1. Сеанс связи Лутина

Предисловие: действие происходит в вымышленной вселенной. Любые совпадения с наблюдаемой реальностью случайны. Высказывания героев не выражают позицию автора, а служат созданию художественного образа.


Владимир Лутин, президент Рептиссии, сидел во главе большого Т-образного стола в своём кабинете и диктовал распоряжения личному секретарю. Напольные часы в углу только что отбили девять и ночная тьма уже начала поглощать огромный город. Слева за столом, перед аккуратной стопкой документов, сидела Ксения. Рослая блондинка лет 35, с холодными ярко-голубыми глазами, записывала ровным почерком слова президента в блокнот с кожаным переплётом, на котором был виден оттиск герба Рептиссии.

Закончив диктовать, Лутин отослал Ксению и запер за ней дверь. Он не спеша прошёлся по кабинету и подойдя к окну несколько минут смотрел на реку. Над водой поднимался туман.

Время пришло. Лутин не любил эти регулярные сеансы связи. Они слишком остро напоминали ему кто он и откуда, и вырывали его из водоворота дел, в котором ему удавалось хоть на какое-то время забыться. Но это была обязательная процедура и ни один правитель Рептиссии за последние столетия её не пропускал.

Президент подошёл к портрету Пефра I, висевшему на одной из стен и прижал кончик своего носа к носу Великого. Спустя несколько секунд за портретом раздались еле слышные щелчки и в углу кабинета в полу открылся люк, в котором были видны ступени ведущие вниз.

Лутин спускался по каменной лестнице в свете тусклых ламп закреплённых на стенах прохода. Некоторые из них тоскливо мигали, следуя какому-то своему, только им понятному ритму. Ступени заканчивались железной дверью с двумя медными кругами диаметром в тридцать сантиметров, которые располагались примерно в метре от пола. Лутин упёрся в дверь приложив к ним свои ладони и произнёс заклинание. Дверь, тихо скрипнув, открылась.

В центре небольшого помещения, в которое попал президент, одиноко стояли простой белый стол и стул из прошлого века. На столе располагался телевизор марки LG с закреплённой на нём веб-камерой. Лутин сел и включил телевизор. Экран оставался чёрным, но на веб-камере засветился зелёный огонёк. Прошло пять минут. “Опять ждать заставляет …” - подумал было президент, как на экране возникло лицо прокуратора Рептиссии Онон’Шкра.

— Приветствую тебя, Владимир.
— Здравствуй, прокуратор.
— Владимир, у нас мало времени и поэтому давай сразу перейдём к делу.
“У нас всегда мало времени, но это не мешает ему каждый раз опаздывать на сеанс” - проворчал про себя Лутин.

Онон’Шкра продолжал: “Совет старейшин в очередной раз высказал нарекание, что поставки из Рептиссии заметно уменьшились в объёме. Также мне пришлось выслушать долгую и скучную лекцию о том какое качественное Страдание поставляла нам в своё время Рептиссия и как важно снова вернуться к прежним нормам ...”.

“Как ты сказал, прокуратор” - перебил его Лутин - “у нас мало времени. Я прекрасно знаю историю этой страны и понимаю важность поставок Страдания. Думаю, нам стоит перейти к более конкретным вопросам”.

Онон’Шкра недовольно поморщился. Он не любил когда его перебивали. Прерванная мысль ведёт к недопониманию, а оно, в свою очередь, к ненужным конфликтам. По наблюдениям Онон’Шкра, люди тоже не любили, когда их перебивали, но причина у них была другая: чрезмерно раздутое Эго, которые они усердно взращивали всю их жизнь, затрачивая на это большую часть доступной им энергии. К старости это Эго дорастало до таких размеров, что в конце концов ломало шею его носителю и он умирал. Но что можно ожидать от приматов, которые поднялись лишь на первую ступень самосознания, заплатив за это неисчислимым количеством комплексов.

“Хорошо” - спокойно сказал прокуратор. Мигательная перепонка на мгновение закрыла его вертикальные зрачки - “Если быть конкретным, то эти Рептиссионные Поставочные Центры, которые вы построили на каждом углу, нисколько не улучшили ситуацию. Посещают их зачастую только старые особи женского пола, а они уже не в состоянии страдать в полную мощность. С этим тебе надо что-то делать”.

“Я уже занимаюсь этим вопросом” - ответил Лутин - “Поставочные Центры действительно ощутимо потеряли в последние время позиции. Не без помощи неумелой работы их главы, который, разумеется, уже понёс за это наказание. Переход к новым формам Центров уже начат”.

Онон’Шкра еле заметно кивнул и продолжил: “Кроме того старейшины сомневаются в пользе патриотизма, который ты навязываешь жителям Рептиссии. Они хотят услышать объяснения, каким образом это должно повысить поставки Страдания”.

Лутин переплёл пальцы и немного подался вперёд: “Старейшинам стоит вспомнить элементарные законы физики. Любое искажение объективной реальности нарушает равновесие, к которому всегда стремится природа. Такое искажение можно поддерживать какое-то время или даже увеличивать его в размерах, но очень редко удаётся плавно свести его на нет. Чаще всего происходит своего рода схлопывание, которое ударяет по всем, кто вольно или невольно попал в поле искажения. Это весьма болезненный процесс”.

Президент знал, что ни Онон’Шкра, ни совет старейшин не одобряет его действия. Эта хладнокровная раса, хладнокровная настолько, что нуждалась в поставках Страдания других существ, с их поклонением логике и чистому разуму, предпочитала в любой ситуации прямолинейные решения, без излишних сложностей и окольных путей. Но они не понимали Рептиссию как понимал её он. И не было смысла вдаваться в дальнейшие объяснения. Он просто был на своём месте и делал своё дело, как это было до него и как это будет после него.

Сеанс связи был окончен. Лутин выключил телевизор и закрыл за собой тяжелую дверь. Президент Рептиссии устало поднимался по каменным ступеням. Лампы на стенах продолжали мигать в своём ритме, который теперь входил в резонанс с внутренним маятником Лутина, всё сильнее усиливая амплитуду его колебаний.

Вернувшись в кабинет, он разделся и аккуратно сложил вещи на стоящий у стены стул. Полночь. Он подошёл к окну и открыл его. Шум города наполнил помещение.

Лутин прыгнул в распахнутое окно и устремился вниз. В метре от земли он взмыл вверх и начал подниматься всё выше. Огромный город, распростёртый внизу, с его миллионами жителей, их страданиями, судьбами и мечтами, превратился в сверкающую огнями диораму. Северный ветер нёс Лутина к сияющим звёздам. Полная луна освещала кожистые перепонки его крыльев.