Из темноты к свету. Часть 1. Глава 23

    - Мама, ты вчера сказала, что дед Иван обиделся на бабушку Нюру и женился на другой. А чем она его так сильно обидела? - спросила Люба, накладывая чайной ложкой мясной фарш на раскатанные кружочки из теста.

    - Да как тебе сказать? Я думаю, что всё началось ещё с того времени, как они поженились, - ответила Валентина Ивановна, отложив в сторону маленькую бутылочку-четушку из под водки, которой она это тесто раскатывала. - На войну его забрали только в сорок третьем году, бронь у него была, так как он работал главой колхоза.

    - Ничего себе, дед мой руководящую должность занимал?

    - Да, мужик он грамотный был. Так вот, все, призванные на тот момент в армию, успели выйти из села до того момента, как туда вошли немцы.

    - Это село Отрадовка в Херсонской области? То самое, где однажды в детстве я гостила у бабушки?

    - Да, это оно... В этом же сорок третьем году он ехал через железнодорожную станцию, которая находилась в пятидесяти километрах от села Отрадовка. Эшелоны солдат двигались на место предстоящих боёв. Он с нетерпением ждал этой короткой и очень для него важной встречи с Нюркой, она должна была к нему приехать. Но бабка твоя не захотела ехать, а может, действительно, не смогла, сославшись на маленького ребёнка. На тот момент, в феврале месяце, у них родился самый меньший Сашка, которого Иван никогда не увидит. Нюрка попросила встретиться с ним свою соседку, которая ехала туда повидаться со своим мужем. Не знаю, что там эта соседка ему наговорила, но только Нюрке она передала, что Иван очень сильно обиделся на неё.

    - Его можно понять, ведь он на смерть ехал, а не в гости, чтоб повеселиться.

    - Солдаты двигались через залив Сиваш на его южный берег, именно в этом месте пешком в Крым когда-то пробирались татары. В этом заливе соль добывали. Дело в том, что он соединялся с Азовским морем Геническим проливом. И как только начинал дуть восточный ветер, солёная вода из моря начинала перемещаться через пролив в Сиваш и наполнять его. Когда ветер менял направление, вода из моря прекращала поступать в залив. Поступившая в залив морская вода начинала испаряться, образовывая пласты соли. Вот через такую солевую воду солдатам нужно было пробираться, чтобы захватить плацдарм на южном берегу. Их одежда и они сами покрывались слоем соли. Там шли ожесточённые бои за Крым, бойня страшная была, живого места не осталось. Думали, что погиб Иван, так как числился он в списках без вести пропавших. После войны его и отец разыскивал, и баба Нюра, везде ответ один - пропал без вести, в списках не значится. Твой отец больше ничего не хочет о нём знать, он сказал: отец бросил нас, а мы своих детей не бросали.

    - А как же он снова женился, если он уже был женат на бабушке? - удивлённо спросила Люба, продолжая лепить пельмени.
 
    - В разводе они были.

    - Как в разводе? - ещё больше удивилась дочь. - Что-то я ничего не понимаю.

    - Ладно, придётся рассказать тебе всю историю с самого начала.

    Люба вдруг замерла в предвкушении чего-то таинственного. Она приготовилась услышать тайну. Да, именно тайной она считала всё то, что ей предстояло сейчас узнать. А Валентина Ивановна, нарезав жгут из теста на кусочки, снова стала их раскатывать бутылочкой, одновременно продолжая своё повествование.

    - В Орловской области Залегощенского района есть село Красное. Когда-то жила там Акулина и Евдоким Астаховы. Было у них трое детей: старший Даниил, Надька и Нюрка - будущая мать твоего отца.

    - Получается, что ты сейчас рассказываешь о моих прабабушке и прадедушке?

    - Да... После революции 1917 года началась гражданская война, на которую был призван и Евдоким. Рано утром он должен был явиться на станцию для отправки на фронт. И вот поздним вечером они решили спрятать большой уклунок с червоным золотом, который ими тайно хранился в доме.

    - Ничего себе! А откуда у них столько золота взялось, целый уклунок?

    - Его происхождение мне не известно, но если учесть, что их семья была зажиточной, раньше их середняками называли, то вполне возможно, что золото было их личным сбережением. Эту историю мне рассказала сама Акулина, когда мы с твоим отцом приезжали к бабе Нюре в село Отрадовка.

    - Мама, я помню эту Акулину! Я тогда ещё совсем маленькая была. Помню, что в левом дальнем углу комнаты стояла кровать и на ней лежала вся в чёрном старая бабка. Лежала она головой к двери, поэтому входящих в комнату она не видела. Ещё помню, как папа спичками поджигал газету и махал ею.

    - Да, было такое. Она лежачая была, её парализовало после инсульта, поэтому  в туалет под себя ходила. Чтоб убрать неприятный запах, отец жёг бумагу. Это его родная бабка была.

    - Ну а дальше что? Куда они этот уклунок с золотом спрятали?

    - Ночью они вынесли его из дома и закопали где-то во дворе. Перед утром Евдоким ушёл. Акулина пошла его проводить, но пройдя небольшой путь, муж вернул её назад. Пришла она домой, попила чаю, подождала немного и на рассвете пошла к тому месту, чтоб выкопать этот уклунок и перепрятать, - не хотела Акулина, чтоб муж знал , где золото лежит. Кинулась, а этого золота и след простыл. Осталась она ни с чем.

    - А кто же его выкопал?

    - Было подозрение, что муж вернулся раньше и сам от неё перепрятал. Дело в том, что эта Акулина уж очень выпить любила и он, видно, боялся, что она всё золото промотает, пока его не будет.

    - Представляю, как она расстроилась.

    - Не то слово! Она в бешенстве залетела на чердак, схватила старую саблю, спрятанную там же под стрехой, и стала всё крушить. Она так бесилась на том чердаке, что дети еле стянули её оттуда.

    - Она, наверное, рассудка лишилась?

    - Лишилась она мужа. Через два месяца ей пришла посылка, внутри которой лежала его одежда и бумажка: умер от тифа в городе Изюм Харьковской области.

    - Какой ужас, - сказала Люба в изумлении и с досадой в голосе.

    - Осталась Акулина с тремя детьми. Как она тогда жила, одному Богу известно. Но, когда её девки подросли, тоже пить стали и гулять вместе с мужиками. Бывало напьются и в борозды картофельные попадают на огороде, чтоб от матери спрятаться, и спят там. А огороды огромные были. Но мать вычислила их и стала гонять. Решили они другое место найти и на чердак перебрались. Она их и там достала. Тогда девки мать бросили и уехали в Москву. В поезде они ехали вместе с батюшкой, разговорились, рассказали зачем едут. Батюшка их благословил и сказал: поезжайте, всё будет хорошо.

    - Я помню, когда была в гостях у бабы Нюры в Отрадовке, она купила в магазине вино в большой бутылке из под шампанского, на этикетке которой были нарисованы яблоки. Она и мне предложила выпить, но я отказалась. Помню, я даже испугалась от такого предложения, а ведь мне тогда всего двенадцать лет было.

    - Не вздумай это отцу рассказать, хоть и времени много прошло, всё равно скандала будет не избежать.

    - Конечно, не скажу. Ну а дальше что?

    - Устроились они на ткацкую фабрику. Общежитие им дали. Стали  Надька с Нюркой работать, но всё равно выпивали. Мать всё о них разузнала, разыскала и приехала к ним в Москву. Сняла она квартиру, и девчата её стали к ней ходить. Акулина тоже устроилась на ткацкую фабрику. Постепенно перебрались они к матери на квартиру. Тут и давай она Нюрку гонять за женихов, которая сегодня дворника приведёт, мать выгонит его, а завтра -  милиционера. Акулина из себя выходила, так бесилась, но этот одноглазый милиционер никак не уходил. Наконец, вроде бы разогнала их, однако дочь продолжала встречаться с ним тайно. И вот однажды этого одноглазого милиционера Нюрка чуть в тюрьму не посадила.

    - За что?- разбирало любопытство Любу.- И вообще, как можно милиционера посадить?

    - Как-то гуляли они в парке допоздна. Раньше парк в одиннадцать часов вечера закрывался, после чего милиция с собакой приступала к его обходу. Вдруг собака что-то унюхала и кинулась в кусты. И тут из кустов неожиданно раздался женский крик, на который сразу же бросились милиционеры. Это орала не своим голосом Нюрка, трусы она потеряла. Милиционеры давай её срамить: как вам, гражданочка, не стыдно. Тогда она не растерялась и всё свалила на своего жениха, обвинив его в домогательстве и насилии. Повязали её одноглазого спутника и вместе с ней доставили в отделение милиции. Давай они разбираться что к чему и выяснили, что задержанный тоже является сотрудником милиции. Арестовывать его не стали, а стали думать, как вытащить его из этой неприятной истории. Все вместе они сложились и на эти деньги купили ей три шерстяных платья с длинным рукавом и целый пакет трусов. Всё это богатство ей вручили и на этом их любовь закончилась.

     Любе вдруг стало жаль свою бабушку. Слушая мамин рассказ, она сразу же вспомнила подобную историю о себе, как тоже пряталась с женихом под кустами.
      Как-то летом, всего каких-то восемь месяцев назад, находясь в Херсоне, они с Сергеем переправились на маленьком катерке на небольшой остров, который находился среди Днепра. На его территории, со стороны пляжа, была зона мини-зоопарка. Больше всего Любе запомнился павлин с распущенным хвостом. Уходя в глубь острова, они столкнулись с труднопроходимыми зарослями. Сначала Люба не понимала, зачем они туда упорно пробираются, но потом стала догадываться, при этом не проявляя никакого сопротивления. Она просто шла за Сергеем и любовалась дикой природой. Им не хватало близости, поэтому и было выбрано такое место. Они не заметили, как приблизился вечер, время пролетело одним мгновением.

     Вернувшись на исходное место, они увидели, что на берегу пляжа людей уже нет, и маленький катер тоже отсутствует. Оказалось, что время перевозки было ограничено. Уже начинало вечереть и грозила опасность остаться на острове до утра. И тогда Сергей принял мужественное решение.
     Сняв с себя всё и оставшись лишь в одних плавках, он отдал одежду Любе и дал наказ оставаться на берегу и ждать его возвращения. Он бросился в Днепр и поплыл в сторону Херсона. Люба плавать не умела, поэтому её охватил настоящий ужас. Плыть нужно было так далеко, что Сергей мог просто не доплыть, затея эта показалась ей не реальной.
     Глядя ему вслед, Люба испытывала страх, наблюдая, как то слева, то справа приближались корабли и пароходы, катера и моторные лодки, и в любое мгновение могли сбить его. И вот он заплыл уже так далеко, что Люба потеряла его из вида. Она сидела и горько плакала, ей казалось, что она его больше никогда не увидит. Какую же огромную радость испытала она, когда уже почти в темноте, к берегу причалила моторная лодка, и из неё вышел её любимый Серёжка.

     - Мама, она, наверное, испугалась, что на работу сообщат и на комсомольском собрании разбирать будут, тогда ведь с этим строго было, похлеще, чем сейчас.

     - Не знаю, чего она там испугалась, только в самое ближайшее время она познакомилась с твоим дедом Иваном. Они расписались, стали жить, но в тайне от него она продолжала встречаться с другим. Когда родился у них сын Василий, Иван сразу заподозрил неладное, и сроки не совпадали, и ребёнок похож не понятно на кого. В итоге они разошлись. Иван уехал из Москвы к своей матери, которая жила в каком-то посёлке под Астраханью.

    - Мама, но дядя Вася почему-то действительно не похож ни на одного из своих братьев. Вот их четыре брата, трое очень похожи друг на друга, а этот похож на артиста Сергея Филиппова, но только светлый.

    - У нас тоже есть такое подозрение. Но, что поделаешь, они всё равно все братья по матери. Вот уехал Иван после развода к матери своей, а Нюрка ребёнка схватила и бегом за ним следом. Мать его встала на дыбы и не приняла её. Нюрка тогда взяла и подала на него в местный суд. Так как он жил с матерью, присудили ему отдать корову, чтоб было, чем ребёнка кормить. А родился Васька то ли в тридцать четвёртом, то ли в тридцать пятом году. Когда судебные приставы пришли к дому свекрови, чтоб корову отобрать, та взяла вилы, стала у калитки и говорит: идите, кто первый подойдёт к корове - вилами проткну. Те покрутились, плюнули и ушли. Осталась Нюрка ни с чем и с ребёнком снова вернулась в Москву.

    - Да-а, она вернулась к своей матери, ведь идти ей было некуда, - посочувствовала Люба своей бабушке.

    - Нюрка опять стала работать на фабрике, но тут случилась беда. Сестра её, Надька, украла и вынесла из фабрики отрезы ткани из бракованных кусков. Конечно же, этого делать было нельзя, всё можно было выписать, но она всё же украла. Их квартиру, где они жили вместе, обыскали и нашли куски ткани. Надьку хотели посадить, а мать их, Акулина, взяла всё на себя и её посадили на три года. Этим временем Иван снова вернулся в Москву. Нюрка его где-то встретила, и они снова сошлись, но расписываться уже не стали. Из Москвы они выехали в Херсонскую область, в село Отрадовка Новотроицкого района, потому что там уже жил Нюркин старший брат Даниил. Иван устроился главой колхоза, а Нюрка родила ему ещё троих сыновей. Ну а в сорок третьем году его призвали на войну. Что было дальше, ты уже знаешь.

    - Мама, а почему так всё случилось? Как он мог бросить своих детей?

    - Не знаю, об этом трудно судить... да и, наверное, не стоит. После войны был страшный голод, но, как бы там ни было, баба Нюра не бросила своих детей, и не сдала в детдом, хотя такая возможность и была. Она рыскала по всюду, добывая еду для детей, очистки из под картошки собирала, любую крошку искала, только бы продержаться. Дети, которых она родила от Ивана, будучи с ним в разводе, все были записаны на её фамилию. Из-за этого другим деньги на детей колхоз выплачивал, а ей нет. Глава колхоза сжалился над ней и взялся за это дело. Через его знакомых в паспортном столе детей записали на фамилию мужа, пропавшего без вести, чтоб выплачивать и ей пособие на детей по утрате кормильца. Только одно портило её, она была любительницей хорошо выпить. Её брат Даниил вместе с десятью своими детьми взял и уехал в Волноваху, что в Донецкой области. Старший сын его погиб. Он работал там трактористом и как-то однажды проезжал по деревянному мосту через речушку. Мост не выдержал, и он провалился вместе с трактором в воду. При падении его зажало рулём, что и убило его.

    - Получается, что брат сбежал от неё?

    - Может и так, не знаю. Я знаю, что сразу после войны Нюрка познакомилась с одним безродным солдатом, который временно работал в колхозе, пока искал свою семью. Нашёл и уехал, а бабка твоя родила девочку и назвала её Любой. Люба эта через семь лет умерла.

    - Я знала, что у папы была сестричка Люба, которая умерла, и в память о которой меня назвали её именем. Если бабушка родилась в двенадцатом году, то получается, когда Люба появилась на свет, бабушке было тридцать четыре года. А вот почему она умерла, об этом я ничего не знаю.

    - Когда Люба пошла в первый класс, старшему Василию было уже где-то семнадцать лет. Он сестру свою не мог терпеть. Он был уже взрослый и понимал, что мать её нагуляла. Дело было зимой. Василий напился и пьяный выгнал девчонку на улицу, заперев двери изнутри. Был сильный мороз и пурга, а она только в лёгкое платьице одета с коротким рукавом, присела у двери и сидит на корточках. Нюрки тогда дома не было. Хорошо, что соседка в окно увидела, забрала её к себе, накормила и отогрела. Однако после этого Люба заболела менингитом и в скорости умерла. Теперь твой отец каждый год шестого января, перед Рождеством, поминает её. А Васька до сих пор не подозревает, что он тоже, как и Люба, своим братьям лишь по материнской линии родным является.

    - Я видела у вас в альбоме её фотографию, на ней ей где-то года два, не больше.

    - Эта фотография очень дорога для твоего отца. Он очень любил свою сестричку, всегда гостинцы ей привозил. Он до сих пор не может простить старшего брата за её смерть.

    - Получается, если бы он не пил, то не совершил бы этого поступка.

    - Спиртное - это такая гадость, с которой надо быть очень осторожным, иначе  легко в пьяницу можно превратиться и всяких плохих дел наворотить. Вот Надька, родная сестра Нюркина, она тоже по страшному пила и замуж в Москве за пьяницу вышла, Константином его звали. Родила она восьмерых девчат и одного сына Володьку, который тоже пьяницей стал.

    - Мама, я помню этого Володьку. Мы когда с бабушкой Нюрой в Москву ездили в гости к ним, он постоянно пил. Мне тогда лет шестнадцать было. Надежда налила нам щей, а я не смогла их есть, ничего худшего в своей жизни я не пробовала. Тогда я сварила им вкуснейший суп из щавеля. Ночью Вовка залез в холодильник и почти весь суп доел, а вместо него налил в кастрюлю воды. Рано утром тётка Надя так орала, что мы с бабушкой Нюрой проснулись и перепугались. Чтобы утихомирить её, мне пришлось ей сказать: ничего страшного, поедете на дачу, привезёте щавель и я снова сварю вам этот же суп. Уже к вечеру щавель был привезён.

    - Отец тогда страшно как не хотел отпускать тебя со своей матерью в Москву. Он мать свою постоянно за пьянку гонял. Отпустил только для того, чтоб баба Нюра Москву тебе показала, в мавзолей сводила.

    - Я помню эту историю. Как-то папа обещал: будешь хорошо учиться, повезу тебя в Москву, вот смотри, сейчас в календаре отметим на листке, какого числа поедем. Отметил и забыл, а я же старалась, училась, бегала тайком к календарю и следила за листками, которые отрывал папа. В Москву он меня, конечно же, не повёз, но через два года отправил с бабушкой, чтоб сдержать своё слово. В Москве я всё время просидела в квартире, потому что они постоянно пили. И в мавзолей мы не попали, потому что очередь была бесконечной, так как приехали поздно, а на завтра уже домой надо было уезжать. Почему-то кроме этого Вовки других детей тёти Надиных я не помню.

    - Ой, у неё их звали Зина, Таня, Наташа, Вера ... Как на лето приедут из Москвы к Нюрке в село и понеслись гулять. А их восемь девок, их кормить нужно. В то время была книга колхозная, куда записывали в долг взятые в колхозе продукты, а в конце года, когда считали трудодни, всё высчитывали, так что бабе толком и получать нечего было, - они ели, как на убой. Помню, Верка Надькина всё себе только офицера искала, ни с кем встречаться не хотела, так и осталась старой девой.

    Дверь на кухню вдруг открылась и в неё заглянул Сергей.
    - Доброе утро! Ой, мои любимые пельмени на завтрак, ура-а!
    - Заходи, Серёженька, тёща сейчас побалует тебя вкусненьким, - сказала Валентина Ивановна с задоринкой в голосе. - Так, дочь, оставь всё и срочно ставь воду, пельмени варить будем и мужчин своих кормить.

    Возвращаясь в Херсон вечером этого же дня, Люба сидела в автобусе рядом с Сергеем и, прикрыв глаза, вспоминала и анализировала разговор с мамой. Неожиданно к ней пришло прозрение: "Так вот почему родители так строго меня воспитывали! Они боялись, что я пойду по стопам бабы Нюры, буду гулять и пить, как она. Ведь внешне я очень похожа на неё, поэтому мама всегда и обзывала меня "бабой Нюрой", если я бывало провинюсь. Она не любила свою свекровь за все её проделки. Вот почему с самого детства родители внушали мне отвращение к алкоголю и не давали мне общаться с бабушкой, боялись, что я стану такой же, как она, с дому меня не выпускали. А сейчас, когда я вышла замуж, родители успокоились, они увидели, что опасность миновала, и теперь могут вздохнуть спокойно. Какие же всё-таки замечательные у меня родители".

    Люба ехала и всё размышляла и размышляла, искоса поглядывая на спящего мужа, который ещё совсем недавно помог ей нарушить все эти родительские запреты. "Свобода, - подумала она, - как же я мечтала о ней! И только благодаря Серёжке я смогла её получить".