Белый дракон-40

- Бабушка! Не надо! - такой свою бабулю Марья не видела никогда. Вот сейчас девочке стало по-настоящему страшно, и она уже сделала шаг, чтобы покрепче прижаться к ней, защитить от надвигающейся беды...
- Уйми девчонку! - брезгливо бросил Чернобог, сверкнув в сторону Марьи огненными глазами. - Плохо же тебя родители воспитали, раз во взрослый разговор суёшься! Да и кровь не наша, разбавленная...

Марья крепко сжала кулачки. Невиданной силы волна поднялась в ней и затопила с головой. С ладони слетело брошенное в сторону гадкого дядьки заклинание!
- А ну, не смей так про маму с папой! Ты им в подмётки не годишься!!!
А потом мир разлетелся на части, и наступила полная, оглушительная тишина.

...- Говоришь, кровь, не наша? - Яга с интересом разглядывала Чернобога, смирно лежащего посреди развороченной избы. - Зря ты так.
- Бабуль, он чего, умер? - с ужасом выговорила Марья, выглядывая из-за спины старой ведуньи.
- Что ты, милая! Оклемается, такие-то крайне живучи, - напевно произнесла Яга. Сейчас у неё даже лицо изменилось, стало прежним, родным. – Пускай полежит, подумает, ему на пользу. Обездвижила ты его одним словом. Это повелителя Нави-то!

- А что теперь будет? - Марья вспомнила весь неприятный разговор с вредным родственничком. - Ты же слово дала... Неужто нарушишь?
Яга покачала головой:
- Нельзя нам словом своим почём зря раскидываться. Раз сказано - сделано будет.
- Но... - начала девочка и тут же зажала рот ладонью под укоризненным взглядом - не встревай, а доверяй!
- Вот именно - "Но!" - весело сказала Яга. - Время мы выиграли, теперь лишь бы кони вынесли! Да не смотри ты на злыдня этого, бессмертнее Кощея уродился! Поторапливайся, говорю! Время не ждёт, да и кони, поди, застоялись!
Словно соглашаясь, снаружи раздалось конское ржание. Обе ведуньи, старая и юная, выскочили из того, что осталось из полуразрушенного строения. Посреди двора перебирал стройными ногами гнедой скакун.
- Ну, здравствуй, здравствуй, Гнедко! – ласково проговорила Яга. – Выручай, хороший!

Марья уже ухватилась за конскую гриву, как вдруг бабка остановила её.
- Погоди! Видишь дуб? Сходи-ка, глянь, есть ли на нём жёлуди?
Марья, не задавая лишних вопросов. Кинулась к дереву. Могучий дуб высился  среди мёртвого мха, словно гимн торжествующей жизни, величаво шелестя листвой. Вот только ни одного жёлудя на нём не было, как ни вглядывалась девочка в его кроне.
- На-ко, держи! – проскрипел кто-то у неё за спиной. Марья оглянулась. Два сторожевых пенька переминались, стеснительно помаргивая  светящимися гнилушками глаз. Один несмело протянул руку ветку, в которой что-то было зажато.
- Один только и был. Мы берегли, а когда созрел да упал, спрятали! – пояснил коряжистый страж.

- У тебя надёжнее будет. Не то хозяин сыщет, и нас в труху, и дитё не пожалеет, - косясь на развалили, пояснил второй.
«Так и есть! Для них жёлудь – всё равно что младенец!» - сообразила Марья и протянула ладонь.
- Обещаю! Сохраню! – твёрдо заявила девочка, бережно приняла жёлудь и со всех ног бросилась обратно. Яга уже успела взобраться на коня и, протянув руку, с неожиданной силой дёрнула правнучку вверх, так что та махом оказалась на спине Гнедка.
- Выноси, родимый! – крикнула Яга и молодецки свистнула. Марья едва удержалась, чтобы ни закрыть уши ладонями, а конь весело рванул с места в карьер.
- Бабушка! Почему такой ветер сильный?  - прокричала Марья, вцепившись в гриву и чувствуя, как бабка надёжно прижимает её к себе.
- Это не ветер! Это само Время! Против его течения скачем! – прокричала Яга в ответ. Гнедко заржал, соглашаясь, и прибавил хода.