Награда

– Итак, дамы и господа, писатели и писательницы всего мира, – начал конферансье, доставая конверт с блюдца. Зал замер в ожидании. – Главную престижную литературную премию получает... получает... кто же это? – обратился он к красотке-соведущей.
– Даже не смею и предположить, – кокетливо ответила она.
Барабанная дробь. Фанфары. Прожектора. Фары.
– ... и приз получает... Еврипид.
Овации разнеслись по залу, заиграла торжественная музыка. Грек, поправив тунику, поднялся на сцену. Шекспир от злости перегрыз перо. Кафка обернулся сороконожкой и быстро удалился из зала. Набоков от волнения съел всех своих бабочек. Толстой утонул в своей седой бороде, впрочем, как и другие бородачи. Хемингуэй достал ружье и прошептал: "Я на минутку, господа, не расходитесь."
– Господин Еврипид, что вы чувствовали, когда писали свою "Медею"?
– Знаете, мой дорогой друг, я писал это гениальное произведение для своих. Ну, понимаете, для чтения в узком кругу, а теперь я получаю главный приз в своей жизни!
– И какого это быть лучшим писателем всех времен и народов?
– Я не знаю, он, по-моему, еще не родился.
– Как это? Как? – возмущался пьяный Бегбедер, пока Оруэлл и Хаксли проверяли сидения на наличие тоталитарных сил.
– Как же он выглядит, этот Еврипид? – спросил некий Гомер.
В зал вернулся Хемингуэй и произнес: "Я стрелял, но промахнулся".
– Это моя фраза, сволочь! – рявкнул кучерявый мулат Дюма и набросился на американца. – Молился ли ты на ночь, Эрнестушка? Быть или не быть старику в море?
Твен кричал: "Эрни, я же тебе говорил, застрелись и все! Не подводи народ!"
– Соблюдайте авторские отчисления, господа! – воскликнул Шекспир.
– Бейте! Бейте во имя литературы!
– Кудри! Оставьте в покое кудри! – молили Пушкин и Байрон.
– Господа, тише, тише, вы слишком громко говорите, – успокаивал конферансье.
Внезапно вбежала охрана и всех вывела из зала.
Зал опустел, только висевший на огромной хрустальной люстре Еврипид подумал про себя: "Это они еще гонорар мой не видели".