Берсеркер на Барсараке

Если вы мне скажете, что впервые слышите о таком географическом названии, как Барсарака, я с вами соглашусь и скажу, что, скорее всего, мне приснился этот остров в тропическом море с тысячей пляжей. Я узнал об этом рае в начале лета из буклета, попавшегося мне на глаза в баре, будучи изрядно пьяным. После обильного возлияния я совершенно случайно вспомнил, что через пару сраных недель у меня должен случиться очередной день рождения, и неплохо было бы провести его в тёплой компании, в тёплом месте, в тёплых объятиях, пусть даже с тёплым пивом. Я шлёпнул по заду проходящую мимо официантку и попросил ещё пива. Она даже не обернулась, но через несколько минут принесла и поставила мне на стол запотевшую кружку на круглом подносе. Когда я припал губами к прохладному напитку, глаза остановили взгляд на ярком пятне под донышком. Не отрываясь от пива, я взял то, что лежало там, и постарался разглядеть в тусклом свете барного фонаря.

На обложке сложенного втрое буклета цвета ярко-голубой океанской бухты красовалась пальма, вдоль белой песчаной полоски пляжа завивались пенные буруны, над вершиной тропического растения завис слепящий диск солнца, а по диагонали крупным алым шрифтом Freestyle Script сияла надпись  «Барсарака – остров тысячи пляжей». Затуманенное сознание впорхнуло в рекламу и стало скользить сёрфером на доске по морской волне, карабкаться крабом на пальму за кокосовым орехом, бегать игроками по пляжу за волейбольным мячом, и услужливо нарисовало меня верхом на байке в компании таких же моторизованных друзей, прокладывающим колеи на песке с девчонкой в костюме Евы за плечами.

Так и сложились планы на проведение дня рождения. Я, один из банды «Берсеркер МС», собрал команду из тринадцати человек (вместе со мной). Мы, байкеры, люди суеверные. Но в тот раз мне очень захотелось подёргать судьбу за хвост, и я наплевал на условности. Тем более, что вместе с девчонками, которых мы непременно там найдём, нас будет двадцать шесть, и это мой реальный возраст. Билеты на самолёт для всей компании с мотоциклами стоили немало. Только разве ж это может остановить молодых парней, вздумавших, как следует, покуражиться? Мы подготовились основательно: все кофры забиты пляжными и прочими принадлежностями, бумажники разбухли от кредиток, Харлеи обслужены и отполированы. Все подъехали к моему дому за три часа до вылета, и мы направились в аэропорт колонной, которую я возглавил на правах именинника.

Что может быть лучше свободного парения вдоль полотна дороги в седле верного стального коня? Только вечерний поход под музыку любимых групп. Мы разорвали тьму светом фар, рёвом моторов и грохотом тяжёлого рока. До аэродрома по скоростному шоссе минут тридцать ходу на разрешённой скорости. Наша стая преодолела примерно половину пути. Всё, что произошло дальше, до сих пор всплывает в моём сознании кусками лоскутного одеяла. Меня ослепил фарами внедорожник, выскочивший на встречную полосу прямо передо мной. Я не успел затормозить, даже подумать об этом. В свободном полёте за считанные секунды я сумел разглядеть стремительно приближающееся гладко выбритое, орущее, перекошенное ужасом лицо с широко открытыми глазами. Потом была темнота.

Первое пробуждение было мучительным. Я с трудом разлепил один за другим, по очереди, глаза и упёрся взглядом в белоснежное пространство потолка. Попытка пошевелиться пронзила грудь и голову копьём адской боли. Тогда я решил ограничиться визуальным контактом с окружающим миром и пошарил взором по углам и по кругу с тем же результатом – меня окружало белое безмолвие реанимационного космоса. Утомлённый приложенными усилиями, я снова провалился в темноту под ритмичную пульсацию больничных звуков, среди которых до меня донеслось чьё-то глухое бормотание из другой реальности: «Он вышел из комы».

Следующее моё появление из небытия происходило в присутствии странной аудитории. Изголовье кровати медленно подняли до угла сорок пять градусов, и, когда мне удалось открыть свинцовые жалюзи век, слева от меня сидели две симпатичные женщины, а справа пожилая супружеская пара. Эти люди изо всех сил старались сдерживать свои слёзы, но всё равно смотрели на меня с плохо скрываемой жалостью. А я полусидел с отсутствующим видом и внимательно оглядывал всю мизансцену, не обращая особого внимания на персонажей действия. Прямо передо мной, в ногах кровати, стоял мужчина, врач, которого я приметил и квалифицировал как доктора ещё раньше, в моменты просветления. Он-то и направлял беседу собравшихся незнакомцев в нужное русло:

- Вашему родственнику повезло намного больше, чем тому бедняге, который влетел в его лобовое стекло. И всё же удар, пришедшийся в голову, был настолько сильным, что он впал в коматозное состояние. Кома, к вашему сведению, – это состояние между жизнью и смертью, характеризующееся потерей сознания, резким ослаблением или отсутствием реакции на внешние раздражения и угрожающее жизни, если человек пребывает в нём слишком долго. С другой стороны, - это защитная реакция организма от боли и стресса, которая помогла нашему парню выбраться из кризиса. Другое дело амнезия – заболевание с симптомами потери памяти, особенно на недавние важные события, или неполных воспоминаний о произошедших событиях. Наберитесь терпения, не форсируйте процесс, будьте предельно осторожны в приложении ваших усилий по восстановлению «информации на жёстком диске».

- Доктор, как вы оцениваете состояние моего сына на данный момент? – сдержанно поинтересовался седой, хотя весьма крепкий мужчина с выправкой военного, сидящий справа от койки, который ни на секунду не выпустил из ладоней руку своей спутницы, реально нуждающейся в его поддержке. 

- Он почти две недели был на грани, но сегодня, я твёрдо убеждён, можно говорить о стабилизации его состояния. Думаю, ещё через пару недель вы сможете забрать его домой, чтобы он мог продолжить реабилитацию амбулаторно и в кругу заботливой семьи.

Девушка по левую руку от меня всхлипнула и теснее прижалась к спутнице, а та, в свою очередь, сильнее обхватила страдалицу и нахмурила красивые брови над покрасневшими глазами. Обе были чертовски хороши даже в трауре. У меня закружилась голова, картинки помутнели, и я отключился. В тот период я был совершенно не в состоянии контролировать ход времени и собственных мыслей. Мне было весьма комфортно в специальной ортопедической койке, я не протестовал кормлению с ложечки, смене белья и утки, боли в грудной клетке и черепной коробке постепенно отступали под действием правильно назначенных препаратов и сопротивлению крепкого организма. Те же самые мужчина и женщины навещали меня каждый день, и я постепенно привык видеть их напуганные, печальные или воодушевлённые лица, совершенно не представляя, кто они такие, и кем приходятся мне.

Самая молодая девушка, со слов моего лечащего врача, - это моя жена на протяжении последних полутора лет; красавица постарше (хотя и не намного) – вдова моего дяди, погибшего не так давно в Афганистане при выполнении задания; а седой мужчина и миловидная женщина, которых я безошибочно определил как супружескую пару, - это, оказывается, мои родители. Но примерно за три дня до выписки из больницы я сделал самое ошеломляющее для себя открытие, купаясь в душе. Накануне мне разрешили вставать и потихоньку передвигаться самостоятельно. Держась одной рукой за стенку, я плавно, без рывков, без спешки и без особого настроения поплёлся в душ моего больничного бокса. Ощупывая своё лицо, покрытое трёхдневной щетиной, я думал, что это врачи меня обрили в медицинских целях при поступлении в приёмное отделение и позже, поскольку с восемнадцати лет носил усы и бороду, как подобает брутальному берсеркеру. 

Душевая кабина оказалась прямо напротив входа в ванную комнату, и я, как слепой, на ощупь, сразу протянул свободную руку, открыл кран, подставил ладонь и убедился в комфортной температуре льющейся воды. И только после этих манипуляций я отпустил стеночку и повернулся к умывальнику с зеркалом. Из стекла на меня смотрела рожа неизвестного мужика, пробудившая смутные и весьма неприятные ассоциации. Почувствовав слабость в ногах, я опёрся на тюльпан раковины обеими руками. В состав медикаментов, которыми меня пичкали в больничке три раза в день, входят успокоительные средства. Скорее всего, именно это спасло меня от апоплексического или иного удара. Амнезия уступила место фрагментарному кинофестивалю образов, проносившихся в сознании со скоростью двадцать пять кадров в секунду. Я очень осторожно оторвался от созерцания кранов смесителя и снова глянул в зеркало. Вместо привычного набора глаз, ушей, рта и носа в обрамлении растительности я увидел бледное от ужаса лицо водителя внедорожника…

Я всё-таки встал под струю воды в душе и замер в замешательстве. Мозг отказывался преподносить возможные варианты произошедших метаморфоз и анализировать вытекающие последствия. Я, что называется, тупо стоял в кабинке, голый, мокрый и обречённый, как распятый назаретянин. Стук в дверь вывел меня из состояния оцепенения. Медсестра участливым голосом поинтересовалась моим самочувствием. И, хотя я себя вообще не чувствовал собой, вслух я как можно бодрее успокоил девушку и спросил через дверь, где бы раздобыть газеты и журналы, чтобы наверстать информационный пробел последнего месяца. Она прощебетала: «Сейчас принесу!» и растворилась в шуме журчащей воды.

Она вернулась с солидной стопкой бумаг, когда я уже свежий и в халате сидел на краю кровати. Я выжал из себя самую непринуждённую улыбку и горячо поблагодарил медсестру за заботу и безмерную доброту. Девушка напомнила мне, что через полчаса придёт меня кормить, но уже не из ложечки, широко улыбнулась и выпорхнула из палаты. А я немедленно схватил газеты с тумбочки и рассыпал по всей койке, выискивая что-либо существенное. Наконец глаза зацепились за заголовок «Убийство на шоссе», под которым был развёрнутый репортаж о трагическом дорожном происшествии со смертельным исходом. Я схватил газету дрожащими руками и развернулся к свету, потому что буквы стали расплываться и прыгать по бумаге:

«Вчера на Южном шоссе произошло дорожно-транспортное происшествие. Один человек погиб, виновник ДТП находится в реанимации в тяжёлом состоянии. Как выяснил наш корреспондент, водитель внедорожника не справился с управлением, и его машина выехала на полосу встречного движения, сбив при этом мотоциклиста, двигавшегося навстречу. Полиция считает, что причиной аварии стала техническая неисправность автомобиля. Родственники придерживаются того же мнения и утверждают, что их пострадавший член семьи прервал свою деловую поездку из-за внезапно возникших неполадок. Ведётся доследственная проверка всех обстоятельств происшествия. Состояние водителя внедорожника оценивается как стабильно тяжёлое. При данных показаниях нет необходимости заключения его под стражу, считают представители правосудия. На месте происшествия наш корреспондент побеседовал с представителем байкерского клуба, который возражает против квалификации дела несчастным случаем и требует признать его убийством по неосторожности. Байкеры сообщили о месте и времени проведения гражданской панихиды по погибшему товарищу».

Несмотря на летнюю погоду, мои руки и ноги стали ледяными, а на лбу выступила холодная испарина. Я пошарил по оставшимся газетам и выудил нужный экземпляр. Половина газетной полосы была занята фотографиями с панихиды и похорон. На них я узнал всех своих мотобратьев, увидел контур собственной бородки в гробу и моё имя на надгробье. Помимо слов соболезнований под каждой фотографией, я прочитал небольшое сообщение о том, что родственники виновника аварии оплатили большую часть расходов, связанных с похоронами, и скорбят вместе со всеми близкими погибшего мотоциклиста. Я плохо соображал в тот момент, но решил, что лучше пока ничего не предпринимать и не выдавать себя. Это нужно сперва как следует переварить - я нынешний убил себя прежнего. Непослушными руками я собрал газеты, сбил их в стопку и переложил на тумбочку в ожидании моей кормилицы.

Пока я принимал пищу, медсестра пересказывала мне последние новости в стране и за рубежом, цитировала лечащего врача в отношении моего диагноза и предлагала практические советы, подслушанные в палате старожила неврологического отделения. Я же всё это время ворочал глыбы мыслей в голове, пытаясь выстроить дорогу к объяснению необъяснимого явления. На десерте моя память услужливо вывесила на всеобщее обозрение картинку лица, которое сейчас было на мне, с широко открытыми глазами и ртом за лобовым стеклом автомобиля, и мне стоило больших усилий проглотить желе ванильного пудинга, не поперхнувшись. Мне вдруг показалось очень важным, что я вовремя распорядился своим имуществом, и теперь мотоклуб получит мою мастерскую и трейлер, в котором я жил с восемнадцатилетнего возраста.

Независимо от того, как произошёл обмен, уже невозможно что-либо изменить. Мне придётся жить в теле тридцатилетнего фермера под одной крышей с его женой и родителями, а так же вдовой дяди, погибшего во время выполнения миссии в Афганистане. Эти люди ни в чём не виноваты. Просто так сложилось, звёзды легли на космическое покрывало, судьба ответила выпадом на мой вызов, а мне осталось только принять всё так, как есть, и продолжить жить. Кстати, а кто из нас жив? Этот вопрос теперь будет мучить меня до смерти. Необычная цепочка размышлений для человека, который только что видел самого себя в гробу, сидя на больничной койке, не так ли? Медсестра ушла с подносом пустой посуды, а я стал готовиться к приходу родственников впервые за всё время знакомства с ними. Оставшиеся дни до выписки я решил использовать для сближения с моей новой семьёй.

Наконец меня забрали из больницы и привезли домой. Процедура выписного обследования растянулась на весь день, и до усадьбы мы добрались затемно. Летняя жара окутывала окрестности фермы и душными щупальцами проникала в дом. Никогда прежде дом не был таким оживлённым ночью в жаркую летнюю пору, поскольку все его обитатели разъезжались по курортам в поисках прохлады и отдыха от трудов праведных, а старый сторож никогда не входил вовнутрь огромного мрачного здания в ночное время. Он обходил все жилые комнаты и нежилые помещения до заката и после рассвета, предпочитая проводить ночи в своей маленькой, уютной, ярко освещенной сторожке, расположенной у дорожки сада, ведущей к воротам. К чему суетиться пожилому гвардейцу, приглядывающему за чужим добром? Но сегодня другое дело. Сторож уже раз десять обошёл вокруг дома, заглядывая во все окна и щёлки, откуда струится свет, пытаясь разглядеть происходящее, но, не решаясь войти из-за крайне странных обстоятельств, сопутствующих возвращению хозяина. (2017) (Из цикла "Однажды мне приснились волшебные миры")