Ревность

1.

«Небо над землёй цветными красками, мы идём с тобой в поход за сказками, в мире суеты…» Низкий, приятный тембр Тимура Темирова успокоительно действовал на Михаила, и он частенько, сидя в своей мастерской за чашкой кофе, слушал полюбившуюся ему песню «Небо над землёй».

Михаил был творческой личностью. Уже несколько лет, как в нём проснулся дар к рисованию, чему он, и его близкие поначалу были крайне удивлены. С каждым годом его рука становилась всё твёрже, из-под его кисти начали выходить профессиональные работы, и у него появились свои почитатели таланта.

Мастерская Михаила находилась на втором этаже его собственного дома. Это была небольшая уютная комната 4х5 кв.м., на стенах которой висели готовые и незаконченные работы. Как правило, это были пейзажи. Михаилу по душе была больше «недвижимость», как он в шутку называл картины с пейзажами. Ему было приятно рисовать горы, реки, озёра и леса, которые были в его горном крае. Год назад, часть своих работ он выставил в интернете и был рад, что многим они нравились…

«…Я тебя нашёл на свою беду, на свою беду, звёзды и луна поют мне песни вновь, про мою судьбу и про мою любовь, жизнь благодарю за то, что я тебя люблю…», – Михаил, сидя в кресле, слушал песню, закрыв глаза. Кофе остыл, сигарета в пепельнице потухла… В мыслях Михаил унёсся… Он сам не мог сказать – куда конкретно. Слушая эту песню, он отрывался от реальной жизни: то видел себя пацанёнком, бегающим босиком по горячему асфальту, то школьником, влюблённым в девочку классом ниже, то…

Послышался звук открываемой двери. Михаил резко протянул руку, нажав на клавишу небольшого магнитофона. Песня резко оборвалась.

Вошла супруга Михаила Мила. Невысокая полноватая женщина, лет 45, несла в руках поднос, на котором были видны тарелка с картофельным пюре, две котлеты и стакан компота. Судя по исходящему пару, блюдо было горячее…

– Миша, опять накурил! Сколько же можно тебе говорить?.. Топор можно вешать, – недовольным голосом произнесла супруга, открывая форточку.

В комнату ворвался прохладный осенний воздух вместе со звуками, доносившимися с улицы. Мила подошла к магнитофону и нажала пальцем на клавишу.

«…Как мне описать то состояние, в час, когда спешу я на свидание…», – послышался тенор Тимура. Женщина резко ударила пальцем по клавише, голос певца оборвался.

– Миша, тебе делать нечего?! Я тебе сто раз говорила, что эта песня мне не нравится! – зло шипя, выговорила супруга.

– Не нравится – не слушай, – уплетая пюре и котлеты за обе щёки, спокойно проговорил Михаил, запивая компотом. После паузы он попросил жену: –  Мне надо работать, оставь меня…

От этих слов мужа Мила стала как вкопанная посреди мастерской. Вдруг её взгляд упал на мольберт, на котором был прикреплён ватман, и были видны мазки масляной краской. Она подошла ближе к незаконченной работе мужа и стала присматриваться. На фоне гор была нарисована молодая женщина. Хотя работа не была завершена, черты лица были ясно видны. Мила начала внимательно всматриваться в лицо девушки, но оно было незнакомо ей.

– Кого ты рисуешь? – подозрительно спросила она, скосив глаза на обедающего супруга.

– Никого, это просто образ, – невозмутимо ответил Михаил, выпивая до конца компот и закуривая сигарету.

Пуская кольцами дым к потолку, он встал с кресла и подошёл к супруге.

–Что тебе не понятно? Это собирательный образ молодой женщины. Понимаешь, я, как художник, имею право на художественный вымысел, на фантазию. Если нет больше вопросов, извини, Мила, мне надо поработать, – сухо сказал супруге Михаил.

Он был на голову выше супруги, худощав, одет в джинсы и свободный свитер. Подняв голову Мила зло посмотрела на невозмутимое лицо супруга. Молча собрав посуду на поднос, она вышла, сильно хлопнув дверью. За дверью Михаил услышал ворчливый голос супруги, спускающейся по лестнице: «Обмануть хочет меня, наверное, это его бывшая любовь…»

Подойдя к мольберту, Михаил молча смотрел на незаконченную свою работу. Взяв кисть и обмакнув в краску, он понял, что после неприятного разговора с женой, у него больше нет настроения работать.

Закурив сигарету, Михаил включил магнитофон. Приятный голос Тимура заполнил всю мастерскую «…Стройный силуэт я вижу издали, ветер треплет волосы твои, всё хочу делить с тобою поровну…»

Михаил и Мила были женаты 22 года, растили сына и дочь, оба были студентами. Женились по любви. Познакомились они на троллейбусной остановке. Как говорится, была любовь с первого взгляда… И всё бы ничего, если бы не ревность супруги, которая уже вышла за рамки допустимого и превратилась в патологию. Стоило ей увидеть Михаила с какой-либо женщиной – дома был скандал. После любого звонка мужу Мила допрашивала его, пытаясь выяснить, кто ему звонил. Вначале Михаил терпел, потом спорил с ней, старался объяснить жене, что её поведение неправильное. Но, видя бесполезность всего этого, просто махнул рукой и в последние годы нашёл выход – уединяться в мастерской, где никто ему не мешал.

У детей была своя жизнь. Жена работала лаборанткой в химической лаборатории и, как правило, целый день Михаил был один в мастерской…



2.

Ревность и гнев сокращают дни.
Сир.30:26

Проснувшись, Михаил посмотрел на часы, которые показывали 04.48. Минут 10 он лежал с закрытыми глазами. Перед ним появилось лицо молодой женщины с его недорисованной работы.

Тихо встав с постели, чтобы не разбудить супругу, он оделся и поднялся в мастерскую, осторожно ступая по лестнице, которая мерно поскрипывала под тяжестью его тела.

Включив свет в мастерской, он подошёл к мольберту. И тут, Михаил почувствовал прилив сил и энергии…

Четырнадцать часов пролетели незаметно. Михаил не мог остановиться, рука его затекла от напряжения – он наносил кистью краски, отходил в сторону, смотрел на свою работу, снова подходил, исправлял, менял тона… У него не было времени даже закурить, он забыл, что прошло время обеда.

Михаил чувствовал, что рождается шедевр, он понимал, что такое у него впервые. Ничего в мире для него не существовало, была только картина, точнее, была Она, которую изображал, и был Он сам. Она смотрела на своего господина своими преданными, большими, красивыми, как миндаль, глазами. Михаил не мог оторвать свой взгляд от Незнакомки. Он не знал, кого пишет, такой женщины не существовало. На самом деле, это была его мечта, его фантазия.

За окном начало вечереть…

Послышались шаги и звук открывающейся двери.

– Ты не будешь уж..?.. – не успев выговорить слово, Мила удивлённо посмотрела на уже готовую работу…

Михаил только сейчас понял, как он дико устал и мечтает только об одном – лечь на диван и закрыть глаза… Мила смотрела во все глаза на свою «соперницу». По-иному она не могла воспринять женщину, изображённую на полотне.

– Ты же закончил работу… Когда успел? – медленно и задумчиво проговорила Мила, глядя в глаза «сопернице».

– Я сильно устал, Мила, хочу отдохнуть, – проговорил Михаил, медленно и тщательно вытирая тряпкой руки, испачканные краской. – Да, уже закончил работу, осталось сделать несколько мазков, оставлю на завтра, – устало продолжил он.

Когда Михаил и Мила выходили из мастерской, она резко обернулась и посмотрела на картину, с которой на неё смотрела с улыбкой «соперница».

Михаил проследил взгляд супруги, потом взглянул ей в лицо. Глаза Милы горели неестественным, диким блеском…

Ночью Михаилу приснился дурной сон – девушка с мольберта протягивала ему руки, молча прося о помощи. Михаил старался ухватить её руку, но у него не получалось. Женская тонкая кисть выскальзывала из его крепких рук… Лицо девушки начало медленно пропадать из поля зрения Михаила. Последнее, что он увидел – широко раскрытые от ужаса миндалевидные глаза, наполненные слезами…

Он проснулся с тяжёлой головой и неприятным предчувствием. Супруга была уже на работе, дети пошли на занятия в институт.

Одевшись, Михаил, медленно поднялся на ватных ногах по лестнице в мастерскую. Подойдя к входной двери и взявшись за ручку, он несколько секунд молча стоял, не рискуя открыть её. Он чувствовал, что ТАМ его ждёт что-то страшное…

Толкнув дверь, Михаил сделал шаг и опешил. В груди резко сдавило сердце, стало трудно дышать. Она смотрела на него с мольберта большими миндалевидными глазами, на которых были… слёзы! Лицо её было обезображено!

Как он подошёл к картине – Михаил не помнил. Он рухнул в кресло и стал тупо смотреть на Её искажённое болью лицо и на слёзы. Взгляд Михаила упал на пустую баночку, лежащую на полу рядом с мольбертом. «Соляная кислота», – с ужасом прочитал он

«Мила, за что?! За что ты сделала это?!» – вырвался из груди дикий вопль…

Сколько прошло времени, он не помнил. Рука Михаила механически потянулась к магнитофону.

«…Всё хочу делить с тобою поровну, как мне дальше жить, теперь мне всё равно, я тебя нашёл на свою беду…» – полилась песня, слова которой теплом заполняли израненную душу художника, сидевшего в кресле и отрешённо смотревшего в глаза своей изуродованной, плачущей Незнакомки…

Январь 2017 г.


http://albert-voskanyan.com/