Федька

Федька, сколько себя помнил, всегда был здесь – большое пятиэтажное здание, покрытое сайдингом и огороженное зелёным забором, площадка с двумя качелями и песочницей. На первом этаже в здании – столовая и разные кабинеты, на втором – классы: много-много дверей с табличками, плохо читаемыми (несмотря на то, что Федька уже закончил первый класс, грамота давалась ему туго). На остальных этажах были спальни.

В федькином первом классе училось всего восемь человек: две девчонки и шестеро пацанов. У некоторых ребят были родители, дяди или тёти, которые иногда забирали детей домой. У Федьки не было никого. Он не знал, почему. Даже у Серёжки, лучшего друга, была мама, которая приезжала за ним летом и забирала домой. Федька завидовал другу и всегда с интересом расспрашивал его – что такое дом и как там? Без друга Федька слонялся из угла в угол и с нетерпением ожидал его возвращения. Ну, вот, что в нём, Серёжке, такого особенного, что у него есть мама? Поэтому Федька частенько усаживал Серёжку рядом с собой перед большим, во всю стену, зеркалом в игральной комнате и подолгу рассматривал его и себя. Всё как у Серёжки, они даже чем то похожи: широкий нос, небольшие, зеленоватые глаза, рыжие волосы и белёсые, выгоревшие на солнце ресницы. Вот только у Федьки по всему лицу конопушки, много-много. Их Федька ненавидел – может, из-за них его и бросила мама? Девчонки в классе зло смеялись и говорили, что когда он спит, к нему прилетают мухи и какают ему на лицо. Было время, когда Федька пытался караулить этих злосчастных мух, но всё безрезультатно. Позже он узнал, что с дефектами были все, не только он. То место, где он жил, называлось «Коррекционная школа-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей».

У Федьки была одна особенность: он очень любил заглядывать в сумки проходящих по коридору дядь и тёть, тыча пальцем и всё время повторяя: «Чё тама?». Так Федька узнал, что взрослые бывают разными: добрыми и не очень. Некоторые гладили его по голове, открывали сумку и доставали то конфету, то яблоко, то печенюшку. Федька брал угощение из вежливости, он не был голодным. Одна тётя, подбоченясь, с возмущением спросила: «Может, мне ещё раздеться?». Федька обиделся на неё – зачем так-то? Он всегда думал, что внутри сумок есть что-то необычное, но что – он и сам толком не знал. А однажды Федька перегородил дорогу красивой тёте в дорогой шубе, увидев её зелёную лакированную сумку, похожую на крокодила, которого он видел на картинке в книжке. Уж в этой-то сумке должно было быть что-то необычное, и, тыча пальцем в сумку, Федька повторял, как заведённая пластинка «Чё тама? Чё тама? Чё тама?». Как оказалось позже, тётя была директором их школы. Федьку наказали, а воспитательница Вера Степановна пообещала, что если он научится писать, читать, считать и избавится от своей дурной привычки, то, возможно, у него найдётся мама и заберёт его.

После этого Федька начал усерднее заниматься и к концу второго года обучения уже умел читать по слогам, считать до ста и писать, хоть и коряво. Самым сложным оказалось для Федьки избавиться от своей дурной привычки. Что только он ни делал; однажды он даже заклеил себе рот скотчем, который они с Серёжкой стащили у Веры Степановны. Федька ходил с заклеенным ртом полдня, пока Вера Степановна не увидела и не отругала его, содрав скотч. Тогда Федька начал работать над собой. Видя очередную тётю с сумкой, идущую по коридору, он отворачивался к окну, зажимал рот двумя руками и закрывал глаза, чтобы не видеть сумку. И это начало помогать. Постепенно Федька начал терять интерес к сумкам, успокаивая себя тем, что внутри них нет ничего интересного…

…А в сентябре Федьку вызвали на комиссию, где тёти-врачи долго его осматривали, ощупывали. Потом, другим дядям и тётям в классе, Федька гордо демонстрировал свои способности в чтении, письме и счёте. Спустя несколько дней его и Веру Степановну вызвала к себе директриса, очень хвалила и сказала, что он нормальный, развитый ребенок, без отклонений и дефектов, и ему здесь не место, его переводят в нормальный детский дом, где он сможет стать человеком.
Федька заплакал, услышав эту новость, сначала тихо, а после заревел в голос, представив, что окажется где-то один, без этих, ставших ему почти родными, людей.
А потом вдруг вскочил со стула, подбежал к директрисе, схватил ту самую зелёную сумку, стоящую на столе и вызывавшую в нём когда-то столько восторга, раскрыл её одним движением руки, высыпал с размаху всё содержимое сумки на стол, и, захлёбываясь от слез, икая, пуская сопли и слюни, закричал: «Чё тама? Чё тама?! Чё тама?!! Че тама-а-а?!!!»

В детский дом Федьку всё-таки перевели…