Моя Москва. Дед

Я уже ничего не скрываю в этой жизни. Какой смысл. Тут бы выговориться поскорее, а не скрывать…
Дед  родился в Москве, в конце 19-го века. Потомок дворянского рода, он рос в своем доме. Его отец, мой прадед, Николай Александрович, был уважаемый московский провизор, восстанавливал Солдатенковскую больницу и долго потом работал там. Теперь она называется Боткинская.
Как-то дед-Володя поехал в Питер, по делам, ну а там Лида. У нее был кавалер, кадет видимо, они стрелялись, дед его ранил. Ну, и забрал ее, и уже навсегда.
После революции, точнее октябрьского переворота, все стало не так. Дома отняли, и потом переселили в полупогреб на Старослободской, это Сокольники. Да и я там потом родился. Как представить смену жизни юноши, привыкшего жить  прилично, а тут ужасный грязный подъезд и вонь коммуналок. Дед все вытерпел, вырастил семью. Я просто не представляю, что это стоило ему.
Он был очень интеллигентный и даже иногда просто галантный. Однажды на дачу в Щербинке, приехала мамина мама, бабушка. Вроде свои люди. За столом, дед обращается к ней:
– Ольга Владимировна, не будите ли так любезны, не передадите ли мне соль.
Ну, кто так скажет сейчас. Женщины чаще не любят таких, потому что мы очень преданны, любят  других, таких как Абдулов… А он был другим, веселым, бесшабашным.
Я иду по нашему дачному участку, из попахивающего сортира выходит дед, веселый как всегда, обнял меня.
– Помнишь стих?
– Про сортир? Деда, ты спой.
– Очень весел я бываю, когда в нужнике сижу. Пальцем ж… ковыряю и по стенкам развожу.
Он был такой… ну, как сказать, всегда удивительный. Я очень хочу быть в него.
02.01.2017