Путь из Снежной долины. Глава 2. Вой

     Настал вечер. Солнце укрылось за горами, и его дневной лик поплыл красно-желтыми оттенками, отражаясь на снегу. Закат - персиковое время. По крайней мере таковы были мои ассоциации, ибо только зимой, во время заката, Снежная долина приобретала цвет зрелого фрукта.
     Ноябрь, декабрь, январь... Зимние дни я проводил у окна, от рассвета до заката стараясь ничего не пропустить.
     Мне было интересно наблюдать за снегирями на карнизах, за собаками, бесцельно снующими туда-сюда или бегущими в упряжках в сторону севера.
     Как и утром, внизу, как мне помнится, послышались восторженные крики деда. Играли в карты. Герц очнулся от своей дневной спячки, потянулся, зевнул, спрыгнул с кровати и деловито пошагал вниз. По всей видимости, на кухню, в надежде на то, что ему что-нибудь перепадет. Я тоже решил, что мне скучновато и что я тоже не прочь перекинуться в карты раз-другой.
     За окном уже совсем стемнело, и я, задув свечку, спустился вниз вслед за котом.
     Оставшись проигравшим уже в третий раз (естественно, играющим за столом на радость), я настолько растроился, что решил идти спать.
     - Извините, - сказал я, после чего удалился из гостиной по направлению к лестнице.
     Не успел я подняться, как послышались смешки сестры. Она всегда отличалась зачатками злорадства. Но дед шикнул на нее, после чего злость на Яну у меня улетучилась.
     Герц предпочел остаться в гостиной, в обществе веселящейся семьи, нежась в мягких подушках, лежащих на диване, недалеко от камина, в котором весело плясал огонь и потрескивали поленья. Он сладко мурлыкал и, видимо, довольствовался своим сытым и удобным положением.
     Итак, мне помнится, я поднялся по лестнице обратно, отворил дверь в комнату, отыскал в темноте спички и зажег свечу.
     К своему изумлению, я обнаружитл, что на улице все белым бело. Хоть и была ночь, и окно было в изморози, через еще не замерзшие дырочки можно было определить - за окном снегопад и вьюга, и, вероятно, довольно свирепая.
     Представив, что опять, как три года назад, наш дом покроет снегом по самую крышу, мне стало не по себе. И понятно: ведь делать тоннель в снегу, чтобы выбраться не зная куда, предварительно изрядно понервничав  и выдернув красивую входную дверь, не представлялось приятным занятием.
     Я разделся, расстелил постель, задул свечу и лег, пытаясь поскорее заснуть. Но заснуть так и не удалось. И даже усталая от игры мама не пришла пожелать мне доброй ночи.
     Внезапно послышался вой. Жуткий, ужасный вой. "Волки", -  подумал я, сьежившись под одеялом. То была не просто стая, а настоящая орда. Ведь пара отчаянных и голодных волков при всем желании не смогли бы перекричать буран, который, при всей своей мощи, даже не был слышен в доме. А вот этот душераздирающий вой - был!
     "Чего мне бояться?, - вдруг подумал я. - Мой дом - моя крпость. Это всего навсегда обычные волки - те самые, шкуры которых устилают пол в дедушкиной комнате. В тот момент страх перед предполагаемыми волками был мне непонятен, но я, тем не менее, дрожал от испуга.
     Внизу были слышны спешные шаги и беспорядочная речь. Я вскочил с постели, кое-как в темноте оделся и выскочил из комнаты. В гостиной на столе, где недавно лежали карты, стояла одинокая свеча, и вокруг нее, словно во время спиритического бабушкина сеанса, собралась вся семья. Неслышно спустившись, я тихонько подкрался к столу, но пол подо мною скрипнул, и все испуганно уставились в мою сторону.
     - Я слышал вой... - начал я, но меня перебил дедушка.
     - Говори тише, Тур, - прошептал дед.
     - Все слышали вой, - продолжал он, - но опасность мне кажется куда больше, чем от обычных волков... Ибо эти животные и не волки вовсе, а темны, - эти уж куда пострашнее.
     Опять донесся страшный вой. В этот момент я увидел в глазах деда беспокойство и даже какую-то растерянность.
     - Что делать-то будем, - прошептала мама.
     - Сейчас ничего, - ответил таким же тоном дедушка. - Любая попытка выйти из дома и добраться до оружейной кончится печально. С темнами шутки плохи: очень они умны и коварны. В стародавние времена, когда я был еще ребенком, темны считались уничтоженными, ибо именно они представляли основную опасность для караванов и путешественников, деревень и поселений. Моя мать часто пугала меня темном, который утащит меня и съест, если я буду далеко забегать в лес. А я ее не слушался. Темны действительно могут нападать на людей, если год будет голодным. Но чтобы прийти на запах деревни - это невиданно! - закончил дедушка.
     - Зачем же вы погасили все свечи, и почему мы должны говорить шепотом? - спросил я дедушку.
    - Так надо, так говорили мне в детстве, в случае нападения темнов, - ответил дед.
     Больше никто ничего не говорил и не спрашивал. Я обратил внимание на беспокойство Герца. Тот неуклюже похаживал по комнате, время от времени выгибал спину и, оскалившись, шипел, причем шерсть в тот момент у него вставала дыбом. Такого с ним никогда не было.
     Томно догорала в молчании грустная свечка, и тени ползли из углов комнаты и кухни. Вскоре я заснул.
     Проснувшись, я обнаружил себя в своей постели. В комнате никого не было. Сквозь узорчатую изморозь на окне пробивались лучи утреннего солнышка, и ничего не напоминало мне тогда о прошедшей ночи.

1999 г.