Можно повторить

    Это было 31 декабря...Улица уже не утопала в тысячах маленьких "тараканов", спешащих на работу, в магазины, в детские садики за детьми, с работы...С неё потихоньку сползала вуаль, открывая истинное лицо. Улица опустошалась. Лишь кое-где ещё бежали дамы в сапогах, постукивая каблучками, неся пакеты с продуктами из  магазинов к праздничному столу. Это, наверное, были одинокие дамы, ибо если бы это было не так, они бы сидели дома и крошили эти самые продукты, превращая в настоящие кухонные искусства. Но они не сидели дома. И дом не сидел в них.
   Темнело. Начинали зажигаться звезды...и она подумала: " а ведь звезды зажигают... наверное, у них тоже праздник. Может это и ни какой-нибудь новый год, может это что-то большее. Разве человек сияет от нового года? Хах." И поправив пуговицу пальто, она взглянула на часы. Было без 4 часов новый год... Она подумала, что Оливье ей вовсе не хочется, да и Оливье не хотелось её, оно по-прежнему лежало в сохранности и целостности на полках магазина. Она шагала по улице, по той самой улице, на которой сплошным слоем лежал застывший снег, и всё ещё оставался целостным плотный лёд, который мешал быстро ходить. Но она любила ходить быстро, и эти непредсказуемые препятствия немного её раздражали.
   Чтобы не терять времени в принципе, она решила не готовить еду по принципу, а забежать в небольшую кафешку, встретившуюся на пути. Обычно она опаздывала, и иногда, потому что спешить у неё уже не было сил. Сегодня сил не было, для того, чтобы опаздывать, да и дома тоже никого не было.
   Яркая вывеска гордилась и пестрила названием " Вымойте руки", которое сразу бросились ей в глаза. Она сняла рукавицы и посмотрела на свои руки. Ей показалось, что ее руки сейчас замерзнут, и она надела рукавицы вновь.
Она посмотрела на вывеску. Потом посмотрела снова. Но всё-таки решила зайти. Пройдя вовнутрь она увидела кругом плакаты и вывески с забавными стишками,один из них радовал глаз:

"Ты приходишь к нам на чай,
Больше, друг наш, не скучай,
Лучше булочку возьми,
Закуси, и не грусти."

   Она любила стихи, но большей части стихи Маяковского или Пастернака, и не понимала, как можно посвящать стихи кому-нибудь, кроме звёзд и снега...

  На входе в кафе стоял молодой человек высокого роста, в белой рубашке, темноволосый, всё, как она любила. Он помог ей снять пальто и проводил до столика. Она села поудобнее и стала ждать. Через несколько минут к ней вернулся этот же молодой человек, видимо, он был официант. Он спросил подать ли ей меню, или нет.
  - Конечно нет! Я пришла сюда для того, чтобы любоваться на ваши белые шторы, закрывающие ободранную раму окна!" - подумала она, но сказала лишь :" принесите мне, пожалуйста, стакан шампанского, и 3 шарика мороженого "голубое небо"... У вас же есть?"
  - У нас все есть, что можно есть.
  - "И что есть нельзя - есть тоже" - подумала она, но сказала лишь: "Хорошо", и мило улыбнулась.
  - Ваш заказ будет готов через 14 минут. Подождёте?
  - Подождём.

  Она слышала звуки салюта, и захотела выбежать на улицу, чтобы на него посмотреть. Выбежав, поняла, что увидеть ничего уже не успеет.
  - "Как быстро все начинается и как быстро заканчивается" - подумала она.

  Там, где только что был салют, кричали люди, они кричали во весь голос "С Новым Годом!". Она слышала голоса, похожие на детские и женские одновременно, и подумала, что женщинам иногда так хочется быть детьми, и что ничего в этом нет удивительного... Она вернулась за столик. Салфетки, попавшиеся ей на глаза, не смогли оставить ее равнодушной, и, достав их из салфетницы, она начала собирать из них оригами. Лучше всего у неё получались лебеди, поэтому она сделала целых три таких фигурки. Теперь по столу плыли лодочки, журавлики, те же самые лебеди, они плыли по голубой скатерти, управляемые руками-парусами и наверное думали, как же хорошо плыть, зная, что не утонешь.
   Прошло 14 минут и вернулся официант. Он подал ей её голубое мороженое и налил бокал шампанского, а после, стал рядом со столиком, прижав к себе красную папку меню, и внимательно наблюдал за девушкой. Она залпом выпила бокал шампанского, что поразило молодого человека, и принялась за мороженное. Маленькой ложечкой она отламывала кусочки пломбира, политые голубым наполнителем и аккуратно подносила ко рту, а отправив кусочек в рот, облизывала ложку от удовольствия.

  - "Ну что Вы на меня так смотрите? Я слишком далека от звезд, чтобы хоть на немного отнимать чьи-то глаза от повседневности" - сказала она, посмотрев на официанта.
   Он стоял так же смирно, как и прежде, и молчал, держа красное меню в руках.
Тогда она продолжила : " Вот скажите, Вы, вот Вы... любите фиалки?"
   Он продолжал молчать.
 - "Я знала одну женщину, которая всю свою несчастную жизнь, можете ли себе представить, растила этих детей природы. Как-то я забегала к ней на чашечку чая, и была поражена, увидев то, что творилось в ее доме. Одним словом - фиалки! Фиалки были везде. Они запорошили все. Они занимали все комнаты, все шкафы, прихожую, стояли на холодильнике, на тумбочке, телевизоре, между книжек, на рабочем столе, на фортепьяно. Кухонный стол, и тот, был заставлен ими с одного конца до другого. На окне они практически сидели друг у друга на головах. Их хозяюшка бесконечно крутилась вокруг них, я даже слышала, как она с ними разговаривала:"мои маленькие, деточки мои, не замерзли вы?", но не слышала, как они отвечали ей...

  И что же? Что же Вы думаете, зачем этой девушке такое количество растительности? Не знаете? Я вот тоже не знаю...И чего ей не хватает? - продолжала она.

 - Девушка, вам чего-то не хватает? - спросил официант у неё.

 - А? Что? Да... можно повторить, - сказала она.