приказал себе уснуть на два часа — восполнить силы. Было бы неплохо перекусить сладким или мясным, но это все можно было провернуть и потом. Через два часа он поднялся, бодрый и готовый действовать.
Особняк спал, бодрствовала только охрана внизу, на первом этаже, в зале видеонаблюдения. И охранник с тремя псами снаружи. Псов Эрлен заметил еще в первый раз, но даже самые свирепые четвероногие сторожа никогда его не трогали, и он не опасался их клыков. Натянув свое серое одеяние, замотав голову и вычернив лицо и руки краской из купленного сегодня набора, он прихватил кисточки, шпильки и все прочее, что могло понадобиться. Все оружие.
Спальня Раудо была на втором этаже, насколько успел понять Эрлен, камер в коридоре не было. Нечего охране таращиться, чем там хозяин на пороге занимается. Дону, похоже, было не слишком хорошо после вчерашнего и утреннего копания в его мозгах, он лег спать пораньше. Эрл слышал его негромкое похрапывание. Дверь оказалась не запертой, впрочем, так и должно было быть: установка на полную безопасность родного дома работала, как часы. Эрл прокрался к стене и снял с нее длинную гибкую плеть. Вообще, лучше было бы воспользоваться шелковым шнуром или струной, но за неимением под рукой своего арсенала… Плеть удобно захлестнула горло Раудо, не дав ему издать ни звука. Он проснулся, задергался бестолково, замахал руками. Все это уже было неважно. Эрлен выдавил из него жизнь медленно и почти с наслаждением. Нет, убивать он не любил, но сейчас это была почти месть — за Эрика и тех, кто был до него. Когда тело перестало дергаться, он извлек оба глазных яблока, аккуратно опустил в прихваченный с ночного столика стакан. И отправился в кабинет. Деньги лишними не будут, особенно, им с Алом.
Код подошел, дверца открылась, являя взгляду нутро полного сейфа. Он быстро просмотрел пачки, выбирая только самые крупные купюры. Сложил их в найденную в шкафу кожаную папку, забив ее под завязку. Полтора миллиона евро — неплохо для начала. Теперь путь лежал вниз, распотрошить цель. И можно убегать, богатым и счастливым. Он не заботился об отпечатках пальцев — его «пальчики» не значились ни в одной базе. Хотя работать предпочитал в перчатках, но сейчас просто некогда было их искать.
Первая почти-осечка случилась у комнаты охраны. Парни развлекались с девицей из местной прислуги. Слуг Эрл убивать не хотел, да и три человека — это не два. Но он справился. Девица поначалу и не заметила, что отсасывает трупу, а второй труп потихоньку сползает с нее. Потом тихо пискнула и спросила деловито:
— Бумажники взять можно? И я тебя не видела.
Он кивнул, подождал, пока она отвлечется на обыскивание тел, и одним движением сломал ей шею. Никаких свидетелей — первая заповедь наемника. Тела он стащил под стол, посмотрел на мониторы: все тихо, никто бессонницей не страдает и по коридорам в неурочный час не шатается. На всякий случай отрубил те камеры, что были на пути его следования и поспешил вниз. Сейф принял мертвый глаз вполне благосклонно, эту особенность подобных систем биометрической защиты Эрлен прекрасно знал. Тяжеленная стальная махина негромко загудела, открываясь. Эрл чертыхнулся: за дверью была целая комната с ячеистыми шкафчиками. Рыться можно до второго пришествия. Он постарался сосредоточиться на нужном воспоминании Раудо. Обозначить удалось только примерное расположение нужного шкафа. Эх, будь у него надежное прикрытие — вытащил бы отсюда все до последнего листочка, наверняка тут очень много важного и нужного. Но у него было четко определенное задание. Первые два шкафа ничего не дали, вернее, дали что-то неподходящее. Пару десятков встретившихся камешков, то ли бриллиантов, то ли чего-то такого, он небрежно ссыпал в карман. Третий шкаф порадовал больше, упоминание «принцессы» встретилось в бумагах, Эрл не стал читать все, просто сгреб сразу три найденные папки. Он методично просматривал остальные ящички, выбрасывая документы на пол, пересыпая найденные драгоценные камни в карман. Несколько мешочков с белым порошком брезгливо оставил лежать там, где нашел — подписаны они были как героин и кокаин. Наконец, леди Удача подставила ему свою сочную киску: коробка с документами, несколькими флэшками и пакетиком синтетического наркотика была найдена. Эрл мысленно выматерился: тащи теперь все это добро. Надо бы где-то раздобыть сумку… И где-то он видел нужное, точно, спортивная сумка из комнаты охраны. Бегать туда-сюда было рискованно, охрану могли прийти сменить. Так что он просто поволок все наверх, а там сгрузил в чью-то сумку, вытряхнув смену белья, полотенце и какие-то еще вещи. Теперь нужно было только выбраться из дома и уйти за периметр охраны особняка. Хотя… последний штришок: он вернулся в спальню дона и аккуратно засунул его глаза на их законное место.
Эрлен повесил сумку за ручки на спину на манер рюкзака, освободив себе руки. Что бы сказал Алекс… Хотя, известно что: линяй, как можешь, я в тебя верю. Из дома он выбрался через окно, прошмыгнул по крытой галерее патио к задним воротам, через которые доставлялись продукты и выходили слуги. Чтобы пробраться через широкий хозяйственный двор, нужно было спуститься. А внизу уже вертелись три черные зубастые тени. Когда Эрлен спрыгнул, псы потянулись его обнюхать, потом разочарованно потрусили дальше, уверившись, что едой тут не пахнет. Сенсорик под щитами был для них пустым местом. Да, он пах человеком, но, как поясняли ему кинологи, заинтересовавшиеся этим феноменом, пах нейтрально. Не чужаком, не кем-то своим. Мозг даже самой умной собаки не мог соотнести этот запах безоговорочно, поэтому игнорировал. Эрлен пробежал через двор зигзагом, выбирая слепые для камер области. Перебраться через стену, с загодя, с того же пульта охраны отключенной защитой, было и вовсе самым легким этапом побега. Через несколько минут Эрлен уже направлялся ровным шагом к одному из тайников.
К счастью, в захоронке лежали парик и одежда, а также ярко-синие линзы. Этого хватит, чтобы сдать задание в местном филиале организации, пробраться в аэропорт и улететь, правда, довольно кружным путем, две смены личности как минимум. А еще нужно было связаться с Алексом, удостовериться, что напарник не рванул назад, в Рим. Было у Эрла такое подозрение. Оно подтвердилось — на звонки не отвечали Карлайл, Верди, Харпер и Мелвис. Эрлен даже Скотту наудачу позвонил. Автоответчики сообщали, что супруги Карлайл катаются на лыжах в Альпах, Харпер уехали на очищающую медитацию в леса, Мелвис просто отсутствует, а Скотт в творческой депрессии. Эрл выматерился в голос: убытие из Рима отменялось. Придется менять внешность и караулить у дома Раудо — напарник припрется сюда, это как пить дать. Знать бы еще, в каком виде он сюда заявится. Не бросаться же на всех среднего роста пухлых… и мужчин, и женщин, угу. Из Алекса получалась весьма милая дамочка, эдакий домашненький уютный колобок. Хотя Ал мог узнать составленный для него образ и подойти сам.
«Черт тебя побери, Ал, какого дьявола ты творишь?!»
Глава пятая
Заселился Виктор Норбьерн — таково было нынешнее имя Эрлена — в непрезентабельный отель, в котором даже документов не спрашивали, только лениво предупредили, чтобы не смел устраивать беспорядки. В этом образе он был голубоглазым, седым и с некрасивым рваным шрамом через все лицо, стягивающим левую половину в жутковатый оскал. Не тот вид, в котором стоило шляться рядом с местом преступления, поэтому от шрама Эрл избавился, уйдя утром из отеля, одежду сменил на более строгий костюм. Точкой наблюдения он выбрал маленькое кафе, из которого просматривалась улица возле дома Раудо. Заодно можно было смотреть телевизор, повествующий об ужасном преступлении. Было смешно. Оказывается, он обнес подчистую два сейфа, вынес драгоценности, картины и мебель после убийства дона. Похоже, слуги времени зря не теряли. Что ж, не жалко. Кроме двух охранников, девки и самого Раудо были обнаружены тела садовника (этот-то кому и чем помешал?) и кухарки (тут Эрлена кольнула жалость).
Полиция крутилась вокруг, заглядывала и в кафе, расспрашивая официантов и бармена, потом потянулись частные детективы и просто подозрительного вида личности. Он неспешно потягивал кофе, опустив на столешницу левую руку, которой отбивал ритм «Was wollen wir trinken». Их сигнал для опознания друг друга, хотя Алекс в свое время немало пошипел от выбора Эрлена. Пока что никого, хотя б отдаленно похожего на Алекса, не наблюдалось ни на улице, ни в кафе. Хотя… Вон, на улице вертится группа туристов, две милые женщины и фотограф, может, одна из них? Или вон тот уличный художник на углу. Или вообще срущий с крыши дома голубь… Оставалось одно средство, рискованное, конечно, как для эмпата, но работа в казино показала, что он вполне справляется с перегрузкой. Эрл глубоко вздохнул и сбросил щиты. Если Ал здесь, он почувствует.
Удар по нервам пришел знатный, от горячих-то итальянцев, в ушах зазвенело, перед глазами все поплыло. Зато, как приятная мятная льдинка в коктейле, мелькнул Алекс. Головой завертели по сторонам двое: фотограф и голубь. Фотограф был на полголовы выше Алекса, стройнее и вертлявее. Голубь был жирный и наглый. Эрлен потянул с шеи душащий галстук. «Может ли мастер перевоплощения стать голубем?.. Едят ли мышки кошек… Ал, дьявол тебя закусай…»
В сторону кафе направился все-таки фотограф, голубь куда-то улетел.
— Здесь свободно?
— Я жду друга, — Эрлен выставил, наконец, щиты и смог поднять голову.
— Простите, — фотограф кивнул ему. — Раз уж мы заговорили, а вы не тараторите как все вокруг… В этом кафе есть хоть что-то сладкое?
— Здесь неплохой шоколадный пирог с шоколадным кремом и шоколадным топингом, если вам нравится шоколад.
— Равнодушен к шоколаду, я бы что-нибудь ванильное съел. Но спасибо за подсказку, — он ушел к стойке.
Новая маска — новые вкусы, неудивительно, если Алекса сейчас от шоколада еще и выворачивает наизнанку. Эрлен смотрел мимо, краем глаза отслеживая фотографа. Вычленял в его движениях привычное и давно знакомое, и на душе теплело, несмотря на щиты. И все равно хотелось настучать по голове: зачем так рисковал, зараза? Фотограф взял что-то, уселся за угловой столик, больше не обращая внимания ни на кого. Что ж, можно было уходить, Алекс пойдет следом. Эрл дожевал свой кусок пирога, восполняя потраченные силы, расплатился и поднялся. Шел он очень медленно, глядя в витрины. Так и есть — фотограф залипает на все подряд по маршруту следования Эрлена. Он ускорился: теперь напарник его не потеряет всяко. Хотелось лечь, расслабиться, но нужно было собираться. Еще отвезти документы в римское отделение организации, доложить о выполнении задания. Везти наркоту через границы он не планировал, пусть этим занимаются спецкурьеры.
Алекс ускорил шаг, прошел мимо и залип на очередную витрину, потом помотал головой, сделал шаг назад. Прямо на ногу напарнику. Ногу Эрл убрал в последний момент, успел и неловко заваливающегося назад Алекса подхватить. Разгадка стройности и роста оказалась простой: корсет и каблуки. Дурень.
— Извините. Что-то засмотрелся на витрину, вот и…
— Да-да, улицы старого города такие коварные.
— А вы где остановились? Я в такой дыре… Кстати, я Винсент Тауди.
— Виктор Норбьерн. Знаете, я тоже не в роскошном отеле, мистер Тауди, но до него близко, а у вас, кажется, подвернута лодыжка?..
Тот закивал.
— Буду очень благодарен, если вы меня проводите.
Эрлен позволил себе прижать его чуть-чуть крепче, чем сделал бы это со случайным прохожим.
«Первым делом сниму с тебя этот дурацкий корсет».
До отеля они добрались довольно быстро, в комнате Алекс сразу же плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Даже если ты мастер перевоплощений, каблуки — это не просто придуманная кем-то хрень для красоты, это пыточное устройство.
— Зачем ты прилетел? — Эрл притащил таз прохладной воды, опустился на колени и принялся расшнуровывать ботинки на просто таки толстенной платформе и каблуках. Отбросил их в стороны, стянул с напарника пропотевшие носки и принялся мыть, одновременно разминая, его ноги.
— Проверить, как движутся у тебя дела, Ал прикрыл глаза, всецело отдаваясь невыразимому наслаждению.
— Дела закончены, мне осталось сдать все куратору и убраться из Рима. Ал, я же просил тебя не рисковать.
— Никакого риска, — тот усмехнулся.
— Ну, да, ты собирался таскаться к палаццо Сигнатори-дель-Раудо, пока я оттуда не выберусь.
— Конечно, ты же мой напарник, я волнуюсь за тебя.
Эрлен убрал таз и вернулся, выдергивая его из кресла, принялся раздевать, расстегнул корсет, давая, наконец, вздохнуть, и опустил на кровать.
— Ты самоуверенный засранец, — его руки провели по оставшимся на коже следам.
— Ну, у меня есть для этого все основания, не так ли?
— Есть. Но того, что ты засранец, это не отменяет. Представь, как волновался я, когда попытался тебе прозвониться?
— Я бы прослушал почту попозже вечером.
Эрл только покачал головой и позволил себе немножко опустить щиты, окутать напарника бурлившими за ними чувствами.
— Расскажи, как все прошло? Он тебя не слишком мучил?
— Я похож на мученика?
«Не скажет», — понял Алекс.
— Я тут в газетах прочитал список украденного. Я все понимаю, кроме одного. Как ты вынес кожаный диван из библиотеки?
— О, я бы тоже хотел это знать. А в библиотеке был кожаный диван?
— Раз ты его вынес, значит, там была еще и библиотека.
— Которую я тоже вынес? А золота Рейха там не было, случаем?
Алекс раскинул руки и рассмеялся:
— Я смотрел один русский фильм. Там тоже был список украденного, который рос от случая к случаю.
Эрлен опустил голову и поцеловал его в плечо, слегка царапнув зубами кожу. Алекс сразу прекратил смеяться, потянулся к нему, ощупать всего Наметанный глаз заметил еще не до конца пропавшие с белой кожи следы порки, мелькнувшую на совсем короткое мгновение тень в глазах напарника, когда он коснулся сосков.
— Он тебя все-таки мучил, с-с-сука.
— Все хорошо, Ал. Все заживет.
Алекс уложил его, принялся осматривать еще более внимательно, потом решил стереть все воспоминания напарника поцелуем. То, что поцелуя не хватит, он понял, почти задохнувшись от лавины чувств, обрушившейся на него, когда тот снял щиты полностью. Алекс попытался разобраться, бросил это и сосредоточился на ласках. Он старательно обходил больные места, пока Эрл сам не сгреб его за затылок, подталкивая к груди, подставляясь под поцелуи. Алекс решил, что от аккуратного облизывания вреда не будет. Эрлену этого хочется? Он чувствовал, что да, что этим он смывает с памяти напарника то, что делал с ним Раудо. Ласка против боли? Пусть будет так, он постарается.
Потом был секс, похожий на шоколад внутри круассана, такой же тягучий и сладкий. А потом Эрл уснул, вернее сказать, неожиданно отключился посреди разговора. Чем довольно серьезно перепугал Алекса. Тот все еще не особенно понимал, как себя вести с сенсориком-эмпатом, только что прошедшим через не самое легкое задание и явно схлопотавшим перегрузку.
«Почему я не влез и не прочитал все о „щитах“? Что это значит? Не просто же так Эрл меня так называет, значит, я мог бы чем-то помочь, как-то его закрыть? Но как, мать его, как?!»
Алекс мог только обнимать его, не отпуская ни на секунду, и надеяться, что этим хоть немного помогает. Эрл вырубился, не подняв свои щиты, да и мог ли он это сделать?
— Я буду твоим щитом, — шепотом пообещал ему Алекс, постаравшись отрешиться от тревоги, страха и прочего негатива.
Надо просто думать о том, какой красивый Эрлен, когда спит. И как они полетят на Гавайи, будут там каждый день видеть из окна море, попробуют всякие напитки. Лицо напарника потихоньку разгладилось, дыхание стало неслышным и спокойным. Кажется, Ал справлялся с задачей. Он принялся думать дальше: про пальмы, про кокосы, которые можно собирать прямо в белом песке. Кажется, он и сам задремал и видел сон про Гавайи, пальмы, маленькое бунгало и Эрла, которому намазывал белые плечи солнцезащитным кремом, а тот смеялся и говорил, что солнце его и так не любит.
— Это чтобы веснушки не высыпали, — авторитетно заявил Алекс.
И проснулся. В крохотной ванной номера шумела вода, на столе исходила ароматным паром чашка кофе, и стояло еще что-то, накрытое салфеткой. В окно било закатное солнце.
— Привет, — он пришел в ванную.
— Выспался? — Эрлен, судя по полной тишине «в эфире», снова полностью укутался в свои щиты.
— Да. А ты как себя чувствуешь?
— Уже хорошо. Готов отчитываться?
Алекс кивнул.
— И свалить отсюда тоже готов.
— Отлично. Помочь тебе искупаться? Завтрак на столе.
Алекс отказываться от помощи не стал. Это ведь так волнующе, когда Эрлен касается его тела. Даже если он снова — мороженая рыба, все равно, это же он… И, черт, даже в этом состоянии он умудряется завести… Эрл опустился перед ним на колени, целуя, поглаживая, дразня. Алекс предсказуемо возбудился почти сразу. Удержаться не было никаких сил. Мягкое, осторожное проникновение пальцев он проморгал, а потом просто взвыл, когда ощутил уже знакомые искры, разбегающиеся по телу от такой ласки и от настойчивых, нежных губ, захвативших его в плен. Кажется, он начал привыкать к сексу с напарником. Во всяком случае, сознание осталось при нем во время и после оргазма. Или просто это потому, что Эрл так и не открылся? Все чувства Алекса, испытанные в этот момент, были его собственными, хотя и удивительно сильными.
— Мне очень нравится смотреть, как ты кончаешь, — Эрлен обнимал его, не давая увидеть каменную маску вместо лица, испортив впечатление. — Ты такой яркий в это время.
— Это ведь хорошо? — зачем-то уточнил Алекс.
— Ты как солнце. Ты знаешь, как я люблю смотреть на солнце.
— Да. Хочешь, поедем в отпуск?
— Хочу, но это будет зависеть от того, нужные ли бумажки я спер у Раудо.
— Отправим и узнаем. Сейчас ополоснусь, завтрак и отчет.
— Ужин, Ал.
— А у меня вообще утро, — фыркнул Алекс. — Я только что встал.
Эрлен хмыкнул и больше возражать не стал, завтрак так завтрак.
Личины для посещения выбирали недолго. Были определенные параметры: не выглядеть неформально и вызывающе, остальное не важно. В здание местного филиала организации могли пройти только свои, и только обменявшись с дежурным системой знаков. Внутри их пригласили пройти в отдельный кабинет для личного доклада руководству. Судя по всему, никто не рассчитывал на столь быстрое завершение задания. Раудо слыл параноиком, особенно после гибели сына. Проникнуть в его святая святых за считанные дни? Нереально! Алексу пришло в голову, что теперь их пару «сенсорик-щит» точно раскроют, значит, будут еще задания, подобные этому. А он не готов был подставлять напарника. По крайней мере, не так, как было с Раудо — когда нет возможности подстраховать хотя бы снаружи. Алекс посмотрел на серые крашеные стены. Да уж, со вкусом тут у всех не очень. Казенный дом он казенный и есть, как ни назови. Хотя это место не называли вообще никак.
В саму организацию без названия он попал неожиданно. Провернул удачную аферу, дочиста обчистив парочку каких-то молодоженов-богачей. Кто ж знал, что это замшефа агентства с напарницей… Афериста нашли, впрочем, скрывался он тогда не особенно, просто перебрался в соседний город и перекрасил волосы в светлый цвет. Этого оказалось мало.
— Не хотите ли поработать у нас? — наниматель был очень любезен.
Алекс хотел. И не потому, что ему угрожали. Нет, его влекла материальная база, гарантированная жертва и возможность самому все просчитывать и строить красивые планы. Ну и выданный напарник, который готовил, бегал в магазин и выполнял всю грязную работу. Ему и по сей день нравилось так работать. Ну, почти нравилось: были некоторые шероховатости вроде трупов, которые иногда приходилось не только видеть, но и помогать перетаскивать, или вот таких моментов, когда он чувствовал себя совершенно беспомощным.
— Ничего, пообщаюсь с шефом… Разберусь, — решил он.
Встретил их тот самый человек, которого Алекс знал, как замшефа организации. Жестом предложил присесть в кресла, стоящие напротив его стола.
— Мне доложили, что вы завершили задание с Рауди.
Эрлен молча опустил на стол сумку, уже четырежды проверенную охраной.
— Это прекрасно. Даже не спрашиваю, как вам удалось.
— Мы хотели бы узнать насчет отпуска, — Алекс уже знал, что этого человека стоит спрашивать прямо, чтобы получить прямой ответ.
— Что именно вы хотели бы узнать?
— Мы можем его взять и насколько?
— На пять дней максимум.
Это была не самая радужная новость.
— Но почему так мало?
— Можете понадобиться дальше. Вы же самые лучшие.
— Мне нужно больше времени на восстановление, — ровно заметил Эрлен.
— Сколько? — замшефа внимательно взглянул на него.
— Две недели.
— Хочешь сказать, ты работал по прямому профилю?
— Другого способа выполнить задание я не видел.
— Две недели. И будьте на связи.
Эрл поднялся, не утруждаясь, как и замшефа, прощаниями. Судя по тому, что видел Алекс, эти двое были если и не на ножах, то где-то близко к тому.
— Что вы не поделили? — поинтересовался он, когда они покинули здание.
— Он хотел стать моим «щитом», — коротко ответил Эрл.
Алекс вздохнул. Да уж, причина весомая.
У обоих разом пискнули входящими сообщениями мобильники: на счет капнули деньги за операцию и отпускные. Что радовало Алекса, не было нужды писать какие-то заявления и прочей бюрократической волокиты. Они хоть прямо сейчас могли лететь на Гавайи.
— Куда хочешь? — уточнил он у напарника.
— Туда, где мы не были на заданиях.
— Антарктида, Гавайи, Россия, Германия?
— Ты не любишь холод и глушь, немцы наводят на тебя тоску своей правильностью, — Эрлен старательно загибал пальцы, потом преувеличенно внимательно взглянул на вытянутый безымянный. — Кажется, все очевидно?
— Солнце и море? И ты…
— Две недели. Идем, забронируем себе какую-нибудь хижину подальше от людей.
Алекс поймал его за руку, улыбнулся.
— Любишь кокосы?
— Кокосовое молоко. А ты?
— Обожаю! — Алекс расцвел.
***
— Шеф, есть новости, — ничем не примечательный мужчина стоял у широкого панорамного окна и задумчиво поглядывал на несколько забавную пару внизу, на площади.
— Слушаю тебя.
— Эрлен нашел свой «щит». Связь между ними почти закреплена.
— Вот как, это же прекрасно. Это можно будет использовать.
— Он нестабилен и нуждается в жестком управлении.
— Кто нестабилен, Эрлен или «щит»?
— Эрлен, — в голосе мужчины проскользнули нотки неудовольствия. — Да и «щит» ему под стать. Алексис Алор, я докладывал вам.
— Насчет этого я более чем уверен, он никогда не сорвется, — в голосе шефа прозвучала усмешка.
— И все же, я хотел бы, чтобы вы пересмотрели решение. Пока связь не закрепилась…
— Я разберусь. Спасибо за своевременный доклад.
Зам сбросил вызов и со стуком, выдающим раздражение, опустил сотовый на стол, не отрывая взгляда от все еще видимой парочки. Они словно бы и не торопились никуда, подошли к фонтану, длинноволосый поднял своего спутника и поставил на невысокий бортик, отчего тот рассмеялся и ухватился за его руки. Зам отчетливо скрежетнул зубами, наблюдая за тем, как он наклоняется, почти касаясь губами губ рыжика.
— Дарлинта, зайди, — в это же самое время сказал глава агентства. — Надо накинуть кое на кого поводок, пока он не свихнулся. Высоковато взлетел, пора скинуть мордой о землю.
— Что, Дэмиэн снова чудит? — в кабинет величественно вплыла дама в строгом деловом костюме, распространяя ауру власти и спокойствия. — И снова по поводу своего-несвоего сенсорика?
— Именно, — шеф поднялся из своего кресла, вышел в полосу света, вернее, выкатился суровым, бронированным и зубастым колобком, готовым сожрать любую лису, не поперхнувшись. — Твой брат и без того вовсю чудит на заданиях, а уж если решит, что у него отнимают напарника…
— Думаю, и сам Эрлен не позволит отнять у себя то, что так долго искал. Но ты прав, дедушка, я займусь Дэмиэном. Эрл ему не по зубам и не по силам, как бы он ни пыжился.
— О, Всевышний, как же это трудно — семейный подряд. Если б только у Алексиса не уехала крыша от аварии и его «масок»…
— Он вспомнит. Рано или поздно, но вспомнит, кто он и откуда.
Основатель агентства только застонал, представив, что учудит любимый внук в этом случае.
— Все не так уж и плохо, дедушка. У него появился надежный сдерживающий фактор.
— Который пока не в курсе, кто такой его напарник. Ладно, займись пока что Дэмиэном.
— Вылетаю, — Дарлинта кивнула с королевским достоинством и вышла.
Шеф остался стоять у стола, глядя на широкую электронную фоторамку, в которой раз в пять секунд сменялись картинки. Алексис и Дарлинта у него на руках, маленькие и ничего не понимающие, тянут его за ворот рубашки. Близнецы подрастают, дни рождения, торты со свечками. Близнецы идут в школу. Красавица в бальном платье. Сухой как тростинка мальчик в огромных очках неловко улыбается на своем выпускном. Дарлинта. Дарлинта. Дарлинта. Алекс Мелвис. Алексис… В какой-то момент его внук не справился с собственным даром, все усугубила потеря памяти после серьезной аварии, и маски вытеснили настоящую личность. Хотя она и прорывалась. Алекс был практически копией самого Шефа в том же возрасте. Та же уютная и выглядящая безобидной пухлость, те же задорно вьющиеся кудри цвета черного дерева, изменчивые глаза, то янтарные, то коньячного цвета, то ореховые. Может быть, теперь, когда он нашел себе пару, дар устоится?
Конечно, когда Шеф узнал, с кем предстоит работать Алексу, он заподозрил неладное. Его агенты еще раз перерыли всю информацию по Эрлену. У парня не было даже фамилии, в документах он значился как Эрлен Дейл, по первому своему приюту в Эрлендейле. Расследовать случай двадцатисемилетней давности и искать родителей было бесполезно: архивы местного полицейского управления сгорели пятнадцать лет назад. Потом он более тщательно изучил материалы по работе Эрлена и понял: тот, как выпущенная стрела, преследовал одну цель, не стесняясь использовать навыки, вбитые в «Асфодели», чтобы добиться распределения именно к Алексису. Почуял своего и шел к цели, то напролом, то обходными путями. Добился своего, естественно. Что ж, не иначе как судьба. Награда Алу за помутненный рассудок, за стертую биографию, за отсутствие семьи, которую он, возможно, никогда не вспомнит. Дэмиэн же внезапно взвился, заявив, что один из агентов нестабилен. Мальчишка-сенсорик ушел из его рук. Ушел к тому, кого искал, меняя напарников, как отработавшие стволы. Прекрасно зная, кем приходится шефу Алекс Мелвис, он все равно заявил о том, что тот — не пара сенсорику.
Знал шеф и о том, что до аварии, в самом начале работы Алексиса в организации, Дэмиэн подкатывал к нему с предложением, причем даже не работы в паре, а секса, был интеллигентно послан по известному маршруту: в те времена Ал своим полом интересовался только с точки зрения психологии. Дэмиэн был полезен. Раньше. Сейчас Шеф без зазрения совести готов был его слить. В агентстве не место ревности. Тем более что на место зама в Риме уже была готова новая кандидатура, тот, кто был полезнее в данный момент времени.
— Возвращайся поскорее, Алексис…
Надежда все еще оставалась. Как и страх перед тем, что может учудить вспомнивший себя внук. Придется послать Дарлинту следом за этой парочкой, когда она разберется с Дэмиэном.
Глава шестая
— Не вертись. Эрл, не вертись, кому сказано! Если я не намажу тебя, ты сгоришь!
Эрлен хохотал и уворачивался от попыток втереть в его плечи крем.
— Ал, меня и так не любит солнце, я бледный, как брюхо донной рыбы!
— А будешь еще и в пятно, как эта… плоская…
— Орляк, эта рыба называется орляк, — Эрл в изнеможении от хохота повалился в шезлонг, позволяя сердитому напарнику, наконец, поймать себя и заняться любимым делом: намазыванием на его шкурку всяческой косметической фигни.
— Мне плевать, как. Ты на нее похож не будешь!
— Иди ко мне, — Эрл прижал его к себе, втаскивая на колени, жадно поцеловал, не давая больше сказать ни слова.
Едва только они бросили вещи в уединенном домике-бунгало, он снял щиты и позволил себе расслабиться. В округе на полмили точно не было ни одного человеческого существа, кроме Алекса, а Алекс для него был не помехой, а приятной ноткой в многообразии ощущений. Алекс наслаждался этим, а по ночам все чаще видел дом, красивый и светлый, девочку — это сестра! — что-то ему рассказывающую, самого себя взрослого. Нет, не себя. Кажется, дедушка. Да, это его семья. Куда-то совершенно пропало залипание на напарнике. Равно как и страсть к сладкому в немереных количествах. Хотя любовь к вкусной жратве осталась, и он был благодарен Эрлену за то, что здесь тот в основном готовил морепродукты, овощные и фруктовые салаты.
— Такие сны странные, — признался он напарнику.
— Странные? — Эрл отобрал у него флакон с кремом и теперь сам ласкающими движениями наносил его на плечи любовника. — Расскажешь?
— Что у меня есть сестра-близнец и дедушка. И дом.
— Может, так и есть? Сны — это наше подсознание, в нем прячется все, и наше прошлое — тоже.
— Но я их не помню. И почему они меня не ищут?
— Хочешь, я посмотрю? Обещаю, что буду максимально осторожен.
— Посмотри, — позволил Алекс. — Только не заблудись.
— Заблудиться в сознании «щита» нельзя, у меня всегда будет путеводная ниточка — наша связь. Идем в дом? Тебе лучше лечь.
Алекс покорно прошел в дом, улегся. Интересно, что найдет Эрл? И найдет ли хоть что-то?
— Открой глаза и постарайся не закрывать, ладно?
Эрлен скинул плавки и стянул шорты с напарника, перекинул ногу через его бедра, наскоро мазнув по себе гелем-смазкой.
— Ты… что?..
— Тс-с-с, мне так гораздо легче. Не закрывай глаза, Ал.
Алекс впился в него взглядом, чувствуя, как голова кружится. Возбуждение приходило неспешно и плавно, он почувствовал, как Эрл, изогнувшись, поймал его, медленно опустился, покачивая бедрами. За глазами разлился мятно-цитрусовый холодок, перетек на виски. Контраст с жаром, нарастающим внизу живота, заставил застонать и крепко вцепиться в бедра Эрлена. Снова замелькали картинки всех масок, сменяя друг друга бесконечным танцем. Словно их перебирали бережные и осторожные руки, осматривали и откладывали в сторону. Жар и холодок стекались в одну точку, к солнечному сплетению.
— Не закрывай глаза, солнце, — губы обожгло поцелуем.
— Я… ах… смотрю… — Алекс раскрыл глаза пошире, хотя уже ничего не видел толком, задыхаясь от двойственных ощущений.
Картинки замелькали медленнее, потускневшие, словно припавшие пылью. Эрлен задвигался быстрее, вырывая из его груди стон за стоном. Череда воспоминаний листалась как фотоальбом. Сестра. Дед. Сестра. Дед. Замшефа. Машина. Вспышка. Потолок палаты. Цветные пятна вместо картинок. Эрлен. На последнем образе он кончил, почти болезненно и долго, наконец, закрывая глаза и до крови царапая плечи и спину любовника, не осознавая этого. Эрл глухо застонал, между их плотно сжатыми телами плеснуло горячим.
— Все, все уже, солнце, уже все.
— И что удалось добыть? — язык еле шевелился.
— Сейчас, Ал, я все расскажу, только налью нам попить, — Эрлен осторожно поднялся, его покачивало, спину словно тигры драли.
— Я принесу, — Алекс приподнялся.
— А тебе вообще вставать нельзя, лежи. Накапаю успокоительного нам обоим, и поговорим.
Алекс остался лежать, удивляясь: успокоительное? Зачем? Он спокоен. А Эрл — перестраховщик, хотя его можно понять, он отчаянно боится сделать напарнику больно своим даром. И все же Эрлен оказался прав, когда заставил его выпить прохладный сок с привкусом спирта и трав. Через пару минут в мозгах словно щелкнуло. Вспомнилось почти все: первое задание, авария, месяц в больнице, потеря памяти. Разговор с дедом. Три разговора. После каждого — смена маски и потеря памяти.
— Это снова повторится?
— Нет. Уже нет. Я теперь буду тебя держать, хранить твою реальную личность, а связь не позволит тебе ее забыть. Как ты, Ал?
— Немного ошарашен. Значит… Дедушка…
— Ага, наш Шеф. А мисс Алор — твоя сестра. Нихуевенько себе!
Давненько не вспоминавший приютский сленг, Эрлен явно был ошарашен тоже, раз внезапно матернулся.
— Понимаешь, что это значит? — расплылся в улыбке Алекс.
— М? Я много чего понимаю, но сто евро за твои мысли.
— Нам не надо сбегать из агентства. И использовать тебя безоглядно никто не будет… А еще нам не испортят отпуск.
— А еще я тебя люблю.
— А… что?
— Я тебя люблю. Кем бы ты ни был, хоть внуком Шефа, хоть просто Алексом Мелвисом.
— А я тебя, — шмыгнул носом Алекс.
— Эй… Эй, только не вздумай… Хотя, ладно, иногда пореветь полезно, — Эрлен прижал его голову к груди, поцеловал в макушку.
Алекс рыдать не стал, все-таки сдержался.
— Надо будет написать им. Потом.
— Ага, потом. Черт, как же неудобно-то спину залечивать…
— А что у тебя…
— У меня со спиной случились чьи-то острые когти.
Алекс тут же подскочил.
— Надо намазать чем-нибудь!
— Да не надо, само заживет.
— А я сказал, надо намазать!
— Ал, — Эрлен поймал его за руки и потянул обратно на кровать, — просто погладь там. Проведи по царапинам, только медленно.
Тот повиновался, стараясь гладить как можно мягче. Ладонь закололо, словно под ней была наэлектризованная кошачья шерсть, а не кожа. Царапины тускнели, бледнели и пропадали, оставляя сначала белесые следы, потом исчезли и они.
— Вот так, спасибо, — улыбнулся Эрл.
Потом до него долетело присутствие приближающегося чужака. Расслабленное состояние как рукой сняло, он взвился с постели, как атакующая змея, откуда-то в руке мгновенно оказался глок с глушителем.
— У нас гости, Ал.
— Алекс? — женский голос показался знакомым. — Вы там?
— А вот и твоя сестра, — Эрлен убрал под подушку пистолет и завернулся в простыню.
— Дара… — Алекс натянул трусы и слегка растерянно посмотрел на Эрлена. — И что? Как себя вести?
— Естественно. Просто слушай вот его, — Эрл коснулся его груди ладонью, улыбнулся и протянул шорты. Потом подтолкнул к выходу на небольшую террасу с шезлонгами. — Иди, я прикрою, если что.
Встреча прошла достойно: близнецы обнялись и расплакались. Эрлен тихо, как тень, стоял у выхода на террасу и старался не слишком пялиться. Ему было любопытно: что это такое — семья? Как это, когда кто-то по тебе скучает, кто-то тебя любит? Он считал кое-что из памяти напарника, но не слишком много. Алексис многое и сам не помнил, та авария сильно ударила по нему. Кстати, о ней.
— Мисс Алор, разрешите прервать вас?
— Да, — Дарлинта внимательно взглянула на него.
— Вы знаете, что в аварии, лишившей вашего брата памяти, замешан замшефа?
— Дэмиэн? — она взглянула на брата. — Ты что-то вспомнил?
— Я н-не уверен… Эрлен просматривал мою память.
— Я уверен. Ал мельком слышал, как мистер Энгард приказывает подрезать тормозной шланг, но не придал значения и не соотнес это с собой.
— Я разберусь… Прошу прощения, мне нужно сделать звонок Шефу.
— Это он, то есть, дедушка тебя прислал? — полюбопытствовал Алекс.
Дарлинта кивнула, отошла на несколько шагов, набрала номер.
— Хм, связи нет.
— Связи нет? — насторожился Эрл, метнулся за своим и Алекса сотовыми. — Сеть есть.
— А мой что-то глушит… Придется разобраться с этим там, на большой земле.
— Будьте осторожны, мисс Алор. Дэмиэн Энгард — та еще злопамятная сука.
— Я тоже не самая простая и легкая в общении дама. Берегите себя. Его цель — вы оба.
— Я знаю это, но не понимаю причин.
— Он хотел устранить Алексиса за отказ. Теперь хочет устранить тебя за то же самое.
Эрлен кивнул и ушел в дом, позволяя родственникам попрощаться без чужих глаз. Вскоре пришел Алекс, обнял его.
— Дед передавал привет.
— Это немного странно… Я никогда не видел его, да и мисс Алор встречал всего раз или два.
— А я даже не помню, видел ли… Видела ли маска, хотя б одна…
— Видели, трижды. В клинике и после нее. И каждый раз ты пугался и менял личность.
Алекс вздохнул.
— Как будем ловить Дэмиэна?
— Ловить? Никак. Ты вообще постараешься держаться от этого подальше. В организации есть свои чистильщики, пусть они этим и займутся. В крайнем случае, если он появится, постараюсь его убить.
— Он тоже хорош в своем деле…
— Я знаю. В открытом противостоянии он сильнее за счет опыта. Но я моложе и быстрее.
Алекс тяжело вздохнул.
— Надеюсь, что до такого все-таки не дойдет.
Эрл промолчал, оставшись при своем мнении. Жизнь отучила его верить в лучший исход.
— Может быть, тогда нам уехать?
— Ты думаешь, он прилетит сюда? Вряд ли. Скорее, будет ждать нас где-то в Нью-Эппле.
— С него станется и сюда явиться, мы ведь не пытались скрываться.
— Я не хочу уезжать. Мы ведь еще даже не распробовали отдых.
Алекс улыбнулся.
— С другой стороны… Незамеченным не подкрадется.
Эрлен кивнул и опустил щиты, позволяя себе снова чувствовать и наслаждаться миром. И напарником, конечно. А Алексу было просто хорошо рядом с Эрлом, до умопомрачения прекрасно просто.
— Ну, идем загорать? — Эрл подхватил сумку-холодильник с напитками и разложенным в небольшие контейнеры фруктовым салатом. — Как раз солнце не так жарит, и я открою для нас зонт на пляже.
— Загорать — это неплохо. Я бы не прочь немного сменить цвет кожи естественным путем.
— А на завтра я арендовал акваланги.
Алекс пришел в полный восторг. Нырнуть и посмотреть на редких рыб… Что может быть лучше?
***
— Дедушка, у меня две новости, — Дарлинта ворвалась в кабинет с нетипичной для нее поспешностью и бесцеремонностью.
— Выкладывай обе в любом порядке. И присядь.
— Сперва плохая — Дэмиэн сбежал. Мои люди сейчас ищут его, но ты знаешь его уровень.
— Тогда преподноси хорошую.
— К Алу вернулась память. Связь между ним и Эрленом установилась, сенсорик подтолкнул восстановление.
Шеф буквально засиял, потер руки.
— Это превосходно, просто превосходно.
— Они отдыхают на Гавайях, я посмотрела сводки погоды, все тихо. Думаю, оба заслужили небольшой отпуск.
— Несомненно. Главное, чтобы Дэмиэн до них не добрался не вовремя.
— Эрлен — профессионал, — возразила Дарлинта.
— Дэмиэн тоже. Ты нашла ему замену?
— Да. Криштиану Лагосса. Ты рекомендовал его, я проверила.
Шеф кивнул.
— Хорошо. Можешь идти.
У дверей Дара приостановилась, спросила, не оборачиваясь:
— Даже не поинтересуешься, спрашивал ли Ал о тебе?
— А он спрашивал? — встрепенулся дед.
— Да. Ты же помнишь, что всегда был для него авторитетом, и, кажется, он это тоже вспомнил первым делом.
— Я так по нему скучаю. Надеюсь, они вернутся отдохнувшими и посвежевшими.
— Я надеюсь, мои ребята сработают оперативно, и они вообще вернутся. Чертов Дэмиэн! Как вообще я могла упустить эту гниду?!
— Не переживай. Ты предупредила мальчиков… И они смогут себя защитить.
Она резко кивнула и вышла.
Материнский дар перевоплощения — миссис Алор была выдающейся актрисой, — Дарлинте не достался, зато достался другой: все, что можно было организовать, все, что требовало твердой руки, Дара доводила до совершенства. Именно поэтому поговаривали, что это она возглавляет агентство, а таинственный Шеф — просто нанятый актер для озвучки приказов. Тот посмеивался в усы и не сомневался, что когда он решит уйти на покой, так и будет.
***
— Я загорел? Похудел? Похорошел? — не унимался Алекс.
— Солнце, я не вижу, — смеялся Эрл, прикрывая глаза рукой. — Ты слишком ярко сияешь.
— Какое же я солнце? Я так, блеклая луна.
— Ты будешь со мной спорить, или это уловка, чтобы я наговорил еще комплиментов?
Эрлен предпочитал все-таки молча демонстрировать свои чувства, вернее, передавать их напрямую. Он и сейчас просто приоткрыл щиты чуть больше, позволяя Алексу купаться в сияющем золоте его любви и обожания. Алекс сразу же потянулся обнимать Эрлена. Он выбирал тактильный контакт со своим любимым. Эрл все равно старался отслеживать, не слишком ли критичен уровень сенсорного давления на него, да и за две недели Алексис настолько привык к открытому целиком и полностью напарнику, что сейчас, когда собирались домой, уже почти скучал по этому. Там, в Нью-Эппле, возможности так отдохнуть душой у Эрла не будет.
— Но мы потом снова съездим в отпуск. В Антарктиду.
Эрлен рассмеялся и кивнул. У причала уже прогудел небольшой катерок, пришедший за ними, и Алекс почти физически ощутил, как с лязгом ледяной стали поднялись и запечатали сенсорика его непрошибаемые щиты.
— Нам придется быть очень осторожными, там, в городе…
— Дэмиэн не попрется в общагу и учебный центр, где каждой собаке и голубю уже показали его портрет и биометрию. — Подумав, Эрлен покачал головой: — Да нет, я тоже знаю правило «спрячься на самом видном месте». Но это же логично, элементарно и потому неприемлемо.
— А охотиться на того, кто отказался быть напарником — это признак логики?
— Хм, уел. Только ты кое-чего не знаешь, Ал. Дэмиэн был тем, кто забрал меня из приюта и определил в учебный центр. Он курировал меня все эти годы, кроме последнего.
— Вот как… Интересно, что у него перемкнуло в мозгах.
— Думаю, перемкнуло уже давно. Анализируя ситуации в прошлом, я нахожу все больше закономерностей. Пять лет он не позволял мне сближаться с напарниками, возможно, все эти идиотические слухи о сенсориках — его «деза».
— Надо его как-то выловить… Знать бы, что он задумал.
— А что тут знать? Он хочет убить тебя.
Алекс с сомнением посмотрел на напарника.
— Все еще?
— Я не знаю причин, но убить тебя он хочет дольше, чем заполучить меня.
— И только раз попытался?
— А ты уверен, что это было только раз? — хмыкнул Эрлен. — Гарольд Кент был прекрасным профессионалом, и вот так тупо подставил башку под чью-то пулю? Стрелка так и не нашли.
Алекс вздохнул.
— Хорошо. Примем как данность. Я отказал Дэмиэну, он взбесился. И бесится постоянно.
— Он хотел видеть тебя своим напарником?
— И им тоже, — согласно кивнул Алекс.
— Было бы неплохо получить данные обо всех твоих заданиях и проанализировать их.
— Думаю, это возможно. Полетим ко мне домой?
Эрл приподнял бровь, намекая на продолжение. Он видел в памяти Алекса его дом и высокие сосны над обрывом узкой, но глубокой реки. Но не знал, где именно это место.
— Покажу, где жил. Тебе понравится.
— Куда заказать билеты? Идем, объявили нашу посадку, — они уже стояли в аэропорту, успев как раз к концу регистрации, не желая толкаться в толпе.
Алекс назвал адрес своего дома. Голова немного шла кругом: у него есть семья, в которую включен и Эрл. И ее никто больше не отнимет. Они с напарником пообщались на тему того, кто такие сенсорики, эмпаты и «щиты». Это была довольно сложная система, как выходило по словам Эрла. Эмпаты были чуткими антеннами, эмпаты с развитым даром, высшего класса — как те же антенны, вдобавок способные менять диапазон приема. Но — только в паре со «щитом».
— Эмпат без щита — все равно что приемник, одновременно ловящий все существующие радиочастоты. Или же выключенный приемник — если под собственными щитами. Последнее — просто проявление самозащиты разума, если не научиться отсекать эмоции вкупе со способностью принимать чужие, свихнешься очень быстро. «Щит» для эмпата — это одновременно и предохранитель, и пульт управления, и маленькая красная кнопка. Потеряв тебя, я сдохну, быстро и в муках. Поэтому точно так же, как ты хранишь меня, я буду хранить тебя.
Алекс молча взял его за руку и прижался щекой к ладони Эрлена.
— Ну, а то, что я, вдобавок, еще и сенсорик — это то ли бонус от мироздания, то ли насмешка от него же. Приемник, который одновременно и передатчик, причем, тоже со способностью менять диапазон. За нее спасибо опять же тебе. Чтобы было проще понять, объясню на примере того же радиоприемника. Без тебя я мог уменьшить или увеличить свою «громкость». С тобой — сменить частоту, настроиться на определенный канал, широкополосное или узкополосное, так сказать, вещание. Еще чуть-чуть поработаем вместе, и ты сможешь слышать мои мысли, а я — твои, если захочешь этому научиться.
— Наверное, это будет очень хорошо для жизни и вообще.
— Если тебе нравится идея, я рад.
Он в самом деле был очень рад, только на лице отразилась лишь слабая тень улыбки, как и всегда.
Во время перелета Алекс задремал, устроив голову на плече напарника и придерживая того за руку. Эрлен бережно обнимал его тонкой паутинкой своей силы, отгоняя тревогу. Алекс как-то спросил утром, разнежившись в солнечном пятне толстым ленивым котом, видит ли Эрл сны. Нет, снов тот не видел. Усталый до крайности за день разум проваливался, словно в черную яму, в холодный колодец щитов, чтобы отдохнуть. Процессы в мозгу, вероятно, шли, ведь неработающий мозг — мертвый мозг, но сознание и подсознание отсекались намертво, чужих образов в голове хватало и днем, чтоб любоваться ими еще и ночью.
Разбудил Эрл его перед самой посадкой, чтобы напарник успел прийти в себя и не выглядеть заспанным.
— Ну вот, немного отдохнем от отдыха, и полетим в Канаду. Слушай, почему так далеко? То есть, почему дед взял вас с Дарлинтой и отправился аж в Канаду?
— Когда родители погибли, дед решил, что канадская погода отлична для детей. Плюс, там нелюбопытные люди.
— Ты помнишь их? Родителей?
Алекс кивнул.
— Смутно. У мамы были светлые волосы.
Эрл своих не помнил. Совершенно. Словно их и не было. Он, лет в тринадцать, перешерстил все, что мог на тот момент, залез в голову директрисе приюта, выжег ей мозг, но так и не нашел никаких сведений о родных. Собственно, с того момента трудного подростка и начали перекидывать из приюта в приют, пока через год он не оказался в «Асфодель-хаусе», под кураторством Дэмиэна.
— Так что дедушка нам с сестрой был за всю семью разом.
Эрлен сжал его ладонь, не зная, что сказать. Да и что можно было говорить в таких случаях?
— В Канаде много оленей. И кленовый сироп, — хмыкнул Алекс. — Олени меня пугают.
— Чем? — искренне изумился Эрл, пусть внешне это осталось незамеченным, Алекс чувствовал его удивление.
— Тупые морды. Рога. Агрессия.
— А еще кто-то тайком смотрел «Ганнибала» и впечатлился.
Алекс развел руками.
— Просто не дай этим тварям меня боднуть, — и засмеялся.
Это были прекрасные две недели. Самые лучшие за последние… много лет. Пять — точно.
— И как будем отдыхать от отпуска? — уточнил Алекс.
— Сходим в кино? Или прогуляемся в образе супругов Карлайл по торговым центрам.
— Давай второе, — сразу облизнулся Алекс.
Роберт Карлайл очень любил сладкое, как и Мелвис. А еще он любил свою жену Лену и не стеснялся показывать это прилюдно. Хотя парочка из них была смешной и немного нелепой: низенький толстячок и высокая, слишком широкоплечая и простоватая девушка из глубинки.
— Или любовь, или деньги.
— Какие деньги, брось. Он себе мог модель купить. Да и не так уж мистер Карлайл богат, раз в нашем центре бродит, — переговаривались консультанты.
— О, вот это ты сама брось, денег у него много, посмотри на их шмотки, одеваются они явно не здесь. А наш центр — просто дань невысокому вкусу его жены.
— Но ведь любит, раз не настаивает на бутиках.
— Дура ты, романтичная дура.
— Может и так, только посмотри, он же счастлив.
— А она очень редко улыбается.
— Они, правда, думают, что их не слышно? — изумился Алекс, рассматривая симпатичное бриллиантовое колье.
— Не у всех людей такой острый слух, как у тебя, дорогой, — на губы Эрлена-Лены снова выползла чуть заметная улыбка. — Наслаждайся.
— Тебе нравится эта вещица?
Девушки продолжали судачить, по косточкам разбирая фигуру и поведение Лены.
— Я притащила тебе целую кучу первосортных брюликов, как ты выразился, из логова макаронника. Не хочешь порадовать супругу эксклюзивом?
— Тогда нам нужен ювелир… Что бы ты хотела, дорогая?
Эрл вспомнил свое обещание больше никогда и ничего себе не прокалывать, потом то, как Алекс ласкал его, осторожно трогая колечки. Проколы уже давно зажили бесследно, память тела о боли смылась морской водой и ментальной самодисциплиной наемника.
— Хочу комплект: клипсы, колье, браслет, кольцо… и два колечка… сам догадайся, куда.
— Эй, мы же договаривались, — возмутился Алекс.
— О чем?
— Что не будем прокалывать тебе… — Алекс слегка смешался и покрутил кистью в воздухе.
— Но тебе нравилось? — уточнил Эрлен.
— Очень, — Алекс вспомнил то зрелище.
— Мне — тоже.
Щиты приоткрылись ровно настолько, чтобы Алекс убедился, ощутив по их связи, что Эрлен вовсе не шутит и не играет. Чистые эмоции сенсорика были словно доза экстези.
— Хорошо, мы их закажем. И потом я их вдену.
— Элис, ты сейчас пропустила такое зрелище! Она ему улыбнулась!
— И что тут такого?
— Улыбнулась по-настоящему! Ты не понимаешь… Это как солнце в глаза, до слез!
— Все-таки ты романтичная дура, Джесси.
— Да черт с тобой, Элис, можешь не верить, но она его любит.
Эрлен внутренне рассмеялся и повел Роберта-Алекса на выход. Хотелось оказаться дома и позволить себе снять щиты и окунуться в мятно-лимонную прохладу спокойствия, которое дарило ему присутствие Алекса.
— Мне надо похудеть, — заявил тот дома. — Я не хочу быть похож на пингвина.
— Ты на него и не похож, — возразил Эрл, методично избавляя его от маски Роберта Карлайла, раздевая и принимаясь смывать грим. — Но если так уж сильно хочешь, начнем работать. Спортзал, бассейн и массаж.
— Я посмотрел, как мы выглядим рядом…
— Мы разные, Ал, этого не изменить никакими ухищрениями. И ты нравишься мне таким, какой есть. Любым, в гриме или без него, в роли или нет.
Эрлена снова обняли, заставили чуть склонить голову и поцеловали.
— Но я все равно намеревался затащить тебя в бассейн. Как смотришь на подобное?
— Положительно. Поплаваем наперегонки.
— Завтра, идет?
Алекс закивал.
— И надо предупредить в агентстве, что мы вернулись.
— Там и так знают, но я прозвонюсь. Только обед приготовлю. Хочешь запеченной телятины с овощами? — Эрлен принялся разбирать закупленные продукты, избавившись от собственного образа «Лены».
— Да. А пирожные будут?
— М-м-м… Ладно, я купил готовое тесто для слоеных пирожных. Сделаю корзиночки с шоколадным муссом и вишней.
Алекс ощутил себя самым счастливым на свете. Эрл негромко рассмеялся, уловив эту волну позитива от напарника. Наверное, он тоже был счастлив? По крайней мере, именно об этом он мечтал всю свою жизнь: тихий, спокойный вечер, способность испытывать эмоции открыто и не получать сумбурный шквал самого разного содержания в ответ, приятный, даже любимый человек рядом, которого можно обнять без опаски, вкусная еда и сладости, сдвинутые вместе кровати, на которые его утягивают после ужина, чтобы просто полежать, обнявшись. Ну, или не просто — Алекс распробовал секс с чутким и опытным партнером, не стесняющимся ни верхней, ни нижней позиции. Портило картину лишь одно — где-то поблизости бродил свихнувшийся коллега, жаждущий крови обоих. Хотя спокойствие Эрла прикрывало и Алекса, не позволяя ему паниковать и срываться. А Эрл для себя уже давно все решил: убрать проблему на корню. Сдавать бывшего куратора коллегам он не собирался.
После секса Алекс сразу же сладко заснул, довольный и счастливый. Эрлен укрыл его, отзвонился местному начальству, проверил почту, удостоверяясь, что никаких новых сообщений нет и спешить никуда не нужно. Просмотрел наличие билетов в Ванкувер, прикинул, как можно добраться оттуда до Еллоунайфа, подумал, что рядышком там национальный парк Наханни, можно отправиться туда, поглазеть на водопад Вирджиния, да и просто воспользоваться тем, что там девственная природа и нет людей. Сменить впечатления с расслабленной неги Гавайев на суровую красоту северных лесов.
Наконец, закончив все дела, Эрл улегся в постель, где его немедленно сгребли, как любимую подушку. Он не отказал себе в удовольствии прижаться к теплому телу, поцеловать недовольно нахмурившегося любовника в кончик носа: Алексу пришлось привыкнуть к тому, что ноги у Эрла всегда чуть холоднее, и тот греется об него. Вскоре и Эрлен уже спал, как всегда, не видя никаких снов.
Глава седьмая и последняя
С утра Эрлен взялся исполнять свою угрозу и, накормив напарника очередной суперполезной гадостью, впрочем, вполне съедобной и даже где-то вкусной, погнал его в бассейн.
— Буду плюхаться как кальмар, — грустно вздохнул Алекс, обозревая гладь бассейна. — Это сложней, чем в море.
— Кальмары передвигаются на реактивной тяге. Ты уверен в выбранном способе передвижения?
— Тогда как лягушка, жирная сонная лягушка…
На самом деле он преувеличивал, конечно, плавать в пресной воде он умел так же хорошо, как и в морской. Но Эрлен не разочаровал, уловив желание Алекса в который раз услышать комплимент и уверение в его неотразимости. Холодная вода прекрасно бодрила. И еще радовало то, что в этот час в бассейн мало кто совался — работа, учеба или лень мешали всем наслаждаться плаванием. Инструктор, видя, что его услуги им без надобности, пожелал хорошо провести время и ушел пить чай в свой кабинет, так что весь пятидесятиметровый бассейн был в полном их распоряжении.
— Ну, что, наперегонки?
— Давай, — азартно согласился Алекс.
Он очень старался, хотя лишние килограммы решили превратиться в гири. Эрлен же вовсе не торопился показать класс, хотя и делал вид, что гребет изо всех сил. Он даже позволил Алексу пару раз вырваться вперед.
— Уффф, я тюлень… Хотя нет, тюлени плавают очень уж хорошо.
— Устал? Погоди, не спеши вылезать из бассейна немедленно, сначала дай успокоиться сердцу, — Эрл придержал его на мелководье. Потом подстраховал и выбрался сам, игнорируя лесенку. — Сейчас душ, сушилка — и можем прогуляться. А потом пойти и пообедать.
— Почему после плавания всегда так сильно хочется есть?
Эрл пожал плечами: риторический вопрос.
— Я бы съел пару куриных колет или что-то вроде.
— Ладно, я приготовлю куриные отбивные, — согласился Эрлен.
Они уже сушились, и Алекс, как всегда, справился быстрее.
— Я подожду тебя в фойе.
Эрлен согласно кивнул и принялся просушивать волосы побыстрее, насколько это могло получиться с не с самым мощным феном. В Нью-Эппле, как и всегда в это время года, было довольно холодно и дул пронизывающий ветер с побережья, так что выходить с мокрой головой, а потом дня два избавляться от соплей в планы Эрла не входило. Однако, выйдя из сушилки, он подумал, что лучше бы не отпускал Ала. Тот стоял напротив Дэмиэна и что-то ему говорил, вернее, пытался втолковать вполголоса. Эрлен замер в тени, прислушиваясь.
-… мне в голову не пришло рыться в документах и искать про Эрлена что-то. Зачем мне это делать? — горячился Алекс.
— Удивительно, насколько ты нелюбопытен, Алексис. Неужели совсем не хотелось узнать, что он может?
— Он защищает меня, этого достаточно. А я защищаю его, Дэмиэн.
— Значит, он останется «беззащитным», когда я тебя убью.
— Зачем тебе меня убивать?
— Пока еще есть шанс, что Эрлен сможет пережить обрыв вашей связи. Меня совершенно не радует отдать в чужие руки творение, в которое я вложил десять миллионов и тридцать лет своей жизни.
— Что? А ты-то здесь при чем? Ты… Ты отец Эрлена?
— Я? Нет, — Дэмиэн рассмеялся. — Ты все еще думаешь, что Эрлен — обычный человек с уникальным даром? Нет, смею тебя уверить. Однажды я наткнулся на документы некоего исследовательского центра, описывавшие эксперименты по созданию суперсолдата. Не буду утомлять тебя подробностями, но мой заказ они выполнили — создали существо, внешне очень похожее на человека, с заранее заданными свойствами. Естественно, я не мог сам воспитывать ребенка, да и жить в одном доме с тем, кто из-за младенческой колики может выжечь мозги всем на расстоянии в сто метров… Но его следовало социализировать, хотя мой исполнитель и выбрал самый идиотский план — оставил ребенка на обочине.
— Так это тебя надо поблагодарить за то, что у меня есть теперь мой Эрлен?
— Он мой, он должен был стать моим! — зарычал Дэмиэн. — Сбой в системе импринтинга позволил ему разгуливать на свободе слишком долго. Я должен был стать единственным для него.
— Ты много для кого пытался стать единственным.
— Связь с тобой была бы выгодна мне, как преемнику Шефа, — презрительно отмахнулся Дэмиэн. — Но ты не оправдал надежд.
— Сейчас разрыдаюсь, — грустно сказал Алекс. — Такой мужчина — и меня отверг.
Эрлен уже тысячу раз проклял себя за ошибку: бассейн был на территории комплекса организации, и он позволил себе выйти без оружия. Вернее, в сумке было много того, что можно использовать как оружие, но у Дэмиэна был пистолет с глушителем, и он стоял слишком близко от Алекса. Даже если бы у Эрла тоже был ствол, существовал риск того, что Алекс пострадает: одно рефлекторное сокращение мышц, и прозвучит выстрел.
Каждый наемник знает и неукоснительно пользуется первой заповедью: сначала выживи любой ценой, потом спасай напарника. Не дать себя убить, чтобы суметь вытащить раненого. Но Эрл, помня об этом, давно все для себя решил. Ранение или смерть Алекса в любом случае ударят по нему так, что действовать в полную силу он просто не сможет. Это будет так, как если его левую или правую часть парализует. Поэтому он очень внимательно прислушивался и наблюдал, чтобы вмешаться в нужный момент. Проблема была в том, что Дэмиэн стоял слишком далеко, чтобы достать его одним прыжком, а Алекс — в углу, из которого его просто некуда было выталкивать. Оставалось только прикрывать собой. Реплика Ала стала триггером, как говорится, соломинкой, переломившей хребет верблюда. Эрлен прыгнул за доли мгновения до того, как Дэмиэн нажал на спусковой крючок.
— Эрл! — по нервам хлестнуло даже сквозь щиты.
Леди Удача сегодня пребывала явно в состоянии ПМС, ехидно и злобно скалясь в лицо наемнику. Наверное, как и всякая вздорная баба, решила отомстить. Эрлена отбросило прямо на Алекса, он порадовался, что хоть так прикроет его. Поймал взгляд Дэмиэна и таранным ударом смел все его искусственные щиты, потроша память и выжигая ее разом. Боли он пока не чувствовал, только ноги не держали. Дэмиэн упал, слегка подергиваясь.
— Эрлен! — Алекс принялся его осматривать.
— Вызови бригаду… Я не смогу регенерировать, пока у меня в потрохах пуля…
Больше всего Эрлена беспокоило то, что он не чувствовал ничего ниже груди. Видел, как Алекс сдирает с него ремень и пытается зажать рану скомканной футболкой, но не чувствовал этого. Алекс вытащил телефон, моментально набрал номер, назвал адрес.
— Держись.
— Не бойся, не сдохну. Все будет хорошо.
— Я тебя люблю, ты помнишь?
— И я… тебя…
Сознание мутилось, походя на оборванную и плохо склеенную кинопленку. Бригада парамедиков чуть ли не материализовалась через считанные мгновения. Эрлена срочно увезли, Алекс уехал с ним, держа напарника и возлюбленного за руку. Он не слишком хорошо понимал, почему, стоит отпустить Эрлена, начинают истошно верещать приборы, а врачи — суетиться над раненым. Но если он его как-то держит, значит, будет держать и дальше.
— Давай, живи, — бормотал ему на ухо Алекс. — Мы столько еще всего не сделали. И Дэмиэн сдох, никто мешать не станет.
Технически, Дэмиэн был все еще жив, но был полным овощем. Но об этом Алекс задумывался меньше всего. Сейчас ему было очень важно не выпустить из рук потихоньку холодеющие пальцы Эрлена, даже когда на него напяливали стерильный комбинезон, облив какой-то гадостью перед этим.
— Присядьте и постарайтесь слиться с мебелью и не мешать работе хирурга, — приказали ему, придвинув к операционному столу какую-то металлическую табуретку.
Алекс принялся стараться, пытаясь при этом еще думать о позитиве и о Гавайях. И об оленях.
И не прислушиваться к скороговоркой бросаемым над его головой фразам.
-…раздроблен.
-…канал поврежден, разорваны…
-…давление близко к критическому…
Это все там, далеко. А тут надо рассказывать про оленей и их смешные морды, про рога и то, как олени жрут снег.
«Они жрут мох, дурья ты башка, — прозвучал в сознании голос Эрлена. — А снег просто разрывают мордами, чтобы добраться. Ну, или если нет открытого водопоя, приходится…»
«Откуда на моем газоне мох?», — возразил Алекс.
«Тогда трава… Тебе все равно, что я не совсем человек?»
«Я тебя люблю, на остальное наплевать».
«А если я не смогу…»
«И на это тоже. Буду кататься у тебя на руках в коляске, чем не лафа?»
Эрлен мысленно рассмеялся и умолк. Алекс предпочел вспоминать дом, теплые пятна солнца на полу, шторы и мягкий диван. Если что, к широкой веранде можно пристроить удобный пандус, а дом — одноэтажный, никаких лестниц. Им будет хорошо вдвоем. Так… Какие пандусы? Алекс встряхнулся. Эрлен встанет на ноги. Дэмиэна хотелось оживить и убить снова. И так раз двадцать подряд.
Он потерял ощущение времени, понял только, что одна бригада хирургов сменилась другой, когда с повреждениями внутренних органов разобрались, все зашили и зафиксировали, и пациента со всеми мыслимыми предосторожностями перевернули, чтобы дать доступ к раздробленному пулей позвоночнику. У него все затекло от сидения неподвижно, но выбирать не приходилось.
«Как ты?», — позвал Алекс, надеясь на ответ.
Осмысленного и оформленного в слова не дождался, только ощущение присутствия Эрлена не исчезало, и легкий успокаивающий импульс он уловил. Должно быть, наркоз все-таки подействовал, и сознание сенсорика потихоньку отключалось.
— Доктор, с ним ведь все хорошо?
— Все показатели на уровне выше критического.
— А что это означает? Я не совсем понимаю.
На него злобно шикнул ассистент, но он же шепотом пояснил, что пациент пока в порядке, давление стабилизировали, дышит за него пока аппарат ИВЛ.
— То есть, он будет жить? И все в порядке?
Ассистент только кивнул и больше не отвлекался. Может, руку Эрлена уже можно было отпустить, но Алекс не хотел так рисковать. Вот закончится операция… И вывезут его вместе с Эрлом в виде статуи — все задеревенело.
«Надеюсь, твоя регенерация и сейчас сработает».
В общей сложности, в операционной они провели около десяти часов. И покинул ее Эрлен в виде той самой гипсовой статуи, что Алекс напророчил ему уже давно. Алекс волноваться не спешил — регенеративные способности напарник показывал потрясающие. Да и врачи вроде бы не волновались Нервничал он только из-за того, что Эрл не приходил пока в сознание и не отзывался ментально. Возможно, в таком состоянии он не мог держать щиты и как эмпат был беззащитен, поэтому Алекс палату реанимации покинул единственный раз — чтобы пройти полную дезинфекцию и переодеться в стерильное. И снова вернулся, сидеть рядом и гладить по щеке.
Через несколько часов за стеклом палаты возникли Дарлинта и дед. Алекс улыбнулся им, жестами показал, что не может отойти от Эрла. Дарлинта такими же жестами показала, что все в порядке. Дед только кивнул и тепло улыбнулся внуку. В палату посторонних не пустили, даже несмотря на статус. Алекса знающие об особенностях пар сенсориков врачи за отдельное существо сейчас не считали.
Эрлен очнулся на третьи сутки после операции, когда держаться без сна Алексу помогали только специальные препараты.
«Солнце… вымотался… Спи».
«Как ты?» — сонно спросил Алекс.
«Я тебе потом пожалуюсь, ладно? Спи, Ал».
Алекс улыбнулся уже во сне, отключившись мгновенно, в не самой удобной позе, так и не выпустив его руку. Явившиеся санитары поставили рядом с Эрленом койку, положили туда Алекса. Так начались трудные будни выздоровления. Регенерация внутренних органов и мягких тканей шла непривычно-медленно, хотя и в десятки раз быстрее, чем у обычного человека. Все дело было в том, что Эрл не чувствовал, что там у него внутри творится, не мог подстегнуть организм. Кроме того, раздробленный пулей позвонок был заменен полимерным трансплантатом, и это тоже сказывалось.
— Как ты? — с тревогой спрашивал Алекс.
— Живой, солнце. Все будет хорошо, обещаю.
— Принести тебе что-нибудь?
— Ага, пиццы из «Романы» на углу, — улыбнулся Эрл.
Конечно, ему нельзя было ничего такого, но он и не собирался есть, только смотреть, как замечательно пахнущую пиццу уплетает похудевший от стресса и осунувшийся до неприличия Алексис. Мечта того сбылась, теперь он напоминал скелет, обтянутый кожей.
— Шеф меня закопает, — сетовал Эрлен, глядя на это безобразие.
— С какой такой радости — тебя?
— Потому что твое удручающее состояние — моя вина. Нужно было думать и работать головой, а не ломиться, как носорог, под пули. Но… я побоялся, что он дернется и выстрелит, и ты будешь ранен.
— Главное, что мы оба живы и здоровы.
Насчет «оба здоровы» Алекс погорячился, конечно. Но внутренние органы Эрлена восстановились, а насчет того, сможет ли он ходить, врачи прогнозов не давали: травма была очень серьезной, до почти полного разрыва спинного мозга. Все, что могли, они сделали, надежда была только на регенерацию самого пациента.
Два месяца — и много, много самых разных лечебных процедур — спустя Эрла выписали для прохождения реабилитационных мероприятий.
— И как ты себя чувствуешь? — взволнованно спрашивал его Алекс.
— Не особо, — честно признался бывший — уже явно окончательно и навсегда, — наемник. — Пока еще не привык к ограничениям. Но я справлюсь.
— Мы справимся.
Алекс ободряюще улыбался ему и вообще всячески излучал позитив. Эрлен выздоровеет, в этом он не сомневался. Шеф личным приказом отправил их на курорт, наказав перевоплотиться в двух свинок и наслаждаться теплыми грязями.
— Ненавижу грязь, — ворчал Алекс. — Как может быть лечебной куча глины?
— А это не совсем глина, — смеялся Эрл.
— А тебе становится лучше от этого корыта с грязью?
— Определенно лучше, особенно когда я смотрю на тебя, по уши в прекрасной, жирной, черной штуке, от которой твоя кожа просто светится. Еще бы она не обтягивала так эти замечательные ребра…
— Зато я не такой жирный свин, каким был.
— Ты никогда таким не был! — запротестовал Эрлен.
Ментальная самодисциплина спасала от депрессии, в которой он бы уже давно утонул. Каждый день он до изнеможения тренировался и прислушивался к своему телу, прекрасно понимая, что должен, обязан снова ходить. Хотя бы для того, чтобы встать перед Алексом на колени и признаться в любви и намерении связать их более явными узами, чем связь сенсорика и «щита».
— Я наемся конфет, обещаю. Снова стану милым и пухлым…
«А пока мне надо носить тебя на руках, помогать тебе передвигаться и все такое».
«Для этого нужны силы, солнце. Обещаешь съесть сегодня весь обед?» — Эрлен легко слышал его мысли и отвечал, когда считал необходимым.
«Я постараюсь. А ты обещаешь сегодня позаниматься на тренажерах?».
«Обещаю», — усмехнулся Эрл, хотя и без клятв мучил ставшее непривычно-неповоротливым тело на тренажерах и в бассейне. Плавать врачи не запретили, а паралич не слишком мешал. Алекс наградил его долгим и нежным поцелуем.
К огромному сожалению обоих, в активной позиции Эрлен был сейчас совершенно бесполезен, вернее, в традиционно-активной, так сказать. Что не мешало ему доводить Алекса до фантастических оргазмов ртом и руками, как только стало возможным.
— Жду, когда у тебя все начнет действовать, — мурлыкал Алекс.
Это, черт возьми, было просто огромным стимулом. Эрлен хотел его, хотел до умопомрачения снова ласкать и трахать восхитительную, только ему принадлежащую задницу, немного потерявшую в мягкости, но не в очаровании. Алекс еще и обещание принялся выполнять, налег на конфеты. Жировой слой у него формировался странно — очень равномерно, не откладываясь на каком-то одном месте. Эрлен пообщался с персоналом уединенного санатория, и Алекса закармливали вкусными, но не слишком вредными блюдами, четко сбалансированными по содержанию витаминов и микроэлементов. Конфеты, впрочем, тоже выдавались дозировано и после строгого внушения диетолога и проверки крови на сахар.
— А мне даже нравится мое отражение, — решил, наконец, Алекс, вертясь перед зеркалом. — Как ты себя чувствуешь, Эрл? Сегодня такая погода прекрасная…
— А можно из наших разговоров убрать эту фразу, солнце?
В последние два дня Эрлен был под полными щитами, но Алекс все равно знал, что он раздражен и зол. Они прожили на этом курорте уже около четырех месяцев, а подвижек не было. Смиряться с тем, что останется калекой, Эрл не желал, но, видимо, был предел прочности и его алмазных нервов.
— Ты прости, Ал, иди, погуляй, нечего такому красавцу сидеть в палате и киснуть. Тем более что погода в самом деле прекрасная.
— Я вообще не любитель пеших прогулок в одиночестве, — отмахнулся Алекс.
Эрлен просто полыхнул раздражением, которое тут же пригасло, словно он пытался и на их связь поставить щит, чтобы закрыться и от Алекса.
— Эрл, я верю в твою регенерацию. Она справится.
Напарник отвел глаза, потом и вовсе откатился к окну, уставившись на горы, занимающие половину окоема. Алекс подошел, встал рядом молча. Он был нужен Эрлу, он это знал, чувствовал. Знал, что злится тот не на него, и даже не на врачей, которые в принципе ни в чем не виноваты: не собираются настолько раздробленные позвонки никак, а медицинский полимер был самым лучшим решением в тот момент. Никто же не знал, что сенсорик осознанно управляет своей регенерацией, и кусок пластика станет для него не спасением, а преградой к выздоровлению. Но теперь-то уже было поздно что-то менять.
— А если попробовать убрать пластик? — предложил Алекс.
— Это еще два-три месяца постельного режима и еще столько же на реабилитацию. Выдержишь?
— Конечно. Спрашиваешь еще. Зато потом будешь бегать на своих двоих. И полетим в Канаду.
Эрлен поймал его руку, прижался к ней щекой.
— Я отвезу тебя к врачам, договоримся об изъятии всего лишнего из тебя, — Алекс наклонился, поцеловал.
— Спасибо, солнце. Я очень ценю твою помощь. И понимаю, как тебе трудно без любимой работы…
— Трудно? Да нет, — слегка растерялся Алекс, пытаясь вспомнить, скучал ли он по работе.
Ему немного не хватало игры с переодеваниями, смены образов. Но не очень сильно. В санатории все маски послетали, выяснилось, что Алексис Алор не так уж сильно любит работу агентства. Больше ему нравилось возиться с ювелирными сплавами, проволокой, камнями. Весь стол в их комнате был завален эскизами и набросками того, что Ал хотел бы попробовать воплотить в металле.
— Надо курсы закончить, — было итогом его работы. — А то я ничего не понимаю.
— Что именно? — полюбопытствовал Эрлен и схлопотал лекцию на час о том, что понимает, чего не понимает любимый напарник, и что учат понимать на курсах.
К концу истории Эрлен безостановочно кивал и со всем соглашался. Алекс за весь час даже лишнего вдоха не сделал, как показалось, так на одном дыхании и выдал прочувствованнейшую речь.
— Я только «за» всеми конечностями, солнце. Особенно, если ты сделаешь для меня обещанное. Можно без женских штучек вроде колье и клипс.
— Я очень постараюсь, Эрл. Не пропадать же прекрасным бриллиантам…
Решение было принято, даже два, и Алекс занялся воплощением задуманного со всем пылом соскучившейся по осмысленной работе души. Вероятно, кое-какие таланты, как у сестры, и в нем были заложены, так что всего три дня спустя Эрлена переправили в лучшую клинику организации. Сидеть при нем и держать за руку сейчас не было нужды, но Алекс все равно проторчал в холле нейрохирургии все время, пока длилась операция по замене искусственного позвонка на взятый у Эрла собственный костный материал. Нервничать он себе запретил, Эрлену там и без того несладко, так что Алекс бодро и с позитивом бегал по холлу.
«Бодро и с позитивом» — это в последние месяцы стало лейтмотивом его поведения. Хотя мысли «только бы врачи ничего не напортачили» все равно прорывались, и приходилось стискивать зубы и насильно возвращаться к тому, что клиника — лучшая, врачей дед подобрал самых лучших, Эрл — вообще вне конкуренции, и все получится.
«Солнышко, уже все. Меня вырубает к хренам…»
Как раз в холл вышел хирург, сообщить, что трансплантация закончена, и «щиту» необходимо пройти процедуру помывки и переодевания, чтобы защищать напарника, пока тот не может этого делать сам. Алекс после всех манипуляций уселся рядом с Эрленом, крепко вцепившись в руку напарника. Тот снова представлял собой статую, закованную в иммобилизирующий панцирь, и это было страшновато: словно все вернулось на полгода назад. Только теперь все вроде бы было иначе. Алекс уже уставал надеяться и верить, просто ждал, чем все закончится.
Первыми признаками правильности принятого решения была феноменальная скорость консолидации позвонка. Уже через две недели ведущий Эрлена врач смог отличить здоровые позвонки от поврежденного только по номеру, указанному на снимках. А потом к Эрлу пришла боль. Вернее, БОЛЬ, выкручивавшая и вытягивавшая его спину, которую он с огромным трудом удерживал за щитами, чтобы не делить ее на двоих с Алексом.
— Таблетки? Уколы обезболивающего? — нервничал тот, понимая, почему Эрлен лежит с таким застывшим лицом.
— Прости, Ал, нельзя. Тебе нужно сейчас поменьше быть рядом, не хочу, чтобы и тебе было больно…
— И как долго у тебя будет болеть?
— Пока не восстановятся поврежденные нервы. Недолго, надеюсь, от силы неделя.
— Но это хорошо? Если болит, значит, заживает?
— Да. Я уже иногда чувствую… кое-что ниже ребер.
Алекс просиял. Это было отличной новостью. Но за предложение оставить напарника мучиться от боли в одиночку его хотелось прибить. Кем бы он был, если бы сделал так?
— Позволь мне помочь?
— Разделив не самые приятные ощущения? Солнце, это будет не помощь, а истязание, да и мне не доставит удовольствия знать, что тебе тоже больно.
— Но тебе будет больно чуть меньше.
— Только не в этом случае. И вообще, чтобы отвлечься, нужно заняться чем-то. Иди сюда, — Эрлен потянул его за руку, усаживая на свою койку и заставляя наклониться.
«Ты бы знал, как я тебя хочу», — рот был занят, но передавать мысли это не мешало.
«Знал бы ты, как тебя хочу я».
Хотя всякие сексуальные позывы у Алекса на фоне болезни Эрлена не проявлялись совсем. Эрл в который раз ставил его в тупик своими поступками и поведением. Ему больно, но он ласкает так, что приходится кусать ребро ладони, чтоб не пришла на крик медсестра. Умудряется найти все самые чувствительные местечки на теле любовника, даже заперев свою эмпатию под мощными щитами. Алекс с огромным нетерпением ждал, когда же его возлюбленный поправится совершенно. Чтобы можно было наверстать в постели все это упущенное время.
То, что боль стихает, он понял как раз дня через три, увидев на лице Эрла мягкую, умиротворенную улыбку. Щиты тот чуть приспустил, хотя их связь все равно глушил еще.
— А ноги уже чувствуешь?
— Пока слабо, но — смотри!
Под простыней чуть шевельнулись его пальцы. Алекс обрадовался.
— Идея с удалением пластика помогла. Я так боялся, что она провалится.
— Все дело было в том, что я не мог почувствовать его. Все органы взаимодействуют, и кость с мозгом — тоже, а этот кусок пластика был чужеродным. Помнишь, пулю я тоже не мог извлечь самостоятельно, зато потом все срослось, как новенькое.
— И теперь у нас все будет хорошо?
— Да. Я скоро встану на ноги. Но… я даже не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы вернуть форму и снова мочь работать.
— Нас ведь никто и не торопит.
— А ты?
— А я понял, что маски — это вовсе не главное в жизни.
— Что же тогда для тебя главное, солнце?
— Ты, — определился Алекс. — Для меня главное в жизни — ты.
Эрлен сгреб его в объятия, со стороны показавшиеся бы костоломными, но с Алексом он всегда был аккуратен и осторожен.
— Как и для меня, Ал. Ты — главное.
— Мы уедем в Канаду. Или еще куда-нибудь, куда ты захочешь.
— Куда мы оба захотим, Ал. Идет?
— Идет, — легко согласился тот. — Мне все равно, я просто путешествовать люблю.
Дорога к полному выздоровлению, несмотря на бешеный прогресс, безоблачной и ровной, как немецкий автобан, не была. Эрл выкладывался по полной программе, чтобы подстегнуть свое тело, мучил себя — и Алекса, нигде не оставлявшего его в одиночестве, — на тренажерах, в бассейне и на беговой дорожке. Первое время его до нервной дрожи пугало то, что ноги, вроде бы, слушающиеся, снова отказывали или немели. Доктора советовали не спешить, беречь спину, не нагружать организм.
— Ваша регенерация не божественна, просто вы выздоравливаете, в отличие от других пациентов.
Приходилось терпеть, беречься и работать над собой. А еще учиться. Учиться Эрлен начал еще в клинике, после первой операции, опасаясь, что прежней работы ему не видать, как своих ушей без зеркала. Отличная память позволяла усваивать материал чуть быстрее, он уже готовился сдавать экзамены за первый курс. Профессия была самая востребованная: информационные технологии и системы доступа. Шеф, узнав об этом, намекнул, что организации такие люди очень нужны.
— Хватать будет не только на хлеб с маслом, но и на слой икры поверх.
— Ты любишь икру? — спросил Эрл у Алекса.
Сам он любил крабов, креветок, кальмаров, рыбу и водоросли, но вот икру и всяческую скользкую мерзость вроде мидий не переносил.
— Не особенно, я люблю рыбу.
— На рыбу — тем более, — уверил дед. — Учебу обоим я оплачу.
Спорить было бесполезно.
— А тебе точно не будет скучно заниматься всем таким? — волновался Алекс.
— Почему — скучно? Наоборот, мне как раз будет интересно. А тебе?
— О-о-о, я буду полностью счастлив, когда нам не надо будет подвергаться опасности!
Эрлен поклялся всеми самыми страшными клятвами, что будет соблюдать строжайшую конспирацию и никогда не попадется на ниве хакерства. Алекс расцеловал его за это и не только расцеловал. С момента возвращения чувствительности ногам была у Эрла проблема интимного плана: любимого напарника он хотел до дрожи…, но не мог. Не все нервные окончания полностью восстановились, не все функции. Решалось это пока еще просто: он отдавался Алексу, получая некоторую долю удовольствия, хотя больше, конечно, морального, чем физического. Алексу в плане секса намного важнее было то, с кем он в постели, нежели то, чем они там занимаются, так что он особо похотливым кроликом не был. Иногда им достаточно было обняться, так, чтобы Эрлен подсунул свои вечно холодные пятки поближе к теплым ногам Алекса, уткнуться друг в друга, чтобы получить дозу позитива на сон грядущий.
— Так хорошо, правда ведь? — Алекс жмурился и потягивался.
Эрл почесал ему спину и под лопатками, прошелся вдоль позвоночника, ловя отклик — почесушки Алексис, как оказалось, очень любил, балдел и тащился от них, как кот.
— Да, сделай так еще, — потребовал он, прогибаясь в спине.
Эрлену стало жарко, острые искорки закололи в низу живота. Он послушно выполнил желание любовника, подразнил, тихонечко пощекотал «кошачье место» на крестце.
— Еще, — Алекс почти урчал.
Они оба привыкли ложиться спать голышом, и оба теперь прекрасно чувствовали неравнодушие друг друга к этой процедуре.
— Перевернись, — попросил Эрл, помог Алексу устроиться к себе спиной на другом боку, поцеловал в загривок и осторожно прихватил кожу зубами, продолжая поглаживать ребра и спину.
Алекс обрадовался — кажется, чувствительность у его любимого восстановилась полностью. Эта его радость вспыхнула ярко, как солнце, согревая, наполняя своим светом и Эрлена, как пузырьки в шампанском, побежала в крови. Эрл вылизывал его спину, покусывал, мысленно и вслух делясь своим восторгом.
— Это так прекр-расно, что мы снова можем полностью насладиться друг другом, — радовался Алекс.
Конечно, он немного отвык от нормального секса, но и Эрл торопиться не стал. Прелюдия и подготовка нравилась обоим едва ли не больше самого соития. Это было как из промозглой темноты внезапно нырнуть в теплые солнечные лучи на пляже.
Через три дня Эрлен, полностью подняв щиты, попросил любовника одеться празднично, но без масок.
— Это сюрприз.
Заинтригованный донельзя Алекс закивал и поспешил начать перебирать свой гардероб, наконец, выбрал элегантный вечерний костюм. Эрлен удивил его тем, что тоже надел ни больше, ни меньше — смокинг, с белоснежной рубашкой и галстуком-бабочкой, запонками и начищенными до зеркального блеска туфлями.
— Нам нужно кого-то изобразить?
— Нет, будь собой, Ал. Никаких масок.
Это удивляло еще больше, разжигая любопытство. У подъезда их уже ждало такси, и Алекс по дороге пытался понять, куда они едут.
— М… «Метрополь»? Ты забронировал для нас столик в «Метрополе»?
— Нет. Потерпи, скоро все узнаешь.
Да, он забронировал не столик, а целый зал. Небольшой, уютный, отделанный под римскую кофейню. Все столы там убрали к стенам, оставив только один, накрытый на четверых. Алекс перестал понимать что-либо. Потом просветлел.
— Я понял, в чем дело. У тебя день рождения! А я забыл…
— У меня нет дня рождения, солнце, и не в нем дело. Потерпи, — Эрлен улыбнулся своей привычной едва заметной улыбкой.
В зал вошли Ингмар и Дарлинта Алор.
— Прошу прощения, мы немного опоздали.
— Нет, все в порядке. Сэр, мисс Алор, — Эрлен поднялся и помог сесть даме, сам остался стоять. — Я знаю, как вы дороги Алексу, поэтому пригласил вас сегодня.
Он обошел столик и остановился напротив Алекса, потом плавно опустился на одно колено. Зал, словно по команде, погрузился в полумрак, оставляя освещенными только их двоих, наполнился негромкой лирической музыкой.
— Алексис Алор, я люблю тебя и хочу быть с тобой всю жизнь.
На вытянутой к Алу ладони словно по волшебству возник открытый бархатный футляр с кольцом, в точности повторяющим перстень его погибшего отца, с точно таким же голубоватым квадратным бриллиантом и вензелями.
— А… Я согласен, — догадался ответить Алекс после непродолжительного молчания.
Эрлен надел на его руку кольцо и, наконец, приопустил щиты, позволяя своему счастью выплеснуться за них. Дед тяжеловесно захлопал, Дара тихонечко всхлипнула и аккуратно промокнула глаза салфеткой.
— Я так за вас рада, так рада!
— А уж как я за нас рад, — Алекс крепко обнял жениха. — Когда и где заключим брак?
— А вот тут позвольте вмешаться мне, — заявил дед. — Все будет в лучшем виде. У меня не каждый день внук браком сочетается.
— Только ничего совсем роскошного, ладно? — поспешил предупредить Алекс.
— Не обрывай крылья моей музе, — проворчал Ингмар Алор.
— Молчу-молчу, — Алекс засмеялся.
Он был счастлив, нет, они были счастливы — вместе.
***
— Берешь ли ты, Алексис Алор, — вещал торжественный, словно священник, распорядитель, — в законные супруги Эрлена Дейла и клянешься любить его в горе и в радости, в болезни и здравии, в нищете и богатстве, пока смерть не разлучит вас?
— Да.
«Клянусь, я всегда буду твоим щитом».
— Берешь ли ты, Эрлен Дейл, в законные супруги…
«И даже смерть нас не разлучит, клянусь».
23. Я буду твоим щитом
© Copyright: Таэ Серая Птица, 2016
Свидетельство о публикации №216123000207
Свидетельство о публикации №216123000207
Рецензии