Субстанция Жизнь Журнал Наука и Жизнь

Чиновник из  КПРЛ (Комитет по Превращению Роботов в Людей)  скользнул взглядом по вошедшему в кабинет роботу и сделал затяжку. Сигара меж его пальцев вспыхнула, и если бы кто-то посмотрел на ее кончик с тысячекратным увеличением, то ему бы показалось, что пепельный лунный пейзаж осветил восход солнца.
Толстяк Герберт Перкин стряхнул пепел.
- Прием оплатили?

Робот кивнул, протягивая талончик.
- По какой причине вы хотели бы стать человеком? – задал Перкин дежурный вопрос. Правым глазом он бегло смотрел в открытые на экране компьютера документы, а левым, поворачивая при этом и правый, точно пушку на турели, он то и дело глядел разворачивавшийся на экране планшета комедийный сериал. Навык чтения важной документации, одновременно с просмотром сериалов, появился у него после полугода на этой работе. Полезный навык, жаль, за него не доплачивают. И в резюме не укажешь.

- Видите ли, сэр… - начал робот, которого звали Алекс.
- Короче, - перебил Герберт нетерпеливо.
- Меня все люди коллеги постоянно называют недалеким, бездушным, сухим.
- Недалекий, бездушный и сухой, ты где работаешь? – Перкин глянул в документы, потом снова в сериал.
- Уборщиком в офисе. Так вот, они все говорят, что я…
- Короче давай. – Робот отвлекал Герберта от фильма, и тот хотел, чтобы эта железяка скорее убралась.

- Если коротко, то я хочу быть – как люди, - сказал робот Алекс, и у него автоматически включился режим поиска антонимов: - Я хочу быть…далеким…
- Чего? – не понял Перкин.
- Душным…Мокрым, сэр. Как любой человек. Как вы, например. – Но настоящей причины робот говорить не стал. Когда присутствует угроза жизни, даже робот ведет себя осторожно.
- Ёпер-мопер, - пробормотал чиновник, делая пометку в компьютере.

Обычно роботы проваливали собеседование как-то артистичнее. Кто-то, чтобы доказать, что он почти человек, начинал цитировать «простыни» из Гете или Шекспира и неуклюже играть пантомимы, кто-то лез целоваться, кто-то начинал ругать правительство и геев. Но этот экземпляр продемонстрировал банальное отсутствие образного мышления.
- Приходи через годик. Из тебя человек, как из меня балерина……Не знаешь даже азов «Человековедения».
- Может быть, вы хотите откат, сэр? – спросил вдруг робот Алекс, и Перкин чуть не подавился сигарой.
- Чего?!

- Откат. – У Алекса включился поиск синонимов. – Взятка, магарыч, калым, на лапу, заплати натурой… - Тем временем, подключились прямые ассоциации, словарь фразеологизмов и крылатых фраз: - За это, правда, можно загреметь на нары, отмотать срок, ваше место возле параши; фраер, давай-ка чифирнем…- Алекс выдавал все это одинаковой интонацией, абсолютно ровным голосом.
Герберт позеленел. Откат-то он хотел, но чего он не хотел, так это быть записанным на скрытые в кабинете микрокамеры.
- Я те дам откат, умник! А ну чеши отсюда!
- Люди так говорят, сэр, когда им предлагают мало. А вы же не знаете, сколько у меня есть.
- Ты свободен! – прорычал Перкин.
- Я и так знаю, что свободен, сэр. Мне на работу только через час.
Толстяк яростно указал Алексу на дверь. Теперь уже робот все понял.

ххх
 
Тем же вечером после работы Алекс записался и пришел на первое занятие по «Человековедению» - обязательного курса лекций для роботов, которые хотят стать людьми. Пятьдесят занятий, в которые входят разные аспекты человеческой жизни и культуры, были придуманы исключительно для роботов (для этого пришлось адаптировать несколько университетских курсов) и обошлись Алексу в пятьсот кредиток. Деньги у него, как и у многих роботов, имелись благодаря тому, что он заложил свое титановое тело в банке. К тому же, он получал зарплату, хоть и не очень большую.
Занятия проводил плешивый мужчина в брюках и желтом свитере, из которого выпирал живот. Вадим Саныч. На первом занятии разговор шел о принципиальных отличиях роботов от людей.

- Кто-нибудь может назвать главные недостатки роботов перед лицом людей? – спросил Вадим Саныч с хорошо скрываемым скучающим видом. Алекс понял, что лектору наплевать на пришедших полтора десятка роботов. Занятие проходило в небольшой переговорной комнате. Рыжеволосая робот-девушка из левого ряда подняла руку:
- У роботов нет чувства юмора.
- У них…, - начал ее сосед за столом, - то есть, у нас, нет воображения.
- У нас нет эмоций. Мы не можем ни смеяться, ни плакать, - сказал крупный робот-строитель.
- Это дополнение к ответу насчет чувства юмора, - Вадим Саныч ткнул пальцем в девушку с рыжими волосами. – Еще предположения?

- Мы не можем заниматься сексом.
- У роботов нет образного мышления, - сказал Алекс, вспомнив, что именно на этом сегодня и «завалил» его чиновник, который хотел откат, но не хотел в тюрьму.
- Все правильно, ребята, - лектор привычным жестом пригладил редкие волосы на плешивой голове. - А теперь…
- Но ведь, насколько я знаю, - перебила его рыжеволосая Патриция, - у некоторых людей тоже нет ни чувства юмора, ни воображения, они не смеются и не плачут. Про таких говорят, что они как «бревно бесчувственное». Тех, кто не может заниматься сексом, тоже называют «бревнами», но уже «бревно в постели». Получается, что в этом мы похожи на некоторых из людей?

Все присутствующие в классе роботы повернули головы к лектору.
- Да нет, ребята, - покачал головой Вадим Саныч. – Это вот эти самые «бревна» похожи на вас.
- Ну, хорошо. А теперь, давайте, назовем то, что есть у вас, роботов, но нет у людей, - сказал Вадим Саныч, оглядывая «студентов».
- Нам не нужно спать. Мы можем работать круглые сутки, не снижая продуктивность, - сказала рыжеволосая Патриция.
- При выполнении работы и в течение всего жизненного цикла мы не зависим от погодных условий, - сказал здоровяк робот-строитель.
- Мы не испытываем комплексов по мелким, незначительным поводам, - сказал Алекс. – И по крупным поводам тоже. Мы не нуждаемся в одежде.

Вадим Саныч поднял руки, призывая к тишине:
- Все верно. Так вот, имейте в виду: те из вас, кто все же станет в итоге человеком, все эти преимущества – потеряет. Подумайте хорошенько, нужно ли вам это. Потому что, в конце концов, роботы живут много дольше людей. Роботы не умирают от рака, у них не случится внезапный инфаркт. Они не страдают склерозом. Многие люди отдали бы за это очень многое.

ххх

Ксения Доракин занимала кабинет на десятом этаже здания КПРЛ. Несмотря на то, что ей всего тридцать три, Ксения обладала недюжинным умом и дипломом доктором наук по психологии и менеджменту. Ксения была самым молодым членом КПРЛ. До этого несколько лет проработала в дипломатической миссии в Европе. Ее отец, Петр Доракин, тоже в прошлом дипломат, так что это, как иногда шутили про Ксению, передалось по наследству. Благодаря репутации, нередко с ее авторитетным мнением считались даже те члены комиссии, кто был старше нее.
После обеда Ксения работала у себя в кабинете за компьютером, когда через интерком вышла на связь секретарь Мила.

- Ксения Петровна, - сказал из динамика голос девушки, - к вам посетитель.
Ксения нахмурилась. Посетителей она, если когда и принимала, то исключительно по предварительной договоренности. Встречалась она только с руководителями своего уровня. Но чтобы вот так кто-то просто напрашивался к ней на прием через секретаря…Стало даже интересно, кто это мог быть.
- Кто он, Мила?
- Робот, Ксения Петровна.

Когда речь заходила о роботах, у Ксении Доракин в голове первым всплывало одно и то же воспоминание – год назад во время пресс-конференции ее пытался застрелить какой-то правозащитник, но стоявший рядом робот закрыл ее собой. Как выяснилось позже, это был робот-уборщик. Оказалось, в прошлом он служил боевым роботом для охраны поселений на Луне и Марсе. Его титановый корпус очень в этом помогал. Но так получилось, что он больше не использовался в качестве охранника. Ему частично стерли память, добавили новых функций, частично упразднили прежние. Но, видимо, это сделали без должного качества, поскольку во время конференции у него случился сбой, и робот вновь повел себя, как боевая машина-телохранитель. Как только отгремели выстрелы, робот, убедившись, что Ксении Доракин ничего не угрожает, попытался обезвредить стрелка, но тот ускользнул.

В тот раз, год назад, перед конференцией Ксения получила анонимный звонок. Она как раз собиралась уходить после работы домой, как вдруг пришел вызов по приватной линии. Она надела на ухо наушник с микрофоном.
- Да, слушаю.
- Привет. Знаете, что я собираюсь сделать? Прервать вашу никчемную жизнь.
- Кто вы? – Ксения сняла шелковый шарф и опустилась в офисное кресло.
- Скажем так, я сторонник естественного происхождения жизни.
- Рада за вас, - ответила Ксения, пытаясь сохранить хладнокровие и не позволить голосу дрожать. – Но за что вы хотите меня убить?

- Вы нарушаете законы природы. Она сама производит на свет «человеков». И делает это естественным путем, а такие, как вы, мало того, что сначала издали закон, разрешающий клонирование людей, так теперь еще и роботов в людей превращаете. Я потерял работу, потому что вы одобрили превращение одного из роботов в человека, и теперь он трудится на моем месте. Роботы нас вытеснят с рынка труда. Они станут элитой общества, а мы – отбросами. И вы этому помогаете. Советую отступить. Помните – человек не просто смертен, он – внезапно смертен.
- У вас паранойя. А если робот смог отобрать у вас работу, - сказала Ксения, - значит, вы в университете учились на двойки. И скорее всего вы оттуда вылетели. Да вылетели не просто, а внезапно вылетели. А, может, и вообще окончили только восемь классов.
Она разорвала связь.

Благодаря тому роботу, покушение оказалось неудачным. Иначе, как подарком судьбы, это не назовешь.
- Как его зовут? – спросила Ксения секретаря.
- Алекс, Ксения Петровна.
На лице Доракин появилась теплая улыбка.
- Пропусти его.
Спустя пару минут, Алекс, постучав, переступил порог кабинета.
- Здравствуй, Ксения Доракин.
- Привет, Алекс! – Ксения указала на кресло возле своего письменного стола. – Присаживайся.

Алекс сел.
- Спасибо, Ксения Доракин.
Девушка улыбнулась.
- Рада тебя видеть. Как поживаешь?
- Я решил стать человеком, - сказал робот. Он посмотрел на стены кабинета, где работала Ксения. Они были белые и совершенно пустые. Ни картин, ни полок с книгами. Все книги и документы уже лет сто как хранились в компьютерах. Незачем тратить на бумагу древесину, которой и так почти не осталось.
- Ты смелый, Алекс, - Ксения закурила электронную сигарету, - это получается далеко не у всех людей.
- Разве не все люди – на самом деле люди?
- Открою тебе секрет, - сказала Ксения с усмешкой, – людьми на деле является  лишь небольшой процент. Остальные – недалеко ушли от обезьян.
- Я этого не знал.

- Так зачем ты пришел? – Ксения не стала развивать вечную и тупиковую, как племя неандертальцев, тему.
- Я хочу просить, чтобы ты помогла мне стать человеком.
- Ты же ходишь на курсы? Изучай «Человековедение», потом, когда сдашь экзамен, тебя направят на пластическую операцию.
- Я недавно взломал базу данных курсов КПРЛ, - признался робот. – Там я прочел, что комиссия, как это говорится, «заваливает» многих роботов на экзамене, заставляя их ходить на курсы по «Человековедению» и изучать человеческую культуру и психологию снова и снова. Чтобы, как это правильно сказать, «сосать из них бабло». Я правильно выразился, Ксения Доракин?

- Ну, в общем-то, да. Понимаешь…но это строго по секрету…превращение людей в роботов – это просто статья дохода государства. Бизнес. Поэтому до пластических операций допускают только самых упорных и – когда из них уже выкачают все деньги, за которые они закладывают в банках свои титановые или платиновые тела. А почему ты хочешь стать человеком, Алекс?
- Я взломал базу данных и у себя на работе тоже, Ксения. Там я узнал, что всех роботов в компании, где я работаю, собираются утилизировать.
- Ты берешь кредиты под свое титановое тело. Рано или поздно его все равно заберут, а тебя выключат.
- Если я не перейду в человеческое состояние, меня уничтожат в течение трех месяцев, Ксения Доракин.

- Вряд ли робот и человек – одно и то же, просто в разных состояниях. Разум роботов – создан искусственно и к человеческому не приравнивается. Хотя ты предложил интересную аналогию.
- Нет, Ксения Доракин. Это разные состояния жизни. Как вода бывает льдом, жидкостью и паром. Вся разница в атомарной структуре. Это элементарная параллель. Когда люди хотят выжить, они вставляют в себя искусственные органы. Когда хотят выжить роботы, они пытаются стать людьми. Люди боятся смерти, роботы – не хотят отключаться навсегда. Можно сказать, и теми, и другими движет страх. Страх – атрибут жизни. Одно и то же в разных формах. – Он сделал паузу, а потом заговорил снова. – Так ты мне поможешь? Когда-то я помог тебе, если ты не забыла.

Несмотря на то, что эту тираду Алекс произнес спокойно и механически, Ксении показалось, что где-то глубоко в «душе» робот испытывал нечто, похожее на отчаяние и – всеми силами цепляется за жизнь. Это показалось ей достойным и, к тому же, это была типичная человеческая реакция.
Девушка внимательно посмотрела на робота.
- Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Если бы не ты, меня бы убили.
- Так помоги теперь ты. Мне нужна твоя помощь. Ухо за ухо. Зуб за глаз. Я правильно использовал это выражение?
Ксения невольно рассмеялась ошибке робота.
- Что ж, Алекс. У меня есть некоторое влияние на экзаменационную комиссию по «Человековедению». К тому же, есть такой пункт в законе, что робот, который хоть как-то положительно себя проявил в отношении людей, имеет льготы на пластическую операцию. Я постараюсь «выбить» тебе на нее разрешение. Если только тебя не пугают последствия того, что станешь человеком.
- Какие, например?

Девушка пожала плечами.
- Болезни. Возрастные кризисы. Старость. В конце концов, то, что человек «внезапно смертен», как сказал классик.
- Человек, может быть, действительно внезапно смертен, - ответил Алекс. – Но выбора у меня нет. Благодаря людям, я тоже могу стать, как ты сказала, Ксения Доракин, «внезапно смертным».
Ксения кивнула.
- Я сделаю все, что смогу.
- Спасибо, Ксения Доракин. Мне пора на работу.
- Удачи, Алекс.

Ксения попросила Милу соединить ее с главой экзаменационной комиссии.
Однако насчет Алекса договориться не удалось.
Но тут Ксения снова вспомнила о звонке с угрозой, который она получила год назад перед самым покушением. Эту карту можно было неплохо разыграть.
Доракин вновь велела Миле соединить с начальником экзаменационной комиссии. Пришлось соврать, что снова звонили и угрожали. Упоминание об анонимном звонке и угрозах послужило неплохим аргументом: превратить еще одного робота в полноценного человека. Назло недоброжелателям. Ради торжества науки и человеческого разума. Собственно, эта часть была чистой правдой. Несмотря на то, что превращение роботов в людей приносило прибыль, Ксении нравилось «выводить роботов в люди», как она это называла. Это чем-то напоминало освобождение рабов. Она видела в этом свою миссию.
На этот раз Ксения получила согласие.

ххх
 
«2 июня 2053 года состоялась пресс-конференция, на которой доктор Ксения Доракин представила научной общественности и журналистам новосозданного человека, бывшего робота, Алекса Кобальта. Во время пресс-конференции на Ксению было совершено очередное покушение. Напомним, что первое совершили год назад, но оно оказалось безуспешным. В тот раз Ксению закрыл собой робот-уборщик. Этим роботом был Алекс, который сейчас стал человеком по имени Алекс Кобальт. В этот раз Ксения вновь осталась в живых, поскольку…Алекс снова закрыл ее своим – теперь уже человеческим – телом. Он получил три огнестрельных ранения в легкие и скончался по дороге в больницу. Стрелявший в Ксению был задержан. Мы попытались выяснить мотивы поведения Алекса Кобальта у одного из членов КПРЛ – Герберта Перкина. Он не смог толком ответить, так как был потрясен случившимся».
Сидя у себя в кабинете за столом, Перкин курил сигару, стряхивая в пепельницу пепел «лунного» цвета и читал на экране статью о покушении на Ксению Доракин. Его упоминание в статье не вызвало даже улыбки.

«Незадолго до того, как прогремели выстрелы, Алекс Кобальт в своей короткой речи упомянул, что, по его мнению, «субстанция жизнь» имеет разные формы. И что механическая форма жизни, то есть роботы – это одна из частей биосферы, наряду с разумной «естественной» формой. Он сравнил жизнь с водой, которая может пребывать в трех состояниях – жидкость, лед и пар. Эта теория вряд ли найдет сколько-нибудь серьезный отклик в научной среде, но, по крайней мере, она объясняет, почему Алекс так поступил, - сказал нам Герберт Перкин».

Герберт оторвался от монитора со статьей и посмотрел в окно на залитый солнцем город. У людей есть инстинкты, у роботов – заложенные в них базовые программы, - подумал он. – Это в принципе объясняет, почему люди действуют по «наитию», а роботы – действуют вообще. Но ведь наука доказала, что человеческие инстинкты, это – как программы в биологическом «компьютере» человека, заложенные природой или Творцом. Значит ли это, что в чем-то люди и роботы, на каком-то глубоком фундаментальном уровне, похожи? Кто спорит – в человеке инстинктов много больше, чем в роботе программ. Но ведь человек, при желании и возможностях, может запрограммировать робота выполнять любые действия.

Перкин зевнул. Тема статьи начинала ему надоедать – все-таки он ежедневно видел десятки роботов, которые хотят стать людьми. К тому же, у него заканчивался обеденный перерыв, и он уже наметил сериал, который будет смотреть «одним глазом» во время работы. Но тут мозг против воли вернулся к размышлениям о роботах и людях.

«Все-таки люди намного отличаются от роботов, - подумал он, - любая машина – запросто сможет жить в «человеческих» условиях. А вот если человека загнать в тело робота со всеми свойственными ограничениями, он впадет в депрессию или сойдет с ума. Современные люди избалованы, роботы – нет. И в этом смысле, есть чему поучиться у этих железяк, - подумал Перкин и сказал в интерком:
- Следующий.
В кабинет вошел робот.
- Прием оплатили? – спросил Герберт, принимая оплаченный талончик. – По какой причине вы хотели бы стать человеком?
Сегодня, после прочтения статьи, Герберт Перкин был настроен к роботам чуть более доброжелательно, чем всегда.