Аферист

Виктор Матюк

Аферист

Слышу ветра резкий свист, переходящий в гул и крик: «Старик, этот мир велик,
В него пришёл Антихрист! Он ведёт себя, как колониалист и аферист! То возносится вверх,
То резко падает вниз!» Что это за жизнь, если ты в меру знаменит, но не бандит,
И не привык к скотскому обращению? Воздух прохладный скрывал мат многоэтажный,
Разоблачения суровы и беспощадны, стремясь не умереть однажды
От своекорыстия и жажды прежде, чем сам не окажешься в чужой узде,
Тихо скачешь по дикому полю на уставшем от погони коне! На фоне общего упадка
Через десять шагов спотыкается измаявшаяся лошадка, скачки утомили её,
Ну что за житьё у неё? Сегодня - одно, а завтра – всё то же, но ничто внешне не похоже
На торжество божье, совесть душу гложет, но никто не может вернуть жизнь восвояси,
Кто прервёт прежние связи? Неужто булла папы? Грехи невиданного масштаба
На себе ощутили даже сельские бабы! Им не удалась жизнь на «авось»,
Вот и пришлось бежать, поджавши хвост, куда глаза глядят, и свои намерения от толпы скрывать!
Город безумцев намерен разрушить господь, и вот толпа злодеев переходит реку вброд,
Чтоб расстаться с дурными манерами, не общаться с коммунистами и эсерами,
Им не страшно, хотя казнь будет ужасна! Опасно сходить с проторённой тропы,
Неужто все мы так темны и не умны, что, разжигая страсти, лишаемся власти над толпой!
Бог ты мой, почему прелаты, нищие и богатые запятнали свою совесть развратом?
Хотел бы молчать, но как, если не могу никого уважать? Люди вслух говорят об изменах и блуде,
То ли ещё будет? Кто их за это осудит? Предавшись всем излишествам,
Никто не верит святым словам, кое-кто по утрам на литургию заходит в златоглавый храм,
Постоит там пять минут и вновь держит путь туда, где во все времена была муть одна и та!
Высокий и худой подал голос свой будущий святой, он стоял за каменной стеной,
Распри с толпой не прошли стороной! У чудища того, что наземь с бескрайней вселенной пришло,
Высокое чело, исхудалое лицо, длинный с горбинкой нос, на него ниспадает прядь седых волос,
Он на сказочного Кощея вблизи воистину похож, особенно удивляет огромный нос,
Поражают задумчивые глаза, слезами переполненные всегда, но в глазах прохладная вода
И больше нет ни черта! Высокий сгорбленный мужик быть в центре событий с детства привык,
Голос, переходящий в крик, он командовать над миром привык, с виду тщедушный старик,
Глаза суровы и беспощадны, небось, от жизни безотрадной, все к нему повёрнуты спиной,
Он ловит жадно воздух ртом, но, несмотря на лютый холод за окном, мигом не падает ниц
Перед скопищем духовных и светских лиц! На фоне упадка всеобщей нравственности
Он говорил о собственном высокомерии, он пришёл сюда не для сбора денег,
Он взял в руки огромный веник, ибо он – пленник своего греха, из-за всеобщего недуга
Юность и молодость его прошла, не затронув потного чела! Зима, вокруг беспросветная тьма,
Как тут не сойти с ума, студёным ветром в окно подуло, поясницу продуло, едва я не упал со стула,
Нас судьба вскормила, и из общего мира нам увесистый кусок земли отгородила,
И тут же превратила её в полыхающее горнило! Воспоминания недолгими были,
Вдруг две гитарные струны под окном жалобно завыли и суть бытия сразу исказили!
Когда молоды мы были, то верили в себя, а наши князья всё гребли под себя!
Я же радуюсь жизни и смущаюсь её дороговизне, какой же я капризный?!
В действительности всё не так, везде - тьма и мрак, всюду - бардак,
Мысль уходит в себя, во бля, там воет студёный ветер и стонет пурга,
Это невыносимая ноша для дряхлого старика, перед ним высокая кирпичная стена,
Посредине неё есть узкая проталина, там могила Иосифа Сталина!
Хочу пойти прямо, боюсь попасть в яму, везде одни смутьяны в виде пьяном
Прикидываются профанами, спрятавшись в бурьяне, они не читают романы,
Им по нраву цыгане! Я бы свалился с ног и быстро сжёг всё, чему поклонялся,
А потом долго удивлялся невежеству своему, искушал и рок и судьбу
И не верил ровным счётом никому! Потеряно всё, кроме чести, все мы вместе
Не усидим на одном и том же кресле! Было бы поместье в городском предместье – другое дело,
Отгремело, отшумело зло, потом прошелестело и пошло всем бедам назло
Толпе докучать и баб унижать, но тут же вылетело в открытое настежь окно!
Всё в воздухе повисло, и потому нет никакого смысла упорядочивать свои сокровенные мысли,
Где же счастливый брак? Хочу ещё раз спросить у баб: «Тот, кто на передок слаб,
Не знает в любовном деле преград? Это так или не так? Кто их вожак?» Трах! Бабах!
Рухнул наземь старый шалаш! Дождь и град пытаются время вернуть вспять, но люди не хотят
Роль слепых котят до самой смерти второпях играть!
Мужчина стройный и красивый потряхивает чёрной гривой,
Нет ему альтернативы у женщины строптивой, но игровой, они вместе давно живут,
Сеют и пашут не больше десяти минут, а потом озарения долго ждут, свои силы берегут,
Страсть то там, то тут! Мужик усатый напоминает бронзовую статую, внизу член торчит,
Нет, нет, он не висит, но и не стоит, как полагается, мужик тот никогда перед бабой не извиняется,
С места в карьер изредка срывается, когда жизнь его на куски ломается!
Он таким родился и до сих пор не изменился, сегодня побрился дочиста,
Сбылись всевышние пророчества, стала кружиться голова, да, она почти вся седа,
Но ещё умна, а была когда-то черна и всякой ереси полна! Вьюга стонет и воет,
Мысли входят в голову под конвоем, улыбаются лукаво и в зверином оскале
Ждут своей расправы! Они вот-вот свернут направо, потом пойдут прямо,
Каким будет их дальнейший путь, мы узнаем ровно через пять минут! Куранты бьют в колокола,
Оставлены все неотложные дела, мы тем мыслям – не чета! Он смотрит устало на жизнь,
Одну мысль сменяет другая, баба чумная мужика того попрекает в малодушии и отваге,
Он что-то пишет полночи, прищурив очи, на пожелтевшем от времени клочке бумаги!
Ставит многоточие, но нужных слов нет нигде, оставшись наедине в кромешной темноте,
Мужик почтенный думает о вещах первостепенных, с виду таких простых,
Как вся наша горемычная жизнь! Не торопись срывать с неё белоснежное покрывало,
Тяжкое время для толпы настало, ей всегда было мало утех, теперь нераскаянный грех
Вошёл в процесс без спросу, кровь из носа медленно струится, надо же было таким уродиться
Мужчине тому, что прошёл через острог и Владимирскую тюрьму,
И давно не верит никому на слово! У него нет выбора иного, как свернуть за угол,
Вытащить из кармана измятый рубель, и зайти в кабак, подать знающим людям нужный знак,
И начать им мозги полоскать, да так, чтобы тьма и мрак оба исчезли бы в чёрной чащобе,
Уходя в себя, сомневаюсь, что судьба не заметит тебя из-за угла, остаются следы от греха везде,
Особенно на той узкой и скользкой стезе, по которой приходится спотыкаться тебе!
Ты ищешь новых путей, тебя же страсти гонят взашей с колеи твоей! Покуда ты в силах,
Не укореняется страх, хотя он всегда на первых ролях, трах, бабах, и в твоих тощих руках
Остался лишь один прах былых времён, громкие крики и глухой стон несутся со всех сторон,
Твой дух порабощён! С ним в унисон горюет душа в стенах протекающего во время дождя,
Прохудившегося насквозь старого шалаша! Падает с неба звезда, путь в никуда - ей не по душе,
Грешники все собрались на скользкой стезе, дабы что-то вымолить у судьбы! Грехи их велики,
Но у многоголосой толпы нет иных забот, как смотреть антихристу в рот! Кому и как повезёт?
Мысль проскользнула между строк, скрыт от неё всесильный и милостивый бог,
В момент тот мне вспомнился расхожий анекдот, как испепелённые скалы
Истину на своих плечах многие века держали, опали листья с дерев, оставив хлев и дом
В состоянии таком, поселились за высоким бугром, им угрожали мечом и топором,
В деле святом нет мелочей, как избавить этот мир от сволочей? Их не прогонишь взашей,
Они выпьют на коня и возьмутся скопом за тебя! Никто от тебя не скроет, что рука руку моет,
Как господь устроит, так и будет, он зло осудит, то ли ещё будет!
Попустительство зла ожесточает даже молодые сердца, на всё воля творца,
Только Сатана толкает обречённых к злу! Ей, там, наверху, признайтесь, как на духу,
Почему люди не склонны к добру? Да заградит Всевышний уста твои, сатана! Ты – источник зла!
Моё воображение рисует грядущее спасение, но камень преткновения меняет в два счёта
Прежнюю мысль и работу! Скряга что-то пишет на листе бумаги, рядом молодой салага
С любопытством и отвагой просит соседку пересесть с кресла на шатающуюся табуретку,
Но она ему сказала сквозь едва открытые уста: «Малец, от винта! Здесь никто не жалует тебя!»
Беда не приходит одна! Ведь говорил бог не однажды, что страждущие умрут от голода и жажды!
Пусть каждый задумается о своей судьбе, досужие мысли мечутся по голове, как птица в клетке,
Они разной расцветки, в крупную и мелкую клетку и прыгают с ветки на ветку! Донимают соседку,
Что-то от неё вымогают, к злу понукают, она кормит младенца грудью, и дарит мощь свою
Будущему богатырю! Вот возьму и уеду на край белого света,
Вместо себя оставлю молодого кадета, не спросив у родни совета!
Моё кредо в том и состоит, что никто не способен грешника простить,
Тем паче пылко любить и благословить его на удачу! Так или иначе, не скорблю и не плачу!
Шляпу на лоб надвинув, из своего словаря скромный запас слов, вынув, грех отрину
И провозглашу свои святыни, широко рот разинув! Рубашка из сатина развивается на ветру,
Небось, к утру ветер успокоится, жизнь сама по себе обустроится!
Немедля сатана тащит молодого грешника в петлю! Что за бредни? Что за шум?
Голова стала раскалываться от надоедливых дум? Не угодно ли господам двум пройти за угол,
Подать нищенствуем монахам деревянный рубель, грех тотчас пойдёт на убыль!
Мысли, выйдя из кручины, без видимой на то причины, ищут Отца и Сына,
Ибо они едины и действуют сообща, словно два ручья, вытекающих из одного родника!
Что с головой? Слава богу, образ мой до сих пор ещё живой и возвеличивает миг святой,
И приводит мир в недоумение, небось, вот-вот прекратится наше грехопадение,
Судя по всему, нет возвращения к прошлому моему, не скорблю и не плачу,
Пытаюсь судьбу хотя бы как-то переиначить и новыми вехами свой путь обозначить!
Непонятна высшая идея старого брадобрея? В чём же соль земли?
Свои страсти усмири и водвори их в пенаты святых,
Бывает в нашей жизни час такой, когда мрак сгущается над головой,
И человек простой тут же уходит в запой, то холод, то жара, в путь отправляться пора, но куда?
Промерзну и пропотею, своими страстями овладею, сатанея, остервенею, рот пластырем заклею,
Но промолчать не сумею я – не в том цель моя! Жизнь почти вся прошла у степного ручья,
Где я поднимался чуть свет, чуть заря, когда размокала тропа моя, после проливного дождя,
Был разговор с властителями души и тела, разговор прошёл по делу, наш извечный спор
Упёрся в каменный забор, душе нужен простор, но из-за тяжёлых штор не видно ничего,
Что-то задумало божество, а что? Преходяще всё, и никто не в состоянии предвидеть заранее:
Что и как? Везде бардак, повсюду тьма и мрак, вокруг много одиноких и голодных баб,
Как нерезаных собак! Поднимаясь на горную вершину, тут же видишь рутину бытия,
Но не скотина я, упав в низину, отмечая очередную годовщину,
Достаешь свою паспортину из широкой штанины, уподобившись кретину!
Ничего не осталось от бравого мужчины, только большой живот и маленький фаллос,
Половая близость ему не в радость! Всему виной творческая усталость, она как в горле кость,
Как бы и мне сегодня не пришлось промокнуть насквозь под проливным дождём,
Пока с женой вдвоём мы по общей стезе, спотыкаясь, идём, глубоко дышим и живём,
Бога слышим, он видит свыше, как дождь барабанит по крыше, стоило ли забор городить,
Если не жить и не любить? Вспомнить и забыть, что во всём чудится твоя вина, но где же она,
Любовь моя, с неба сошедшая, страстная и сумасшедшая? Она тоже не стала выглядеть моложе,
Ей до боли обидно, и стыдно за тебя, уходя и чувства дробя, ты лишил себя прежнего огня!
Солнце светит, но не греет, тело вот-вот околеет, подобно Вифлеемскому еврею
Бросаюсь мимолётному счастью на шею, сердцем скрипя, выпиваю на коня,
И кричу: «Любящий тебя, уходит навсегда, бог весть куда!» Тяжело и невыносимо
Не пройти мимо женщины любимой, пару слов, не сказав, свои мысли не высказав,
В худшем виде представ перед женщиной той, чей образ святой, подперев подбородок рукой,
Вознёсся над седой головой, не споря, остановился на берегу огромного моря сокровенных грёз,
Он вправду и всерьёз устал от горьких причитаний и слёз! Мы же люди разные,
Мир полон соблазнов, внешне жизнь выглядит прекрасно, но жить нам страшно, почему?
Смотришь на тьму, тащишь дырявую суму, и не веришь себе самому, что не во сне, а наяву
Станешь искушать злополучный рок и судьбу! Закусив губу, молча, иду со временем в ногу,
Мне всё ни слава богу, то много рытвин на дороге, то боль и тревога мешают женщине одинокой
Приобщиться к богу для продолжения диалога! Неисповедимы Господние пути,
Но надо идти и что ждёт нас впереди? Истина в вине или в женской руке? Миражи на потолке,
Видит бог, что я прожить и дня без любимой женщины не смог, она заманчивей иных дорог,
Я же к себе не был предельно строг! Ушло былое величье, поговорка или притча
Готовы пригвоздить мужика к столбу позора, прочь все бредни и споры о любви душевной моей,
Жить с каждым днём становится трудней, только в отчей стороне легко дышится и пишется мне!
Силы на пределе, я же далёк от поставленной цели, нервы на грани уже, нет счастья нигде!
Не время и не час вспоминать о гареме, разговор по теме не получился,
Хотя я перед женщиной извинился, холодным потом покрылся, лицо украсили новые шрамы,
Словно рубцы на кардиограмме! Устав от прежних пороков,
Мужик одинокий двинулся верной дорогой в дальний путь,
Попутный ветер дует в поседевшую спину и в миг единый толкает в грудь!
Любимая, не обессудь, когда-нибудь я к истине доберусь, сбиться с пути не боюсь!
Я же жду от неба чёткого ответа: на хрена всё это? Нет ни воды, ни хлеба,
На дворе зима и даже не весна, нет душевного тепла, только одни холода сердце леденят,
Некому пару слов на прощанье сказать! Приняв приемлемую дозу, вновь встаю в позу,
Погрузившись в недописанную книгу, вижу благопристойную фигу!
Я лобзаю образа, рядом с ними догорает едва трепещущаяся свеча,
Кто из нас святой? Кто с грехом не связан бичевой? Вопрос простой, но в момент любой
Мысли и дела пойдут вразнобой, услышав женский стон и тихий шепот за треснувшей стеной!
Рядом с той стеной присяду, но не скрою досаду, много лет кряду мысленно грешу,
Искушаю собственную судьбу в тот миг, когда едва-едва дышу! Живу по привычке,
Ем вдоволь клубничку, но езжу на старенькой бричке! Страсть подобна отсыревшей спичке,
Бог с ним, с моим воображением, прочь наваждение, в грязь лицом не ударю
И вновь в который раз вернусь к своей Ярославне, не вдаваясь в неприятные детали!
Остаётся влезть на стену, языком взбивая пену перед тем, как совокупиться,
Лень тащиться по хляби к любимой и преданной бабе! Пока ещё я - не инвалид, но душа болит,
Из-за чего произошла ссора, и седая голова покрылась позором? Не по прихоти режиссера
Собачья свора улеглась под покосившемся забором, она рычит и собирается выть на всю округу,
Вместо Риги еду в Калугу, небось, с перепуга с надеждой там найти себе новую подругу!
Во бля, нет капитана у моего корабля, любая дева ходит налево, я тоже люблю чужое ложе!
Ё-моё, есть слово ёмкое, любовь – дело тонкое, прячусь в логово своё, здесь всё моё
И никто мне запретит согласно вере жить и горячо одну и ту же женщину любить!
г. Мариуполь - г. Ржищев
2 января 2017г.
5: 31