Колосово озеро

Вода там всегда была ледяная. Нет, у самого берега, где среди аира плавали тысячи кувшинок было терпимо и на поверхности тоже. Плывёшь по не взбаламученной тёмной воде, солнце светит, вода тёплая только у самого верха, а сунешь ноги вниз — так их словно в лёд сковывает. Что только не говорили об этом озере мальчишки. Передавали друг другу истории, одна нелепее другой. Кто-то, помнится, рассказал мне, что в одном месте, проплывая можно зацепиться ногой за крышу затопленного дома. Вру! Сначала он мне сказал про антенну, за которую можно зацепиться ногой. А когда я стал взывать к здравому смыслу, он исправился и сказал, что это просто высокий дом, который однажды затопило. И было это конечно ещё в те времена, когда антенн и телевизоров ещё и в помине не было. И стало быть зацепиться можно за его крышу, дотянуться кончиками пальцев. И что в этом подводном доме жили дед и бабка, и что они естественно и поныне там. Так и ждут, чтобы поймать кого-нибудь из нас, мальчишек.
Да что там истории! Я своими глазами видел, как по правильному кругу озера гуляют водовороты. То тут, то там появляются воронки, кружат по несколько секунд и исчезают. И не только это. Это далеко не самое страшное. Как говорят — это только цветочки.
А ягодки начинаются, когда вялотекущий летний день разбивает буча, внезапно образовавшаяся на улице. Бабы воют, мужики галдят, шум и гам по углам. Дети шныряют тут и там, путаясь под ногами в любопытстве. И я среди них. И что я слышу? Что узнаю? На Колосовом озере снова кто-то утонул. Ну так собственно всегда и бывает. То есть, если есть утопленник, все знают — Колосово озеро. И я изучаю глазами толпу, пытаясь понять, кто есть кто. Так, а вот и его мать — старенькая, в платочке. Воет так, словно реактивный самолёт несётся над самыми макушками тополей. И под руки её держат две таких же старушки. Все бледные как мел. Отец утопленника тоже здесь. Это легко, то есть его просто обнаружить. Стоит такой же бледный, словно в центре круга стоит. Пьяный. Сильно пьяный. Долго ещё пить будет, а может и умрёт.
А толпа в это время разрастается, шум, гул, визг, плач, крик. Жара и пыль. Июльское солнце раскаляет головы, разбавляя эту картину. И только глаза начинают привыкать к происходящему, как толпа расходится, уступая дорогу толстому бородачу с крестом на пол-пуза. Пот гроздьями свисает с его грузного, некрасивого лица. И с каждым шагом, который даётся ему с трудом, словно капли дождя по стеклу скользит вниз, исчезая в густой чёрной бороде. Тёмные, маленькие поросячьи глазки. Мать утопленника тут же повисает у него на шее. Что-то воет сквозь слёзы, но слов не разобрать. Речь словно не человеческая.  Уткнулась лицом в его мокрую бороду. Пот и слёзы. Соль к соли.
Я немного выпадаю из картины и из повествования тоже. Я думаю о том, что в наших краях католиков намного больше, чем православных. Вот и костёл старый, большой и в самом сердце городка, а церковь — совсем маленькая и построена не так давно и на выселках. Думаю, что если бы это был ксёндз, то он был бы без бороды. И может не такой толстый? А может он и не занимается таким. Так оно наверное и есть. Я смотрю на солнце и на макушки тополей, на раскалённый мир вокруг. Детям свойственно выпадать из картины и думать, думать, думать. А взрослые называют это рассеянностью. Как же сегодня жарко! И как приятно ловить всем телом малейшие порывы ветра, как же это здорово! Так здорово, что возвращаясь в реальность, мне становится совестно, за то, что мне здесь так хорошо, а в двух шагах окопалось горе. Как же сегодня жарко!
Проходит минута, проходит две, проходит какое-то время и толпа растянувшись неровным строем трогается с места. Шёпот бежит по рядам, сначала наверху, среди взрослых, а потом опускается ниже и уже шепчутся дети. Да, мы идём на Колосово озеро.
А дальше нас ожидает целый ритуал. И я всё вижу своими глазами, а так бы не поверил. Не поверил как в историю с затопленным домом. Дорога занимает какое-то время и она малоприятная. Ведь жара и всё такое. У кого-то горе, а кто-то просто нетерпелив. Ну и пыль ещё дорожная. Старики, взрослые, дети — всё смешалось. Никто не уходит и даже не отстаёт. Всем предстоит стать участниками таинства.
На зелёно-песчаном берегу озера неровный строй вновь обратился толпой. Но толпа стала тише, организованнее что ли. Собрались в круг. Дети, а среди них и я, бегают снаружи. Мы хотим услышать, разглядеть, узнать, что происходит внутри. Внутри этого круга. Но взрослые плотной стеной сомкнули кольцо. Но проходит минута, две, проходит какое-то время и кольцо размыкается. Все стены рано или поздно падают. В центре стоит поп. Его борода и поросячьи глазки словно стали ещё темнее. И пот уже не лежит горошинами на тучном лице, он размазан. Вид у него устрашающий, помню, что я испытывал страх, глядя на этого человека. Я отводил глаза, при малейшем движении его глаз, только бы он не посмотрел на меня в ответ. Наверное взгляд этих неприятных глаз испепелил бы меня. Я машинально сделал шаг назад. А толстый бородач тем временем шагнул вперёд. И я увидел в его руках некий предмет. Приглядевшись я различаю блюдце, а на поверку там оказывается и свеча. Вернее будет сказать огарок свечи. Поп тяжело и медленно шагает по направлению к воде. Никто ему не мешает, все почтенно держатся на расстоянии. Только молодой мужчина в рясе семенит сзади. Меня в тот момент вообще удивляет поведение всех и каждого. Словно я очутился в театре, всё словно сотни раз отрепетировано. Все движения выверены. Только дети немного выпадают из общей картины. Бородач подходит к краю берега и с трудом опускается на колени, молодой мужчина в рясе придерживает его рукой. Бородач наклоняется и ставит блюдце на воду, а на блюдце ставит свечу. Её зажигает молодой человек в рясе. После этого кто-то словно нажимает на реверс и все движения идут в обратном порядке: бородач, с помощью своего помощника медленно поднимается на ноги и не торопясь ползёт к толпе. Задом наперёд. На берегу этого чёртового озера.
А я снова заплутал в своих мыслях. Но прихожу в себя через минуту, две, через некоторое время. Десятки глаз направлены на воду. Все как один в одну точку. Теперь и мои тоже. Мы смотрим на блюдце. А оно в свою очередь внезапно начинает движение по абсолютно спокойной воде. Уверенно плывёт по чёрному зеркалу озера. А мы все как один молчим. Даже дети. Колдовство, да и только! Блюдце ускоряется. В отсутствии ветра всё кажется просто невероятным. И кто-то начинает перешёптываться. А кто-то всё так же молчит, разинув рот. Дети, взрослые, старики... А блюдце плывёт и плывёт, пока так же внезапно, как и начало движение, не останавливается, как вкопанное. И застывает на фоне чёрной воды, метрах в десяти от берега. Бабы начинают выть. Тогда без всяких слов трое мужиков переглядываются и выступают из толпы. Идут к воде и начинают раздеваться. Молча. На землю падают штаны, майки, нательные кресты. И вот трое из ларца ровной шеренгой становятся у кромки воды. Бородач подходит к ним и перекрещивает каждого по три раза своими толстыми пальцами. Шепчет что-то. Наверное молится. А мужики молчат. На лицах ни эмоции, вообще ничего. Это меня тоже очень удивило. Проходит минута, две, проходит какое-то время и они уже плывут среди тысячи кувшинок. Там, где вода ещё тёплая. Плывут дальше.
Возбуждённое сознание плохо запоминает увиденное. Тут начинаются какие-то провалы. Словно помехи по радио. Словно белый шум. Я не помню, сколько раз они ныряют и выныривают, чтобы набрать воздуха, прежде чем крикнуть, что нашли утопленника. И не помню, сколько раз ныряют, чтобы достать его. А его, утопленника, я помню —  молодого парня, белого как снег. Теперь уже навсегда молодого.
Всё потом смешалось. Буквально и в моей памяти. И в моём повествовании. Крики, шум, разговоры, плач и водка в руках взрослых. Бородач вытирает блюдце о рясу и прячет его в широких чёрных одеждах. Послушник снимает руки матери утопленника с его шеи. Что-то шепчет ей, наверное успокаивает напоследок. Потом приезжает машина — грузовик синего цвета и несколько мужиков грузят тело прямо в кузов. И после этого люди понемногу расползаются. Остаются только самые близкие и пьяные. Или те, кто хочет напиться. Дети уходят, и я вместе с ними. Какой жаркий день!

25 октября 2014