Коммунизм - 50 лет спустя. Глава 19

                Глава 19         
                АХ, САН-ФРАНЦИСКО!..

      Сразу скажу: в таком светлом, лёгком городе я никогда не бывал! Даже название города звучит как-то завораживающе: звук лёгкий, раскрывающийся большим цветочным букетом и обдающий вас всплеском чего-то загадочного и притягательного. Ещё когда проезжали из аэропорта по ярко освещённому ночному городу, впечатление было огромное, но увидеть город солнечным днём – это две большие разницы.
Итак, в пятницу, 16 декабря 2011 года, мы втроём – Дмитрий с Мариной и я – отправились в Сан-Франциско. Утро было тёплым, солнечным. Поехали мы на Митиной «Тойоте» аж до самого Дублина, езды до которого от порога их дома целых 13 километров! То есть мы не поехали на машине в Сан-Франциско – там всё же надо парковаться, а Дмитрий ещё не слишком хорошо знает парковки в этом городе, поэтому решили от Дублина ехать в Фриско – так сокращённо называют Сан-Франциско – на метро. Вообще-то правильно будет сказать по-местному – на БАРТе, потому что этот вид транспорта, который мы у себя называем «метро» в Сан-Франциско получил название Bay Area Rapid Transit (BART), что означает Скоростной Транспорт в Области Залива. Эта целая транспортная система протяжённостью 167 километров, охватывающая южную часть залива Сан-Франциско, а также часть севера и северо-востока залива. Система состоит из надземных – большей частью – и подземных сооружений. Одна из семи конечных станций БАРТа как раз и находится на стыке двух городов – Дублина и Плезантона.
 
    Машину оставили на стоянке (ещё раз напомню: бесплатной) недалеко от станции, а сами отправились на платформу БАРТа. Она здесь открытая, наземная, то есть. До того как рельсы нырнут в тоннель под Оклендом, пути проложены по поверхности, как на обычной железной дороге.
Поезд БАРТа состоит из десяти вагонов – это в пиковое время, а в другое время в составе могут быть и пять, и даже три вагона. Вагоны по нашим меркам низкие, высота потолков в салоне где-то около 2,2 метра, но очень комфортные, чистые, хотя на полу постелен ковролин, который любит мусор. Сиденья в вагонах мягкие, на два пассажира слева и справа, проход между ними довольно широкий, не то, что в наших старых электричках.
 
   Ехать от Дублина до Сан-Франциско 45 минут, скорость приличная – 120 км/час, минимум. Это легко проверить на фоне машин, потому что большая часть путей метро от Дублина до Фриско проходит между двумя полотнами автострады № 580.
Конечно, за всё время езды я не отрывался от окна, за которым убегали от поезда, прекрасные даже в этот декабрьский день, калифорнийские пейзажи. Редко где преобладал тёмно-рыжий цвет выгоревшей на летнем солнце травы – в основном, радовали глаз вечнозелёные рощи, покрывавшие бесконечные холмы, между которыми мчался наш барт-поезд. Народу в вагоне было немного: утренний час пик уже прошёл, и на промежуточных станциях входило мало пассажиров.
 
   Первая станция в собственно Сан-Франциско – «Эмбаркадеро» (Пристань), в северной стороне города. Мы вышли на станции «Powell», третьей от берега залива. Это центр старого города. Поднялись по эскалатору прямо на улицу, точнее на небольшую оригинальную площадь – конечный пункт знаменитого сан-францисского трамвая. С трудом пробиваемся вперёд сквозь гомонящий, галдящий, наполненный звуками музыки – живой! – мир. Музыкантов в Сан-Франциско – что скворцов, которые тут же сидят на зелёных деревьях и щебечут на своём калифорнийском языке. А, может, это и не скворцы? Но чёрные! Как и чёрные музыканты, исполняющие тут же, на площади свои негритянские синглы. Все, кто идёт мимо, подтанцовывают. Меня поразила одна негритянка средних лет: кАк  она, в истинно негритянском стиле, прошла мимо музыкантов в такт их музыке! Казалось, она без костей – её движения невозможно передать словами, надо видеть! Я разинул рот и забыл, что в руках у меня камера – вот был бы видеоролик!

    Но вот подъехал трамвайчик из девятнадцатого века. Просто уму непостижимо, как он двигается: во-первых, «старик», а во-вторых, никаких привычных контактных электрических проводов. А тягловым устройством трамвая является стальной трос, проложенный между рельсами в закрытом жёлобе. Трос прокручивают через валы электромоторы, расположенные на определённом расстоянии по определённой схеме по пути следования трамвая и тягает эта схема трамвайчики по холмам Сан-Франциско вот уже третий век. Охотников прокатиться на таком раритете очень много со всего света. И это в зимнюю пору! Представляю, что здесь творится в тёплые месяцы года. Хотя, кому – как. Пока ехали, смотрел, естественно, в окно – на улицах невероятное разнообразие одежды на прохожих: майки, шорты и сандалии на босу ногу; лёгкие платья и кофточки, туфельки; лёгкие куртки, брюки, ботинки; тёплые куртки, огромные шарфы, зимние шапки, а на ногах нечто похожее на эскимосские торбаса! Пестрота невероятная, но всё это великолепно смотрится и никого не удивляет.

     Доехали мы на трамвайчике по городским холмам до океана. Немножко прошли пешком, и  начали прогулку с пирса № 43. Сразу же нас окружила стая громадных чаек. Было такое впечатление, что чайки разбираются в приходящих сюда людях и набрасываются на новеньких. А наглые! Прямо из рук вырывают у туристов что-нибудь съестное, благо тут же, на пирсе можно купить сэндвичи и много чего такого на них похожего, о чём я понятия не имею до сих пор – ну, это же не на Комаровском рынке!

   Пока идём к 39 пирсу, расскажу немного, что же это такое – пирсы в черте города Сан-Франциско.
     В середине XIX века Сан-Франциско начал бурно прирастать населением из-за возникшей «золотой лихорадки» в Калифорнии. Чтобы искать золото надо же было чем-то и кормиться. Вот и начали строить старатели рыбные причалы – пирсы – в бухточке, у которой и приютилось с самого начала поселение, основанное испанцами. Понастроили их что-то около пятидесяти пяти. На сегодня они почти все сохранены и объединены под общим названием «Рыбацкая Пристань». Впрочем, она и сто сорок лет назад так называлась.

    На пути вдоль причалов – что и кто только нам не встречался! Огромное количество всевозможных лотков с сувенирами, поделками; лотки, с условно говоря, пирожками; какие-то ряженые, причём в жутких нарядах и масках, как, например, чудовище в виде человеческого скелета. Оказаться в его лапах, думаю,  удовольствие, сравнимое, разве что, со стрессом. Но весело всем. И, вообще, впечатление такое, как будто сегодня праздник города, что ли. Вот только совершенно не видно ни  ОМОНа, ни даже одинокого полицейского. И коль уж речь зашла о полиции, то за всё время моего пребывания в Америке я видел лишь один раз полицейского в Ливерморе, да и тот, извиняясь (sorry!), обошёл нас стороной, чтобы не мешать нам фотографировать. И там же, в Ливерморе, видел шерифа со звездой – ну, типичный киноэкранный шериф из когорты таких добродушных котов-Леопольдов, хоть тут же снимай его в кино. А вот в Сан-Франциско и на этот раз, и в последующие три раза я так и не увидел ни одного полисмена. Но, говорят мои земляки, если только что случится серьёзное, полиция появляется, как из-под земли.
         
    А вот уличные музыканты с профессиональной аппаратурой – сплошь и рядом на Эмбаркадеро, береговой улице, на которой располагаются пирсы. Музыканты потрясают своим профессионализмом. Это преимущественно афро-американцы, но встречаются и белые музыканты. Музыка последних заметно отличается от того, что исполняют чернокожие. Африка – она и в Сан-Франциско Африка.
 
    Но вот мы приблизились к пирсу №39.
    Этот пирс – особый среди своих собратьев. Если почти все остальные выполняют роль пристаней для яхт, лодок, небольших судов, то Тридцать Девятый – это торгово-развлекательный центр весьма оригинального свойства, где переплетаются бурная история города и современность, абсолютно немыслимые сочетания проявлений возможностей природы и человека, просто доходящие до абсурда, и тем привлекательнее для посетителей. Ничего подобного, говорят, нет ни в одном городе мира. Я вынужден верить, потому что понял, что Сан-Франциско, или применительно к этому и многим другим подобным случаям,  Фриско, – это довольно фривольный город, где всё допустимо на грани дозволенного и даже кое в чём сверх того. Как тут не вспомнить слова из советской песни-гимна «Широка страна моя родная», применив их к Фриско: «я другого города не знаю, где так вольно дышит человек»!

   Действительно, Сан-Франциско – это город для чело-века со всеми его достоинствами, недостатками и, если не следовать советской официальной партийно-пуританской модели человека, с его даже некоторыми пороками.
Нет, наверно, нужды описывать все прелести пирса № 39 – зайдите в Интернет, там вы всё о нём прочтёте и увидите на фотографиях гораздо больше, чем я смогу здесь вам рассказать. А лучше всего – поезжайте-ка вы в Сан-Франциско, там много  лучше, чем в Интернете.
 
     И всё же несколько своих впечатлений я здесь изложу. Первое, что поражает на пирсе-39, так это большое количество плавучих платформ для … морских котиков – это к теме о природе и человеке в ней. Хорошо видно несколько десятков котиков, лежащих на платформах под декабрьским солнцем 2011 года. Котиков не так и много, хотя щит на пирсе с информацией об этих животных «Who Are They?» – «Кто они?» – утверждает, что число котиков, постоянно обитающих здесь, достигает полутора тысяч. Позже я узнал, что в 2011 году в ноябре месяце почти все котики уплыли в океан и почему-то больше не вернулись. Так что мне ещё повезло увидеть относительно большое число этих животных, хотя большинство платформ были пусты. Хоть это явление и не понятно, но жаль, если котики не вернутся – такую фишку потеряет Фриско!

     Ну, а чтобы всё ж представить великолепие пирса-39, повторяю: съездите, посмотрите! Если вам деньги девать некуда. Заодно посетите и самый большой шоколадный магазин в мире там же, на 39 пирсе. И если вам захочется шоколада «пудиков этак пять или шесть», то можете купить и отгрузить его домой бочками. Тем более, что именно в бочках он тут и стоит. Вот уж где фантастический мир шоколада! В каком только виде его здесь нет: и содержанием, и формой, в упаковках и без них, в виде камешков и камней величиной с детский кулак, да такой расцветки, что я, увидев это чудо, искренне удивился, приняв его за красивую крупную океаническую гальку. Всё это шоколадное разнообразие невероятных форм, которые напоминают больше произведения искусства, чем кондитерские изделия, лежит перед вами; вы ходите в длинном лабиринте из шоколада – выбирайте, что вашей душе угодно, а на выходе всего лишь один продавец-китаец. Китайцев, кстати, в Сан-Франциско очень много: в числе 31% азиатов в городе они составляют 168 тысяч человек. Притом что китайцы сохранили свои этнические культуру, основные черты образа жизни – это стопроцентные американцы, как и все остальные народы, населяющие эту удивительную во всех отношениях страну.

   Покидая пирс-39, оглянулись, и ещё раз увидели рождественскую ёлку. До Рождества ещё десять дней, но уже неделю назад начали появляться ёлки и в Ливерморе, и в Окленде, и в Сан-Франциско. Рождество в Америке любят и готовятся к нему, как у нас готовятся к Новому Году. Об этом мы ещё поговорим ближе к Рождеству. Но поскольку речь идёт здесь о Сан-Франциско, то я забегу немножко вперёд и добавлю в этот рассказ малую толику того, что довелось увидеть и прочувствовать в последующие приезды в этот город – и на Рождество, и после него.
Чем больше ты узнаёшь об этом городе, тем больше хочется его видеть, бродить по его улицам, обращая внимание на всё, что попадается на глаза, поражая твоё восприятие.  В нём нет мелочей – всё гармонично, и неотторжимо от этой гармонии. Даже обилие людей «Без Определённого Места Жительства», или, по-нашему, БОМЖей, нисколько не портит этот город. Как это ни странно звучит, но Сан-Франциско любит бомжей! Город объявил политику мирного сосуществования горожан и бомжей, которые особенно наводняют город в осенне-зимний период. Здесь надо заметить, что психология американских бомжей разнится от психологии наших («совковых») бомжей так же, как и психология типовых «совков» от психологии типовых американцев – чувством собственного человеческого достоинства.
 
    Так вот, городские власти вместо преследования «бомжевания» предоставляют этой свободолюбивой категории людей некоторые права, в том числе и право проживания под кровом, и право не умереть с голоду. Их настойчиво приглашают в своеобразные гостиницы или постоялые дворы, которые больше похожи на наши 3-звёздочные отели, но… бомжи не хотят в них жить! Они вольные люди и они – БОМЖи! Ну, а с голоду умереть в Америке сегодня просто невозможно. Я уже писал об этом. Еду бомжам предоставляет, помимо благотворителей, коих легион, ещё и муниципалитет, за которую они ничего не платят. Но при этом все эти вольные люди должны иметь источник дохода, если они хотят бомжевать. Таким источником может быть пособие, которое им выдаётся муниципальными властями «на время поиска работы», и которое растягивается на весь год (как бы «на время поиска работы») по убывающей сумме, а по истечении календарного года пособие вновь увеличивается на новый «поиск работы», о чём, естественно, бомжи даже и не думают. Поэтому бомжи здесь процветают и платят взаимностью властям – не шибко нарушают «правила социалистического общежития», а в чём-то даже и помогают: могут даже позволить себе убрать кучу мусора или опавших листьев. При этом власти следят, чтобы бомжи, не дай бог, не переработались.
   
      Вот так же сочетаются в Сан-Франциско и другие артефакты и крутая современность. Когда мы уезжали вечером домой в Ливермор, то до станции метро ехали трамваем на электротяге, но образца  так шестидесятых годов  двадцатого века, и ничего – он тоже смотрится на улицах Фриско. А уж сугубо «фрисковская» фишка – трамвай на канатной тяге – вне конкуренции! Вам может встретиться и троллейбус, и автобус пятидесятых годов прошлого века: не удивляйтесь – это Сан-Франциско. Но современные автобусы в городе по типу похожи на наши МАЗовские с гармошками, но вмещающие несколько больше пассажиров. Мест для сидения – минимум, 52. Вы входите в переднюю дверь, опускаете в кассу 75 центов, водитель отрывает вам билет, который действителен 3,5 часа – время на билете проставляется автоматически. Вы можете в течение трёх с половиной часов по этому билету ездить, пересаживаясь, хоть на ста автобусах, троллейбусах, трамваях. Ещё одно чудо Фриско: когда я намеревался опустить 3 монеты по 25 центов в кассу, водитель закрыл щель кассы рукой и с улыбкой жестом показал: проходите, проходите. Я уже начал привыкать к таким чудесам, поэтому тоже ответил водителю своей титановой улыбкой.

        Столь же благополучно уживаются в Фриско и люди с нетрадиционной сексуальностью. Эта своеобразная диаспора поселилась в гей-деревне на одном из холмов, именуемым Кастро. У них есть свой флаг цвета шести полос радуги, гордо реющий на площади Гарвей Мильк. И вообще, Сан-Франциско – мировая столица ЛГБТ, т.е. лесбиек, геев, бисексуалов и трансгендеров. Чёрт бы им брат, да вот только непонятно, зачем так гордо-вызывающе себя позиционировать?    

       Сан-Франциско очень безмятежный город. То, как он действует на человека, сродни психотерапии – полное умиротворение. Никто никуда не торопится: ни люди, ни машины. Все очень доброжелательны, ни одного косого взгляда – «человек  человеку друг, товарищ и брат»*).

   С каждым посещением я всё больше привязывался к этому городу и его людям. Казалось, я его знаю все 160 лет, что он существует! Вот так же быстро и навсегда полюбил я Ленинград-Петербург – есть что-то общее у этих городов.
Конечно, я не мог не побывать на мосту через пролив «Золотые Ворота» – повезли меня туда. По современным меркам мост уже не очень большой, но это же первый та-кой мост, знаменитый на весь мир, и где – в Сан-Франциско!
Мост Золотые Ворота я не только посмотрел, но и  прошёл весь из конца в конец и обратно, получив незабываемое ощущение полёта над волнами залива, из которых то и дело выныривали тюлени и морские котики. Под мостом каждые десять минут проходили огромные контейнеровозы, явно китайской принадлежности. Оно и понятно: весь ширпотреб, что продаётся в Калифорнии  – made in China, сделан в Китае. Разумеется, качество поставляемых в США из Китая товаров не сравнимо с качеством тех китайских товаров, которые мы покупаем у себя на рынках.

     А на мосту даже в это время года было много гуляющих людей и сплошной поток машин.
     Побывали мы и на холмах Твин Пикс – это, наверно, лучшее место полюбоваться панорамой Фриско. (Да, название холмов не имеет никакого отношения к «сладкой парочке», просто это холмы, похожие, как близнецы).
 
    Гуляли также в районе Ричмонд, где издавна много русских следов, да и холм в этом районе называется Русским (Russian Hill). И сейчас много выходцев из России–СССР живут в этом районе. Здесь находится Русский Дом – культурный центр русской диаспоры, много магазинов, аптек и даже клиники, которыми владеют выходцы из СССР. Заходили в магазины, где продаются «советские» продукты: колбасы, окорока, конфеты, шоколад и много чего другого. Колбасы и мясные изделия вы можете попробовать – здесь не скупятся на нарезки, пробуйте! Конечно, грех было отказаться и не попробовать. И должен сказать, что все колбасы с «советскими» названиями по форме (в натуральной оболочке), цвету, вкусу, запаху соответствовали тем колбасам, которыми доводилось «баловаться» в далёкой молодости – хорошее не забывается.
А вот в аптеке на углу бульвара Гири и 4-й авеню видел медпрепараты из … Беларуси – браво!

    Стоит упомянуть и о посещении в сочельник, 24-го декабря, китайского ресторана, естественно, в Чайна-Таун. Это постарался Иван, который и возил нас в этот день по городу. Было очень весело и необычно за огромным круглым столом в два «этажа»; второй «этаж» – вращающийся  круг, на который сам (!) хозяин расставил предложенные им самим  блюда (м-м-м!), из которых каждый сам себе накладывал в тарелку, чего хотел, – тоже запомнилось хорошо. Возвращались домой вечером в фантастической рождественской расцветке Города.

    О Сан-Франциско можно рассказывать и показывать очень много, но для этого надо написать целую книгу, что, согласитесь, не так просто. Так же, как не просто расстаться с этим городом, о котором кто-то из знаменитых людей сказал: «У Сан-Франциско только один недостаток: его трудно покинуть».
Воистину, благословенный город!

               *)Пункт 6 «Морального кодекса строителей коммунизма», принятого XXII съездом КПСС.             


                Продолжение следует http://www.proza.ru/2017/01/03/618