Первый час в ортодоксальной Страницы биографии 13

(Заметки еврея-атеиста из постсоветского пространства)

          Человеку, в первый раз пришедшему в ортодоксальную синагогу, вернее в молельный дом, будучи до того как из Советского Союза, увиденное, а в основном, услышанное на незнакомом арамейском языке, представляется очень забавным зрелищем.
 
 Действительно, человек с определён ным уровнем интеллекта, попадает в среду, где невозможно понять  отчего такой шум в таком богопристойном заведении. Напоминает коридоры начальных школ в перемену. Разбившись на группы по два-три человека, все говорят громко, эмоционально, театрально размахивая руками в помощь утверждения мысли, не обращая внимания на остальной гвалт.
          Вначале становится как-то неловко от одной только мысли – что я здесь потерял... Со временем, вникая в эмоции определённой группы, начинаешь осознавать свою узкость мышления. 

          Сначала было слово...

          За час до чтения утренней молитвы ортодоксальные евреи собираются в синагогах для обсуждения своего восприятия Торы, Талмуда или ещё каких – то заумных книг.
          Надо принять во внимание – каждый верующий еврей, вне зависимости от страны проживания, на любой вопрос имеет три мнения. Не ответа. Нет. Именно три мнения. А если их двое, или не дай бог трое,... ?
 
          То-то и оно. Каждое мнение имеет своё право  на жизнь. И спокойно это всё высказать даже теоретически не возможно.
 
          Надо отдать должное спорам. Обижаться друг на друга нельзя – все евреи. А потому спорят с улыбками и даже с утробным хохотом – надо же, он не понимает простые вещи?! И слёзы радости на глазах.
          Только в эти моменты начинаешь понимать, чего ты был лишён с рождения. Быть с радостью непонятым. И возможностью любому еврею в мою голову втаптывать своё понятие. И при этом не обижаться, не ругаться, не портить взаимоотношения и много других разных “не” и оставаться доброжелательными друг к другу.
               
           Вернулся домой в странном расположении духа. Как в себе разобраться? Что я упустил в своём восприятии жизни? Больше вопросов, чем ответов.
           Необходимость, как минимум два месяца ежедневно посещать синагогу после смерти отца, постепенно поставила всё на свои места.
           Научился понимать по эмоциям характеры людей.
           По мере отрастания бороды отношение окружающих ко мне становилось другим. Я старался понять основные мысли, заключённые в молитвах из Сидура на русском языке. Английский уже был достаточным для философских дебатов.
           Как-то вступил в беседу двух рядом сидящих, примерно моего возраста или ненамного младше, уже ближе познакомившихся соседей.
           – Думаю, вы не правы, ребе Мойша, – сказал я как бы мимоходом.
           Мои соседи вдруг замолчали с явной озадаченностью. Я знал лишь несколько слов на иврите. Как то: да, нет, “здрасте-досвиданье” и ещё пару обиходных выражений.
           – ??? – Явственно читалось в глазах друзей. – Вы понимаете наш спор?
           – Нет. Но ваши эмоции не требуют перевода.
 
           Они так громко рассмеялись, чтов зале вдруг стало тихо.
           – Вы только послушайте, что сказал этот русский, – продолжая смеяться и вытирая глаза от слёз, пролепетал мой сосед Кац-ман, – оказывается он начитает понимать Тору через наши эмоции без знания языка.
           – Что смешного, – пробормотал ещё один ребай, сидящий невдалеке, и тоже протирая глаза платком, – евреи не понимают друг друга говоря вслух, но внутренним чутьём...
           – Каким внуренним чутьём ты что-то понимаешь? – Вмешался в разговор его соседоппонент. – Он, может быть, умней нас, только немой.
           После этого замечания достопочтенное собрание обо мне забыло и стало что-то выискивать в Торе, объясняющее данную ситуацию.
           Со стороны они напоминали великовозрастных детей. Столько азарта и всплеска эмоций! 
           Но часы подходили к отметке 7 и все, возбуждённые, стали с молитвой накручивать Тфелины и облачаться в Талас, готовясь к чтению утренней молитвы.

           Да уж. Для меня первая неделя была полна неизведанного состояния, нового восприятия человеческих отношений. Становилось более понятно, почему все древние народы с их культурой остались лишь в археологических исследованиях, а иудаизм сохранился и с ним его народ. И даже распространение еврейского мистицизма, так называемой каббалы, не смогло изменить еврейской психологии религиозности, не говоря уже о самом народе.
          
           В конце концов я стал принимать участие в их спорах на английском языке. Однажды в эту синагогу зашёл незнакомый мне ребай. Наша троица о чём-то активно беседовала, как вдруг до моего уха донеслось :
           – Кто этот достопочтенный ребай? И почему они говорят на английском? – улыбаясь мне, перевёл с иврита мой собеседник. – Почему я не знаю? 
           Рядомстоящие стали наперебой ему рассказывать мою историю. И потому каким тоном они это рассказывали, я понял – меня приняли в свою общину. Стало приятно. Я, видимо, покраснел.
           – Ты правильно понял, о чём они говорят. Они тебя очень уважают. Ты уже наш еврей.

01.02.2017.