Похитители

Старый поезд дребезжит всеми подвижными частями, вибрация передаётся от колёс к полу, сиденьям, столику. Пассажиры искренне ненавидят эту развалину и мечтают поскорее доехать до своих станций, но в одном купе, рассчитанном на четверых, сидят пятеро и, прищурившись, смотрят в окно, посмеиваясь, и не хотят, чтобы дорога кончалась. Бутылка шампанского переходит из рук в руки, пьют из горла, вытирают губы тыльной стороной ладони. Один из них держит на коленях потрёпанный саквояж, в нём что-то стеклянное стучит друг о друга. Другой обнимает девушку, сидящую на его коленях. Пышное свадебное платье мешается, она убирает его под стол, но накрахмаленные подъюбники упрямо лезут вверх. Четвёртый наблюдает за борьбой, а пятый прислушивается. Вдруг по узкому коридору уже бегут полицейские? Или кто-то из пассажиров польстился наградой и хочет выломать дверь? Ради них пятерых могут поднять не только полицию, но и армию маленького государства N, ведь они украли невесту генерала!..

***

— Эмиль, я буду любить тебя вечно, — твёрдо произнесла девушка. Её голос гулким эхом отдался от стен заброшенной часовни, куда они ходили, чтобы встретиться друг с другом. Здесь они чувствовали себя в безопасности.
— Тео, — Эмиль обнял её, — милая Теодора, мы будем вместе, и никакой Давидов нам не помешает.
— Давидов — генерал. Если он захочет, то сможет купить меня.
— Что за чушь! — возмутился Эмиль. — Рабство давно отменили.
— Ты понимаешь, о чём я, — Теодора невесело усмехнулась. — С его деньгами и связями… Это будет покупка, да. Все будут говорить: «О, он так её любит! Одаривает золотом и бриллиантами, а её семье купил загородный дом!». Но мы-то будем понимать, что Давидов просто купил меня у семьи. И прошу тебя, оставь романтику. Мы не можем ему помешать, всё предрешено.

Они сидели на отколовшихся кусках стен, больших и плоских. Эмиль всегда стелил дорожный плащ, чтобы не испачкать одежду в пыли. Где-то наверху курлыкали голуби.

Теодоре было двадцать два, она носила чёрное, заплетала волосы в косу и благодаря тонкому низкому гибкому телу могла пролезть в любые щели в заборах, чем она и пользовалась, ища обходные пути для встреч с Эмилем. Обходные — потому что не дело дочери уважаемого торговца встречаться с шулером. Эмилю было двадцать пять, он носил потёртый твидовый костюм-двойку и щеголеватые усики, по которым его узнавали в городе. Этим он тоже пользовался: зная, что игроки запоминают усики, а не его самого, он их сбривал, когда залегал на дно.

Послышался шум: кто-то поднимался по лестнице. Теодора напряглась: никто, кроме них, не знал о тайном месте. Кроме…

— Эми! — воскликнул парень, раскидывая в стороны руки. В одной он сжимал старый дедушкин саквояж, в котором таскал всякий мусор: цветные стёклышки, перья, глиняные фигурки и прочее. Ими он обменивался с детьми на сплетни и знал обо всём, что происходит в городе. — Простите великодушно, что отвлёк в столь интимный момент.
— Будет тебе, — рассмеялась Тео. В присутствии Андрея ей легчало. — Что ты здесь забыл?
— Мы, — Андрей оглянулся, чтобы удостовериться, что друзья рядом, — имеем сообщить вам, что нашли способ спасти вас, моя дорогая, из лап узурпатора Давидова.
— Не теши их иллюзиями, — произнёс один из друзей Андрея. Он был высокий и плотный, а голос, казалось, зарождался в животе — звучал низко и трубно.
— Не планируй худшее, Костя! — парировал Андрей. — Мы можем сорвать свадьбу, Тео. Но для этого нам нужен степлер.
— Степлер? — переспросил Эмиль.
— Да. Это идея Штефана. Друже, — он повернулся к друзьям, стоявшим у вершины лестницы словно часовые, — расскажи, в чём состоит план.

Названный танцующей походкой вышел в центр. Низкий, чуть больше полутора метров, молчаливый, незаметный, он внушал Теодоре опасение. «В тихом омуте черти водятся», говорят в народе, и Штефан — олицетворение пословицы. Но он — друг Эмиля, такой же, как располагающий Андрей и надёжный Константин.

— Действительно, хотелось бы узнать, — заметил Константин. Андрей выдернул его, когда тот работал над чучелом ворона, и погнал в часовню. Таксидермист не любил, когда его отвлекали от работы.
— План в том, — сказал Штефан, и друзья вытянули шеи, чтобы лучше слышать его тихий голос, — чтобы объявить тебя мёртвой. А степлер мне нужен лишь для того, — он пожал плечами, — чтобы скрепить документы.
— Мёртвой, — повторила Теодора. — Ты хочешь выдать меня за мёртвую? Серьёзно?
— Я хочу объявить тебя мёртвой, — поправил Штефан. — Это немного разные вещи.

Четверо молодых людей переглянулись. Андрей сиял и в мыслях смаковал, как всё произойдёт, Константин, нахмурившись, обдумывал идею, а Эмиль и Тео растерянно смотрели друг на друга. Штефан смотрел на пробитую снарядом крышу и ждал вердикта.

— И давно ты это придумал? — спросил Эмиль.
— Недели две назад. Андрей очень выручил меня, продумав детали.

Константин вздохнул. Если Андрей что-то задумал, то это грозило реализоваться, а если за этим ещё стоял и господин Себе-на-уме-Штефан, то всё было предрешено.

***

— Эчеленца! — заорал Андрей, догоняя советника.

Он работал мелким чиновником в городской администрации, куда его пристроил отец. Работал усердно, но не мог вписаться в коллектив: государственных людей не интересовали стёклышки, а его не интересовало, что у господина мэра неожиданно появилась ценная картина, а премии оказались урезаны. Андрей со всеми держался просто и прямо, не делая различий в званиях и положении в обществе, что среди власть имущих по меньшей мере не приветствовалось.

— Эчеленца, — Андрей наклонил голову, — вы ведь идёте к господину генералу?

Советник, грузный мужчина пятидесяти лет, осмотрел снизу вверх нагловатого служащего. Тот тяжело дышал. «Неужели гнался за мной до самого дома», подумал он. Рука советника лежала на входной ручке калитки. Он предвкушал приятный вечер в компании приехавшего из далекой столицы генерала Давидова, своеобразный мальчишник перед свадьбой, но куда более спокойный и солидный, подходящий зрелым джентльменам.

— А вы собрались вместе со мной?
— Нет-нет, куда мне. — Андрей достал из внутреннего кармана пиджака конверт. Тот по периметру был прострочен скобами. — У меня маленькая просьба. Если не затруднит, передайте это генералу.
— Что там?
— Послание от будущей госпожи Давидовой, — он вручил конверт и снова поклонился.

Советник, бормоча о нерадивых служащих, конверт взял и вошёл в особнячок, где временно жил столичный гость. Андрей улыбнулся. Крючок закинут в воду.

***

С момента, как советник вошёл в дом, прошло три часа. В центральном парке кружила Теодора, пытаясь согреться.

В конверте, переданном Андреем, лежала записка, в которой Тео назначала встречу на одиннадцать вечера в парке. Успех авантюры зависел от того, прочитает ли генерал записку сразу, или отложит в сторону, посвятив вечер знакомству с отцами города. Андрей намеренно избрал целью начальника как человека забывчивого, но вдруг он хоть раз исполнит просьбу точно и в срок?

Из тени дуба вышел Константин, вызвавшийся сопровождать девушку и оберегать от возможных грабителей. За плечами висел раздутый рюкзак.

— Уже пятнадцать минут, — произнёс он.
— Подождём ещё. Вдруг его что-то отвлекло по дороге.
— Опаздывающий военачальник — это ни в какие рамки, — покачал головой парень.
— Я что-то слышу, — Тео повернулась в сторону.

Константин тут же скрылся в тени. Ложная тревога — мимо прошёл мужчина, заинтересованно глянул на молодую одинокую девушку и пошёл прочь. Прошло ещё пятнадцать минут.

— Что ж, — сказала она, обращаясь к дубу. — Больше смысла ждать нет.

Константин открыл рюкзак и достал окровавленные тряпки. Тряпки не так давно были праздничным платьем Тео, а кровь он слил из животных, которые шли на чучела. Константин раскидал одежду по кустам, Теодора прочертила пятками длинные борозды в земле, затем они вдвоём наломали веток и повалялись на земле.

Со стороны выглядело так, словно здесь произошла драка. Подельники удовлетворённо кивнули и разошлись по домам.

***

Штефан сидел за письменным столом на чердаке и при свете свечи перерисовывал подпись патологоанатома. Оригинальное письмо — жалобу медика — Андрей выкрал с работы. Штефан же, подделывая почерк, сочинял отчёт об осмотре тела.

— Если нас поймают, мы сядем в тюрьму, — сказал Эмиль. Он ходил по чердаку с лампой в руке и рассматривал хранящиеся там картины. Штефан любил наблюдать за людьми и рисовать их портреты, и чердак, ставший мастерской, был полон набросков и написанных на их основе портретов.
— В таком случае остаётся уповать, что мы будем в одной камере.
— Но это же безумие! — он подошёл к столу. — Ты выдаёшь Тео за мёртвую, а что дальше? Нас ведь неизбежно найдут!
— Я объявляю её мертвой, — поправил художник. — Если бы я хотел её выдать, то позаботился о том, чтобы нашли её тело. А так всё происходит только на бумаге. Ну была драка, ну поступил труп женщины, так никто не говорил, что это именно Тео.
— Но ты пишешь заключение о том, что её нашли мёртвую в парке!
— Где об этом написано? — он протянул лист.
— «Нашли в парке… девушку… двадцати — двадцати четырёх лет… длинные русые волосы…». Но это же Тео!
— То есть ты не допускаешь, что в городе могут быть другие длинноволосые русые девушки? — возразил Штефан, возвращаясь к заключению.
— А записка? Она зачем?
— Предупреждение. Господин генерал будет страдать от того, что не пришёл вовремя и не предотвратил ужасное преступление, - объяснил он.
— Нас поймают. Поймают…
— Не будь трусом, Эмиль. Ты купил?

Эмиль достал из нагрудного кармана пачку билетов.

— Хорошо.

***

Чем меньше город, тем быстрее распространяются сплетни. Если в городе есть кто-то вроде Андрея, то сплетни расходятся ещё быстрее. Детям никто не поверил, мало ли, что они болтают. Но когда нашли окровавленное платье, дело приняло другой оборот, а когда на столе патологоанатома нашли заключение, всё стало на свои места.

Авантюристов выдал степлер с гравировкой герба, какие были только в администрации. Его нашли в доме Эмиля, а поднятая на уши полиция быстро восстановила цепь событий. Но они были уже далеко.

***

— Тео, — позвал Андрей, доставая из саквояжа бутылку шампанского. — Почему ты в белом? Твой жених не здесь.
— Мой жених здесь, — ответила она, целуя Эмиля. — А платье белое потому, что больше праздничных у меня нет.

***

Константин, Андрей и Штефан вышли на первой попавшейся станции, посчитав, что отъехали достаточно далеко. Влюблённые же продолжили путь дальше, спасаясь от праведного гнева генерала.