На излёте

                На излёте.
     Вечерний звонок, уже  глаза  слипаются, а строчки расплываются  в предвкушении сладкого сна. С досадой  слышит:
-Это дежурный, прошу помочь, поступила прободная язва.
-Готовь операционную, сообщи анестезиологу, вызывай скорую, что бы к моему приезду не пришлось ждать.
   А в голове поневоле всплывает раздражение: нашёл самого молодого и лёгкого на подъём,   какое же терпение надо иметь, что бы 40 с лишним лет колесить на скорой для оказания помощи дежурному в затруднительных случаях. По приезде, скрывая раздражение, задал несколько коротких вопросов  хирургу и больному, 44 – летнему крепкому мужчине, никогда ранее не испытывающему болей в желудке и началась операция. Пришло спокойствие, улетучилось раздражение, начал пошучивать, по ходу операции задавать вопросы ассистенту,  внимательно выслушивать ответы, кратко  их комментируя. Сколько таких язв в  жизни ему пришлось оперировать, никто не знает, он не считал. Да это и не нужно было.
    А утром опять на работу одной и той же дорогой: дом – больница и обратно, не подсчитать, сколько раз это повторялось. Вначале, когда был молодым, как на крыльях летал по этой дороге: с радостью на работу, с удовольствием домой. Работа поглощала всё, он ей жил, она доставляла радость, и удовольствие. Она порой задавала такие загадки, для решения которых необходим был опыт, знания, а порой и интуиция. Она не давала возможности расслабиться, ибо повторялись новые сложные случаи, да и почивать на достигнутом было не в его характере.
     Он был как давно кем - то заведенная пружина, которая медленно годами раскручивалась, заряжая его энергией и работоспособностью. Со временем её упругость уменьшалась, радость от работы исчезала, приходила усталость и апатия, а когда заряд совсем исчез, начало всё раздражать, работа стала в тягость, рабочий день – в ожидание его окончания. Начал брать дневные воскресные дежурства, ибо после ночного дежурства приходилось восстанавливаться несколько суток, а ночью зашивать разбитые в пьяной драке головы уже не хотелось. Всё это началось, когда разменял восьмой десяток лет, а до этого, даже уже на седьмом десятке, как и в прежние годы, был полон сил и энтузиазма, даже отработал некоторое время в 2 столичных клиниках с познавательной целью. Новые коллеги не переставали удивляться:
-Зачем это тебе надо, ты ведь уже пенсионер, что ты ещё хочешь постигать в этой работе?
-Тебе что, не хватает денег, что взял дежурства в БСМП, где даже для молодых работа на износ?
    Удручённый  увиденным, где наряду с высококлассными центрами (онкологии, кардиохирургии и трансплантологии) большинство клиник выполняло такую же рутинную работу, как и в районной больнице, вернулся назад. Удивительно, но никто из коллег не поинтересовался его впечатлениями о столичной хирургии. В последние годы в ординаторской перестали обсуждать сложных больных, исчезли шутки и смех, исчезло желание познавать новое, преобладать стала молчаливая атмосфера, каждый стал сам по себе. Оживление наступает, когда речь заходит о строительстве или автомобилях. Застой и рутина порождают пессимизм, апатию и безразличие. Зачем стремиться к обучению новым методикам, если заработная плата не зависит от их внедрения, если в районе нет конкуренции, а меркантилизм (уровень оплаты труда) победил идею (удовольствие от хорошей сделанной работы).
        Когда приближался пенсионный возраст, он с женой решил, что с заведывания надо уходить заблаговременно,  не дожидаясь того момента, когда  попросят это сделать. И, на одной из пятиминуток главврач заявил:
-Вы, заведующие, будьте готовы, что с некоторыми из вас я буду говорить о вашей замене (у многих уже наступил пенсионный возраст), он решил, что это прозвучал звоночек для него. В тот же день написал заявление об уходе с заведывания, главврач его подписал, на удивление (а он с его стороны ожидал уговоры) не предложив оставаться в этой должности. С досады почти на год ушёл в поликлинику, затем, как и все, начал чередовать по 2 месяца стационар – поликлиника.
    Отработав 27 лет в должности заведующего, привыкнув к безусловному подчинению, он столкнулся с необходимостью смены жизненного уклада. Началась психологическая ломка: надо преодолеть  лидерские черты характера, осознать, что он уже рядовой член коллектива и уже не будет востребован, как раньше и лишён возможности решать, кому доверять выполнение самых сложных и ответственных операций. Вначале, на время отсутствия преемника ему поручали исполнять обязанности заведующего отделением, а затем – одному  из молодых и перспективных. Как ни подавлял он чувство ревности к преемнику, но время от времени сравнивал его с собой. Это сравнение, конечно субъективное,  известно в чью пользу. И когда пациент просил, что бы он ему делал операцию, это для него было как бальзам на душу.
   Иногда с женой заходил разговор об окончательном уходе с работы, решили: до 70 лет, тем более, что сохранялось здоровье и интерес к работе, а контракт из года в год продлялся. Но наступил  этот рубеж, а одновременно и уведомление о продлении контракта ещё на год. Он  задумался: никого из хирургов не дали, если уходить, то в случае отсутствия ещё кого – либо, пострадает работа: или поликлиника останется без хирурга, или в стационаре кому то придётся работать за двоих. Как всегда, победил долг, он продолжал раньше всех по инерции приходить на работу, до начала рабочего дня осматривать поступивших и тяжёлых больных, что бы предложить своё мнение по методам диагностики и лечения, что уже не всегда пользовалось спросом. Ему осталось считать дни и месяцы до окончания контракта, что бы с чувством выполненного долга отказаться от его продления. Своему  преемнику сообщил:
-Скажи главврачу, что бы тот заказал как минимум одного хирурга на следующий год в связи с моим окончательным уходом.
-Ну а чем вы будете заниматься? Ведь тоска заест.
-Будем с женой путешествовать.
???.
-От Литвы до Португалии, на собственной машине, где захочу, там и остановлюсь, куда захочу, туда и заеду, а не так, как на экскурсии в общем стаде, строго по маршруту. 
    Когда сказал жене, что работа надоела, скорей бы наступил срок окончания контракта, она сказала:
-А ведь будешь скучать по работе и с ностальгией вспоминать об этом времени.
-И скучать не буду, и тянуть в больницу  меня не будет.
   А как будет на самом деле?