17 Питерские домовые. Амвросий

- Ой, что это?


Домовые немного поднялись по ступенькам и с удивлением уставились на стену. Кирпичная кладка, которую когда-то покрывал слой штукатурки, теперь была просто выкрашена белой краской и смотрелась как-то уж очень необычно.


- Может, ремонт? – неуверенно предположил Кирьян.

- Не, лестница чистая, - Петроний ласково провел ладонью по перилам и показал пальцы. - Гляди, без грязи, без пыли. И в проеме финтифлюшка какая-то блескучая висит. Не, не ремонт это. Должно быть, дизайн новомодный.


Ушак нахмурился, покрутил головой по сторонам, потом, вытянув шею, глянул на затейливый светильник и громко фыркнул.

- Ну, Виссарион, ну удружил, - проворчал он. – Нарассказывал баек - особняк княжеский, декор старинный, а мы и ухи развесили, примчалися. Ага, как же, дождешься тут былинок-животинок, Вы как хотите, а я через речку, в цирк. Петроний, со мной? Там лестниц много.


К большому сожалению разочарованного в своих ожиданиях хранителя, этот весомый аргумент на приятеля нынче не подействовал.

- Не, я тут пока погляжу, если хозяин дозволит, - отозвался он, поглаживая лакированное дерево. – Видишь, изгибчики плавные на перильцах, а значит – старая, много что рассказать может. Да и не одна она, вестимо, в таком доме большом. Ты, уж, один ступай.


Ушак недоуменно хмыкнул, но спорить не стал, развернулся, и помчался смотреть на зверей. Оставшиеся домовые еще раз оглядели загадочный декор, и пошли искать хозяина.



Чем дальше они шли, заглядывая во все помещения, встречающиеся на пути, тем больше росло их удивление. Гладкие, отштукатуренные стены сменялись выщербленной кладкой, старинная лепка и камины соседствовали с современным граффити. А уж с мебелью и вовсе непонятно было – помещения точно были не жилые и не музейные, но среди столиков со стульями, стояла кровать, в шкафчике с книгами красовался чугунный утюг. Что это? Куда они попали?


Хозяин обнаружился в дальней комнате, самой странной из тех, которые видела компания.  Нет, в принципе, она была вполне обычная - чистенькая, с немногочисленной, но изящной старинной мебелью, с белым потолком, середину которого украшала большая красивая розетка, вот только стены … Три из них пестрели неряшливыми пятнами, то ли от протечек, то ли еще от чего, а с четвертой была сбита почти вся штукатурка, и кривой толстый шрам границы тянулся от пола почти до потолка. Там, около не слишком аккуратно заделанного проема, и стоял местный хранитель, прижавшись ухом к кирпичу. Завидев гостей, хозяин чуть вздрогнул, отлип от стены и, окинув подозрительным взглядом компанию, спросил:

- Ну, и из какого времени явились?


Приятели опешили.

- В смысле – из какого?


Хозяин подошел к гостям и по очереди легонько потыкал пальцем каждого.

- Так вы не призраки?


В голосе чудилось легкое сожаление, и домовые с недоумением переглянулись. Страха не было, все-таки их трое против одного, да и понятно сразу, что в этом чудном доме и хранитель должен быть с погремушками в голове, но такого они никак не ожидали.


- Нет, не призраки мы, - наконец ответил Лисиан, беря переговоры на себя. – Просто в гости заглянули на дом твой поглядеть, да кой-чего поспрошать. Меня Лисианом зовут, а это Петроний и Кирьян.

- Амвросий, - представился в ответ хозяин и с любопытством уставился на визитеров. – А о чем спрашивать хотите?

- Так о разном. Вот он, - Лисиан кивком головы указал на Петрония, - разрешение твое хочет получить, чтоб по лестницам здешним полазать. Этот, - кивок на другого приятеля, - про поэтов и «Арзамас» поинтересоваться. А я – про ранних жильцов, узнать хотел, но призраки ... Неужели водятся у тебя?

- Еще нет, но кто знает? Там вот, - хозяин указал на Замок, который хорошо был виден в окно, - бродит один. Так почему и у меня не завестись?

- И не боишься?

- Не знаю. Может, и боюсь, - ответил Амвросий, пожимая плечами. – Не встречался пока.

- Так сходил бы в Замок, испробовал, - предложил Лисиан, но хозяин горестно скривился и отрицательно замотал головой.

- Не могу, вода не пускает.


Петроний подошел к окну, взглядом скользнул влево-вправо по Фонтанке, что отделяла Замок от дома этого чудика, и недоуменно пожал плечами.

- Так кто ж плыть-то заставляет? Вон, мост недалече, по нему и перейдешь, не такой уж и круг получается.


Хранитель криво усмехнулся, представив себе, что о нем подумали визитеры, и снова замотал головой.

- И по нему не могу – паника охватывает, когда вода подо мной.


Лисиану сразу вспомнилось, как маялся агорафобией Ушак когда-то.

- И как же угораздило-то тебя? – сочувственно спросил он.


Амвросий взглянул на него с благодарностью.

- Наводнение я страшное пережил, как жив остался – не ведаю. Вот с тех пор и боюсь. Да что же мы стоим? – вдруг спохватился он. – Присаживайтесь, гости дорогие. Вот, хоть на креслах у окна, а то на канапе располагайтесь.


Это любезное приглашение заставило Петрония занервничать – если усаживаться, то это надолго, а ведь лестницы ждали. Они манили, звали, и до следующей ночи никак не задержаться - в его доме, наконец-то, стали менять трубы, а это дело требовало непременного контроля. «Что ж делать-то? – лихорадочно думал он. – Уйти – невежливо, а остаться – ууууу». Оно, конечно, история хозяйская интересной оказалась, но ее и потом, от приятелей можно было узнать, а вот получится ли еще раз прийти сюда – вопрос.

На его счастье друзья заметили это смятение.

- Амвросий, может, отпустим Петрония дом твой посмотреть? – попросил Лисиан.

- Ну да, - Кирьян не упустил случая шутливо подколоть товарища, – пусть пока бородою пыль со ступенек подметет.




Когда радостный Петроний удалился, компания с удобством расположилась у окна.

- Так что за страшное наводнение ты пережил? – продолжил разговор Лисиан. – Когда это? Где?

- Да, давно, - со вздохом ответил хозяин, с тоской бросив взгляд на реку. – Почитай, на первый свой столетний юбилей вступления в чин домового подарочек получил. А если по-людски считать, то в году одна тысяча семьсот семьдесят седьмом. Я тогда на острове жил, на Васильевском.

- А как же здесь очутился? Жильцы с собой перевезли?

- Нет. Это туда меня с собой прихватили, когда перебирались в столицу, а после … Эх, что стало с теми жильцами, да и с домом тем – даже не ведаю.


Бывает, попадаются среди хранителей «бегунки», что кров свой могут бросить ради доли лучшей, но сейчас даже мысли не возникло у Лисиана с Кирьяном, что их хозяин мог оказаться из таких, непутевых. Глухой голос и повлажневшие глаза ясно говорили о пережитой трагедии, и им, только понаслышке знавшим об опасности, часто грозившей от реки под красивым названием Нева, очень хотелось узнать подробности, но, боясь разбередить старые раны задумавшегося хозяина, они не решались расспрашивать. В комнате повисла тишина, которую неожиданно нарушила сердитая чайка, усевшаяся на подоконник.


Вздрогнувший Амвросий испуганно посмотрел на нее, потом с тревогой перевел взгляд на реку. Увидев, как спокойна темная вода, поблескивающая в свете фонарей, он успокоился и, все так же глядя в окно, начал говорить:

- И в тот осенний день меня привлек тревожный крик птицы. Под утро это было, когда она отвлекла от хлопот. Я посмотрел на воду и обомлел – так быстро набухала река. В дом бросился, загремел, чем мог, и жильцов разбудил. Глава семьи моряком был – сразу понял, что к чему, мигом на крышу увел свое семейство. С испугу я тоже полез, да вот только пока выбирал местечко неприметное, меня и сдуло внезапным порывом.


- А зачем на крышу-то? На чердаке ж легче схорониться.


Хозяин медленно обернулся на голос, но глаза его, похоже, не видели ничего. Словно он весь был там, в том далеком дне, когда судьба перевернула страницу его жизни, и начала писать новую главу.


- Страшно. И так два дня буря, а тут вообще волны ходуном, и все ближе, выше. В темноте кажется, что вода вот-вот стрехи облизывать начнет, - Амвросий вздрогнул, потряс головой, шумно выдохнул и продолжил уже вернувшимся. - А может, и не казалось – Нева-то, как потом говорили, на два роста человеческих поднялась. Так чего удивляться? Я б и на трубу полез, если б не боялся, что люди заметят. А как в клокочущей воде очутился, уж думал – все, кранты тебе, Амвросий. Видать, в водяного пора перерождаться. Но повезло – сначала за деревяшку какую-то уцепился, а потом на корабль вынесло. За ним веревки болтались, я и уцепился. Тараканом юркнул по ним и спрятался. После, видать, силы оставили - сознание потерял. Очнулся – корабль стоит, ну, я ноги в руки и бежать. Так на этом берегу и оказался.


- А вернуться не захотел?

- Ну, что ты! Как оклемался более-менее, сразу стал пытаться добраться до дома родимого. Я вот думаю, если б был тогда рядом мост через Неву, то, может, удалось бы, справился бы с собой, пока страх не укоренился. Но не было. Тогда вообще всего один наводили, причем, на лодках всяких. Да и до того мне не добраться было.

- И как же ты?

- Ну, как? Я тогда, как оказалось, у Зимнего дворца высадился, Карл и приютил на время. У него в себя приходил, помогал, и на тот берег, как кот на сметану, облизывался. Все надеялся, что оказия какая случится. Зимой перейти пытался пару раз, но чуть не сгинул, заблудившись среди льда и снега. Через несколько лет стало окончательно ясно, что мне не перебраться, а дом родимый, если и уцелел в той водоверти, то уже точно другим собратом храним, и мне, стало быть, надо новое жилище подыскивать.


- Что значит – мог не уцелеть? – удивились гости. - Что вода дому сделать может? Не век же наводнение было.

- Не век, это верно, - подтвердил Амвросий. – Уж к вечеру спала, да столько бед натворить успела, что не передать. Под ее напором не всякий дом устоял – какому крышу сорвала, который по бревнышку раскатала, а какой и вовсе целиком, ровно корабль, в плаванье пустила. А еще и кладбища размыла – домовины повытаскивала, и их - лодочками по волнам. Жуткое зрелище. И столько людей, столько скота погибло – ужас. Нашего брата, домового, сказывали, также без вести пропало несколько. А вы говорите … Это счастье, что до крова вашего Нева не разливается. Впрочем, и мне здесь повезло – сюда она тоже не шибко добегает. А ведь после еще два страшенных наводнения было. Говорят, в то, что в году одна тысяча восемьсот двадцать четвертом случилось, подъем еще выше был, и опять столько горя.


- А ты не видел?

- Я-то? Нет. После того купания я, как вода прибывать начинает, на чердак бегу, в уголок прячусь, глаза закрываю, уши затыкаю, да так и сижу, пока все не закончится. Панически боюсь. Но, обычно, испугом и заканчивается, а в тот раз и этот мой дом намочило. Но это что! Сказывали, по Невскому даже на лодках плавали, а Исакий с Зимним - островами были. Во как.


Опять наступила тишина. Домовые пытались представил себе эту картину, но получалось не очень. Вот как это – проспект, исхоженный ими, вдруг рекой оборачивается, а площадь - озером? Даже чайка, переставшая кричать, лишь только Амвросий заговорил, и внимательно прислушивающаяся к разговору, стукнула клювом по стеклу, и с сомнением посмотрела на обернувшегося хозяина.


Кирьян был с ней солидарен, он усмехнулся про себя фантазиям тех, у кого от страха глаза велики, но потом что-то в памяти заскреблось – а ведь читалось о чем-то подобном. Что-то такое этакое. Он потер пальцами лоб и вспомнил.


- Слушай, а не об этом ли наводнении в «Медном всаднике» говорится?

- Это пушкинский который? Конечно, – Амвросий с уважением взглянул на начитанного гостя.


Лисиану же разговоры про всадника напомнили о Силантии, в чьей вотчине трудился автор памятника - Фальконе, и вопрос о масонах, что так и остался без ответа. Собственно говоря, он и направился нынче в гости, чтобы что-то узнать, ведь князь Голицын, когда-то живший в этом доме, по словам Виссариона, был известен принадлежностью к ложе вольных каменщиков. Тревожась, что начавшийся разговор о поэзии может затянуться до утра, он быстренько ввернул следующий вопрос:


- Амвросий, а почему ты у воды поселился, коль так боишься? Пошел бы дальше, глядишь, сейчас соседями с Кирьяном были бы.


Хозяин смущенно улыбнулся.

- Понимаешь, да, я - боюсь, но борюсь. Преодолеть страхи свои стараюсь. Да и судьба так распорядилась.

- Как это?

- А тут дело такое. Это когда я удумал новое жилье искать, решил на судьбу положиться. Вышел ночью на дорогу - телега мимо едет, а возница с кем-то балаболит, что, мол, на строительство дома обер-прокурора Неклюдова что-то там везет. Ну, я в телегу и запрыгнул. Залез вглубь, чтоб дороги не видеть, уши заткнул, что б ничего более не слышать, так и попал сюда.


- Почему Неклюдов? – удивился Лисиан. - Нам сказали, что князь Голицын у тебя в жильцах был.


Хозяин чуть нахмурился и настороженно посмотрел на гостя.

- И он был, - наконец, нехотя ответил он, - но позже. Дом перестраивал, расширял, а первоначально Неклюдовы строились.

- А-а-а, тогда понятно, - некоторое неудовольствие Амвросия не укрылось от глаз Лисиана, и он решил чуть повременить с расспросами о князе. – Не понимаю, а почему так через Неву не перебрался? В телеге-то?

- Так боязно же. Одно дело, когда тебя везут незнамо куда, и мост будет, не будет – неизвестно, а другое – когда точно, да еще и через Неву. А после тех вылазок, я ее и ледяную бояться стал. Лишь подумаю – и сразу паника. И ведь умом все понимаю, а с натурой не сладить, вот беда какая.

- Да, тут себя перебарывать надо, а это дело сложное, - согласился гость. – Давай-ка я тебе расскажу, как с Ушаком мы его агорафобию пересилили, вдруг и тебе что поможет.




Рассказ о бывшем сельском жителе, волею судьбы переселившемся в город, произвел впечатление.

- Дракон, значит? Хм. Интересно. А. может, мне тогда о призраке замковом думать, когда к мосту подойду? Мне ж его страсть, как увидеть хочется. Надо попробовать. Спасибо.

- Ну да, - одобрил Лисиан. – А еще лучше, с кем-нибудь идти, и разговаривать. Тогда, глядишь, и вообще незаметно проскочишь, а второй раз уже легче будет.

- И то верно. Слушайте, а вы, часом, не хотите сейчас туда прогуляться?


Амвросий глянул с надеждой на гостей, но по их растерянному виду понял, что с прогулкой придется повременить.

- Понимаешь, - чуть замявшись, пояснил Кирьян, - мы ж пришли тебя поспрошать, а времени мало остается, скоро в путь обратный топать. Ты уж извини, в другой раз как-нибудь компанию тебе составим.


Хозяин вздохнул.

- Ну, ладно, коли так. Так, о чем узнать-то хотите?

- О князе, - выпалил Лисиан,


Опять посмурнело лицо хозяина, но вежливость по отношению к гостям, тем более таким уважительным, была превыше.

- И что про него знать хочешь?

- А правду говорят, что он жену свою в карты проиграл и масоном был?


В этот момент чайка, сидевшая на подоконнике, подскочила, шумно захлопала крыльями, и, что-то прокричав на прощанье, улетела. Молча проводив ее взглядом, Амвросий посмотрел на небо и неожиданно продекламировал:

«Открылась бездна, звезд полна,
 Звездам числа нет, бездне - дна»



И, правда, поднявшийся ветер отогнал тучи за Неву, и теперь над темной громадой Замка тускло горели звезды.

- Красиво как, - восхитился Кирьян. – Надо запомнить. А автор кто?

- Ломоносов, - Амвросий повернулся к гостям. – И знаете, мне кажется, эти строчки Михайло Васильевича не только про небо, они и про нас, домовых.

- Каким же образом? – удивился Лисиан, досадуя про себя, что разговор опять свернул не туда.

- А вот каким. Бездна – это наша память, а звезды – жильцы со своим окружением, гости разные, да и вообще посетители. Начинаем вспоминать и это все созвездиями всплывает из темноты. Одни приятны на вид, другие – не очень, - хозяин сделал паузу, вновь взглянул на небо, потом хмыкнул и повернулся к Лисиану. - Правду сказать, не слишком мне узор голицынский нравился. Не сужу, но и вспоминать его не хочется. Ты уж извини, брат.


- Но, как же? Виссарион говорил, что он царя лучшим другом был.

- А что царь – не человек разве? Видел я его, неоднократно. Да только слухи ходили, что не без участия государя этого призрак в замке поселился. Так что давай-ка, я лучше про уважительную семью Неклюдовых расскажу, - но тут Амвросий поймал просящий взгляд Кирьяна. - Или, вот, о братьях Тургеневых, у которых «Арзамас» собирался иногда.


Растерявшийся Лисиан похлопал глазами - он никак не ожидал, что и этот домовой так ловко уйдет от ответа. «Что ж в этих масонах такое, что собратья ни словом не обмолвятся? Все тайны, тайны. От нас-то что скрывать?»  Испытывая легкое разочарование, он вздохнул, но вскоре с интересом стал слушать про литературный кружок, когда-то собиравшийся в этом доме.



Компания так увлеклась беседой, что даже не заметила вернувшегося Петрония. Остановившись у дверей, тот сначала попытался вникнуть в разговор про какую-то арфу, что до слез довела Кассандру, и про очарованный челнок, в чем-то подозревавший Рейн, но так ничего и не понял. Лишь когда дело дошло до старушки, сделавшей карьеру, и грозившей цензурой бедному сверчку, которого, в свою очередь, отказался принять резвый кот, он вклинился в беседу:


- Так, это, надо про них Ушаку рассказать. С животинками-то он быстро разберется.


Хранители захохотали.


- Не, - Кирьян замотал головой, вытирая выступившие от смеха слезы. – С этими животинками наш друг связываться не будет.


Глядя на недоумевающего приятеля, Лисиан попытался объяснить:

- Понимаешь, это не животные, это прозвища тех людей, что в «Арзамасе» состояли. Резвый кот – это Северин, а Сверчок – Пушкин, который Александр, потому что его дядя, который Василий, звался «Вот я вас». Ясно теперь?


Петроний, честно говоря, усекший лишь то, что этот зверинец Ушаку не нужен, тем не менее, энергично закивал и быстренько повернулся к Амвросию.


– А славные лестницы у тебя, хозяин. Спасибо, что поглядеть дозволил. Только вот, про декор спросить хотел. Это что, мода нынче такая – со штукатуркой-то? И слово какое-то странное на твоей стене - «Цифербург». Что это?


Кирьян с Лисианом, спохватившись, что за разговором совсем позабыли о странностях хозяйского дома, в ожидании ответа тоже уставились на Амвросия. Тот, не торопясь, окинул взглядом свои разномастные стены и тепло улыбнулся.


- А вот это все и есть Цифербург, Город времен. Видите, эпохи разные у меня тут смешали. Из-за этого, между прочим, и жду призраков.

- Это где же намешано? – не понял гость.

- Так сам смотри. Вот, хотя бы только в этой комнате. Нынче какой у нас век? Двадцать первый. Ну, с ним и так понятно – весь дизайн от нынешней неустроенности. А вот пол - век двадцатый, так сказать, паркет советского периода.

- Ну да, ну да, - закивал головой Кирьян, - такой не спутаешь.

- Точно. Со «Строймаша» остался. Его наследство. Теперь на мебель глянем. Век девятнадцатый. Согласны?

- Может, и начало двадцатого, - прищурив глаз, Лисиан оценивающе посмотрел на канапе, но потом махнул рукой. – Ладно, пусть будет девятнадцатый, не суть. Ясно, что дореволюционная, а это другая эпоха.

- Это верно, но в любом случае, сохранившаяся штукатурка и розетка на потолке – точно из девятнадцатого. От перестройки княжеской остались. А вот кладка – это восемнадцатый, с первоначальной постройки. Так что, сами видите, уже четыре века набралось. Ну а если посмотреть в другом разрезе, историческом, то и несколько тысячелетий добавить можно – стены-то кирпичные уже когда-а-а-а складывать начали.


- Эвон как ты повернул, - от удивления Петроний даже присвистнул. – Хочешь сказать, что мы чуть ли не по вечности тут размазались?

- Ну, нет, конечно. Так, пять-десять тысячелетий, не более того. Хотя, - Амвросий склонился к подоконнику и пробежал пальцами по корешкам книг. – Тут у меня вот, настоящие машины времени, могут и в самую древность закинуть, в любое жилище перенести. Хоть, в пещеру первобытную, хоть – во дворец императорский. Так что сами видите – намешано. Вот и получился Цифербург.


Петроний новыми глазами оглядел помещение и задумчиво скривил лицо, от чего его борода стала торчком.

- И что – это все люди придумали? – подозрительно спросил он. - Ну, постройку разную показать?

- Ну, да, - подтвердил Амвросий. – По другому-то это как прочитать? Так что они, уважили.

- Надо же, не ожидал. Ну, а по хоромам княжеским не скучаешь? Не жаль прошлого великолепия?


- Так, понимаешь, тут штука какая интересная получается. Оно, конечно, хорошо, когда дом красивый. И полюбоваться, и похвастаться есть чем. Но сосуд  есть только форма, драгоценная или простенькая, ценно-то – содержимое. Ко мне, вот, сейчас люди приходят, молодежь, в основном. Сидят, читают, умнички такие. И так мне от этого хорошо, любо-дорого. Нет, конечно, и пошумят когда, но, это больше по праздникам. А так все спокойно, по-доброму.

- Так это что?  Навроде библиотеки у тебя?

- Ну, не совсем. У меня ж по-домашнему. Не только книги, кофе и чай - пожалуйста. Кто в кресле у окна расположится, кто за столом, а кому и на кровати уютнее, -
Амвросий сделал паузу и со значением посмотрел на Лисиана. – И вот эти созвездия, Цифербург иначе, мне кажется, я буду и через столетия вспоминать с удовольствием. А князь? Эх, форма все это.


Лисиан встрепенулся и хотел что-то сказать, объяснить, но Петроний, который уже увидел и узнал, что требовалось, а теперь рвался быстрее домой, стал прощаться, за ним следом поднялся и Кирьян, пообещавший хозяину вскоре опять наведаться. Делать было нечего. «Ладно, - решил хранитель, - не одни они такие, с Силантием, каменноложные. Найду еще». Он поклонился Амвросию, и отправился вслед за друзьями домой.