Хроники острова Роули. Глава вторая

- А ну верни моих плюшевых придонных жирафов назад! Немедленно!
- Любимая, не будь ребенком. Они не выживут.
- Это почему же? А водяные бабочки, что они сделали тебе? Зачем ты хочешь и их убрать? А шнурковые летающие единороги?! Их-то ты зачем выбросил?
- Родная, мы строим гармоничный мир. А гармония – это математика. Простой расчет показывает, что твои животные умрут в нашем мире.
- Твои, значит, не умрут, а мои почему-то умрут?
- Ведь это ты настояла, чтобы три четверти суши занимала вода – я покорился. Все мои животные плавают. А твои – с копытами, вместо плавников. Многие даже с рогами. Раз с копытами – им нужна твердь, тепло, травка…
- Мои будут есть водоросли и морские орехи!
- Та-ак. Еще и орехи! Морские? А где мы их возьмем?
- Придумаем!
- А об что твои звери будут их раскалывать? Ведь, чтобы расколоть орех надо…
- Придумала! Скалы! Пусть они будут сапфировые. Люблю синий цвет! И небесный свод из драгоценных камней, чтобы им не мешали метеориты, кометы и перемены погоды – пусть у нас будет вечное теплое лето…
Мужчина вздохнул.
- Я все сделаю для тебя. Хочешь небо в алмазах? Будет. В рубинах, сапфирах, изумрудах…
- Да! Да! Да! – Кричала она, и, дурачась, кружилась по поляне.
- Какой же ты ребенок! – Но она не слушала его, бегала и свистела, подражая птицам. Размахивала руками, подражая крыльям стрекоз, стреляла глазами, выделывая небывалые па, хохотала… подражая влюбленной самой себе.
Занко вернулся к делам и снова терпеливо собирал многомерную голограмму. Мелким угловатым почерком стремительного человека была уже исписана не одна тетрадь. Формулы оттуда уже начинали выпадать. Зато внутри жидкокристаллической капсулы гуляли по побережью плющевые придонные жирафы. Шеи нескольких очень красиво торчали из воды. Они ели морскую траву и были чем-то страшно не довольны. Шнурковые единороги парили в облаках и расшибались в прах о свежесозданные сапфировые скалы. Только останки их грив, похожие на хитросплетения разноцветных шнуров, плавали под фиолетовым солнцем. У берега трепыхали крыльями бабочки, которым никогда не суждено взлететь. Их с удовольствием пожирали карликовые акуло-медведи и зеленые медузо-крабы, красивые, как античные камеи.
- Я с ума сойду с этой женщиной! Вот дернул меня черт пообещать ей целый мир. Такое выдумала… - он снова засмотрелся на нее и на минуту перестал ворчать. - Главное придумать верную формулу атмосферы, - прошептал он исступленно и снова уставился на капсулу, чертя формулы в толстой тетради. – Кто сказал, что кислород это наше все? - На лбу его выступили капли пота и вскоре собрались на кончике носа, чтобы упасть и разбиться о земную твердь, как те самые, дурацкие единороги…
На этом месте Рагнеда снова проснулась. Этот сон снился ей третью ночь. С того самого дня, как вернулся Занко. Она не могла понять, что он значит и это мучило ее до тошноты. У изголовья стояла Она.
- Здравствуй Алха! Не ожидала тебя сегодня увидеть. До полнолуния еще четыре дня.
- Знаю! – Раздраженно пискнуло привидение и присело на край ложа. – Что ты знаешь о нем? – Она брезгливо ткнула средним пальцем левой руки в Занко. На пальчике красовалось дивной красоты кольцо с огромной бабочкой из драгоценных камней. Тот и не думал просыпаться, только пробормотал «Рагнеда» и перевернулся на другой бок. Пошарил немного в поисках подруги, огорченно вздохнул, обнял подушку и снова тихо засопел.
- Я тебе как-то рассказывала. Я думала он погиб пять лет назад. Это чудо какое-то. Если бы не это его возвращение, я бы согласилась на посвящение, приняла бы монашество и осталась бы навсегда одиночкой. Я так рада, что он вернулся. Алха, я так люблю его!
- Значит, пять лет? Милочка! – Язвительные интонации подруги заставили Рагнеду забыть об игривости и счастье. Она слишком хорошо знала Алху, чтобы понимать, какой в каждом слове вес.
- Хватит ходить вокруг да около, что тебе известно? Выкладывай немедленно!
- Возьми свечу и смотри. Глазами жрицы смотри! Человеку, который сейчас спит в твоем алькове, в лучшем случае хорошо за сорок. Он старый! Ты что ослепла? А это видела? – Алха ткнула все тем же точеным пальчиком с мотыльком в затылок спящего, - Рагнеда осторожно развела длинные белые пряди – вокруг шишки магов отчетливо проступили радужные круги посвящений. Очень похожие на ее собственные. Только у нее их было семь, и она уже третий год упорно готовилась к восьмому, но все никак не могла получить разрешение, а Занко…
- Алха! Их больше тридцати! О боги! Один-два-три… Они так плотно друг к другу. Этого не может быть…
У Рагнеды закружилась голова, перед глазами замахали крылышками белые мотыльки, больно заныли виски…
- Та-а-ак, кажется твой «мальчик» просыпается. Я ушла. Позже поговорим. Имей в виду, у парня много секретов! Он тебя точно еще не раз удивит. И я не уверена, что тебя это обрадует. Пойду разузнаю, что смогу. Подготовь мой кристалл, я потратила много сил. Скоро буду. Люблю, - и Алха «ушла» в каменную стену за алхимическим шкафом.
- С кем ты разговариваешь любимая? С Котом что ли?
Кот из другого конца кельи ответил «мяу», мол, я здесь! и снова уронил огромную голову на лапы, продолжая спать у камина в «своем» кресле. А Занко проснулся и его руки сразу жадно полезли кое-кому под юбку. Впрочем, возражений не последовало…

- Слушай, мне уже так давно интересно, как ты грохнула того громилу, что принес меня в жертву? – Занко смаковал запах ее длинных темных прядей, которые переплелись с его собственными, - Твои волосы пахнут медом и горькими травами….
- Ты о Сардарио? Это просто. Я потомственный эсхат. Дети в нашем роду с четырех лет и всю жизнь принимают яд. Я тоже, иначе умру. Семейному рецепту яда, говорят, более 1000 лет. Врут, наверное. Если разозлюсь, яд выделяется в кровь. Достаточно меня сильно разозлить, сделать рану на теле противника и труп готов. А если поранить слизистые оболочки, то труп получается очень быстро.
- Да ты смертельно опасная штучка!
- У тебя были сомнения? – Рагнеда лежала на груди Занко и нежность растекалась по ее телу, как топленое масло. До этого момента она гнала прочь непостижимый факт – более тридцати, похожих на выцветшие татуировки, разноцветных кругов вокруг шишки третьего глаза на затылке любовника. Но понимала, что долго молчать не сможет. Это мучило ее!
- Как же тебя взяли в изумрудные маги с такой родословной? Вы же против насильственной смерти. Причем насколько я помню, очень активно против.
- Откуда ты знаешь, что я изумрудный маг? Об этом тебе не мог сказать даже наставник. Знания об изумрудной ветви звучат не ранее пятой ступени посвящения. Насколько я знаю, Занко, тот, которого я знала пять лет назад, готовился только ко второй. Ты физически не можешь быть больше чем на третьем уровне мага, а кругов у тебя на затылке, как мне удалось подсчитать – тридцать три! Занко, тебе лучше рассказать мне все как есть. Всю правду. Даже если ее невозможно выдержать. Я прошу тебя. Кто ты?
- Я собирался тебе все рассказать. Просто не мог подобрать слова. Твой бродячий дух явился вовремя.
- Ты видел Алху? – Мужчина вздохнул. – Но ее вижу только я! Она не просто дух, она…
- Пойдем!
- Куда?
- Я не смогу описать словами то, что ты должна узнать. Верь мне, женщина. Одевайся.
Занко взял Рагнеду за руку, они вместе шагнули на каменный подоконник, а затем прямо в большое окно кельи. Рагнеда вскрикнула, последнее, что запомнила – удивленный вскрик Кота – куда, мол? А я?
Под ногами засверкала синяя бездна, созвездия над головой были из чужого неба, мимо пронесся огненный хвост кометы. Рагнеда видела каждый камушек, каждый кусочек льда в ее теле, словно наблюдала строение клетки при прохождении микромира при своем втором посвящении. Все трепыхало, пульсировало, жило. Внутри нее пронеслись ее прошлые жизни, человеческие, в теле животного, растения, насекомого, кристалла... Она вспомнила, как была блуждающим астероидом в космосе, как она была тишиной и даже планетарным духом. Времени не существовало… Тела не было. И ее не было вовсе. Никогда. И ничего не было. С начала времен. А потом пришел звук…

- Эй, просыпайся. Мы на месте.
Они лежали в пещере, купол которой терялся во тьме, и не было ему края. Их окружала вода, рядом светилась розовым роща, к ней вдалеке пробивался откуда-то слабый голубоватый свет. Было тепло и сыро, пахло фруктами и неведомыми цветами. Перед ней стояло большое блюдо.
- Такие странные запахи. Что за плоды? Никогда не видела таких.
- На вкус они еще интереснее, чем кажутся. Можешь смело есть. Ты у меня дома. – Рагнеда сразу потянулась к большому, похожему на улитку плоду.
- Вкус, как у печеной тыквы. А этот похож на овечий сыр! Эль? Не может быть. А это… вишневый пирог! Как вкусно…
- Эээ! Остановись, иначе не пролезешь в пещеру.
- Это же топленая сметана! Отдай! – Рагнеда окаменела. Резкая боль в горле сдавила дыхание. Так к ней приходили плохие предчувствия. - В какую еще пещеру? – Прохрипела она. К глазам подступили слезы.
- Там, где…
- Ничего не понимаю.
- Ты должна увидеть.
Вход в пещеру действительно был узким, но тревоги Занко были напрасны – Рагнеда легко протиснулась в узкую щель. А про тощего Занко и говорить нечего. Внутри мягко светились розовые и фиолетовые мхи. «Вот почему Занко не сказал про факел», - пронеслось в голове Рагнеды. Занко крепко взял ее за руку и повел вперед. Они долго петляли по узким и широким коридорам и залам, проходили сквозь ручьи и даже небольшие озера. Несколько раз жрица замечала на стенах фрески с изображениями удивительных тварей, орнаменты из цветов и геометрических фигур, какие-то надписи и даже красиво оформленные страницы на неизвестном языке, как в древних книгах. Но Занко не давал ей возможности рассмотреть хоть что-то и упорно тянул вперед. В тот момент, когда она собралась молить о передышке он неожиданно сказал: «Здесь!», и чуть подтолкнул ее в кромешную черную трещину в стене. Она отважно шагнула, успев отметить, что Он не пошел за ней.
Вначале было совсем темно. Но вскоре ее глаза привыкли, и она рассмотрела маленьких стрекоз, которые летели к ней. По мере того, как они слетались к Рагнеде, в пещере прибывало света. Вскоре она освоилась и рассмотрела в темном углу прозрачный саркофаг, мягко отливающий зеленоватым светом. Опять заболело горло и заломило виски. В спину ударил холодный вихрь. Как же ей не хотелось идти к этому проклятому саркофагу. Но она была жрица, и ей часто приходилось делать то, что она не хотела. Ватными ногами, шаг за шагом, она шла сквозь эту огромную пещеру, уже понимая, кого там увидит. Стрекозы стали источать резкие чирикающие звуки и Рагнеда поняла, что это не насекомые, а крошечные птички. «Зачем они здесь? Что они едят?», успела она подумать. Птицы кричали все сильнее, она сделала последние два шага. Сквозь стекло она увидела лицо Занко. По его телу прошли судороги. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Никогда еще она не переживала ничего страшнее, чем этот взгляд. На нее смотрела такая холодная и чужая бездна, что она похолодела от ужаса. Казалось, птицы только и ждали этого момента. Они встрепенулись, довольно защебетали и унеслись прочь. Снова наступила кромешная тьма. Жрица без сил рухнула у саркофага. Эта лазурная бездна, полная черных дыр и туманностей, выпила Рагнеду до дна. «Никогда я не выберусь отсюда», - подумала она и провалилась во что-то холодное и непрерывно пульсирующее.