Подмена

На ухоженные улицы тихого пригорода опускается вечер. В окнах дорогих домов загорается свет, постриженная трава на газонах лоснится в лучах заката. Жители паркуют свои большие и дорогие машины за автоматическими дверями гаражей. Асфальт, поребрики, подстриженные кусты, каждая лампочка в каждом фонаре — всё вокруг новое. Даже сами улицы — словно только вчера по линеечке начерчены аккуратистом — отличником. Обычный вечер благополучного района.
Каждый мечтает здесь жить, иметь работу на Манхеттене, ездить на таких машинах, спать с такими красотками, отдать детей в самую лучшую частную школу. Решить абсолютно все вопросы, которые только может поставить тебе жизнь. Кому это может надоесть?
Макс вернулся домой как обычно около восьми вечера и загнал в гараж свой новенький Mercedes SLK белого цвета. Светло-серый костюм, туфли дорогого итальянского бренда. Он хлопнул в ладоши и автоматическая дверь гаража закрылась. Он вошёл в дом через гараж, свет за ним потух. Джулия к этому времени уже приготовила ужин. Они не нанимали домработницу только потому что не доверяли людям. Ведь эти бедняки только и думают, как бы что-нибудь стащить. Детей они тоже не заводили, потому что дети — это слишком шумно, слишком грязно и просто невыносимо. Дети находились за пределами их зоны комфорта.
Джулия приготовила ужин и накрыла стол в их огромной кухне. Макс ел молча и не торопясь. Больше рассматривал мебель и картины на кухне. Всё это купил он сам. Но он ли это выбирал? Его взгляд остановился на репродукции Джексона Поллока “Волчица”. Брезгливо осматривая полотно, Макс решил, что находясь в здравом уме никогда бы его не купил. И эти табуреты — ведь на них совсем неудобно сидеть. С трудом осилив ужин Макс расположился в гостиной за бутылкой подаренного коллегой португальского портвейна. Джулия конечно составила ему компанию. Вечер был вялотекущим, как все вечера в этом доме. Но что-то отличало его от всех остальных вечеров. Макс осмотрел бокал в своей руке и он ему тоже не понравился. Его совершенно неудобно держать в руке. Портвейн был слишком кислым. Макс случайно (а может и нет) выронил бокал и он разбился, оставив алое пятно на новом белом ковре. Джулия сразу же попыталась избавиться от пятна, но быстро признала, что ковёр придётся выбросить. Потом Макс захотел выпить чего-нибудь покрепче, но жена была против. Он знал это, поэтому даже не попытался спросить. Тело затекало на дорогом кожаном диване и болела спина. Постепенно, глоток за глотком, сухое слово за словом, наступила ночь. Каждая минута Макса сегодня словно была испытанием. Когда бутыль опустела, Джулия включила своё любимое телевизионное шоу, которое Макс тоже ненавидел. Но он ни разу не сказал ей об этом. Он всегда молчал о подобных вещах. Промолчал и в этот раз, удалившись в ванную, где долго лежал в джакузи и смотрел в потолок, а после ещё полчаса брился у огромного зеркала с труднопроизносимым названием, купленного за бешеные деньги.
Когда он вышел, Джулия уже лежала в постели в новом нижнем белье. И оно тоже вызвало у Макса неприязнь. Он без единой эмоции на лице лёг в кровать. Потом они занимались любовью, так, словно выполняли какую-то физическую работу. Без страсти, без любви. А после Джулия пошла в душ, а Макс воспользовавшись этим вышел на крыльцо и закурил. Он бросил курить полгода назад, но иногда позволять себе выкурить сигарету-другую, скрывая это от жены. Мимо дома проехал минивэн, на заднем сидении которого играли два ребёнка. Встретившись взглядами Макс и дети улыбнулись друг другу. Он даже помахал им на прощание рукой. Когда машина скрылась из вида, он подумал, что в действительности он ничего не имеет против детей. Потом он вернулся в дом и лёг в кровать, отвернулся лицом к стенке и быстро уснул. Этой ночью в этом доме всё было как всегда, только с ним что-то было не так. Когда Джулия вернулась, свежая и влажная, она легла в постель и положила руку на Макса, отчего он проснулся, но не стал оборачиваться. Просто пробурчал себе под нос пожелание ей спокойной ночи и стал пробовать снова уснуть. Но теперь сон не шёл к нему. Он лежал и лежал, а после почувствовал как рука Джулии ослабла и дыхание её стало ровным. Она уснула. Он аккуратно убрал её руку со своей талии. Заворочался, но уснуть всё никак не мог и лежал, лениво разглядывая узоры на их дорогих обоях, пока фонарь за окном внезапно не погас.
Комната погрузилась в кромешную темноту. Макс перевернулся на другой бок, лицом к жене и стал всматриваться в темноту, чтобы разглядеть её лицо, но ничего не увидел. Тогда ему стало страшно, отчего-то он подумал, что Джулии здесь больше нет. Тогда он протянул руку и дотронулся до её руки, чтобы убедиться, что она рядом. Джулия что-то пробормотала сквозь сон и одёрнула руку. Хорошо — подумал он. Макс лежал дальше, пока глаза его не привыкли к темноте и он наконец не различил в ней лицо Джулии. Но её ли это было лицо? Внезапно он засомневался в этом. Нет, ему не казалось, что на кровати с ним лежит другая женщина, просто он как бы забыл лицо своей жены. Макс закрыл глаза. Нет, если бы ему показали её фото, он наверное признал бы свою Джулию, но вот прямо сейчас нарисовать в памяти её не смог. Он снова посмотрел на неё, темнота съедала краски. И тут он окончательно понял, что не помнит, как выглядит его жена. Как же так! — прошептал Макс — Как же так, ведь мы без малого десять лет вместе!
Потом он попытался вспомнить кого-нибудь ещё, первой, кто пришёл на ум была его мать. И снова безрезультатно — такая же история как и с женой. Глаза бегают по темноте, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Как же так! — снова думает Макс. Он хочет вспомнить своего босса, который не далее, как сегодня днём пообещал ему очередное повышение по карьерной лестнице. Рисует в пустоте воображаемый овал лица, а после лепит на него нос, рот, уши — так, как учат рисовать. Но ничего не получается. Незаметно для себя с тревогой в сердце он засыпает. Проваливается в сон.
Макс просыпается очень рано. Но Макс ли это? От вчерашней тревоги не осталось и следа. За окном низкое солнце висит над выхоленной улицей. Он смотрит на спящую жену и видит чужую женщину. Потом он быстро одевается и не может завязать галстук. После неудачной попытки он бросает его и отправляется в прихожую. Уже собираясь открыть дверь, Макс замечает в прихожей их совместную с Джулией фотографию. Он берёт её в руки, внимательно изучает, но не узнаёт людей изображённых на ней. Зачем-то он достаёт фотографию из рамки и рвёт её на части. Обрывки летят на дорогой паркет. Он закрывает дверь снаружи и навсегда уходит из своего дома. Нащупав в кармане пиджака ключи от машины и пульт от гаража он открывает его и с удивлением и восторгом смотрит на новенький белоснежный Mercedes SLK. Улыбаясь во все зубы он срывается с места, оставив после себя только облако пыли.
Всё утро он гуляет в Централ парке, а ближе к обеду оказывается в ресторане на Пятой авеню. Там он, находясь в приподнятом состоянии духа пьёт виски стакан за стаканом, без остановки курит красный Marlboro, раскидывается чаевыми и  знакомится с девушкой по имени Николь. Она спрашивает, как его зовут и Макс на пару секунд словно впадает в ступор, но после поднимает глаза и  увидев через дорогу высотку Рокфеллер центра, называется Джоном. Я здесь новенький — говорит он Николь и они громко и долго смеются.

18 января 2016