Смерть за смерть

АЛЕКСАНДРА АЛЁШИНА

СМЕРТЬ ЗА СМЕРТЬ

В океане нет места смерти — там всегда будет царить жизнь.

Когда мы погружаемся в одном и том же месте с разницей в несколько лет, мы всегда замечаем изменения — и непременно к худшему.

Жак-Ив Кусто

И чёрт не брат, и море по колено. А я, наверное, по плечи – ведь чёрт же не брат, так и меня, хоть я и сильнее всего на этой стонущей от людской дурости планете – чего ж меня бояться?! Лучший, на его взгляд, способ показать мне, что он не боится – причинить мне горе. Вот я, Океан – всесилен – а он, маленький ничтожный человечишко, один из тех, кем Земля болеет, словно вшивостью, способен причинить мне урон, заставить страдать. Они все такие, но этот ненавидел меня как-то особенно. Не мог простить мне того, что у меня жизнь и смерть всегда в гармонии друг с другом... Никаких других целей, кроме одной – тупой и бессмысленной, но вожделенной – гадить! – у него не было. И в отсутствии способности чувствовать сострадание хотя бы к самому себе он был неуязвим. И этим делал уязвимым меня. И понимал это, стервец...
Он вылавливал из моих вод обитателей шельфа, брезгливо держал в руках, девушке своей показывал.
– Брось назад в океан! – гадливо морщилась она, глядя, как какая-нибудь задыхающаяся на воздухе морская звезда в панике шевелит присосками.
– Она тебе не нравится? – спрашивал мой недруг девушку.
– Конечно, нет! – восклицала она. – Противная! Вон как извивается!
– Ну и оставим её здесь! – предлагал он. – Пусть умрёт, раз противная!
– Не надо! – В девушке, видимо, оставалось ещё какое-то сострадание к готовой оборваться жизни. Слабенькое – но оставалось... А в моём антагонисте – нет.
– Не буду бросать! – смеялся он. – Пусть здесь, на берегу, и умрёт, противная...
Девушка не радовалась, но и не спорила. Отвращение в ней перевешивало сострадание.
Но позвольте! Неужели все мои красоты, все мои дивные, ни на что не похожие обитатели – кому-то противны?! Я не могу в это поверить! Они прекрасны, как прекрасен йодистый запах разложения, смерти – той, что – во имя жизни!
А этот урод заставляет их умирать не во имя, а бессмысленно!
Он понимает хотя бы, что чувствуют бедные его жертвы под палящими лучами Солнца-убийцы, высушивающего кожу и заставляющего задохнуться?!
Нет, конечно! Ничего он не чувствует и не понимает...
Так нет же! Так оставлять нельзя.
Любой злодей должен быть наказан лишь тем, что поймёт и на своей шкуре ощутит всю боль и отчаяние своих жертв. Это страшная месть – но она единственно справедлива!
И я сделал то, что нужно было сделать гораздо раньше – для спасения жизней своих детей. Я заставил его ощутить всё то, что чувствует несчастная морская звезда, извиваясь в злых и беспощадных его пальцах. Все эти иссушающие солнечные лучи, страшнее которых нет ничего и быть не может.
Но в отличие о своих жертв он ощутил себя лежащим на берегу – там ведь и на самом деле лежал он в тот момент, когда я внушил ему, что он – звезда.
И он вскочил и побежал ко мне, думая, что медленно перебирает по гальке и ракушкам своими стосковавшимися по солёной влаге и жизни лучами. Он заходил в меня и думал, что вот-вот мои воды спасут от зноя и беды его измученную поверхность, что вот-вот он наконец сможет дышать.
И мои глубины в конце концов поглотили моего недруга, наказанного мной за бессмысленную жестокость тем, что я внушил ему, что дышать он сможет лишь в моих глубинах, хотя на самом деле всё было совсем наоборот. Да, поглотили человеческого отпрыска, наделённого всем возможным человеческим злом, но решившего, что он стал морской звездой, хотя на самом деле – не стал. И дышать поэтому мог лишь на суше...
Что ж, поделом!