Коммунизм - 50 лет спустя. Глава 21

                Глава 21
                РОЖДЕСТВО И МЫС ЛОБОС

     Вернулись мы домой в Ливермор уже в канун Рождества. Город утопает в разнообразии рождественской иллюминации. Вот такие небольшие «одноэтажные» городки олицетворяют американскую нацию. Точно так же, как когда-то олицетворяла наша деревня нашу нацию. Каждый дом стремится создать свою композицию на тему Рождества Христова (Christmas). Каждая улица соревнуется за право выйти победителем в Рождественском оформлении. Всё это делается на собственные средства. Результат просто ошеломляет! Такого расточительства, в хорошем  смысле этого слова,  вряд ли где ещё можно найти. Основной материал – светодиодные лампочки. Их в одной композиции может быть несколько сот тысяч. В качестве основы композиции служит, как правило, архитектура дома, деревья рядом с домом, лужайка перед ним. Используются также в качестве материалов гипс, дерево, стекло, готовые игрушки и много чего другого, что подскажет фантазия. Мне очень понравилось оформление одной улицы, название которой, к сожалению, я не запомнил, – оказывается, эта улица постоянно побеждает в неофициальном конкурсе на лучшее рождественское оформление. Это шедевры рождественских фантазий обитателей этой улицы. Вот, например, что-то вроде ледяного дворца сотворил из своего дома хозяин. Если бы добавить на эту улицу такое чудо, каковым является для этих мест снег, то эффект был бы просто потрясающий! Да вот только снег-то в Калифорнии можно увидеть только в горах Сиерра-Невада, да и то не каждую зиму. Но нам повезло – мы увидели.

    А вот мастер использовал не только постройки, но почти весь сад вокруг него. Уму непостижимо, как он умудрился так опутать деревья проводами с неимоверным количеством  светодиодов! Их же потом ещё и снять надо… Но смотрится потрясающе: некое тридевятое царство в тридесятом государстве, в нём сказочная царевна – Божья Матерь. Днём же вы пройдёте мимо и даже не посмотрите в ту сторону – почти незаметно.
 
    А рядом – целое театральное представление: на него был занят приличный гараж вместе с двориком. На эту композицию ушло аж 343200 светодиодов! А сколько проводов, клеммников для их соединений! В глубине композиции шумит натуральный водопадик, затем струится ручей в райских кущах, через него проложены мостки, по которым можно пройти, и мы проходили в полном благоговении, не очень понимая: то ли мы в Вифлееме того, Рождественского времени, то ли уже в Раю после земной жизни. В общем, когда выходишь на улицу, чувствуешь себя не в своей тарелочке. А каково это прочувствовать человеку, глубоко верующему?

    Вот такие они, американские обыватели небольших одноэтажных городков. Они охотно, с любовью всё это делают и столь же охотно показывают людям. Культура осмотра этих шедевров человеческой фантазии очень высокая: все очень терпеливы, осторожны по отношению к экспонатам и к таким же посетителям, никакой толкотни в очереди – всё в американской добропорядочной манере. И когда вспомнишь, сравнишь с тем, как это бывает у нас, то становится грустно.
 
   Рождество Иисуса Христа – оно один раз было на Земле. И история рождения Его, и Учение Его, в принципе, должны быть одни и те же – на всех. Но то ли история виновата (а как это?), то ли толкователи и переписчики истории и Учения каждый по-своему трактовал переписываемое (а вот это – вероятнее всего), но христиане, то есть последователи Учения Христа, как-то совсем не едины в своей вере: образовали различные конфессии в христианстве, – кому как выгодно или кто как понимал, что, скорее всего, – и стали считать свою конфессию лучше соседской. Да ещё и кровавые разборки между собой устраивали по этому поводу. Но вот чего не было в Америке – так это кровавых религиозных разборок. И то, как празднуют Рождество американцы различных христианских конфессий, достойно подражания.
 
     На Рождество припало рождение внучки Семёна Георгиевича Шарецкого: Лере, дочери его старшего сына, исполнилось девятнадцать лет. К этому дню она окончила школу медицинских сестёр и получила место медсестры в штате Техас: прошла собеседование, приняли по контракту на испытательный срок в два с половиной года. Чувствуете требования? Два с половиной года будешь доказывать, что ты чего-то стоишь. И попробуй, не докажи: не выдержишь испытательный срок – едва ли потом тебя кто возьмёт. Теперь скажите: возмущаться этим или соглашаться? Думаю, что подавляющее количество «советских людей» возмутилось бы этой «звериной» сущностью капитализма. Кстати, мать Леры несколько лет проходила такое же испытание на статус медицинской сестры после окончания специальных курсов. И она его таки получила, что даёт ей полную уверенность в своей профессиональной пригодности. Это я ещё раз к тому, что если американец что-то умеет делать, то он должен делать это очень хорошо, и тогда он будет ощущать себя американцем, а не искателем лёгкой жизни, который, вернувшись из Америки, уверяет разочарованно всех, до чего же плохо жить в Америке.

   День рождения и приём на работу отпраздновали в кругу семьи Юрия, сына Семёна Георгиевича, друзей его семьи – очень интересной американской пары, и подруги Леры – Кристины, которая аж из Бразилии. Вспомнил её потому, что она просто невероятно была похожа, и внешне, и поведением, на скромную красивую девочку, жившую когда-то в одном со мной подъезде дома в Минске. До чего же похожи люди – за десятки тысяч километров!

  На второй день Рождества Иван повёз нас на Мыс Лобос – государственный заказник-парк на берегу океана, приблизительно в ста семидесяти километрах на юг от Сан-Франциско. К нему очень удобно ехать по уже известной нам дороге №1 – она пересекает мыс, вдающийся в океан. Этот чудесный кусочек суши, на карте - в виде изуродованной кисти руки, по-испански назывался Волчий Мыс (Cabo Lobos). Но после того, как этот кусок земли был куплен американцами, в название вместо одного испанского слова вставили английское, и получился Point Lobos, что то же самое: Волчий Мыс. Это место замечательно тем, что его избрали для обитания морские львы, которых первые поселенцы-испанцы прозвали волками из-за их криков, похожих на волчий лай с завыванием, а также тюлени, морские выдры и прочая морская живность. Мимо этого мыса дважды в год на юг Калифорнии и обратно в Чукотское море, проплывают группы серых  калифорнийские китов по каким-то своим делам, делая походы по десять тысяч миль – так велела им природа. Правда, возвращались стада в северные широты уже с заметно увеличившимся приплодом. Оказывается, вот для чего они туда-сюда плавают: в тёплых южных водах калифорнийского побережья приплывшие беременные самки приносят потомство, а затем  киты устраивают в течение трёх-четырёх недель после рождения молоди очередные брачные игры, после чего к концу марта покидают эти места и отправляются обратно в свои северные моря, в постоянные места своего обитания.

    В середине девятнадцатого века на территорию Мыса Лобос прибыли португальцы, поселились у небольшой бухточки и начали вести промысел морских млекопитающих, в том числе и китов, о чём свидетельствуют экспонаты музея – сохранившейся «базы» китобоев того времени в виде сарая. Возле него лежат, на вид столетние, хребет и рёбра морского исполина; вы можете подержать ребро в руках – это очень волнующе!
В этих местах из-за постоянных ветров со стороны океана деревья, а это в основном, кипарисовые виды, приобретают очень сложные, изломанные, формы, но выглядят деревья очень красиво. Сарай-музей как раз находится среди вот таких деревьев, что придаёт ему ещё большую «музейность».

     Ознакомившись с музеем, продолжили путешествие по мысу. Как и во всех заповедных местах или заказниках, где мне пришлось побывать в Калифорнии, здесь тоже устроены пешеходные дорожки с ограждениями, заступать за которые нельзя. Маршруты проложены таким образом, чтобы увидеть всё самое интересное, которого здесь так много, что трудно и выделить что-либо.
 
     Остриё мыса – это скалистые породы, поднятые со дна океана землетрясением миллионы лет назад, хорошенько выветрившиеся за это время, и представляющие по форме растопыренные, изуродованные прибоем пальцы руки человека. Лагуны между «пальцами» и то, что от них осталось,  замечательные прибежища для многочисленных представителей океанического мира – морских львов и другие ластоногих. В лагунах, которые острыми языками вылизывают сушу, много рыбы, морских выдр, а на скалах, обрамляющих лагуны, – тучи птиц. Целые скалы-острова покрыты толстым слоем птичьего помёта, один из которых так и называется: Птичий. На других островах-скалах сотнями устроились морские львы. Рёв прибоя для них – лучшая музыка: они отдыхают. А вот тюлени любят песчаные пляжи в уютных бухточках-рукавичках – такие здесь тоже есть.

    У нас с собой был бинокль, и мы хорошо рассмотрели представителей млекопитающей фауны, как морской, так и наземной. Правда, из представителей наземной фауны удалось встретить только оленей. Нам крупно повезло: в эти декабрьские дни началась та самая миграция серых калифорнийских китов, продолжающаяся обычно до мая месяца. Даже без бинокля хорошо были видны  фонтаны воды, выбрасываемые китами, а в бинокль можно было рассмотреть и спины китов. К сожалению, волнение океана в этот день мешало видеть этих животных в полном их «обличье».

   Кроме необычного животного мира заказник привлекает фантастическими, неземными видами океанического берега. Берега сложены из мягких скальных пород, которые подвергаются мощному воздействию океана, выветриванию, поэтому приобретают причудливые формы; очертания берегов столь же причудливы, линии настолько изломанны и запутанны, что напоминают фантастические лабиринты, заполненные невесть откуда взявшейся водой – она пробивает в породах туннели и выходит наружу уже за пределами скального хребта.

    Вода с породой выделывает такие скульптурно-архитектурные чудеса, что не под силу самым искусным сюрреалистам. (Правда, без человека и тут не обошлось: местами скалы приобрели чёрный цвет после очередной в этих местах атаки нефти из пробоин танкера. Нефть за долгие годы превратилась в такую же по твёрдости субстанцию, что и выкрашенные ею скалы).  Но и это не самые удивительные фокусы. Можешь попасть в очень красивый закуток, потерять направление, откуда пришёл, и оказаться в затруднительном положении: а как же теперь отсюда выбраться? Но это, конечно, возможно только тогда, если вы нарушите правила пребывания в заказнике, которые здесь довольно жёсткие и неукоснительно исполняются. Разумеется, бывают нарушения, и легко можно догадаться, представителями каких стран они чаще всего допускаются. Каюсь, грешен – советская любознательность: «Хочу всё знать!».   
Маршрут, протяжённостью больше пяти километров мы завершили на самой его высокой точке. Недавно, перед нашим посещением, там установили новую скамью из красного дерева. И как было на ней не посидеть? И поразмышлять над тем, как заботливо владельцы заповедников, заказников, других замечательных мест, не только государственные учреждения, но и частные лица, обустраивают и содержат их, предоставляя максимум удобств посетителям и минимум неудобств обитателям  этих замечательных мест, которых в каждом штате Америке – сколько угодно, достаточно взглянуть на карту США, чтобы убедиться в этом.


                Продолжение следует http://www.proza.ru/2017/01/03/1620