Кенюшка-царевич и Серый Волк

(сказка, похожая на правду)
     Дорогие взрослые и деточки подросткового возраста, расскажу я вам сказку новую, бедовую. Хотите - верьте, хотите - нет. Но, как встарь говаривали: "Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок". Итак:   
     - Кенюшка, сынок, вставай, пора на работу, - сквозь дрёму услышал Кеня мамин голос и плотнее завернулся в тёплое одеяло.
     «Ещё чуток полежу», - подумал он, - «Это надо же такое имя ребёнку дать – Кеня, Кенсорин!  Ну и что, что деда так звали, он в деревне кузнецом был, такое имя только весу ему придавало.  Лучше бы как-нибудь волшебно меня назвала, Елисеем, или, на худой конец, Иваном-царевичем.  И стал бы я волшебником, и наколдовал бы себе дворец с разными «прибамбасами», а в нём отдельную палату каменную полную самых новых гаджетов - компов и смартфонов.  И «тачилу» в гараже, не слабее, чем Мерс или Бэха.  А то живу в маманиной проходной двушке, как нищий!  Уже два года после училища на стройке крановщиком вкалываю, где могу бабло сшибаю, а едва хватило на старый комп и гнилой серый «Жигуль», да и то свезло, его из Питера моему другану пригнали, а он отказался, слишком старый, мол. 
     А ведь я большего достоин: даже мама считает, что я из себя хоть куда, умный да пригожий, роста богатырского, кудри русые, глаза синие, в общем, чистый царский сын -  Кенсорин-царевич!  Смотри-ка, в сочетании с «царевичем» и моё имечко звучит».   
     - Кеня, опоздаешь, вставай! – прервала его мысли мама. 
     «Эх, вечно мамаша на самом интересном месте встрянет», - зевнул он и потянулся за трениками. 
     Кроме мамы и самого Кени, умницей, красавцем и завидным женихом считала его только соседка, Васька, Василиса, то есть. Не прекрасная и не премудрая, зато скромная, на работу спорая, и верная с детства подружка.      
     Ребята во дворе между собой называли его - «Кеня-придурок», за мечтательное выражение лица и отсутствующий взгляд. Но поскольку мечтательность странным образом совмещалась в нём с крепкими кулаками,  в глаза все уважительно величали его, как при рождении назвали, Кенсорином.
     А наш герой, бывало, появится утром на работе, взойдёт на свой кран высокий, окинет взором раскинувшийся под его кабиной город, людишек, бегающих далеко внизу, и размечтается.  И видит он себя царевичем, повелителем этого города и этих людей.  Вот и «Серый Волк» у него есть, так нарёк он свой подержанный  «Жигуль».  А ведь известно, что первый автомобиль, даже старый и ржавый, словно первая любовь - безоглядная, нежная и навеки.  Своими руками перебрал его Кеня по винтику, смазал, подкрасил и вот уже бегает машинка легко и быстро, и, отвечая на любовь хозяина полной взаимностью, готова увезти его в неведомые края, где всё волшебно прекрасно и где ждёт его какая-нибудь Царь-девица, ужасно богатая да страшно красивая. 
     «А чё, возьму и женюсь, - думает добрый молодец, - работа у меня есть, комнату в общежитии дадут и «Серый» помощник при мне.  Прямо в новогодние праздники отпрошусь в отпуск и уеду, куда глаза глядят - на другой конец города, суженую искать». 
     Едва дождался Кеня первого января Нового года, залил бак своего «Серого» лучшим бензином, взял с собою денег толику, всё за полгода заработанное, да костюм выходной, не хотел перед невестой и её роднёй лицом в грязь ударить, и отправился в путь-дорогу.  Едет он, едет, петляет по своему микрорайону, а неведомых краёв всё не видать. 
     Взмолился тут «Серый Волк» и молвил человеческим голосом:
     - Купи, дорогой хозяин, навигатор, сил моих лошадиных больше нет: ездить в неведомом направлении и незнамо, кого искать.  Этак ты мне  последнюю резину сотрёшь, и мотор истреплешь, а он нам ещё, ох, как, пригодится!
     Кенсорин, будто только и мечтал услышать от «Серого» слово доброе, человечье, ничуть не удивился и ответил:
     - По дороге куплю, помощничек, и помчимся мы с тобой в края богатые, там царевны ворохами на выданье от безделья маются, в окошки глядят и нас с тобой ждут, не дождутся.
     На том и порешили.
     Купил Кеня навигатор, и тот быстро привёл «Серого Волка» в шикарный посёлок, недавно выросший на другом конце города.  Там стояли волшебной красы терема с островерхими красными и зелёными крышами.  Окружали их высокие, глухие заборы из резного камня,  парковки ухоженные,  невиданные магазины, кафе и рестораны.  Оставил Кеня «Серого» в тёмном переулочке, а сам пошёл прогуляться, к девкам красным присмотреться. 
     Идёт добрый молодец по хорошо освещённой улице, а навстречу ему красна дЕвица, словно лебедь дивная плывёт.  Узкие джинсы кривые ножки обтягивают, модная обувь, «артапеды», тощее тельце к земле тянет.  Норковая курточка, несмотря на мороз, только-только голый пуп прикрывает.  Розовые волосы на головке справа выбриты, слева дыбком стоят, а в носу два малюсеньких колокольчика вставлены.  Во рту у девицы длинная сигарета дымится.  Сделает она шажок, дым изо рта малым облачком вырвется, и колокольчики скажут: дзинь-дзинь!   
     - Полный улёт!!! – восхитился Кеня.  Но девица глянула на его простонародный прикид - джинсы палёные, да кожан китайский, скривила, накачанные гелем губищи, и молвила: «Ну, блин, вааще!»  И потащилась дальше.
     «Не больно-то и хотелось с этаким чудом-юдом знакомиться», - обиженно подумал Кеня и отправился своей дорогой.  «А зайду-ка я в кафе, - решил он – «там дЕвиц всегда много и, какой-никакой, а выбор представится». 
     Неподалёку от переулка, где Кеня припарковал «Серого Волка», призывно сияло витринами модное кафе, а над парадным входом его бегущая строка подмигивала яркими вспышками, сообщая – «Кафе «Блёвка.Ру». С вами навсегда!»  «Где-то я уже это слышал, или видел» - подумал Кеня.  В это время автоматические двери кафе приветливо распахнулись, его внесло внутрь волной тёплого воздуха, и он очутился в гостеприимных объятиях  официанта.
     - Как мы рады вас видеть, дорогой сотый посетитель нашего кафе! – бодро соврал улыбчивый официант в длинном клетчатом фартуке, - присаживайтесь за мой столик, я вас немедленно обслужу, накормлю, напою и обсчитаю! – И, не моргнув глазом, добавил, - Тьфу ты, извините, ваш чек посчитаю!  И он подал Кенсорину карту с названиями вин и закусок.
     Кеня сделал вид, что изучает меню, а сам потихоньку поглядывал по сторонам.  «Эх, темновато здесь, ничего не видать, только копошится кто-то по углам в полумраке.  Пройти, разве, к бару?» - мелькнуло в голове, и он двинулся к хорошо освещенной барной стойке.  Там в круге света, под лампой, сидел, скучая, ещё какой-то парень и допивал из бокала зелёную жидкость.  По другую сторону от него, ни на кого не глядя, протирал фужеры бармен.  И только Кеня присел на высокий стул, как к нему из полутьмы зала выплыла дЕвица.  Кеня остолбенел: такого, даже с его буйной фантазией, невозможно было представить.  Девица, от запястий до красных сапог странно большого размера, была вся обтянута комбинезоном из искусственной кожи, цвета пятнистой пантеры.  Она разложила мощную грудь на барной стойке, отклячила в сторону не менее мощный зад и хищно впилась ярко красными ногтями в Кенину ладонь.
     - Скучаем, бубусик? – нежно пропела она, – грешно такому красавчику сидеть одному.  Угостите девушку шампусиком, и будем дружить! –неожиданным басом, заключила она и часто задышала.
     Кеня, от избытка чувств, поперхнулся воздухом, опустил глаза и вдруг заметил, что у девушки под подбородком двигается вверх-вниз мужской кадык, а на тыльной стороне ладоней торчит грубая рыжая поросль.  «Хренасе!  Да, это мужик!» - ужаснулся Кеня, вырвался из рук непонятно-жуткого существа, и бросился вон.  Несётся он в переулок, а мысли в голове одна другую обгоняют: «У него же бабьи телеса - силиконовые, как я это сразу не просёк!  Ну, и, лошара, я!»
     Забежал Кеня за угол, вскочил в кабину «Серого» и крикнул:
     - Гони в ближайшую гостиницу!  Будем тут ночевать, а завтра с новыми силами отправимся на поиски невесты, авось повезёт.
     - Слушаюсь, хозяин! – спросонок рявкнул «Серый Волк», мотор взвыл, и они умчались в ночь.
     Но едва Кенсорин расположился в небольшом номере гостиницы с загадочным названием «Обломoff», как в дверь постучали.  Кеня открыл - перед ним стояла миловидная девушка.  Нежность лица подчёркивали аккуратно уложенные тёмные волосы, скромный макияж оттенял её естественную красоту, а одеждой, тёмным платьицем с белым воротничком и манжетами, она напомнила Кене его первую учительницу, которую в детстве он обожал. Девушка смущённо порозовела и сказала:
     - Извините за беспокойство.  Я остановилась в соседнем номере, стала собираться ко сну и обнаружила, что у меня фен в розетку не включается.  Если вам не трудно, помогите, пожалуйста, сама я никак не справлюсь.
     - Какие проблемы!  Конечно, помогу, идёмте в ваш номер и покажите, где эта непослушная розетка, - глядя девушке в глаза, с затаённой радостью проговорил Кеня, а сам подумал: «Неужели это она?  Неужели повезло?!»
     Номер был совершенно такой же, как у Кенсорина, только брошенная на кровать кружевная ночная рубашечка и сладкий запах духов выдавали присутствие женщины и кружили добру молодцу голову, да на столе у окна стояла бутылка сладкого вина и поднос с фруктами.  Кеня быстро разобрался с феном, подправил розетку и, пожелав девушке спокойной ночи, собрался уходить. 
     - Я вам так благодарна! – пролепетала она, - сколько я вам должна за работу?
     - Что вы, тут и делов-то на две минуты! – воскликнул Кеня.
     - Ну, тогда я вас вином и фруктами угощу, - потупилась она.
     Кеня открыл бутылку, разлил вино по бокалам и произнёс тост:
     -  Давайте выпьем за чудесную встречу и за вас!
     - Ах, как это мило с вашей стороны, - нежно ворковала девица, а сама незаметно подливала Кене вина. 
     Кенсорин разомлел, включил приёмник и пригласил даму танцевать.
     - Давайте ещё по глоточку выпьем, - шепнула она и, будто случайно, уронила на пол яблоко, которое держала в руках.  Кеня метнулся его поднимать, а девушка, тем временем, бросила  ему в бокал какую-то таблетку… 
     Очнулся он на следующее утро в чужом, пустом номере.  С трудом вспомнил вчерашний вечер, скромницу-красавицу, её имени он так и не узнал, и кинулся в свой номер.  Дверь была широко распахнута, выходной костюм из чемоданчика валялся на полу, с вывернутыми карманами.  Сам чемоданчик исчез.
     - Дрянь! Воровка, Евина дочь! – бушевал Кенсорин, - а ещё порядочной прикидывалась!  Всё из карманов вытрясла - все деньги, мобилу и паспорт!  Хорошо, ключ от «Серого» у меня в джинсах остался, не нашла, видно, сильно торопилась.  А я, как есть, простодыра, придурок!   Подхватил Кеня с пола оставшиеся вещички, и ринулся из гостиницы бегом к своему верному другу, «Серому Волку».
     «Серый» ждал хозяина, сразу завёлся и помчал Кеню домой.  В дороге Кенсорин плакал навзрыд, держась одной рукой за руль, другой размазывая слёзы по немытым щекам и, на чём свет стоит, ругал себя:
     - Говорила мне мама: «Сыночек, не езди в неведомые края: дома и солома едома!  Не ищи богатых да красивых невест: лучше синица в руке, чем журавль в небе!  Вот, хоть бы Василиса…»  А я не послушался!
     «Серому Волку» стало жалко Кеню, он не удержался и воскликнул:
     - Добрый мой хозяин, я всего лишь старая железяка!  Но бензин в моём сердце кипит от жалости и благодарности, кабы не ты, гнить бы мне на свалке!  Не горюй, Кенюшка, пройдёт твоя обида и быльём порастёт!  Помяни моё слово, встретишь ты ещё свою дурочку!
     Кеня всхлипнул и хотел ответить, но в этот момент они подъехали к родному дому.  Навстречу спешила Василиса.  «Серый» замолчал и встал перед ней, как лист перед травой.  Глянул добрый молодец на дЕвицу и глазам своим не поверил.  От Васькиной одежды и от неё самой в глазах рябило: тут тебе и модные джинсы в обтяжку, и яркая майка с глупой надписью, и голова, как у Лиха одноглазого в детском фильме про Кощея бессмертного – один глаз чёлкой закрыт, другой чёрной краской намазан.  Волосы рыжие, брови чернущие - за версту видать, губы от синей помады бледные, как у мертвеца, разве что сигарета изо рта не торчит, и колокольчиков в носу нет!
     - Только не это! – молвил, в сердцах, Кенсорин, взял Василису за белу руку и повёл умываться…
     Тут и сказке конец!  Остальное додумывайте сами, любезные мои читатели, каждый по своему разумению, да по доброте сердечной.