Дама и рыцарь

 
Папа сидел в кресле, нахохлившись, точно воробей на морозе и маленькими глотками пил горячую воду с лимоном. Его шею укутывал тёплый шарф, на ногах были шерстяные носки, а на голове тёплая фетровая шляпа.
- Ну, сколько там? – спросил он маму, разглядывающую только что вынутый у него градусник. –  Не менее 39, я полагаю. Мне очень, очень плохо...
- 36,8 – сказала мама, поджимая губы, чтобы не улыбнутся.
- Сколько, сколько?! – подпрыгнул на месте папа. – Не может этого быть! Дай, я ещё подержу.
- Ты и так держал его 20 минут, - заметила мама.
- Значит, он сломался, - буркнул папа. – Я же чувствую, что ужасно болен...
Мама переглянулась с Варей и пожала плечами.
- Ну, раз ты чувствуешь...
- Да, чувствую, - запальчиво сказал папа и шумно высморкался. – У меня грипп или того хуже. Ох, уж эти болота! Вечно тут все болеют.
- Пока что ты единственный, кто заболел летом за все эти годы, - певуче отозвалась мама, уходя на кухню.
- Неправда, - воскликнул папа. – В прошлом году Степашке тоже было плохо...
- Просто он съел целую банку сгущёнки, которую кто-то оставил на стуле... – донеслось с кухни.
- Это неважно, - наморщился папа. – Он страдал, и я тоже страдаю! Варя, милая, налей, пожалуйста, папе ещё горячей воды с лимоном. Мне так плохо...
Папа вздохнул и обессиленно откинулся на спинку кресла. Варя взяла стакан, налила воды из чайника и поставила его рядом.
- Спасибо, моя хорошая, - слабым голосом проговорил папа, закрывая глаза. – Только ты меня понимаешь...
- Вообще то, - сказала Варя. – Когда у Серёжи была такая температура, ты сказал что ему можно идти в школу.
С кухни донёсся сдавленный смешок, а папа выпрямился на кресле и трагически схватился за голову.
- Никто меня не понимает, никто! Только Степашка... Кстати, где он?
- Он ушел с Серёжей на рыбалку.
- Я всеми брошен, - продолжил причитать папа, - всеми... Даже любимой собакой... Что же мне делать?
- Сварить мне кофе, – сказала мама. – Ты любишь говорить, что забота о других, помогает забыть о собственных трудностях. Самое время продемонстрировать это на деле.
Папа почесал нос, задумчиво повертел в руках свои очки, а затем решительно поднялся.
- Хорошо, - сказал он с видом короля в изгнании. – Я сварю вам кофе. Пусть я после этого распластаюсь без чувств, но ручаюсь, он будет великолепен!
Кофе с зефиром заметно улучшил папино настроение. Он стянул шерстяные носки, шляпу, но категорически отказался снимать шарф.
- Это мой оберег, - заявил он, допивая третью чашку и опустошая коробку зефира в шоколаде. – Он спасёт меня от злых духов, которые приносят болезни.
- Болезни приносят микробы, – уверенно заявила Варя. – Нам учительница в школе рассказывала.
- А не рассказала ли вам случайно ваша замечательная учительница,  - сказа папа, - про храброго кавалера Жерара Маре, по прозвищу рыцарь в Шарфе и о его прекрасной даме, Изабелле Лакруа?
- Нет, - помотала головой Варя. – В школе только неинтересное рассказывают...
- В таком случае, вам обеим будет интересно услышать эту чудесную историю, в которой одна простая девочка превратилась в знатную даму, а отважный юноша в настоящего рыцаря.
- А они поженились потом? – спросила Варя с горящими глазами.
- Э-э-э, - замялся папа, - ещё не знаю... В смысле, история умалчивает этот факт... Короче слушайте. Давным-давно, когда замки и ветряные мельницы были обычным делом, а на картах были подробно указаны пути к тем местам, где водятся драконы и великаны, жил-был молодой человек, который отчаянно мечтал стать рыцарем. Он был смел, силён и предан, но, увы, по строгим законам того времени, этого было недостаточно. Чтобы стать рыцарем, непременно требовалось быть родовитым дворянином и иметь хотя бы самый крошечный замок. Однако Жерар не переставал верить, что судьба улыбнётся ему. Он каждый день упражнялся в верховой езде, фехтовании и подолгу представлял себе, как он ухаживает за своей дамой сердца, которая также непременно должна была быть у каждого стоящего рыцаря. Братья потешались над ним и именовали его «шевалье». «Шевалье не желает отведать пареной репы? – говорили они, когда он вечером садился за ужин. Или – «Ваша светлость не соизволит выплеснуть это  помойное ведро?»
Жерар хмурился, но держался молодцом и упрямо продолжал верить, что его мечта осуществима.
- Всё равно я стану рыцарем, - говорил он себе, покачиваясь без седла на спине их старой кобылы Люси. – Стану и всё тут...
Он не мог знать, что далеко-далеко от него, в небольшом городе на берегу большой реки жила Изабель, мечтавшая стать знатной дамой, которую полюбит отважный рыцарь. Она была дочкой прачки и по всем правилам, конечно, никак не могла ей стать,  однако она тоже верила, что её мечта осуществима, и каждую ночь представляла себе, каким он будет, её рыцарь. Кузины дразнили её каждый день, и когда на её переднике случалось появиться пятну, они наперебой предлагали свои услуги, чтобы помочь «бедной баронессе».
«Знатные дамы не должны утруждать себя, - с серьёзными лицами говорили они. – У них полно слуг. Давайте, мы вам поможем, баронесса...»
Но вместо помощи они мазали её фартук сажей, и Изабелле стоило немалого труда отчистить его.
- Ничего страшного, - говорила она себе ночами. – Они просто не знают то, что знаю я. Стать знатной дамой может каждая девочка, нужно только как следует захотеть и не терять надежу. Не терять надежду...
Время шло. Отважному Жерару исполнилось 18 лет, а прекрасной Изабелле 16. Они по-прежнему жили своими жизнями и верили в мечты, когда в королевстве разразилась война. Рыцари одного знатного рода, на гербах которых красовался подорожник, выступили против других, не менее знатных рыцарей, на чьих гербах красовался щавель. «Подорожники» называли «щавельнистов» мятежниками, а те в свою очередь, называли их изменниками. Обе стороны собрали под свои знамёна внушительные  армии и бились друг с другом, не щадя сил и жизней, хотя никто толком не мог объяснить, почему именно они это делают. Жерар понял, что настал его счастливый час. Он простился с семьёй и отправился на войну, где вскоре, благодаря своей отваге и преданности, стал оруженосцем одного знатного толстого рыцаря, большого любителя пиров, турниров и войны. Правда, для всего этого он был уже слишком стар и толст и не мог без посторонней помощи ни влезть на лошадь, ни спуститься с неё, но был готов драться с каждым, кто бы усомнился в его силе и ловкости. Он пропустил большинство сражений, так как вечно просыпал, а если ему и иногда  удавалось встать вовремя, то он никогда не выходил из своей палатки, не позавтракав плотно. Ел Гийом много и обстоятельно, отдавая дань каждому блюду, а потому к тому моменту, когда он был сыт, одет и взгромождён при помощи четырёх слуг на своего коня, битва обычно заканчивалась.
- Чёрт знает, что такое! – ругался он, узнав, что опять опоздал. – Придётся опять выпороть слуг за то, что они не разбудили меня вовремя. Подумать только, война идёт уже несколько месяцев, а я до сих пор в ней не участвовал! Безобразие...
Расстроенный и голодный он возвращался обратно, грозился высечь слуг, но те вовремя подавали вино и жаркое, и толстяк Гийом откладывал наказание «на потом».
А потом были фазаны, куропатки, фаршированные яйца, ветчина, сыр, пироги,  ещё пара кувшинов вина, так что в конце концов храброму рыцарю оставалось только одно – спать – что он и делал, а проснувшись, немедленно садился ужинать, так что для расправы со слугами у него просто не оставалось времени.
Лишь однажды судьба улыбнулась ему. Его ужин настолько затянулся, что когда пришла весть о грядущей битве, Гийом всё ещё был на ногах.
- Превосходно, - воскликнул он, разгорячённый вином и жареной индейкой с каштанами. – Седлайте моего коня, несите мои доспехи, и если я опять опоздаю на битву, то, клянусь громом, я всех вас насажу на моё копьё и изжарю, точно рождественских гусей!
Слуги засуетились, и через час пыхтящий от натуги Гийом выехал из лагеря и одним из последних присоединился к схватке, в которой также принимал участие наш юный друг Жерар. Битва была ужасающей. Сотни рыцарей мчались друг другу навстречу, выбивая противников из седла, ломая копья и мечи. Тысячи стрел затмевали небо и обрушивались на ряды копейщиков, раскалывая их щиты и пробивая кольчугу. Крики, стоны, ржание лошадей и оглушающий грохот железа наполнил тихую доселе долину, и в эту жуткую толчею ринулся на всём скаку Гийом, опустив забрало и грозно потрясая своим копьём. Это было великолепное зрелище, но вот незадача, когда до вражеских рядов оставалось каких-нибудь сто шагов, конь Гийома, устав нести на себе непосильную для лошади тяжесть, споткнулся, и наш рыцарь, кубарем вылетев из седла, упал в большую лужу. Всё бы ещё могло закончиться весьма сносно, поднимись Гийом на ноги и продолжи вести бой, но судьба оказалось весьма капризной дамой и под собственным весом и весом своих богатых доспехов, толстяк начал банально тонуть в грязи... От ярости и обиды на его глаза навернулись слёзы, и он, из последних сил приподняв из грязной жижи лицо, издал протяжный вопль, на который обратил внимание Жерар. Он поспешил на помощь знатному рыцарю, помог ему выбраться и встать на ноги.
- Вперёд, - закричал толстяк, почуяв под ногами твёрдую землю. – Мы покажем этим «щавельнистам», что к чему.
- Но, милостивый государь, - скромно потупил глаза Жерар, видя, какая редкостная удача идёт к нему в руки, – ваша доблестная атака заставила врагов в панике отступить. Битва завершена. Мы победили.
Гийом протёр глаза и увидел, что враг действительно разбит и бежит.
- Хм, - сказал он, гордо подбочениваясь, - кажется, они и вправду дали дёру.
Затем он, не поворачивая головы, как можно небрежнее спросил юношу:
- Но что, собственно, произошло? Я что-то плохо помню тот момент, когда меня выбили из седла...
- Я вам всё сейчас расскажу, - сказал Жерар, помогая рыцарю снять шлем и отыскать меч. – Когда вашего оруженосца ранило стрелой и он отстал, вы бросились в самую гущу схватки, рыча, точно лев, и размахивая своим копьём, как великан. У врагов затряслись поджилки, а некоторые даже упали на колени и стали молиться...
- Действительно? – прервал его Гийом. – Так всё и было?
- Ну разумеется, - ответил Жерар. – Я стоял в 20 шагах и всё отлично видел.
- Хм-м-м, - пробурчал рыцарь - Продолжай...
- Так вот, когда вы были в нескольких шагах от неприятеля и готовы были обрушить на него весь ваш гнев, Чёрный рыцарь на огромном вороном коне налетел на вас сзади точно демон...
- Чёрный рыцарь, ты сказал? - спросил Гийом.
- Совершенно верно, ваша милость, - кивнул юноша. – На огромном вороном коне.
- Ага... - пробормотал Гийом. – Так-так... и что же он сделал, этот Чёрный рыцарь?
- Он предательски ударил вас своим копьём в спину, и так как вы не ожидали подобной низости, вас выбросило из седла на землю.
- На землю? – переспросил Гийом. – Ты сказал не в грязь, не в воду, а на землю?
- Именно так, - кивнул Жерар. – На землю, где вы, прежде чем потерять сознание, успели проткнуть своим мечом трёх солдат неприятеля...
Гийом, который действительно немного ударился головой и отбил копчик, растеряно огляделся.
- Послушай, - сказал он, поманив пальцем юношу, - ты действительно всё это видел?..
- Своими собственными глазами, ваша светлость!
- Превосходно, - просиял Гийом. – Отныне вы мой новый оруженосец. Приведи мою лошадь, и поедем обедать. От такой битвы у меня разыгрался жуткий аппетит...
Не менее интересно обстояли дела у Изабеллы. Одним воскресным утром, покупая на рынке зелень, она заметила толпу зевак, потешающуюся над молодой девушкой, немногим младше самой Изабеллы. Девушка была одета совсем просто, и её светлые волосы были распущены, но держалась так, будто была дочь самого короля. Изабелла подошла ближе и прислушалась.
- Так вы говорите, что вы баронесса? – услышала она бас торговца сладостями.
- Да, - ответила белокурая девушка, чем вызвала новый взрыв хохота.
- Чудесно, ваше высочество, - склонился в насмешливом поклоне торговец, подмигивая своим приятелям. – И чего же вы желаете?
- Несмотря на то, что вы грубиян, я желаю попробовать ваши сладости, - ответила она. – Вид у них весьма соблазнительный.
Новый взрыв смеха потряс рынок. Люди стали собираться в толпу, а Изабелла протиснулась в первые ряды.
- О, простите меня великодушно, - затряс косматой головой продавец. – Угощайтесь, ваше высочество, но сначала заплатите...
- Я же уже сказала вам, что у меня нет с собой денег, - ответила девушка, не теряя самообладания.
- Как?! – притворно изумился торговец. – У баронессы нет денег?
- Нет, - сказала девушка.
- Совсем-совсем? – никак не мог поверить продавец.
- Совсем-совсем, - ответила девушка, начиная хмуриться.
- Что, даже  малюсенькой медной монетки? – не унимался торговец, подмигивая своим товарищам.
- Да нет же! - сказала девушка, гневно сверкая глазами.
Торговец открыл рот, чтобы сказать ещё что-то остроумное, но тут он заметил Изабеллу и сменил тон.
- Ба, - произнёс он, вновь принимаясь насмешливо кланяться. – Смотрите, кто к нам пожаловал. Сегодня вся знать нашего города почтила меня своим присутствием. Как ваши дела, Изабелла? Ваш рыцарь ещё не вернулся с войны? Но, ничего, ничего, такая знатная дама, как вы обязательно его встретит...
Изабелла отчаянно покраснела и приготовилась ответить нечто дерзкое, как вдруг белокурая девушка схватила её под руку и радостно воскликнула:
- Какая удача! Знатная дама! Превосходно.
Одолжи мне, пожалуйста, несколько монет, чтобы заплатить этому грубияну за его сладости. Просто я сбежала из замка сегодня утром, чтобы побродить по городу в одиночестве, и очень проголодалась.
- Конечно, - ответила Изабелла, стараясь  подражать тону и манерам незнакомки. – Вот, держи.
Она протянула всё, что у неё было, девушке и та, не глядя, высыпала медяки на прилавок.
- Этого достаточно? – спросила она торговца.
Тот пробурчал нечто неразборчивое, недоумённо глядя на двух девушек.
- Пойдём, - сказала белокурая девушка, откусывая большой кусок от имбирного пряника. – Мне тут больше не нравится. Расскажи мне о себе. Где твой замок?
Они вышли с рынка под руку, как заправские подруги, и гуляли около часа, болтая о том, о сём. Баронессу звали Нелли, она росла без матери и была на редкость разумной и некапризной девушкой. Очень скоро обеим девушкам стало казаться, что они знают друг дружку вечность. Они как раз принялись оживлённо обсуждать рыцарей, которые покорят их сердца, как вдруг рядом остановилась роскошная карета и оттуда, точно моль из шкафа, вылетело несколько взволнованных служанок.
- Ваша милость, ваша милость, – причитали они, кружась вокруг незнакомки. – Какое счастье, что вы нашлись. Как мы напугались! Как мы все за вас волновались.
Они буквально выхватили белокурую принцессу из рук Изабеллы и внесли её в карету, но в последнюю минуту, незнакомка властно остановила их.
- Постойте, - сказала она. – Пока я тут гуляла, я встретила ещё одну знатную даму и хотела бы пригласить её к себе домой. Изабелла, дорогая, садись со мной. Я покажу тебе замок и познакомлю с папочкой. Он чудесный, только глуховат...
Старшая из служанок надула губы и окинула Изабеллу надменным взглядом.
- Простите, ваша светлость, но, по-моему, это совершенно не знатная дама. Вы только посмотрите на её платье и башмаки. Да она наверняка прачка или торговка овощами.
Изабелла побледнела, но вспомнив, с каким достоинством держалась на рынке настоящая баронесса, высоко подняла подбородок и спокойно ответила.
- Быть может, я пока и не баронесса, но когда-нибудь я ей обязательно стану.
Служанки прыснули со смеху, но Нелли грозно цыкнула на них, и они испуганно притихли.
- Если я говорю, что встретила знатную даму, - сказала она тихо и вкрадчиво, - то, смею вас заверить, так и есть. Прошу, Изабелла, садись. Я не люблю быть в долгу у своих подруг, будущих баронесс...
Дела у Жерара и Изабель быстро пошли на лад. Жерар очень скоро стал совершенно незаменимым человеком в окружении Гийома, а Изабель, стала не только новой служанкой Нелли, но и её лучшей подругой и советчицей.
Меж тем война между «щавельнистами» и «подорожниками» никак не заканчивалась. Ни та, ни другая сторона не могла одержать победу, но о мирном договоре никто и слышать не хотел. Единственное, о чём они смогли договориться, это небольшое перемирие, чтобы затем продолжить драться с новыми силами.
 По такому  случаю в замке Нелли было организованно большое празднество, на которое съехались многие знатные рыцари. В их числе был и Гийом со своим верным оруженосцем. Жерара было теперь не узнать. Облачённый в доспехи и восседающий на отличном коне он сам порой походил на рыцаря, тогда как толстый и неповоротливый Гийом  казался его
старым слугой. Война окончательно разнесла Гийома. Он толстел от сражения к сражению, так что перед последним не смог влезть в доспехи и скакал на врага в домашнем халате, размахивая обглоданным свиным окороком, точно булавой. Он даже был ранен, хотя предпочитал скрывать этот факт, так как неприятельская стрела пронзила ему ягодицу, отчего он начал прихрамывать. Впрочем, ему это только шло, так как теперь он числился бывалым ветераном, а благодаря историям, которые про него рассказывал Жерар, ещё и отчаянным храбрецом.
Жерар первым увидел Изабеллу. Она стояла на балконе рядом с Нелли и любовалась проезжающими мимо рыцарями. В груди у юноши затрепетало, и он понял, вот она, Дама его сердца. Однако дама не замечала его. Её взор был прикован к рыцарю Огня, на щите которого сплетались языки пламени. Положение спасла баронесса.
- Смотри, как тот юноша смотрит на тебя, - сказала она Изабелле. – Боже, да он красавчик. И как хорошо сидит в седле. Кажется, ты ему понравилась...
- Да, пожалуй, - сказала Изабелла, переведя свой взор на юношу и понемногу заливаясь румянцем от его смелого взгляда. – Но он не рыцарь, хоть и очень на него похож... На его щите пусто.
- Но и ты ещё не баронесса,  - напомнила Нелли. – Впрочем, если тебе больше нравится рыцарь Огня, то дело твоё. Только хочу тебя предупредить, под своим забралом он скрывает заячью губу и поросячьи глазки...
Однако Изабелла уже почти не слушала Нелли. Она сказал так лишь для того, что  скрыть своё смущение, потому что юноша сразу же пленил её сердце. Нелли улыбнулась и стала выискивать в толпе своих кузенов, а Изабелла стянула со своих плеч тонкую накидку, которую ей подарила её подруга и сбросила её с балкона прямо в руки Жерара. Он повязал его на шею, после чего привстал в седле и отвесил своей даме глубокий поклон.
- Вот у тебя и появился рыцарь, моя будущая баронесса, – засмеялась Нелли. – И судя по тому, что о нём говорят, он храбр, предан и безукоризненно честен. За исключением тех случаев, когда он рассказывает о подвигах хозяина, но это лишь делает честь его уму. Ах, мужчины, мужчины, какие же вы все хвастунишки...
В тот же день Изабелла получила от Жерара записку с признанием в любви и отправила ему не менее нежное ответное послание. Им так и не удалось переговорить с глазу на глаз, но когда на следующий день рыцари покидали замок, она долго махала юноше с крепостной стены, и это было так трогательно, что Нелли прослезилась.
- Ах, Изабелла, я так тебе завидую, - сказала она. – Вы словно созданы друг для друга. Уверена, у вас всё будет хорошо...
Однако в реальности всё было не так-то просто. Дела в замке  обстояли из рук вон плохо. Отец Нелли, барон Донжон, милый старичок, некогда отважный рыцарь и неутомимый охотник, стал с возрастом не только туговат на ухо, но и совершенно рассеян. После смерти жены он постепенно утратил интерес ко всем своим прежним развлечениям и занялся коллекционированием бабочек. Теперь внутренние стены одной из башен  замка были доверху увешаны сушёными насекомыми, и барон прохаживался меж ними, мурлыча себе что-то под нос, так что если бы не усилия  Нелли и старого управляющего Гастона, всё хозяйство давно пришло бы в упадок. Только изредка Донжон приходил в себя и начинал заниматься делами, но это длилось обычно не более недели, после чего он вновь впадал в меланхолию и уединялся в башне. Так случилось и сейчас. Едва отгремели прощальные трубы и отзвенели доспехи удаляющихся рыцарей, барон начал неудержимо зевать и к вечеру вновь был со своими бабочками.
Всё бы было ничего, так как Гастон и Нелли неплохо справлялись, но в последнее время в замок зачастил двоюродный братец Донжона, Жан Дюпьер, который был не прочь прибрать имение к рукам. Он старательно обхаживал старика, каждый раз привозя ему редчайших бабочек самой немыслимой окраски и формы, выдавая их за результаты трудов нескольких заморских экспедиций, с которыми он якобы поддерживал связь. На самом деле всех бабочек ему мастерил знакомый суконщик, не без изящества используя крылья других насекомых, куски пёстрой ткани, кожу, янтарь, сухие листья, а иногда кусочки сусального золота, а в качестве клея используя мёд и смолу. От его бабочек рябило в глазах, и все они были размером не меньше  ладони, а некоторые втрое больше. Жан пользовался тем, что окружающий мир в то время был ещё плохо изучен, и барону не с чем было сравнить свою коллекцию. К тому же старик был очень доверчив, когда дело касалось его любимых насекомых.
- Посмотрите, что я вам привёз, мой любезный братец, - закричал с порога Жан, откидывая плащ, под которым была небольшая деревянная коробка. – Я только что получил это из Тасмании. Это потрясающе. Такого экземпляра у вас ещё нет в коллекции.
- Неужели! – запрыгал от восторга барон. – Покажите же мне её скорее!
- Одну минуту, - улыбнулся Жан и с видом фокусника откинул крышку коробки. Там, на тёмно-синем бархате, лежала чудовищного размера бабочка, собранная из парчи, двух стрекоз, майского жука, бисера и обломков перламутра.
- Боже, какая прелесть! – воскликнул барон. – Это восхитительно! Как она называется?
- В этом то и есть загвоздка, любезнейший братец, - ответил Жан. – Это совершенно новый вид бабочек, и у них ещё нет названия. Начальник экспедиции многим мне обязан, поэтому я уговорил его не называть её пока и предоставить эту честь вам...
- Мне?! – схватился за сердце Донжон.
- Вам, вам, любезный братец, - ответил Жан. – Я знаю, как это важно для вас, так что прошу, придумывайте имя, и я тотчас же напишу его в своём ответном письме в Тасманию.
- Ох, это так волнительно! – всплеснул руками барон, и Нелли, не выдержав этой комедии, фыркнула и отошла в сторону. Она много раз пыталась раскрыть отцу глаза на этот очевидный обман, но всё было тщетно. Он точно не слышал её, а когда она грозилась выбросить всех его бабочек и больше не опускать перед Жаном подъёмный мост, он приходил в ярость и грозился сжечь весь замок дотла.
- Итак, - сказал Жан, когда девушка удалилась, - каково будет имя это чудного создания?
- Я бы хотел назвать её Нелли, как мою дочь, - сказал барон и шумно высморкался. – Это очень красивое имя.
- Не спорю, мой любезный братец, но вспомните, только в прошлом месяце вы назвали этим именем пять новых экземпляров. Быть может, вам следует придумать более... оригинальное имя?
- А я хочу Нелли, - надулся старик. – Могу я её так назвать или нет?
Жан подавил улыбку и склонил голову.
- Можете, вне всякого сомнения.
- В таком случае, эта чудесная новая бабочка из Тасмании, будет называться Нелли, - сказал барон и его лицо вновь засияло. – Пойдёмте скорее в башню. Мне не терпится добавить её в свою коллекцию...
Такие сцены повторялись каждую неделю, так что в конце концов Жан обрёл такое влияние на барона, что старик готов был слушать каждое его слово. И для начала Жан посоветовал немедленно рассчитать Гастона, потому что тот якобы все эти годы обкрадывал Донжона. Поначалу старик пробовал сопротивляться, но Жан умел настоять на своём, и когда в следующий свой визит очередная фальшивая бабочка из Южной Африки украсила стену башни, Гастон был с позором уволен. Даже слёзы Нелли не смогли смягчить сердце барона, так как Жан сумел внушить ему мысль, что всё это делается ради её блага. Затем своё место потеряли другие верные слуги, а их место заняли подручные Жана. Последней должна была уйти Изабелла, но тут Нелли проявила свой недюжинный характер и твёрдо пообещала отцу, что вместе с ней замок покинет и она. Скрипя зубами, Жан смирился с тем, что у Нелли остались преданные ей люди, но он успокаивал себя тем, что одна девушка никак не могла помешать его планам.
А затевал он следующее – Жан собирался  всеми правдами и неправдами заставить барона подписать письмо, в котором он, Жан Дюпьер, оставался бы опекуном его дочери. Заполучив это письмо в руки, он избавился бы от своего двоюродного братца, представив дело как несчастный случай, а затем, отправив Нелли в монастырь, обрёл бы всю власть над замком и землями Донжонов. Всё было готово, и оставалось только дождаться подходящего момента, но Жан не любил ждать и решил ускорить ход событий. В башне он подмешал барону в питьё слабый яд, от которого старику на некоторое время стало очень дурно. Воспользовавшись слабостью старика и напирая на то, что после его смерти Нелли окажется совершенно одна и потеряет всё без твёрдой мужской руки, он заставил его подписать документ.
- Только пообещай мне, - прошептал барон, когда всё было кончено, - что как только дочь выйдет замуж за рыцаря, ты вернёшь им мой замок.
- Ну конечно же верну, - успокаивал его Жан. – Мы же двоюродные братья...
Жан не хотел, чтобы весть о подписанном документе достигла ушей Нелли, но Изабелла, случайно оказавшись неподалёку, слышала весь их разговор и сразу же всё  поняла. Жан всегда вызывал у неё отвращение, теперь же, когда стало ясно, что он не остановится ни перед чем, лишь бы достичь желаемого, она пришла в ужас.
«Этому не бывать! – сказала она себе. – Нелли и барон были так добры ко мне. Я должна им помочь и помешать этому чудовищу осуществить свой  дьявольский план. Но что же мне сделать?..»
Для начала Изабелла всё рассказала Нелли, но та, к её удивлению, ей не поверила.
- Я знаю, что Жан обманщик и лицемер, но убийца, нет, не может этого быть, - сказала она.
- Но ваша светлость, - вскричала Изабелла, - если это не так, то зачем он всё это делает? Он сменил всех слуг, едва не разлучил нас, вынудил вашего отца подписать этот ужасный документ, а вдобавок ко всему, на днях я слышала, как новый управляющий шептался с Жаном.
- И о чём же они говорили? – спросила Нелли.
- О том, что «когда старика не станет, Северное аббатство охотно примет в свои каменные клетки двух новых пташек, и настоятельница, мадам Тиссо, позаботится о том, чтобы они уже никогда не выпорхнули обратно...» Эти пташки мы, Нелли, неужели вы не понимаете?!
- Это слишком чудовищно, чтобы быть правдой! – сказала баронесса, и на её глазах выступили слёзы. – Я не верю! Не верю! Не верю! Нет!
Она топнула ногой и убежала, а Изабелла поняла, что ей придётся действовать в одиночку.
«Что ж, - решила она. – Никто не ждёт, что я смогу дать отпор. Жан думает, что дело уже в шляпе, но это мы ещё посмотрим. Я не сдамся без боя...»
Первым делом девушка решила, что ей во что бы то ни стало необходимо выкрасть и уничтожить ужасный договор. Она понимала, что пока он в руках Жана, любой из следующих его визитов может стать последним для барона, и тогда всё будет потеряно. К счастью, Жан был настолько мнительным, что никогда не расставался со столь драгоценной для него бумагой. Этим девушка и решила воспользоваться. Когда в следующий раз на дороге показались всадники со знамёнами Дюпьера, на которых был изображён красный скорпион жалящий розу, она схватила поднос с заранее приготовленным лимонадом и бросилась в сторожевую башню, в которой находились ворота замка. Там, у подъёмных механизмов, дежурила изнывающая от жары стража.  Девушка уже навещала  солдат прежде, и те были рады её появлению. Она налила каждому по большому стакану холодного напитка, и те с удовольствием его выпили. Лица всадников были уже отчётливо видны, когда у всех солдат разом, по странному совпадению, вдруг ужасно заболели животы и они бросились в уборную, едва успев опустить мост перед приближающимися рыцарями. Этого Изабелла и ждала. Когда Жан въехал на мост, она всеми силами налегла на рычаг подъёмного механизма, и мост слегка приподнялся. Этого было достаточно, чтобы Жан и двое других всадников вместе с лошадьми рухнули в наполненный водой ров.
«Отлично, – прошептала девушка. – Пока всё идёт точно по плану...»
Само собой разумеется, что Жан вымок с ног до головы. Правда, письмо не пострадало, так как было надёжно упаковано в восковую бумагу, но всё же, предосторожности ради, Жан первым делом решил проверить его сохранность, а заодно и высушить свои вещи. Он направился в комнату для гостей, поставил у дверей стражу, запер дверь изнутри на ключ и начал развешивать одежду у растопленного камина. После этого он вытащил и осторожно развернул свёрток с документом. Всё было в порядке. Договор был сухим, а подпись барона Донжона явственно чернела на бумаге.
- Гора с плеч, - выдохнул Жан, вновь сворачивая бумагу и надёжно перевязывая её бечевой. – Нужно будет узнать, кто подшутил надо мной таким образом... Уж я преподнесу ему такой урок, который он долго не забудет...
Он положил свёрток на стол, лёг на кушетку и закрыл глаза, дожидаясь, когда его костюм просохнет, и он сможет навестить барона. По его плану через пару дней несчастный старик должен был поскользнуться на верхней ступеньке своей башни, скатиться вниз и, по трагической случайности, сломать себе шею... Жан сделал глоток вина, чей вкус показался ему странным,  улыбнулся  и внезапно понял, что жутко устал и не прочь вздремнуть. Он свернулся калачиком и крепко уснул.
Жан и не подозревал, что он не один в комнате. За тяжёлой портьерой пряталась Изабель, готовая действовать. Едва Жан, одурманенный снотворным, начал храпеть, девушка на цыпочках вышла из своего укрытия, взяла свёрток и бросила его в огонь. Затем она подкралась к двери, тихонько повернула ключ и слегка приоткрыла её, так что караульные солдаты ничего не заметили. Затем она снова спряталась за штору и стала ждать, когда Жан очнётся. Это произошло довольно быстро, так как он едва пригубил вино. Жан протёр глаза, сел и широко зевнул, да так и застыл с открытым ртом. Свёртка не было! Он вскочил и в панике начал заглядывать под стол и стулья, ощупывать карманы всё ещё мокрого платья, а потом, увидев, что дверь приоткрыта, издал протяжный вопль.
- Жиль, Люсьен, негодяи, вы всё проспали! Меня обокрали!
- Но сир, - ответили солдаты, - к вам никто не входил.
- Быть этого не может, - вопил Жан, натягивая мокрый камзол. – Предатели! Кто это был, признавайтесь!
Он выбежал наружу и устроил им настоящий допрос, а в это время Изабелла незаметно прошмыгнула в коридор и была такова. Теперь нужно было открыть глаза Нелли и барона на проделки их родственника, но и на этот счёт у девушки была припасена одна идея.
 Спустя час, не добившись от солдат никакого вразумительного ответа, Жан вспомнил про своё вынужденное купание и кинулся в караульную башню. Солдаты всё ещё мучились животами и охотно рассказали, что прямо перед его прибытием Изабелла, служанка Нелли, принесла им странный лимонад, после которого им всем сделалось плохо.
- Так вот кто стоит за всем этим, - побагровел Жан. – Она дорого заплатит мне за это...
Жан начал разыскивать Изабеллу по всему замку и нашёл её в её комнате. Она сидела у большого сундука, где хранились её вещи, и вязала.
- Где он?! – прошипел Жан, врываясь к ней и запирая за собой дверь на засов. 
- Кто? – испуганно спросила Изабелла.
- Документ, который ты у меня украла, – сказал Жан, приближаясь к девушке вплотную и хватая её за горло. – Где он, говори немедленно или тебе конец!
- Я не понимаю, о чём вы говорите, сир? – захныкала Изабелла, но Жан сильнее сжал руку и она начала задыхаться.
- Хорошо, хорошо... Я скажу... – выдавила она, и Жан дал ей возможность дышать.
- Где?
- Я скажу, если мне хорошо заплатят, - заявила девушка.
- Что?! – поразился Жан. – Ты хочешь денег?
- А чего же ещё, - ответила Изабелла и одарила Жана презрительной усмешкой. – Неужели вы думаете, что я хочу служить этому недотёпе барону и его глупенькой дочери? Ха! Я хочу большего!
- И сколько же ты хочешь? – спросил ошарашенный Жан.
- Я хочу получить мешок золотых монет, - ответила Изабелла. - За это я не только отдам тебе документ, но и помогу убить барона, а затем спровадить отсюда эту несносную девчонку.
Жан хищно улыбнулся.
- А ты умней, чем я думал, Изабелла, - произнёс он. – Но с чего ты взяла, что я хочу всего этого?
- Ты постоянно привозишь фальшивых бабочек барону, чтобы расположить его к себе, раз, - начала загибать пальцы Изабелла. – Ты обманом заставил выгнать из замка Гастона, выставив его вором, два. Ты выгнал всех верных слуг и служанок, три. Ты заставил барона подписать документ, по которому ты станешь полноправным хозяином всех земель после его смерти до момента замужества Нелли, четыре. Ты приготовил всё для того, чтобы, когда барона не станет, навсегда упрятать его дочь в монастырь, пять.  И ты наверняка не просто так прибыл сюда сегодня, верно ведь? Но берегись. Твой план хорош, однако Нелли начала что-то подозревать. Я слышала, что она хотела переговорить завтра утром с отцом, и разговор должен этот быть серьёзным.
- И о чём же он будет, этот разговор? – любезно осведомился Жан. – Если она будет плести ему обо мне всякие небылицы, то он едва её послушает. Он весь мой, как ты не понимаешь!
- Я понимаю, - сказал Изабелла, подходя в свою очередь к Жану в упор и глядя ему прямо в глаза. – И Нелли тоже начала это понимать, поэтому речь пойдёт о её свадьбе...
Жан побледнел, точно полотно, и схватился за шкаф, чтобы не упасть.
- Свадьбы?! – прошептал он. – Какой свадьбы?! У неё же нет жениха?
- Нет, - ответила Изабелла, - но он появится со дня на день, так как это - то единственное, что отделяет её от потери отца и замка...
Жан шумно выдохнул и гневно стукнул кулаком по стене.
- Проклятье! Что же делать?!
- Спешить, сир, спешить, - ответила девушка. – Нужно избавиться от барона сегодня же вечером, а ночью отправить девчонку в аббатство. Что же до жениха, то его путь сюда весьма не близок, а на дорогах нынче полно разбойников. Я не удивлюсь, если с ним что-нибудь случится, и никто и никогда не узнает, почему юный Жерар так и не достиг замка...
- Жерар?! – недоумевающе поднял брови Жан. – Оруженосец толстяка Гийома, который больше не влезает в доспехи? Вы о нём говорите?
- Да, - кивнула Изабелла.
- Но мне казалось, что он интересуется вами?
- Это лишь уловка, сир. Его сердце принадлежит Нелли, а её - Жерару. Они собираются тайно обвенчаться, после чего ваша бумага будет бесполезной...
- Вы получите свой мешок золота, - прорычал Жан. – И даже больше, если девчонка не доедет до монастыря живой...
- Она может упасть в реку с моста и утонуть, или случайно отведать ядовитых грибов, или... Да мало ли, что может случиться в пути, сир, - прошептала Изабелла.
- Да, я недооценил тебя, - сказал Жан, обходя кругом Изабеллы. – Из нас вышла бы отличная пара...
- Ничто мешает вам, сир, обзавестись молодой женой, когда вы станете бароном... – ответила Изабелла, дерзко глядя  на Жана.
- Мы обсудим это, когда закончим, - глухо ответил Жан.
- Несомненно, - ответила девушка. – А теперь идите. Скоро старик отправится в свою башню, смотреть ваших дурацких бабочек. Вы должны быть готовы к его приходу. Да идите уже!
Жан зловеще улыбнулся и покинул комнату. Изабелла затворила за ним дверь и без сил опустилась на табурет. У неё кружилась голова от страха и отвращения к этому бессердечному чудовищу. 
- Он ушёл, - сказала она, наконец. – Выходите...
Крышка большого сундука откинулась, и оттуда высунулись две головы – Нелли и барона.
- Негодяй, - шептал старик. – Я велю повесить его на моей башне! И мои бабочки, боже, неужели это правда? Я столько лет собирал фальшивки, какой же я дурак...
Нелли была бледна как снег и не могла вымолвить ни слова.
- Сейчас не время причитать, ваша милость, - сказала Изабелла. – Мы должны действовать. Ваша помощь нам тоже понадобится, Нелли. Соберитесь.
- Что я должна делать? – спросила Нелли.
- Есть только два пути, - сказала Изабелла, – бежать или сражаться.
- Бежать?! – воскликнул барон, принимая вызывающую позу. – Ни за что! Я проучу этого негодяя! Где мои доспехи?
- Простите, ваша милость, но сейчас нам лучше действовать хитростью, - заметила Изабелла. – У нас совсем не осталось верных людей.
- И что же вы предлагаете? – нахохлился барон.
- Заманим вашего двоюродного братца в его же собственную ловушку, но для этого мне нужен ваш камзол, сир, и штаны...
Спустя час на ступенях башни замелькал слабый свет. Это был старый барон со свечой в руках. Низко склонив голову в ночном колпаке и шаркая ногами, он принялся неспешно подниматься наверх. Когда он одолел больше половины ступеней, дверь башни неожиданно распахнулась и на пороге замаячила фигура Жана.
- Какой сюрприз, - сказал он. – А я как раз разглядывал ваших чудесных бабочек. Поднимайтесь скорее, у меня для вас есть ещё один небольшой подарок...
- Кхе-кхе-кхе... – только и ответил старик, продолжая медленно приближаться к Жану.  – Кхе-кхе-кхе...
Жан замер у двери дрожа от нетерпения. Он собирался столкнуть барона с лестницы вниз, едва он доберётся до самого верха, а если этого окажется мало, то у него была припасена с собой тяжёлая дубинка...
- Ну, ползи же, ползи, старый осёл, - шептал он, стоя на последней ступеньке и вглядываясь в приближающуюся фигуру. – Давай, я устал ждать... Мне не терпится свернуть тебе шею, старый ты болван... Пора освободить этот замок от твоего кряхтенья и от твоих дурацких бабочек...
- А может это мне стоит избавиться от тебя, братец?.. – внезапно прозвучал за спиной Жана голос барона, и прежде чем он успел понять, в чём дело, четыре руки толкнули его в спину и он кубарем полетел вниз. Изабелла, изображавшая барона, проворно отскочила в сторону и прижалась к стене. Жан пролетел всю длинную каменную лестницу вверх тормашками, и когда его голова коснулась земли, он был мёртв. Изабелла поднялась наверх, и барон и его дочь заключили её в свои объятья:
- Спасибо, тебе, Изабелла, - сказали они. – Спасибо, дорогая. Мы никогда этого не забудем. Никогда...
В это время за сотни вёрст от замка барона Донжона разворачивались не менее драматические события. Всё началось с того, что накануне решающей битвы, которая должна была положить конец затянувшейся войне, в лагере «подорожников», к коим принадлежали Гийом и Жерар, был пойман вражеский лазутчик. С его слов, в стане короля Ламарка Вийонского, предводителя «подорожников», зрел заговор, в котором принимали участие некоторые высокопоставленные рыцари. Кто именно, лазутчик не знал, и потому подозрение пало на всех, в том числе и на толстяка Гийома. Это было вдвойне досадно, потому что формальный повод для этого был, так как буквально за несколько дней до этого Гийом на некоторое время попал в плен к «щавельнистам» и притом при весьма странных обстоятельствах...
Дело было так. После отличного обеда в самом чудесном расположении духа толстяк Гийом в сопровождении своего оруженосца прогуливался по лагерю и наткнулся на короля, весьма симпатизирующего Гийому, так как сам был большим любителем вкусно поесть. После обмена любезностями, речь, само собой разумеется, зашла о грядущем сражении и о том, что у военного совета недостаточно данных о вражеских укреплениях.
- Мы трижды посылали вперёд разведку, но никто из этих храбрецов не вернулся назад, - сказал Ламарк. – Даже не знаю, что теперь делать.
Глаза Гийома загорелись и он, приложив пухлую ладонь к тому месту, где, по его мнению, у человека должно было быть сердце, выступил вперёд:
- Мой король, разрешите мне отправиться в разведку?  - сказал он.
- Вам? – слегка удивился король, но видя благородный порыв души своего рыцаря, величественно кивнул головой.
- Отправляйтесь, Гийом. Отправляйтесь и привезите мне известия об этих проклятых мятежниках. Наверняка они опять готовят мне какую-нибудь пакость...
Гийом поклонился и велел Жерару немедленно седлать лошадей.
- Мы отправляемся немедленно, - сказал он. – Вдвоём.
- Вдвоём, - обомлел Жерар. – Но сир...
- Меньше людей, больше славы! – ответил Гийом, наскоро проглатывая полдюжины холодных бифштексов, чтобы не проголодаться в дороге. – Седлай коней, мой мальчик. Мы будем овеяны всеми почестями, когда вернёмся!
- Если вернёмся... – пробормотал Жерар, памятуя о том, что они вечно плелись в хвосте войска, так как ни одна лошадь не могла долго нести на себе толстяка Гийома.
Они покинули лагерь, проехали через рощу, пересекли луг и стали приближаться к перелеску, за которым начиналась территория «щавельнистов».
- Мы поскачем прямо на них, и прежде чем они успеют опомниться, мы всё разведаем и повернём обратно, - изложил свой план Гийом. – Что скажешь?
- Отличный план, сир, - ответил Жерар. – Если вы собрались умереть не поужинав...
- Что? Что такое? – остановил свою лошадь толстяк. – Ты что же это, струсил, да?
- Нисколечко, сир, - ответил Жерар. – Я просто говорю то, что думаю. Иногда это полезно...
Гийом побагровел от гнева, но сдержался, вспомнив, как многим он обязан юноше.
- У тебя есть план лучше моего? – высокомерно спросил он.
- Мы обойдём их с левого фланга, поднимемся вон на тот холм и с него спокойно рассмотрим все их укрепления, - сказал Жерар. – Если поторопимся, то успеем к жаркому...
- Хм... – пропыхтел Гийом, делая вид, что думает. – Неплохая идея. Я как раз хотел её предложить.
- Я знаю, сир, - любезно ответил юноша. – Вы просто кладезь мудрости...
- В таком случае, за мной, мой мальчик, - пришпорил своего коня толстяк. – Пропустить жаркое из ягнёнка – преступление!
Всё прошло лучше, чем можно было предположить, но на обратном пути Гийом так спешил в лагерь, что решил проехать короткой дорогой и угодил в болото, где увяз по самые уши. Жерару удалось вытащить его коня, но даже совместные усилия двух лошадей не смогли вытянуть толстяка из густой липкой жижи, в которую он вляпался.
- Скверно, - сказал Жерар. – Одному мне вас точно не вызволить. Придётся мне вернуться в лагерь и привести лошадей-тяжеловозов. Держитесь тут, сир. Вот вам бревно.
Гийом ухватился за бревно, а Жерар помчался за подмогой. На беду, вскоре после его отъезда мимо болота проскакал небольшой отряд «щавельнистов». Они бы не заметили Гийома, но тот, верный традициям рыцарства, не пожелал прятаться и принялся бранить их во весь голос.
- Негодяи! – кричал он, отплевываясь от тины. – Трусы! Мятежники! Дайте мне только выбраться отсюда, и я всех вас порублю в капусту!
Отряд замедлил ход и с удивлением уставился на торчавшую из болота голову, выкрикивающую угрозы в их адрес. Это было настолько забавно, что они решили доставить этого странного человека к своему королю. Они обмотали Гийома верёвкой, и при помощи двенадцати лошадей вытащили на берег, где оказалось, что их пленник рыцарь, и, судя по богатым доспехам, весьма именитый. Его кое-как отчистили от ила и водорослей, вытряхнули из шлема лягушек и повезли в лагерь. Тут-то и примчалась подмога. Увидев, что произошло, Жерар во главе своего небольшого отряда неожиданно атаковал мятежников из леса, и те в панике умчались, бросив несчастного Гийома в грязи. Злополучного рыцаря подняли, очистили, вытряхнули из шлема землю и повезли обратно.
Таким образом, разведка в целом прошла успешно, но когда стало известно о заговоре, этот эпизод стал казаться некоторым рыцарям весьма подозрительным и кое-кто стал посматривать на Гийома косо. Король не верил слухам, но его советники день и ночь твердили ему, что пока всё не выяснится, ему не стоит доверять толстяку и ни в коем случае не оставаться с ним наедине. То же самое касалось и Жерара, так как рыцарь и его оруженосец в те времена для многих представлялся как единое целое.
- Какой позор, мой мальчик, - расстраивался Гийом. – Нас подозревают в измене. Я даже не могу поговорить с королём. Меня к нему не пускают! Ужасно, ужасно... А где мой стакан?
Чтобы хоть как-то заглушить горе, Гийом с утра до ночи ел сладкие крендели с вишней, запивал их кувшинами свежего яблочного сидра. Доспехи окончательно перестали сходиться на нём, и даже пояс с мечом стал мал. Но Гийом мало печалился по этому поводу. Когда ему нужно было куда-то идти, он просто оборачивался в запасную палатку и в таком виде разгуливал по лагерю, становясь похожим на римского оратора.
Но все страдания Гийома были ничтожны в сравнении с тем отчаяньем, которое охватило Жерара. Война того и гляди должна была закончиться, а он не только  не стал рыцарем, но ещё и ухитрился заслужить сомнительную славу оруженосца, хозяин которого подозревается в предательстве.
«Так дело не пойдёт, – решил юноша однажды ночью. – Это никуда не годится! Я всем докажу, что толстяк Гийом, пусть он и простак и обжора, но предан своему королю. Я найду шпиона и доставлю его королю. К тому же у меня есть кое-какие мысли на этот счёт...»
Жерару давно казалось, что герцог Дюмаж, частный спутник короля, сухой и замкнутый мужчина, герой многих сражений, подчас ведёт себя как-то странно. В первый день своей службы по незнанию юноша случайно забрёл в шатёр Дюмажа и застал его там шепчущимся с весьма подозрительным типом. Герцог грубо отчитал Жерара за бестактность и велел убираться вон. Юноша бежал без оглядки и с той поры остерегался попадаться ему на глаза. Тот эпизод наверняка вскоре вылетел бы у него из головы, если бы месяцем позже он не встретил того подозрительного типа из шатра Дюпажа с мечом в руках в рядах противника. Они сразу же узнали друг друга. От удивления и растерянности Жерар замер и опустил свой щит и тут же едва не был убит незнакомцем. Его спас стальной шлем, по которому пришёлся удар. Юноша потерял сознание и замертво рухнул на землю, но не забыл того, что видел.
Его сомнения окрепли, когда позже он увидел, как из кармана герцога выпал платок. Дюмаж быстро подхватил платок с земли и скомкал его в кулаке, но от зорких глаз юноши не ускользнуло, что в углу платка красовался герб «щавельнистов»: золотой щавель на лазоревом поле в лучах полуденного солнца.
После этого юноша стал нарочно присматриваться к герцогу и его окружению и заметил ещё множество странностей. Однако всё это были только догадки и совпадения. Дюмаж был храбр, решителен, жесток, пользовался непререкаемым авторитетом у большинства «подорожников»,  и сам король не раз называл его своим самым верным слугой. И всё же Жерар был уверен, что он прав. Он не раз подмечал на лице герцога выражение, какое бывает у лисы, попавшей в курятник.
«Война подходит к концу, - размышлял Жерар. – Грядущее сражение решит её исход. Если бы я был шпионом, то нанёс бы свой удар сейчас, накануне битвы. Но что бы я сделал?.. Выдал бы какой-нибудь важный секрет? Держу пари, Дюмаж уже не раз делал это, однако мало преуспел. Нет, тут нужно сделать нечто большее... Но что?..»
И тут Жерара осенило.
 - Ну, конечно же, боже, - невольно воскликнул он. – Он убьёт короля!
- Что такое?! – сонно пробурчал Гийом. – Кто там кого убьёт? Я что, опять проспал сражение?
- Нет, нет, сир, успокойтесь, - сказал юноша. – Сражение только послезавтра. Спите. Я просто разговаривал во сне.
- Это всё от того, что ты слишком  мало ешь на ночь, мой мальчик... - пробормотал Гийом, поворачиваясь на другой бок. – Перед сном человеку просто необходимо основательно подкрепиться... Бери пример с меня... Сегодня на ужин я съел три цыплёнка, тушёного зайца, омлет, жаркое, немного ветчины, сыр, повидло и...
Что ещё ухитрился съесть Гийом, осталось тайной, так как он вновь уснул, а юноша тенью выскользнул из палатки.
«Пойду ка я разузнаю, что творится в стане Дюмажа, - подумал Жерар. – Никогда не знаешь, что можно выведать в тёмную ночь, когда кажется, что тебя никто не слышит и не видит...»
Жерар прокрался к палатке герцога, но, к его глубокому сожалению, подойти вплотную не смог, так как кругом стояли удвоенные караулы. Он мог видеть только смутные очертания фигур внутри и гадать, что же там происходит. Но юноша не терял надежды.
«У Дюмажа осталось чуть более суток. Послезавтра утром состоится сражение, и ему нужно успеть сделать слишком многое. Он наверняка допустит ошибку, а уж я своего не упущу...»
Час проходил за часом, и ничего не происходило, но внезапно около половины третьего утра из палатки выскользнула чья-то тень и заторопилась прочь.
«Ага, - подумал Жерар. - Должно быть, это вражеский лазутчик с донесением от Дюмажа торопится к своим... Я прослежу за ним, а когда он покинет наш лагерь, нападу на него и выведаю все секреты...»
Он бесшумно двинулся следом и вскоре покинул лагерь и углубился в лес. Здесь юноша вытащил из ножен кинжал и уже приготовился напасть на незнакомца, когда неожиданно узнал в сбросившем с головы капюшон незнакомце самого герцога Дюмажа... Жерар даже вспотел от волнения. Атаковать герцога без должной на то причины было немыслимо, и юноша решил проследить, куда тот направляется. Путь был недолог. Буквально через две сотни шагов герцог остановился и негромко свистнул. В ответ раздалось негромкое уханье совы. Герцог подобрал плащ и двинулся в этом направлении. Под большим дубом его ждали всадники. При виде Дюмажа они спешились и поклонились. Герцог подошёл ближе, и они начали что-то обсуждать. Боясь дышать, юноша подполз к ним на расстояние пяти шагов и стал слушать.
- Вы всё поняли? – донёсся до него голос герцога.
- Да, милорд, - ответил кто-то. – Мы всё поняли.
- Тогда повторите.
- Когда король будет мёртв, вы подадите сигнал – выпустите в небо пять белых голубей. Заметив их, мы немедленно приводим наши войска в движение и атакуем ваши позиции по всему фронту.
- А как вы отличите верных «щавельнистов», от этих проклятых «подорожников», когда ворвётесь в их лагерь? – спросил герцог.
- Наши солдаты не тронут тех, у кого на руке будет повязка из луговых трав.
- Превосходно, - сказал герцог. – Кажется, всё. Если вам...
В этот момент Жерар, который лежал, уткнувшись носом в пыль, не удержался и глухо чихнул. В мановение ока все заговорщики обнажили свои клинки и замерли.
- Вы слышали, милорд? – донеслось до окаменевшего от ужаса Жерара.
- Тут, несомненно, кто-то есть,  – ответил герцог. – Найдите и убейте его. И живо! Мне пора возвращаться в лагерь. У меня ещё полно дел...
«Щавельнисты» начали прочёсывать всё вокруг, протыкая своими мечами всё, что подвернётся под руку, и юноша решил, что настал его смертный час. Однако судьба смилостивилась над ним. Совершенно неожиданно в паре метров от него раздался новый чих, а затем громкое сердитое пыхтенье.
- Я нашёл его! – крикнул кто-то и весело рассмеялся. – Но это не шпион. Это всего лишь большой ёж.
- Так убейте и его, - холодно отозвался герцог. -  И скорее скачите обратно. Скоро будет светать...
Через час Жерар вновь был в своей палатке. Гийом отчаянно храпел, а он бродил взад-вперёд, не зная, что предпринять. Обратиться напрямую к королю ввиду своего скромного происхождения он не мог, а если бы и смог, то король едва ли ему поверил бы. Герцог Дюмаж в последнее время играл слишком большую роль в окружении Его Величества, чтобы слова какого-то оруженосца  чего-то стоили в глазах короля.
«Король решит, что это придворные интриги и происки врагов, и велит отрубить голову не герцогу, а мне и моему хозяину, - думал юноша. – Нет, идти к королю просто так бессмысленно. Но как же поступить?! Как помешать этому предателю Дюмажу?! Думай, Жерар, думай! Как бы поступил на твоём месте рыцарь?..»
Жерар продолжил ходить, держась за голову и к моменту, когда Гийом открыл глаза и широко зевнул, план был готов.
- Жерар, мальчик мой, - подал голос толстяк. – А что у нас на завтрак? Я ужасно голоден и готов проглотить целого  быка!
- Овсянка, яблоко и чай, - ответил юноша, ставя завтрак на столик перед Гийомом. – И ешьте живее, у нас полно дел...
Гийом решил, что ослышался, но, протерев глаза, действительно  увидел перед собой овсянку, яблоко, чай и хмурое лицо юноши.
- Что происходит? Где мой завтрак? Как ты смеешь?!
- Происходит мятеж, во главе которого стоит герцог Дюмаж, который собирается сегодня убить короля, после чего «щавельнисты» атакуют нас, и мы проиграем войну, - отчеканил Жерар. – Быстро глотайте свою овсянку, надевайте доспехи и следуйте за мной...
Гийом выпучил глаза, но потом громко захохотал и рухнул обратно на кровать, держась за пузо.
- Бу-га-га, бу-га-га, - ревел он, подпрыгивая на матрасе. – Ну разыграл, так разыграл! Я чуть было не поверил! Овсянка... ха-ха-ха! Заговор... хи-хи-хи! Дюмаж! ГЫ-ГЫ-ГЫ!!!
- Я вовсе не шучу, сир, - оборвал его веселье юноша. – Я всё расскажу вам по дороге, но пока доверьтесь мне. Я не знаю, когда именно всё это произойдёт, так что нам нельзя терять ни секунды. Ешьте овсянку. Быстро!
- Но... как... за что... – забормотал в смятении Гийом. – Овсянка на завтрак - это так ужасно! Может, я лучше съем десяток круасанов с повидлом и яичницу?..
- И мне опять придётся надевать на вас картонные доспехи, потому что в настоящие вы уже не влезаете?!  - закричал Жерар. – Нет уж! Вы и так превратились из рыцаря в жирного увальня. Да над вами собственная лошадь смеётся! Вам нужен слон, чтобы скакать в атаку, и хлебный нож вместо меча!
От таких невероятных оскорблений, Гийом стал пунцовым, и попытался вскочить с кровати, чтобы проучить наглеца, но ножки у неё подломились, и он тяжело осел на пол. Юноша многозначительно хмыкнул и закатил глаза. Гийом поник и жалобно пробормотал:
- Увы, ты прав, мой мальчик... Я стал посмешищем... Я только ем, пью и сплю... Я никому больше не нужен...
- Неправда, сир, - сказал юноша мягко, но настойчиво. – Вы очень нужны своему королю. Вы и только вы можете спасти его и помешать Дюмажу. Это ваш шанс!
- Но с чего ты взял, что готовится заговор?
Жерар вкратце рассказал Гийому всё, что он видел и слышал, и толстяк нахмурился.
- Клянусь жарким из оленя с брусничным соусом, это действительно заговор! – воскликнул он. – Я  немедленно пойду к королю и всё ему расскажу, и тогда...
- И тогда нам обоим отрубят головы, - закончил за него Жерар. – Поймите, сир, Дюмаж имеет огромное влияние. Король поверит ему, а не вам. Мы на  плохом счету у Его Величества...
- Это верно, - вздохнул Гийом. – Но нельзя же просто сидеть и ждать!
- Об этом я вам и толкую! – ответил Жерар. - Быстро глотайте вашу кашу и надевайте доспехи. У меня есть план.
- И какой же? - осведомился Гийом, брезгливо разглядывая свой завтрак.
- Для начала мы украдём у Дюмажа всех  его голубей,  - сказал  Жерар.
- Отличная идея, - обрадовался Гийом. – Жареные голуби - деликатес!
- Да нет же, сир, - простонал юноша. – Это даст нам время, чтобы вы смогли добиться аудиенции у короля и поговорить с ним, пока Дюмаж будет занят.
- И о чём же мне говорить с королём? – спросил  толстяк.
- Вы скажете ему, что сегодня ночью вашими людьми был пойман вражеский лазутчик, у которого имеется послание к одной весьма высокопоставленной особе из окружения Его Величества.
- А у нас есть это послание? – простодушно поинтересовался Гийом.
- Нет, у нас его нет, - сказал Жерар, - но об этом знаем только мы двое.
- Вы хотите, чтобы я соврал своему королю! – поперхнулся кашей Гийом.
- Да, если хотите спасти ему жизнь,  - кивнул Жерар.
- Это как-то не очень-то по-рыцарски...
- А разгуливать в картонных доспехах и опаздывать на сражения по-рыцарски? – снова вспылил Жерар.
 - Ну, хорошо, хорошо... - окончательно смирился Гийом, берясь за яблоко. – И что мне говорить королю дальше?
- Дальше вы скажете, что, возможно, это письмо обычная фальшивка, чтобы внести раздор в наш лагерь накануне битвы. И вот тогда-то вы и предложите королю проверить, правда ли это или вымысел...
- И как же мы это проверим, мой любезный Гийом? – спросил король часом позже. – У вас есть идея?
- Да, ваше величество, есть, - сказал толстяк, памятуя указания юноши. – Мы объявим по всему лагерю, что пойманный ночью шпион содержится в соседнем с вами шатре. Мы так же скажем, что вскоре его будут пытать, и он наверняка сознается, кому именно он нёс послание.
- И что с того? – спросил король с тем же самым выражением лица, с каким Гийом задал этот вопрос часом ранее.
- А то, ваше величество, что, испугавшись разоблачения, предатель сам себя выдаст, - объявил Гийом.  – Он обязательно попытается проникнуть в шатёр с пленником и убить его, чтобы обезопасить себя. Тут-то вы его и схватите, Ваше величество.
Король просиял.
- Отличный план, Гийом. Вижу, вы ещё не все свои силы истратили на борьбу с бифштексами и окороками. Поручаю это дело вам. Поймайте этого негодяя, и я награжу вас по-королевски.
Роль вражеского лазутчика взялся сыграть Жерар. Он растрепал волосы, сбрил усы и измазал лицо грязью. Гийом привел его связанного и посадил в шатёр, приставив надёжную охрану. Затем он удалился, приказав строго следить за пленником. Оказавшись в шатре, юноша высвободил руки, поправил кольчугу, спрятанную под рубашкой, проверил кинжал в рукаве и стал ждать гостей.
Герцог Дюмаж был вне себя, когда рано утром ему сообщили, что все его голуби пропали. Он рвал и метал и поклялся запустить в небо всех своих слуг, если те до полудня не найдут пропажу. Он был всё ещё красным от гнева, когда услышал объявление о поимке шпиона и побледнел так стремительно, что стал похож на мраморную статую. Однако герцог был слишком хитёр, и вскоре понял, что это ловушка.
«Хотите поиграть в кошки-мышки,  – зловеще улыбнулся он после часа раздумий. – Что ж, я готов. Только не удивляйтесь, если у мышки вдруг появятся острые когти, а кошка запищит от страха...»
- Найдите голубей немедленно, - приказал он. – Если не найдёте, то покрасьте белой краской моих охотничьих соколов  и выпускайте их в небо через 15 минут. И не забудьте одеть свои травяные повязки. Веселье вот-вот начнётся...
Герцог надел свои боевые доспехи, опоясался мечом и направился к палатке короля.
- Они думают, что я буду играть по их правилам... – бормотал он. – Жалкие «подорожники»... Я заколю вашего короля, точно свинью, и прежде чем вы опомнитесь, на ваш лагерь обрушится стальная буря, и вы все потонете в ней... Все до единого...
В это время Жерар тоже начал понимать, что что-то в его плане пошло не так.  Прошло уже более часа после объявления о поимке шпионе, но герцог так и не появлялся в его шатре.
«Не может же он начать без голубей, - думал юноша. – В лагере не осталось ни одной птицы. Мы спрятали всех, кроме кур... Боже, у него же остались ястребы! Что если он выкрасит их и запустит в небо? Издали они будут неотличимы от голубей! Надо срочно предупредить короля и Гийома.
Жерар быстро вскочил на ноги, шепнул несколько слов охране, а затем  бросился к соседнему шатру и успел как раз вовремя...
Герцог Дюмаж действовал, как всегда, решительно и беспощадно. Он спокойно миновал внешнюю охрану королевского шатра, потом хладнокровно убил трёх стражников внутри него и с окровавленным мечом в руках предстал перед Гийомом и Его Величеством.
- Дюмаж! – воскликнул король, поражённый до глубины души. – Это ты? Как ты мог?!
- Тебе этого не понять, подорожник! – прорычал герцог и ринулся вперёд.
Однако толстяк Гийом был наготове. От голода, потому что овсянку  и яблоко он никак не мог считать достойным завтраком для рыцаря, он был зол и напорист. Он выхватил свой меч и отважно вступил в поединок с герцогом. Всё шло не так плохо, но вскоре, по причине своего огромного веса, Гийом запыхался и начал слабеть. Дюмаж удвоил свои усилия и одним ловким ударом обезоружил рыцаря, после чего оглушил его ударом кулака. Гийом рухнул на пол и укатился в угол, точно бочонок.
- Вот и всё, Ваше Величество, - отвратительно улыбнулся герцог, направляясь к королю, который в качестве оружия держал в руках стул.
- Не приближайся, изменник! – завопил король. – Или я проткну тебя этим стулом!
- О, я весь дрожу, - загоготал Дюмаж и одним взмахом разрубил стул пополам. Затем он вновь поднял меч, чтобы обрушить его на голову короля, но тут полотно шатра за спиной Ламарка Вийонского внезапно разошлось под напором острого кинжала и чьи-то руки схватили Его Величество за талию и утащили за собой. Меч герцога рассёк пустое место и со страшной силой вонзился в землю. В этот момент из дыры выскочил Жерар, сбил Дюмажа с ног, сел ему на грудь и приставил кинжал к его горлу.
- Сдавайтесь, герцог, - сказал он. – Всё кончено.
- Никогда, вы слышите, никогда благородный щавель не склонится перед пыльным подорожником! – рявкнул в ответ герцог. – С минуты на минуту тут будут наши войска и сметут вас!
- Сомневаюсь, герцог, - ухмыльнулся Жерар. – Все птички в клетках. Ваши слуги как раз закончили их красить...
Поняв, что всё кончено, герцог зарычал и забился словно дикий зверь, и только с помощью пришедшего в себя Гийома юноше удалось удержать его и крепко связать.
- Как я был недальновиден... – сказал король, вступая в шатёр. – Я едва не погиб. Но я знаю имена моих спасителей, и награда не заставит себя ждать.
- Простите мою дерзость, ваше величество, - перебил его  Жерар, - но на это у Вашего Величества ещё будет много время. Сейчас вы должны немедленно трубить сбор своим войскам и использовать благоприятный момент, чтобы разбить мятежников.
Король нахмурился от такой дерзости, но затем усмехнулся.
- Что ж, молодой человек, сегодня вы заслужили право командовать мною. Говорите, что у вас на уме. Что нам следует предпринять?
- Щавельнисты ждут сигнала герцога, чтобы броситься в атаку, Ваше Величество, - сказал Жерар. – Это отличная возможность, чтобы заманить их в ловушку.
- И как вы предлагаете это сделать?
- Мы немедленно покинем лагерь, оставив палатки, горящие костры и несколько солдат, чтобы издали могло показаться, будто бы мы на месте и ни о чём не подозреваем. Пехота укроется в лесу вокруг лагеря, а конница зайдёт с тыла. Мы выпустим голубей, и когда они прискачут сюда, надеясь на лёгкую поживу, мы окружим их со всех сторон и потребуем немедленно сдаться...
- И когда они вне всяких сомнений так и сделают, меня будут именовать не только мудрым, но и милосердным королём... - промурлыкал король. – Это будет блистательная победа, просто блистательная...
- Несомненно, Ваше Величество, - склонил голову Жерар. – После этого уже никто не усомнится в вашем праве управлять страной.
- В таком случае, - сказал король, - слушайте мой приказ. Немедленно очистить лагерь, оставив все пожитки и горящие костры. Пехоту укрыть в лесу, а конницу, во главе с Гийомом, отправить в тыл противнику. И пусть голуби летят!
Всё прошло точно по плану Жерара. Оказавшись в ловушке, и видя, что король подорожников жив, а герцог Дюмаж пленён, щавельнисты сложили оружие и были прощены королём. Это была великая победа, положившая конец долгой войне. С этого момента королевство стало процветать и жить счастливо.
- А что же случилось с Жераром и Гийомом? – спросил Серёжа.
 Тем же вечером король лично посвятил Жерара в рыцари, даровав ему герб, на котором был изображён большой ёж. Так исполнилась заветная мечта юноши, и он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.
- Теперь мы ровня, мой мальчик, - сказал Гийом, пожимая Жерару руку. – Я так рад, так рад, что жутко захотел покушать...
Сам Гийом за свою беспримерную храбрость в защите короля получил в награду новый замок, где и поселился. После всех тягот и лишений войны он решил сесть на диету и спустя год весил на 4о килограммов меньше, и чувствовал себя на 20 лет младше. Он даже женился во второй раз и назвал  своего первенца Жераром.
- А Изабелла? – воскликнула Варя. – Что стало с ней?
- Её мечта также сбылась, - улыбнулся папа. – Когда Жерар в рыцарских доспехах, с развевающимся белым шарфом на шее, подъехал к воротам замка Донжона, она встретила его рука об руку с Нелли. Они обе поздравили его с произведением в рыцари, а затем Нелли как бы невзначай добавила...
- Кстати, сир рыцарь, я забыла представить вам свою сестру.
- У вас есть сестра? – удивился Жерар.
- Недавно появилась, – хихикнула Нелли. – Впрочем, вы, кажется, уже немного знакомы... Прошу любить и жаловать, моя сестра, Изабелла, баронесса Донжон.
- Но как это возможно? – воскликнул Жерар.
- После того, что она сделала для нас, папа решил удочерить её и подарить свой титул. Так что теперь, сир рыцарь, она знатная дама...
Нелли удалилась, предоставив двум влюблённым самим решать, что им делать дальше.

На этом, друзья мои, эта история заканчивается, хотя впереди у Жерара, Изабеллы и Гийома было ещё много захватывающих  приключений и славных побед, но о них я расскажу вам как-нибудь в другой раз.