Несколько мгновений из жизни женщины Зульфия и Хам

Несколько мгновений из жизни женщины…

Зульфия и Хамид Алимджан.

Наш край  богат своей древней историей,  культурой, и  талантливыми людьми, оставивших свой звёздный след. Мы, наследники, живущие сегодня, должны помнить и знать о них, потому что это часть нашей истории, часть нашей жизни.

Когда брожу по стране родной,
Странное чувство владеет мной:
Землю её цветущих садов –
Что ни миг – целовать я готов…
…Звонко названный  - Узбекистан!
О, Родина – мать, как ты хороша!
Тобой через край полна душа.
Словно невеста счастлива ты –
У ног твоих пестреют цветы…

(Хамид Алимджан)

Стояла обычная для Узбекистана изнуряющая жара - «саратон», которая по календарю длится сорок дней - с 25 июня по 5 августа. В эти дни Ташкент можно сравнить, разве только с огнедышащим тандыром. Поэтому все, у кого была возможность, выезжали, кто в предгорья Чимгана, кто в Чирчик, подальше от городской жары и суеты.
Как бы Хамид не был занят работой и общественными делами, он старался, чаще отправлять жену с детьми в Дурмень.
…Зульфия ждала мужа. Он остался с друзьями ещё на день в Дурмене для важного разговора. Вчера с детьми она вернулась домой с дачи, где всем семейством провели прекрасных два дня.
Дети вдоволь накупались, позагорали.  На даче, на свежем воздухе у них был всегда хороший аппетит.  Для матери, было особенно радостно видеть своих малышей,  бегающих на просторе, среди зелени цветов и деревьев. Здесь всегда можно сорвать в любую минуту  яблоко или грушу. Зульфия с улыбкой наблюдала, как Хамид, играя с детьми, сам превращался в ребёнка, и верил в свои придуманные, сказки и всякие смешные истории…
…Она прошла на кухню, глянула на время  и притушила огонь под казаном... Ещё двадцать минут, и плов будет готов. Большие настенные часы в зале размерено отсчитывали минуты… Вот пробило 7 часов... Хамид обещал быть дома в семь.… Значит, он будет с минуты на минуту. Зульфия подошла к зеркалу, оглядела себя критическим взглядом, поправила волосы, слегка подвела губы. Затем  покрыла стол накрахмаленной, вышитой по краям,  любимой скатертью Хамида, приготовила салат из помидоров «аччик-чук». Накрыла лепёшки салфеткой, разложила тарелки, пиалы и  вышла во двор, откуда слышались  весёлые голоса детей...
- Аман, Хулькар,  домой! Скоро папа приедет. Будем ужинать.

В комнату вбежали разгорячённые от игры дети. Они быстро умылись. Пришло время ужина, значит, сейчас придёт папа, и  все сядут за стол.
Раздался бой часов. Зульфия вздрогнула и посмотрела на циферблат. Стрелки показывали - половину восьмого… Хамид всегда приходил вовремя, потому что знал, в доме без него никогда не садились ужинать. Чтобы как-то убить время, Зульфия решила первыми накормить детей, потому что ожидание для неё становилось тревожным. Но дети не соглашались садиться за стол без папы, поэтому она объяснила им, что у отца много работы и он придёт поздно… 
…Дневная жара уже начала спадать. Подул тёплый ветерок. На небе появились яркие звёзды. В детской горел ночник. Зульфия поправила подушки, погладила озорников, поцеловала каждого в лоб и вышла.
Вот уже несколько часов её мучил один и тот же вопрос:
- Что случилось с Хамидом?..

Как душно в комнате! Я выхожу во двор,
И светит  мне звезда в тумане тёплой ночи.
Я знаю этот свет. Я помню этот взор:
Да это же твои глаза глядят мне в очи!

Звезда далёкая и яркая, как ты,
Так пристально глядит, как будто утешая,
Как будто говорит мне тихо с высоты:
«Подруга, я с тобой, с тобой любовь большая».

              (Зульфия)

…С детских лет, девочке, родившейся в Ташкенте в многодетной, дружной семье литейщика,  казалось, что поэзия – это необыкновенный дар, что умением слагать стихи наделяет человека сама природа. И вдруг – она сама тоже сочиняет стихи! Больше всего на свете девушка боялась, что кто-нибудь из подруг узнает об этом её увлечении.
- Что тогда будет? Меня просто-напросто засмеют, - думала она.

Немало ночей просидела девушка над первыми стихами, сожгла немало черновиков, прежде чем робко отважилась показать их учителям на одном из занятий литературного кружка.
Могла ли себе представить пятнадцатилетняя студентка педагогического училища Зульфия Исраилова, в безмолвной тишине ночи, склонявшаяся над первыми своими бесхитростными строчками, что через некоторое время её стихи будут переводиться на многие языки мира?
Думала ли Зульфия ранней весной, сидя в уютном дворике большого сада, под цветущей вишней, с тетрадкой лирических стихов, что в её юную жизнь ворвётся молодой человек, с которым она недавно познакомилась на литературном вечере.
Накануне, в актовом зале педагогического училища собрались студенты, преподаватели на творческую встречу с поэтами и писателями Узбекистана. Среди них были Гафур Гулям, Миртемир, Уйгун, Иззат Султан и Хамид Алимджан. Они читали свои стихи, отвечали на вопросы. С огромным душевным волнением слушала юная студентка образные темпераментные стихи. Вот  из-за стола встал Хамид Алимджан – поэт из Джизака, который уже печатался в газетах и журналах. Среди других гостей, Зульфия сразу обратила на него внимание. Немного подождав, когда успокоится зал, поэт обратился к аудитории:
- Мои юные коллеги, я очень рад тому, что здесь собрались люди, которые по настоящему  думают о будущем нашей литературы. Чем больше вы будете читать классику и современные книги, тем больше наберётесь опыта и знаний. Дерзайте, творите, экспериментируйте!  А сейчас, я прочитаю одно из ранних своих стихотворений...

Юность лёгкой ласточкой умчалась,
Улетела, словно не была.
И в руках протянутых осталось
Лишь перо от синего крыла…

…Улетела, прошумев крылами…
Разве я сумел сдружиться с ней,
Насладился яркими цветами,
Надышался юностью моей?..

…Ну, прощай, моя отрада,
Золотая ласточка, прощай!…
…И в руках протянутых осталось
Лишь перо от синего крыла…

Зульфию заворожил красивый баритон поэта,  и то, с каким мастерством он читал. Каждая строчка его стиха вторила её мыслям, доходила до глубины её души… Она почувствовала, как часто и сильно забилось сердце…
Зульфия вдруг вспомнила случайную встречу с ним на улице, возле кинотеатра «Молодая гвардия». Ей тогда показалось, что Хамид очень обрадовался этой встрече. Они долго разговаривали. За день до этого в газете было напечатано одно из первых стихотворений Зульфии. Хамид сказал, что ему нравится её  искренность и образность. Похвала в то время уже известного поэта, красивого молодого мужчины, взволновала девушку. Вернувшись домой, она расположилась под своей любимой цветущей вишней и несколько раз прокручивала в памяти до мельчайшей подробности каждое слово, взгляд, жест и улыбку Хамида.
…За окном пели незатейливую песню сверчки. Прокричал громко требовательно соседский петух. Зульфия подняла голову, посмотрела на часы. Они показывали десять минут второго…
…День 23 июля 1935 года стал счастливейшим днём в жизни Зульфии. Именно тогда судьба  соединила её с человеком, замечательным поэтом - Хамидом Алимджаном, которого она с гордостью назвала мужем.
Самый дорогой подарок  к свадьбе молодым сделала мама Зульфии, Хадича-опа. Какой нежной, поэтичной была её душа, как любила мать всё прекрасное – природу, цветы, стихи!  Эта красивая стройная женщина незаурядного ума и одарённости сама вышила сюзане удивительной красоты. На синем фоне большого сюзане было изображено восходящее солнце в ярком зареве рассвета. Увидев его, Хамид восторженно сказал, что это сюзане наполнило комнату каким-то особенным светом и теплом.
 
«…Обычай есть такой: джигита полюбив,
Цветное сюзане невеста вышивает.
И вот шелков цветных весёлых перелив
В корзинке предо мной, как радуга блистает…

…На память обо мне прими подарок, друг;
Он ярок, словно сад во время листопада.
Замысловатое искусство женских рук –
Забава для тебя, а для меня – отрада.»

    (Зульфия.)

Это сюзане до сих пор украшает их дом, напоминая о маме. 
От мамы впервые дети услышали стихи Навои, Физули, Бедиля. Особенно мама обожала поэму Физули «Лейли и Меджнун». Наверное, любовь к поэзии по наследству перешла и ко мне…
…Помню, как зимними вечерами вся семья усаживалась у сандала, и ты на память читала стихи. С какой музыкальностью и волнением ты это делала!.. 
…Мама была птицей с подрезанными крыльями. Кто погиб в ней? Поэт? Учёный? Не знаю, думаю, что любовь к слову, творящему чудеса, раскрывающему мир, ведущему человека к прекрасному, заронила мне в сердце мама – простая женщина, никогда не выходившая за порог своего дома…»

В день моего рождения опять,
Как ежегодно ночь без сна промучась,
Я мать свою, страдая, вижу –  мать
В тот час, когда моя решилась участь…

…Теперь, перебирая струны строк,
хочу ей благодарно поклониться
за них, благословляя их исток,
я, сердца материнского должница.

Ничем вернуть свой долг я б не могла:
Нет средств таких и нет такой науки.
Но жизнь сама ребёнку я дала,
Узнавши цену ей ценою муки.

(Зульфия)

…На улице послышался шум проезжающей машины. Зульфия подошла к окну и приоткрыла тяжёлые шторы.  Только яркая луна, словно вырезанная из серебристой фольги, освещала пустынную дорогу. Где-то жалобно завыла собака…
Зульфия подошла к книжному шкафу, взяла с полки томик стихов Хамида Алимджана, полистав, остановилась на одном из них.

В года цветущей юности моей.
В душе моей ты тихо расцвела.
Тогда весна открылась для очей,
И в жизнь впервые милая вошла.

Сверкали в солнце склоны снежных гор,
Цвели в тюльпанах красно-золотых,
И я ушёл в тюльпановый простор,
Весь день бродил меж зарослями их.

Как я собирал охапками цветы,
Как мы потом не спали до утра,
Всё помню до мельчайшей я черты,
Как будто было лишь вчера.

С тех пор со мной огонь твоих очей
И чёрных кос струящаяся  мгла…
Когда в цветущей юности моей
В душе моей ты тихо расцвела.

Зульфия улыбнулась.. Она вспомнила тот день, когда муж впервые прочитал ей эти стихи… Как будто это было вчера: весенний вечер, аромат благоухающей сирени во дворе у окна и они вдвоём сидят на скамейке. А в доме  на кроватке мирно спит их дочь, наверное, улыбаясь во сне своей очаровательной улыбкой младенца… А сейчас ей уже семь лет…
…Да, вот уже девять лет мы вместе! Хамид оказался не только чутким мужем,  другом,  верным спутником по жизни, но и прекрасным отцом двух наших детей - дочери Хулькар и сына Амана. Она опять полистала сборник…
 
Дочери Хулькар

…Ковёр, за ковром расстилая для нас,
С тобой пускай расцветает весна.
С тобою – пусть доброго в мире прибудет,
Пусть радость всегда тебе спутницей будет.
Сыну Аману.

Привет весне, бутоны не раскрывшей!
Привет, сынок, любимый мой птенец!
Тобою покорён, тобою дышит –
О, знал бы ты как ждёт тебя отец!
Привет тебе, родимый мой, желанный!
Привет тебе, сыночек долгожданный!

(Хамид Алимджан)

…Отзвучали мелодии песни «Ёр-Ёр», звуки свадебного карная, пролетели первые дни в  доме, по улице Обсерваторской и молодожёны поехали в Ак-Таш провести  «медовый месяц»  на лоне чудесной природы. Здесь, вдалеке от городской суеты и шума, они прожили десять незабываемых сказочных дней! После долгих прогулок по горным тропинкам, любуясь природой и вдыхая чистый воздух, прохладными вечерами, уставшие, они долго сидели на берегу шумной горной реки, обнявшись, глядя на бескрайнее синее небо, усыпанное миллионами серебристых звёзд. Каждый думал о своём…
Может быть, в мыслях они возвращались в пору цветущей юности, или в своё  беззаботное детство…

«…Детьми мы были… Сил запас   
Накапливался, что ни миг;
Был зорким и пытливым глаз,
А сердце чище, чем родник.
Была ещё нежна душа
Той первой, раннею порой;
Мы жили, радостью дыша,
Пленяясь каждою игрой…»

(Хамид Алимджан)

Здесь родилась я. Вот он, домик наш
Супа под яблонею земляная,
На огороде низенький шалаш,
Куда я в детстве пряталась от зноя...

…Когда в садах звенели соловьи
И расцветали пышные сумбули,
То с ними песни родились мои
И, оперившись, крыльями взмахнули…

        (Зульфия)

Зульфия встрепенулась от нахлынувших на неё воспоминаний… В детской послышался голос младшего сына. Мать зашла в комнату и увидела его сидящим на кроватке. Малыш плакал.
- Что с тобой, ягнёнок мой?
- Мама, я видел страшный сон, я боюсь!
- Вот выпей водички и ложись. А я посижу рядом с тобой. Успокойся!..
Он послушно выпил воды, вздохнул, положил головку на подушку, посмотрел благодарно на маму и закрыл глаза. Убедившись, что Оман заснул, Зульфия осторожно встала, прикрыла дверь и вышла в зал.  Часы пробили половину третьего…
Вдруг в голове молодой женщины, как бывает в таких случаях, вспыхнула как молния страшная мысль…   
- Может, я не знаю об этом? Ходили разные слухи. Он же известный человек, красивый, молодой мужчина. Наверняка нравится женщинам… Нет-нет! – отогнала эту ужасную мысль от себя Зульфия. – Я ему верю!..
«Мамочка, как мне сейчас не хватает тебя! Ты обязательно помогла бы своим мудрым житейским советом… Ты всегда была твёрдым и сильным человеком. Никогда не кричала на нас и не наказывала малышей… Особенно нежно, ты относилась ко мне, самой младшей в семье и единственной дочери!…

…Зульфия блуждая по комнатам, остановилась у письменного стола в кабинете Хамида и увидела там фотографию мужа с сыном на руках. Они оба улыбались. Тут она вспомнила, как в прошлом году  24 августа 1943 года в день рождения сына в доме собрались друзья, коллеги не только из Узбекистана, но эвакуированные писатели поэты из других республик.
Гости из Белоруссии  предложили тост, за здоровье малыша, а родителям пожелали  долгих лет счастливой совместной жизни. Муж тронутый  добрыми, тёплыми  пожеланиями, встал  из-за стола, и обратился ко всем:
- Дорогие друзья! В четырёхлетнем возрасте, я лишился отца. Поэтому я недостаточно чувствовал его любовь и заботу. Сегодня моему сыну Оману исполнилось четыре года, у него есть отец и мать. А жить c родителями для ребёнка - это высшее счастье. Я предлагаю, выпить этот бокал вина за то, чтобы мои дети долго ощущали себя счастливыми!

Моё дитя
Ну, как же мне его не ласкать,
Как не шептать:
«Мой светик, я тут…»
Слова любви текут с языка,
И, как от мёда сладко во рту.
Малыш мой, радость, солнце семьи,
Взошедшее на небо тьмы!
…Едва откроешь глазки свои,
Вокруг тебя вращаемся мы…
…На вечной ниве жизни возник
                Ещё один бесценный росток!

  (Зульфия)


Ещё прошло пол часа жизни в пронзительном ожидании мужа… От Хамида ничего не слышно…Его просто нет! Что делать? Куда идти, к кому обратиться среди ночи?.. Друзья!.. Да, но они же вместе! Нужно дождаться утра…
Её взгляд остановился на большом портрете Хамида  на стене. В пол оборота, с зачёсанными назад волнистыми волосами, он  спокойно смотрел на неё, как бы говоря, что всё будет хорошо!.. Она провела рукой по фотографии, и вдруг стон отчаяния вырвался из её груди:
- Где же ты? Я жду тебя, милый, самый дорогой мой человек!…
Женщина бросилась к окну.

Уже светало… В кабинете стояла непривычная тишина….
…Когда Хамид работал, то  за дверью слышались его шаги, раздавался его голос – он любил «на слух» проверять написанное. У него была феноменальная память – порой Зульфии казалось, что на свете вообще не существует стихов, которых бы он не знал. Творчество было для него не просто работой, а единственной формой существования: он не мыслил себя без поэзии ни одного часа, ни одного дня…

…Зульфия открыла полностью шторы, села за письменный стол напротив окна, и стала смотреть на улицу. Она не хотела пропустить момента возвращения мужа домой…
Всё в кабинете говорило о его хозяине. Большая домашняя библиотека, гордость семьи, скульптурные фигурки любимых авторов, многочисленные сувениры от друзей и коллег… Фотографии близких… 
…Зульфия вспомнила, как порой, они с мужем работали в этом  доме, который был построен в 1939 году на улице Композиторов. Хамид уступал ей свой кабинет, свой письменный стол, а сам скромно усаживался в столовой, прямо на ковре. Ни шум детей, ни разговоры – ничего не могло отвлечь его от работы. А Зульфия, сидя за письменным столом мужа, становилась ещё требовательней к себе… Она привыкла всегда ощущать рядом его крепкое и сильное плечо, его творческую поддержку… А Хамид, любуясь своей женой, ласково называл её - «моя муза»…
И ещё за одно была благодарна Зульфия Хамиду. Он раскрыл перед ней могучие богатства великой русской литературы, с которой Зульфия была знакома лишь по немногочисленным переводам. Вскоре она прочла в подлиннике Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Есенина…
Её  настолько покорили своей музыкальностью знаменитые строчки Фета:
«Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало…», что она выучила это стихотворение наизусть и по утрам будила весь дом громким чтением его.
Зульфия представила, как это она проделывала каждое утро и, улыбнувшись, повторила про себя любимые строчки…
…Зульфия вышла из кабинета. Ей показалось, что хлопнула входная дверь. Проходя по залу, она глянула на часы. Часы  пробили пять раз… Их протяжный звук долго ещё звенел в ушах. В коридоре никого не было. Только ветка дерева во дворе, на фоне бледного неба качалась, ударяясь об дверь. 
Женщина села за стол и стала перебирать фотографии… А вот они с мужем в Ак-Таше…

…Для семьи Алимджановых воскресенье был святым днём, потому что в этот день все домочадцы обязательно отдыхали. В первые годы их жизни, когда ещё не было детей, рано утром муж с женой ехали  трамваем на базар, где с большим интересом общаясь с продавцами-колхозниками,  покупали продукты. С этим провиантом они садились на первый попавшийся трамвай, доезжали до последней остановки, на окраине города и устраивали праздник, как называл это мероприятие Хамид – «матчои сайл».               
Самым высшим наслаждением человеческих отношений Хамид считал встречу с друзьями, в кругу семьи на природе. На тенистом берегу реки, расположившись на супе под шум журчащей воды, и трели соловья, за пиалой крепкого зелёного чая шли беседы с друзьями, обсуждались новые стихи, публикации.

Что ни день – хорошеет весна..            
Что ни день – то наряднее платье.        
И для всех открывает объятья,             
Обаянием юным полна.  

Ветер, верный привычке своей,    
За весенние взялся проказы:    
Дуя в разные стороны сразу,    
Цвет урюка сдувает с ветвей…     

…Воробьиный базар во дворе,     
В цветниках соловьиные трели,     
Любо розам их слушать в апреле.     
Вспоминая о зимней поре…     
      
(Хамид Алимджан)

Как я люблю тебя, о золотая осень
Рассветный холодок, росой омытый сад,
Деревья, что глядят в темнеющую просинь,
Их пламенеющий обветренный наряд.

Как я люблю, когда оранжевого цвета
На землю упадёт листвы сплошной ковёр,
И девочки, набрав огромные букеты,глядят
На их причудливый узор...

…Последних листьев шум…
небес открытых просинь,
Нечаянный налёт холодных ветерков…
Как я люблю тебя, о золотая осень,
Задумчивости дни, мгновения стихов!
 
         (Зульфия)

…Зульфия вспомнила, как в середине июня 1941 года Хамид Алимджан и Абдулла Каххар срочно выехали в Москву по делам.
К этому времени Хамид уже два года руководил Союзом Писателей Узбекистана. Он с энтузиазмом взялся за работу, интересовался не только творческим процессом своих коллег, но и заботился о быте и отдыхе их семей. Многие писатели получили участки под индивидуальное строительство домов. В посёлке Кибрай быстрыми темпами возвели дом творчества Дурмень с большой зоной отдыха, где посадили множество фруктовых и декоративных деревьев. В жизни литераторов стало обычным явлением выезжать в выходные дни на отдых в Дурмень. Сама природа располагала людей к творческому полёту, хорошему настроению, веселью, шуткам.
…Хамид вернулся в Ташкент необыкновенно собранный. Именно в эти дни по радио объявили о вероломном нападении фашистов…

«Мы тесним врага всё с той же силой.  
Вдохновляет нас великий гнев…    
Что же ты не пишешь,.. Позабыла,  
Длительной разлуки не стерпев?»

«Не пишу?» О, сколько я писала!    
Нежным письмам не было числа!    
Но для чувств моих бумаги мало,    
Ведь любовь в разлуке возросла….    

(Зульфия)

…Когда джигиты, ставши в стремя,
Вперёд коней стремят -
Руби врага! Настало время.
Коси за рядом ряд.

Клокочет гневом сердце наше,
Так не щади врага!
Давно полна терпенья чаша,
Так не щади врага!…

                (Хамид Алимджан)

…Вот уже четвёртый год шла война. Миллионы людей гибли на полях сражений. Миллионы остались без крова. В Узбекистане нашли приют  эвакуированные дети-сироты,  специалисты, люди искусства из России и других республик. Хамид, старался облегчить участь попавших в беду людей.  Он создал все условия для  жизни и плодотворной работы писателям, приехавшим в Ташкент…
Какие замечательные люди жили в это время здесь и бывали  в нашем доме! Алексей Толстой с женой, Анна Ахматова, Всеволод Иванов, Корней Чуковский, Владимир Луговской…
Как то вечером, Хамид  вернулся домой позже обычного. Зульфия с тревогой спросила, почему он задержался?
- Знаешь, мне сказали, что Анна Ахматова голодает. Я был у неё, отвёз продукты и свежие лепёшки. Она передавала тебе привет и просила в гости…
…Какое счастье было общаться с этой женщиной – великой поэтессой – Анной Ахматовой. С каким творческим упоением и вдохновением Зульфия переводила стихи, близкие и понятные ей.

Я спросила у кукушки,
Сколько лет я проживу…
Сосен дрогнули верхушки,
Желтый луч упал в траву.

        Но ни звука в чаще свежей…
        Я иду домой,
        И прохладный ветер нежит
        Лоб горячий мой.

(Анна Ахматова)

Кто лучше может рассказать о жизни поэта?
Только он сам  в своих стихах  поведает о том, какие думы обуревают его  бессонными ночами, какие чувства муки любви и ревности терзают его израненное сердце? А если рядом по жизни шагают две поэтические натуры?.. 
…Зульфия вздремнула сидя за столом. В соседнем дворе звонко прокукарекал петух. В зале часы медленно отсчитали семь ударов… Наступило утро. Ярко светило солнце, оповещая о начале нового дня. Зульфия оглянулась вокруг в надежде увидеть мужа, сидящим за письменным столом…
… Зульфия так и не встретила  Хамида на пороге своего дома в этот день 3 июля 1944 года…

…Всё это время, пока жена ждала Хамида дома, он торопился…
…Ближе к вечеру, обсудив с Уйгуном и Чустий насущные проблемы по литературе и общественным делам, друзья решили приготовить ужин на берегу арыка. Посидеть, наслаждаясь прохладой уходящего дня, после знойной жары. Вдруг Хамид объявил, что  не останется до утра в Дурмене, потому что обещал жене сегодня быть дома в семь вечера. Ни на какие уговоры он не соглашался. Пришлось в быстром темпе собираться.
Друзья вышли на дорогу. Хамид, как всегда шёл на два шага впереди. У него было приподнятое настроение, он даже тихо что-то напевал. На шоссе показалась грузовая машина. Мужчины вышли на середину дороги, преградив путь. Шофёр молодой парень сразу согласился довести до Ташкента. Друзья быстро залезли в кузов грузовика. Хамид, крепко схватившись за борт, крикнул водителю:
- Парень, любые деньги плачу, только вези нас быстро, без остановки! У нас совсем мало времени!
Машина тронулась. Темнота окутала всё вокруг, и только два луча от фар, неровно прыгая, освещали путь. Они неслись между другими автомобилями, гружёными арбами, по неровной булыжной дороге. Пассажиров в кузове бросало из стороны в сторону. Неожиданно машина затормозила и резко повернула влево, обогнув стоявший на обочине грузовик. Только водитель вырулил на дорогу, как по встречной полосе, из-за пыльного облака прямо перед ними появилась арба с людьми. Чтобы предотвратить столкновение, шофёр круто дал влево, и прямым ходом угодил в арык. Двери кабины открылись и оба водителя в одно мгновение разбежались в разные стороны. Потеряв управление, грузовик нёсся по ухабам, поднимая пыль, натыкаясь на железные прутья, наконец, врезался в дерево, обломав с треском ветки и, перевернувшись, остановился…
При ударе все пассажиры вылетели из кузова. Хамид резко упал на берег арыка. Уйгун пролетел прямо в арык. В следующее мгновение следом рухнула машина, придавив кузовом Уйгуна. Чуть дальше от других послышались стоны Чустий. Когда подбежали люди, то Хамид еле говоря, попросил их спасти Уйгуна. В темноте трудно было сориентироваться, но несколько человек вытащили его из-под машины. Уйгун с трудом  подошёл к другу. Хамид лежал навзничь на берегу среди зелёной травы и тихо стонал. Увидев Уйгуна, он улыбнулся и прошептал:
- Как хорошо, что вы живы… А я… - и не договорил.
- С вами всё будет хорошо! Я не вижу никаких повреждений! – поспешил успокоить  товарища Уйгун.
- Нет… У меня всё внутри горит… Я не выживу…
Усман Юсупов, услышав о катастрофе, приехал на место, быстро организовал машину и отправил пострадавших в правительственный стационар. Лучшие хирурги оперировали несколько часов подряд, но Хамид Алимджан уже не вернулся к жизни…   

Нелепая трагическая случайность оборвала жизнь поэта, на тридцать пятом году, прервав его прекрасную песню.

Под моим окном за ночь вдруг.
Белый-белый расцвёл урюк.

Каждый цветик, на ветке дрожа,
Славу жизни страстно запел.
Тёплый ветер зарю сторожа,
Первый запах украсть успел.

Что ни год, приходит в цветах,
Обольстит и уходит весна.
Что с бесстыдницей делать? Ах,
Ведь опять обманет она!

Но забыв обиды свои,
На весенний глядя расцвет,
Я твержу: «О, пора любви,
Будет счастье мне или нет?»

Нежно гладя щёки мои,
Ветер шепчет: «Счастье с тобой»
И чирикают все воробьи:
«Пой, счастливец, радуйся, пой!»

Выйду в сад, по дорожкам пройду, -
Лунной ночью, солнечным днём, -
Всё мне радо в белом саду,
Всё мне тайно поёт об одном:

«Мир цветов пред тобой возник,
Унеси его в спальню весь,
Но обилен счастья цветник,
Не снесёшь – оставайся здесь.

И за всех, ушедших давно,
Кто в слезах без цветов зачах,
Право счастья тебе дано
В белых-белых урючных садах…»

Под моим окном за ночь вдруг
Белый-белый расцвёл урюк.

(Хамид Алимджан)

Горе ворвалось в дом… Страшная боль обожгла сердце Зульфии… Она не могла находиться здесь, ей всё время хотелось куда-то идти, но каждый раз дорога неизменно приводила её к могиле Хамида. Она видела: добрые и ласковые друзья, Яшен,  Айбек, Гафур Гулям, Айдын, близкие, родные – пытались смягчить её боль, помогали сердечным участием и тёплой заботой.
Но всё равно ей не становилось легче.
Долгой, нестерпимо холодной показалась Зульфии первая зима без Хамида.
А потом пришла весна – любимая его пора. В саду задышали его розы, ожила природа, наполнив город своим сверкающим многоцветьем.
И вот тогда Зульфия впервые потянулась к перу.
«…Годы моей жизни прошедшие рядом с Хамидом Алимджаном, были для меня самым большим счастьем, - вспоминала Зульфия.

Мой друг, ты спишь в земле. Но как мне
Нужен ты!
Поговорю с тобою, посижу я.
Давно ли ты, мой друг, мне приносил цветы?
Теперь к тебе с цветами прихожу я.

Забыть ли дни любви, горенья и труда?
Теперь навстречу ты ко мне не выйдешь.
Лишь радость видел ты в моих глазах всегда.
Теперь ты даже слёз моих не видишь.
 
(Зульфия)

« Мне посчастливилось впервые увидеть Зульфию в те годы, когда ей было всего двадцать восемь, вспоминал поэт Кайсын Кулиев. - Тогда она была счастлива, несмотря на горе и беды военных лет: рядом с ней находился её любимый муж талантливый поэт, красивый человек, Хамид Алимджан… Я смотрел на неё и думал:
«Какой счастливый Хамид!» Я не завидовал, а восхищался, глядя на эту счастливую пару. Тогда, помню, я даже представлял себе Зульфию девушкой, идущей по винограднику, глядящей на восход солнца ранним утром, видел, как падает на её косы лунный свет в отцовском дворе…
Счастье Зульфии и Алимджана оказалось кратким. 
До последнего вздоха Зульфия с душевным целомудрием хранила память и верность любимого, дорогого ей человека – Хамида Алимджана.

«Зацвёл урюк наш у окна», -
Так ты писал, когда был жив.       
Урюк цветёт. Живу одна,        
На сердце камень положив.

О, если бы могли года
Огонь разлуки погасить!        
В изнеможении сюда       
Пришла  свиданья я просить.        

Протосковавши вечер весь,
Опять в знакомый дом вошла,        
Одна заночевала здесь,        
Где я с тобой вдвоём жила…

…Горжусь, что ты писал при мне.
Пусть каждая строка твоя
Давно завещана стране,
Но первой слушала их я.

До смерти не забуду – нет! -
Тех прежних, тех счастливых нас.
Уже зарозовел рассвет.
Так и не дав сомкнуть мне глаз.

Твой голос как глухая боль:
«Зацвёл урюк наш у окна…»
И со свидания с тобой       
Опять я ухожу одна.

(Зульфия)


Мастура Исхакова