Непокоренные. Глава 11

- Ай!
- Тише…мужчина должен уметь терпеть боль.
Дунгад попробовал пошевелить только что вправленным плечом. Было больно, но боль явно отличалась от той, что была раньше. Казалось, теперь выздоровление не заставит себя ждать. А то что же он… ходил столько времени с травмой.
- Ничего, порядок. Спасибо… - он взглянул на Халльберу. С какой же невероятной холодностью она все делала. Казалось, ничуть не боялась причинить кому-то боль. Но нельзя было отрицать, девушка своё дела знала. – Вы обучались искусству лекарей?
- По-вашему это искусство?
- Ну а что же? Дар?
- Кара. Или вы думаете, что всяк этому радуется? Ничего нет хуже, чем сталкиваться с больными, - девушка уселась рядом с мужчиной, места в округе было не особо много. Была уже ночь, не было сухого хвороста на костер,  единственным освещением была луна, а точнее её тусклый бледный отблеск. Гицур и Вегейр уже спали. Хала тоже улеглась не далеко от них, но скорее дремала, потому что время от времени вздрагивала, как от холодного прикосновения.
- Вы настолько не любите больных? Но всё равно помогаете… почему? 
- Не могу ответить.
- От чего же?
- Я не знаю ответа.
- А мне казалось, что вам известны ответы на все вопросы. Уж больно умное лицо… - мужчина с интересом рассматривал очертания девушки в кромешной темноте. Он никак не мог определиться с тем, красивая она или нет. Ещё при свете дня она не показалась ему какой-то писаной красавицей, но он не мог найти не одного изъяна. Какая-то не человеческая красота. Понятия красоты бывают разные. Есть красота небесная, такая, как у Халы. Такие люди как будто светятся, все из себя светлые, ангельские, добрые. У них ясные глаза, подобные звездам, легкость во всех движениях, воздушность и восторженность. Есть красота бесовская. Люди ей обладающие достаточно яркие и контрастные, вспыльчивые своей натурой, сексуальные и горячие. В глазах их всегда огонь, лестная улыбка не знает равных. Есть красота земная, свойственная натурам простым, олицетворяющая саму человеческую сущность. На таких людей когда смотришь, словно в чистое озеро окунаешься. Так вот…Халльбера не обладала ни одной из трёх красот. Она не светилась, как ангел, не была горяча, как демон, или проста, как человек. Нет… она была другой. Холодной и далекой, словно пришедшей из другой вселенной, и этим завораживала. На неё хотелось смотреть, может быть не в глаза, взгляд её был тяжёл, но наблюдать со стороны было очень даже интересно. Как будто смотришь на существо неземное.
- Никто не может знать ответы на все вопросы, и я не исключение. Есть много того, чего я не знаю.
- Например?
- Если бы я была хоть в половину уверена, что вы сможете ответить на любой из моих вопросов, я бы спросила.
- А если смогу?
- К чему ставить на вероятность?
- Чтобы иметь возможность попасть.
- Как тыкнуть пальцем в небо. Это не разумно.
Девушка смотрела куда-то ввысь, отсутствующе, а голос её был спокойным, в какой-то степени утомленным, ведь даже она была всего на всего человеком. Мужчина помолчал, думая, в какую бы сторону склонить диалог, чтобы не показаться глупым, но и вызвать интерес у своей собеседницы.
- Сколько вам лет? – как бы за между прочим поинтересовался он.
- Семнадцать. А в душе уже пару сотен…
- Вы не чувствуете себя молодой?
- Ничуть. Знаете, время умеет играть злые шутки. Порой проходит пара минут, а ощущение, что сквозь пальцы утекли года.
- Вы пережили тяжелое время?
- Как знать…. Может мне ещё повезло.
- Говорят, что на долю каждого человека выпадают лишь те испытания, которые он способен вынести.
- Не верьте глупостям, люди просто во всем ищут утешения.
- Без него тяжело порой жить.
- Ни капли. Надежда дарит слепоту.
- Но без надежды царит отчаяние.
- Отчаяние приводит к силе.
- А что даёт нам сила?
- Сила? Да что угодно, - взгляд девушки устремился в сторону болот. Светлячки… как же много их здесь летало. Среди темноты они казались маленькими лучиками света, пронизывающими пространство. Сновали из стороны в сторону, как будто танцевали хороводы. – А сколько лет вам?
- Мне уже тридцать. Не старость и не молодость. Не могу сказать, что мне в душе пару сотен, я чувствуя себя ровно на тридцать, и думаю, что проснувшись завтра, буду чувствовать себя ровно на столько же.
- Вы говорили, что отправляетесь домой. Какой он, ваш дом?
- Разве вы не северянка?
- Дело не в стороне света. Я о месте…
- Месте… я живу в достаточно шумном городке, не богато, но и не бедно. Мой дом стоит совсем не далеко от центрального рынка, поэтому по улицам всегда ходят толпы народа, зачастую там полно разных запахов, приятных и не очень, но я к этому привык. По соседству немало таверн, там постоянно шумят, особенно по ночам. Бывает, выкатываются пьянчуги, начинают кричать, а то и драться. Но я люблю это место…люблю широкие и узкие улочки, люблю смотреть на лица прохожих, считая всех своими братьями. Люблю народ и землю, на которой был рождён. 
- Один живёте?
- Один… семьёй не удалось обзавестись. Знаете, как это бывает. Влюбился по молодости, а потом остался с разбитым сердцем…
- Нет, не знаю такого.
- Неужели? Вы никогда никого не любили?
- Никогда.
- Ну…какие ваши годы.
- Да какая разница? Каждый день может быть последним.
- Не спорю. Но вы бы желали иного? Хотели бы кого-нибудь полюбить?
- Нет.
- От чего же?
- Любят лишь слепцы. Они отдаются своим чувствам, забывая про разум, и потому мало живут. Или как вы….остаются с разбитым сердцем. Я думаю, не стоит забывать, что сердце просто орган, и если бы его вам действительно разбили, вы бы уже давно были мертвы.
- Вы всё слишком буквально понимаете.
- Таковы мои представления.
- Я уважаю ваши представления. Мне ранее никогда не приходилось встречать девушку, подобную вам, вы мне очень даже нравитесь.
- Или вы хороший лгун.
- Я бы не посмел о таком солгать. И знаете… если бы представилась такая возможность, я бы может быть на вас женился.
- Такой возможности не представится, я вас уверяю, - Халльбера поднялась на ноги и поправила юбку своего платья, уже перепачканную травой.
- Очень жаль, - заметил Дунгад.
- Нет, ничуть. Я очень даже рада, что не способна никого не любить, ни ценить. А теперь спокойной ночи, нам предстоит долгий путь, - и потеснившись к Хале, Халльбера улеглась на землю. Было прохладно, но лучше духоты. Удобнее устроившись, девушка сомкнула глаза, и попыталась упасть во мрак, туда, откуда она не будет слышать звуков окружающего мира. Дунгад молча за ней пронаблюдал. О чём они только что говорили? И что он такое ей сказал? «Действительно… с чего бы? С чего бы мне желать на ней жениться? С чего бы вообще смотреть на неё, на эту дерзкую, но в то же время до невозможности спокойную девчонку? Кто она такая? Девушка с именем, пришедшая из неоткуда и идущая в никуда. Может её и вовсе не существует? Может болота нагнетают дурман?» - Мужчина вздохнул, посмотрел в сторону своих товарищей. Те крепко спали, никто даже не слышал их диалога. И хорошо, что никто не слышал. Ночь полна откровений, а днём… днём зачастую о таком и не поговоришь. Отнюдь Халльбера была права, нужно было ложиться спать. И Дунгад лёг. Плечо болело, но было и другое, здоровое. На войне не без травм. Да и что там простой вывих? Мужчина закрыл глаза, и словив тишину попытался уснуть. Только вот сон всё никак не шёл, и он ворочался с боку на бок, пока, наконец, не ощутил, что спят всё кроме него. Даже Халльбера уже была не в этом мире. «Как же быстро она уснула» - подумал мужчина. Ему тоже нужно было уснуть и спустя какое-то время это свершилось. Веки потяжелели, а вскоре сомкнулись и его поглотил мрак.

Когда он очнулся, было уже светло. Никто не спал. Мужчина перевернулся на спишу, зевнул, потянулся, дабы размять тело. Земля не перина, спать жестко.
- Поднимайся, скоро отправляемся, - послышался голос Гицура. Мужчина разлепил глаза и увидел своего товарища подле себя. Тот присев, собирал кое-какие вещи в свою дорожную сумку. За ночь значительно похолодало. Даже Дунгад почувствовал в теле дрожь. Он поёжился и сел. В висках пульсировало. Мужчина по привычке осмотрелся. С минувшего дня не особо что-то изменилось, разве что туман стал плотнее. В округе было пусто, не считая Гицура и Вегейра. «Неужто привиделось?» - подумал Дунгад, поднимаясь на ноги. Не хотелось ему верить, что странная брюнетка и её спутница могли быть не настоящими. Боясь показаться глупым в глазах товарищей, он всё-таки осмелился спросить:
- А Халльбера и Хала? Где же они?
- Без понятия… рано встали. Халльбера сказала, что скоро вернётся и куда-то ушла, а Хала пошла за ней.
- Вот как… - Дунгад облегченно выдохнул. Ему не привиделось. 
- Вы ночью странных звуков не слышали? – подал голос Вегейр. Он в принципе не говорил, но выглядел достаточно обеспокоенно. Что-то его вечно тревожило, но переживаниями своими он никогда не делился.
- Я ничего не слышал, а ты, Дунгад?
- И я ничего, - мужчина покачал головой. Какие ещё звуки мог слышать его товарищ? Может ветер? Или светлячки?
- Вот и всё, готово, - Гицур закончил складывать вещи в сумку и поднявшись на ноги, забросил её на плечо, - Готов идти в путь.
- Да… надо бы выдвигаться.

- Халльбера, тебе не кажется, что не стоит так далеко уходить? – Хала с опаской оглянулась назад. Островок, на котором они располагались, остался далеко позади, а они всё шли и шли стремительно вперёд. Халльбера, как и прежде молчала и ловко перескакивала с кочки на кочку, а доброта за ней едва поспевала. Тело её хоть было гибким, а в то же время неуклюжим. Ноги то и дело соскальзывали, и пару раз девушка едва не свалилась в трясину. Дыхание постепенно сбивалось, и вскоре доброте стало тяжело следовать за своей спутницей.
- Куда мы идём? Разве мы не должны были дождаться пробуждения солдат? Халльбера! Остановись хоть на минутку! – но девушка не реагировала на слова, как и прежде, не замечая вокруг себя никого. Доброта, однако, не хотела сдаваться. Продолжала следовать за ней по пятам и окликивать, словно это могло иметь смысл. Наступил момент, когда голос Халы оборвался на полуслове. Она взвизгнула от испуга, ножка её соскользнула с холма и девушка свалившись на коленки, покатилась вниз, прямиком в трясину. Ещё бы немного и она настигла её, как вдруг кто-то железной хваткой подхватил её под руку, не дав упасть окончательно. Доброта подняла глаза, но перед собой увидела лишь Халльберу. Кто бы мог подумать… какая реакция и сила. Пальцы девушки буквально впились в плоть Халы. Она почувствовала на себе презрительный взгляд, а затем последовал сильный рывок, и Халльбера втащила её обратно на холм.
- Прекрати скакать за мной, - сквозь зубы процедила девушка. Казалось, она была не в самом лучшем расположении духа. Доброта глубоко вздохнула, она была спасена.
- Спасибо тебе… если бы ты меня не словила….
- Хватит. Оставь свою благодарность при себе. Как же жалко выглядишь…
- Прости меня.
- Да замолчи! Не смей со мной говорить о всякой ерунде вроде извинений, благодарностей или просьб.
Хала понурила голову, как будто её ударили. Почему? Почему Халльбера была столь жестока в словах? Она могла вылечить и помочь, но никогда и ни за что не избавила бы себя от наслаждения хлыстать кого-нибудь словами. И более того, даже не замечала своей грубости. Она окинула взглядом местность, вздохнула, словно кто-то только что разрушил её планы.
- Возвращаемся, - бросила мимолетно и направилась туда, откуда они ранее шли. Доброта поднялась на ноги, но тут же опустилась вновь. Сжав зубы, она захныкала.
- Халльбера… я, кажется, подвернула лодыжку, - девушка остановилась, но не поспешила повернуться.
- И что дальше? – лишь безразлично спросила она.
- Думаю… я не смогу идти. Во всяком случае без поддержки.
- Ну так попроси болотных духов тебе помочь, и потом догонишь.
- Халльбера! Это не смешно!
- А разве я шутила?
- Ты жестокая! Нельзя же так, - Хала заревела, как обиженный ребенок, и как бы сильно ей не хотелось сдержаться, она не могла этого сделать. Нет… ей ничуть не была свойственная холодность.
- Нельзя? – тем временем удивилась Халльбера, - можно всё, поверь. И нечего диктовать мне правила. Прекрати реветь, или клянусь, я брошу тебя здесь.
Услышав страшное обещание, Хала попыталась унять свои эмоции, однако, отодвинуть на задний план нечто терзающее было не так-то просто. Помимо фантомной и физической боли её душила обида. Она встречала разного вида жестокость, но никогда такую… Жестокость Халльберы не была похожа на простую, девушка никому не желала зла. Не понятным было и то, чем она вообще руководствовалась и исходя из чего принимала решения поступить так или иначе, оттого доброте было всё обиднее. Собирая в кулак всю свою волю, она утёрла слёзы тыльной стороной ладони и вновь попыталась привстать. Боль в ноге тут же дала о себе знать. «Ах, какая же я неуклюжая». Доброта в отчаянии опустилась на землю, пытаясь придумать, как ей передвигаться дальше. Она и заметить не успела, как Халльбера вновь приблизилась к ней. Ею холодные руки ощупали больную лодыжку.
- Вывих, - заявила она, - придётся перетерпеть, - и с этими словами девушка с силой вправила вывихнутую лодыжку. Хала вскрикнула от боли. Слезы, которые она смогла унять, вновь хлынули из глаз. – Всё в порядке, поднимайся давай, - Халльбера подхватила девушку под руку и заставила встать. Хала послушалась интуитивно, ибо была далека от всего сейчас… для неё существовала лишь эта жуткая резкая боль.
- Свалились же вы на мою голову… учтите, брошу вас однажды, - пробубнила Халльбера, и побрела вперёд, разрешая Хале опираться на себя. Где это видано, чтобы доброту на плече несли? Отнюдь всякое в мире бывает, и даже доброте порой требуется помощь. Вопрос в том, кто её окажет и возьмёт ли потом что-то взамен. Ведь ничего в мире не делается бесплатно. Исключением являются лишь люди, которым ничего не нужно. Им и взять то нечего от окружающих. Но ради чего они тогда помогают? Ради чего делают хоть что-то?