Шанс за эту жизнь

Писать про это не хотела, но люди старшие и умные посоветовали это сделать.
В прошлую среду я ехала в университет. Как обычно, опаздывая, как обычно, заткнув уши очередной бодрящей музыкой и размышляя о грядущих голосах и предзащите и своей готовности, вернее, не-готовности к зачету. Стоя в переполненном вагоне, ритмично подергивая одной конечностью в такт играющему и привычно придерживая карман, к котором лежал телефон, другой, разглядывала людей вокруг.
Рядом стояли двое парнишек, тетка в необъятной шубе и пожилой человек в добротном пальто, меховой шапке и с блестящим кашне на шее. Собственно, смотрела я на его кашне, размышляя о том, какая же это безвкусица.
А еще он не очень твердо стоял на ногах. Вернее, практически не стоял. Вынув наушники, я стала прислушиваться, что говорят про него парнишки — те острили на тему «середина дня, а уже пьяный в каку» и распевали незабвенное гребенщиковское «если не знаешь, куда идти, выпей с утра сто грамм и ты достигнешь цели». Решив, что таки человек в кашне действительно пьян, я заткнула уши, начала вспоминать свою  молодость и — задумалась. Ведь, выпив столько, что не можешь стоять, ты будешь источать определенный аромат. Который не забить жевачками, зубной пастой и одеколоном. От человека в кашне не пахло совсем. Это было странно.
Из вагона мы вышли вместе. Он, покачиваясь и чуть не падая, пошел в сторону перехода на серую ветку, я, взвесив, смогу ли я не думать весь день о том, что могла помочь пьяному избежать падения под поезд, но прошла мимо, чертыхнулась про себя, но подошла к нему и спросила, все ли в порядке.
Человек ответил — и это было страшно. Потому что он ПЕРЕПУТАЛ СЛОГИ В СЛОВАХ. Поняв по моему лицу, что что-то не так, он испуганно на меня посмотрел. Вспомнив одно время тиражировавшиеся в соц. сетях описания признаков инсульта, я с замиранием сердца попросила его улыбнуться. Просьба была странная — мне пришлось его уговаривать: «Ну пожалуйста, улыбнитесь! Красивая молодая девушка просит Вас об улыбке — неужели вы не улыбнетесь?» Он попробовал улыбнуться. Улыбка растянулась на пол-лица. Это был инсульт.
Что было дальше? Дальше я положила его на лавочку. Дальше я звонила в скорую. Дальше я, перекрикивая гул поездов, ругалась с оператором скорой, потому что мне раздраженным голосом продиктовали семизначный номер — «Это врачи московского метрополитена, туда и звоните». Изрыгнув трехэтажную конструкцию, смысл которой сводился к тому, что у меня на коленях умирает человек, звонить из метро шумно, и вообще ЭТО ВАША РАБОТА, добилась того, что мне сказали «не волнуйтесь, бригада выезжает».
Дальше были 20 минут, которые я не забуду никогда. С лежащим рядом человеком, который бледнел, зеленел — умирал на моих глазах. С проходящими мимо людьми, которых я умоляла дойти хотя бы до тетеньки в будке эскалатора и сказать, что тут происходит, или привести мента. И которые либо просто проходили мимо, либо останавливались, говорили «девушка, мне некогда» и уходили.
Потом приехала скорая. Мужчину быстро погрузили на носилки — и кошмар продолжился. Я понимаю — час пик. Все опаздывают. Всем некогда. Но кем нужно быть, чтобы НЕ ПРОПУСКАТЬ ВРАЧЕЙ С НОСИЛКАМИ, НА КОТОРЫХ ЛЕЖИТ БЕЛЫЙ, КАК ПРОСТЫНЯ ЧЕЛОВЕК??? То есть, это риторический вопрос. Нужно быть толпой.
Через пару часов мне позвонил мальчик из бригады, который взял мой номер, и сказал, что мужчина умер в машине на подъезде к больнице — слишком долго он ждал помощи и не дождался.
Я даже не знаю, как его звали.
Но теперь я знаю страшную, чудовищную вещь — я могу умереть на глазах нескольких сот людей, и никто не остановится. Меня не станет — но они не опоздают. И рассчитывать можно только на себя, да чуть-чуть — на кого-то наверху, кто, пока я еще в это верю, есть.
 Пожалуйста, отрывайтесь иногда от своих мыслей и смотрите по сторонам. Пожалуйста, даже если вам кажется, что человек рядом с вами пьян, псих, неадекват, не бойтесь подойти и посмотреть внимательнее, точно ли это алкоголь может наркотики, психическое заболевание. Максимум плохого, что может с вами случиться — вас пошлют дорогой длинной куда подальше. Но — это не так страшно. А, может быть, вы спасете человеку жизнь. Или, хотя бы, дадите ему шанс за эту жизнь побороться.