Ч. 7 Правда, окутанная ложью. Окончание

Предыдущая страница   http://www.proza.ru/2016/12/29/1172

Об операции англичан в Антарктиде известно немногое. Английские архивы хранят множество тайн, которые английское правительство не спешит раскрывать.

Например, только в этом году предполагается рассекретить документы, относящиеся к пребыванию в Англии Рудольфа Гесса, одного из высших нацистских руководителей, который в одиночку перелетел в Великобританию в 1941 году.

Нужно отдать должное немецким учёным и инженерам, сумевшим совершить прорыв в области создания новых и модернизации старых образцов вооружения в армии, авиации и во флоте. К счастью для человечества, нацисты не успели их широко применить, гитлеровский режим доживал тогда последние дни.

Английское правительство знало, что американская и советская разведки сумели захватить новейшие образцы немецкого вооружения, и также их создателей. Англичане с горечью констатировали, что две великие державы их в этом вопросе обошли и делиться захваченными секретами не собираются.

Тогда они решили наверстать упущенное в Антарктике, рассчитывая обнаружить мифическую немецкую базу «Станция 211», куда, как они полагали, нацисты доставили свои новейшие образцы вооружения и технологии их изготовления.

Так это было, или не так, разобраться сложно, потому что англичане издавна были мастерами дезинформации, прикрывавшей их истинные намерения.

Скорее всего, вся эта затея с поиском  «Станции 211» на самом деле была прикрытием постоянного присутствия Англии в Антрктиде для поддержания территориальных претензий против аргентинских и, в меньшей степени, чилийских претензий на территории в Антарктиде.

Какая из этих двух версий является истинной, а какая - прикрытием, спорят до сих пор романтики и практики. Спор Англии и Аргентины по поводу территориальных претензий вёлся с 1904 года.

Когда произошёл всплеск китобойного промысла в антарктических водах, то англичане стали выдавать, естественно, не бесплатно, лицензии на вылов китов, что было крайне обидно аргентинцам, у которых деньги уплывали из-под носа.

Экспедиция лейтенанта Джеймса Марра прибыла в порт Стэнли на Фолклендских островах 26 января 1944 года. Два судна доставили экспедицию из порта Стэнли к острову Обмана 3-го февраля. Там участники экспедиции перенесли оборудование и продовольствие в заброшенные служебное здание и в два бывших общежития китобоев.

На острове оставили пять человек, после чего остальная часть экспедиции отправилась в бухту Надежды. Обследовав по прибытии бухту, лейтенант решил, что это место вполне подходит для главной базы экспедиции.

 Однако плохая погода и ухудшившаяся ледовая обстановка не позволили произвести разгрузку судов, поэтому раздосадованный Джеймс Марр принял решение искать другое место для выгрузки экспедиции. Он приказал высадить экспедицию там, где найдётся безопасное место для якорной стоянки, и где на берегу можно будет поставить домики.

Таким местом оказался Порт Локрой. Англичане не нашли там признаков присутствия аргентинцев, что удовлетворило лейтенанта в части территориальных претензий Англии.

Произведя геодезическую съёмку местности, Марр выбрал остров Гудьир в качестве места расположения базы. Моряки и участники экспедиции выгрузили всё оборудование, припасы,  и быстро собрали конструкции домиков.

17 февраля 1944 года оставили на базе Б девять человек, а суда «Скоресби» и «Фицрой» вернулись в Порт Локрой, чтобы завершить там создание базы А.  Строительные работы продолжались до конца апреля. 23-го марта завершили строительство почтового отделения, где и были проштампованы марки, вызвавшие такую бурю в дипломатическом мире.

Полярники, которых высадили на базах А и Б, не только боролись за выживание во враждебных человеку природных условиях, но и вели большую научно-исследовательскую деятельность: собирали геологические образцы, изучали движение ледников, исследовали флору и фауну, пытались даже выращивать различные растения на почве, доставленной с Фолклендских островов.

Членам экспедиции запрещалось питаться яйцами пингвинов. Но они, как признался в глубокой старости самый молодой участник экспедиции Джордж Джеймс, последний  среди них оставшийся в живых, нарушали этот запрет. Невозможно было жить только на одних консервах.

Два года провели эти люди в экстремальных условиях, что было, конечно, подвигом. Произошла у них и встреча с аргентинцами на острове Лаури в архипелаге Южных Оркнейских островов.

Из десяти полярников-аргентинцев умерли шесть. Оставшиеся встретили англичан со слезами радости. Вооружённой стычки не произошло. Англичане накормили своих коллег-противников сыром «Эдем», чему те очень обрадовались.

После победы во второй мировой войне англичане уже не могли оправдывать своё присутствие в Антарктиде поисками нацистской базы и борьбой с немецкими рейдерами и подводными лодками.

Но уходить они не хотели. Наверно, страшно жалели, что когда Скотт и Шеклтон побывали на полюсе, не объявили материк своей территорией. Хотя вряд ли бы им это удалось. Не зря же советские историки бились за то, чтобы считать Лазарева и Беллинсгаузена открывателями ледового континента.

Англичане не ушли со своих баз, только переименовали операцию «Tambarin» в Британскую Антарктическую службу. Сейчас на базах трудятся свыше четырёхсот человек.

В настоящее время правовое положение Антарктики, использование ее только в мирных целях и свободу научных исследований определяет международный Договор об Антарктике, который  вступил в силу 23 июня 1961 года. На континенте работают 90 научных станций и баз, из них девять российских.

Не хочется расставаться с легендой, но не было у нацистов секретной базы в Антарктиде, не было там и немецких подводных лодок, не было и летающих тарелок. Не воевал английский и американский спецназ с фашистами в Антарктике и не встречался с другой цивилизацией в огромных подземных полостях.

Не было и ядерных взрывов в Антарктиде как части операции «Argus».  Некоторые виды деятельности американцев и англичан в Антарктиде до сих пор не раскрыты, что и порождает мифа и легенды.


Как сказала Настя Барону в пьесе Горького «На дне»: «Не было этого! Не было карет! Ничего не было!»

А, может, что-то, всё же, было?