Зима

Второпях он спускался по лестнице, минуя этажи. И вот он заметил в пролете под батареей котенка. Раньше там часто бывали взрослые коты, но не котята. Уже неделю он замечал у стены подстилку, но только сейчас заметил там котенка. А может быть, он только сейчас и появился.
– Ну что, маленький друг, – обратился он к котенку, – как тебе у нас, уютно? Буйные соседи не мешают?
Котенок молчал в ответ, и он решил его погладить. Тот, тут же перестав пугливо жаться к стене, начал мурлыкать. Котенок был с растрепанной шерстью и совсем маленьким, но уже умел стоять на лапах, и его глаза, зеленые, были открыты и ясно, с интересом, смотрели на человека.
«Эх, угораздило же кого-то подкинуть котенка, – думалось ему».
– Так ты подкидыш? – обратился он к котенку. – Оказался совсем ненужным. А жаль.
Котенок не стал отвечать, а только не переставая мурлыкал и извивался.
«Надо бы вынести тебе еды, мой друг», – думал он, а затем поднялся и вынес ему, мелко нарезав, кусок колбасы.
– На, – обратился он к серому чуду и поднес ко рту кусочек колбасы, все также поглаживая серый комок, – ешь.
Котенок сначала  принюхался, а затем стал облизывать его, при этом так же мурлыча, и стал от удовольствия выпускать когти, вцарапываясь в подстилку.
«Да ты еще совсем маленький, – подумалось ему, – даже не умеешь жевать. А ласку уже понимаешь. Какой смышленый». Котенок перевалился на спину, оголив свой маленький круглый животик, и начал играть с тем, кто играл с ним.
– Хотя кто же не понимает ласки, друг? – произнес он вслух, обращаясь к котенку. – Все понимают, да только не все ценят. Ты вот ценишь, молодец.
«Жаль, что я не могу взять тебя к себе», – подумал он, а затем высыпал колбасу рядом с ковриком и ушел. Котенок все так же мурлыкал.
Он прогревал машину, не особо задумываясь, как пройдут день, вечер и ночь. Он примерно понимал, и этого было достаточно. Вот еще пара минут, и можно будет тронуться в путь.
Из соседнего подъезда вышел сосед, которого он часто видел, и с которым они никогда не здоровались. Сосед был старый, лет пятидесяти пяти, лысый, с большим животом, а летом он носил фиолетовую майку на несколько размеров больше, которая висела на нем, придавая телу еще больший вид. И в этот раз они не поздоровались, хотя заметили друг друга.
Ему показалось, что телефон начал вибрировать, и – да, так оно и было.
– Я слушаю, – с интересом ответил он.
– Здравствуй, – обращаясь по отчеству, поздоровался с ним собеседник. – Все в силе?
– Естественно, я уже грею машину.
– Отлично, тогда я тоже выезжаю. – Ответил собеседник.
Разговор вышел коротким и сухим, но не потому, что впереди предстояла деловая встреча, напротив, они ехали отдыхать, поэтому старались держать в себе все эмоции, чтобы к ночи внезапно не почувствовать себя выжатым лимоном.
Дорога была плохая. Настолько плохая, какой бывает, когда проезжая часть заметена обильно выпавшим первым снегом, когда это все успело подтаять, и когда эту массу смешали с песком. Водители чувствовали себя неуютно, как, по-видимому, себя чувствуют коровы на льду. Кругом было много аварий по две-три машины. Врезались друг в друга водители маршруток, водители такси и просто водители.
«Да, – думалось ему, – хорошо я не такой, как они. Хорошо я не на их месте. А разве ты не такой? – тут же спрашивал он себя. – Разве ты не гоняешь? Пожалуй, так», – ответил он себе, и перестал думать.
Ему, чтобы иметь проблемы с машиной, даже не нужно было гонять или врезаться. Машина, этот кусок железа, и так создавала ему проблемы, постоянно ломаясь. «Да, – иногда он думал, – лучше оставлю эту жестянку под окном до лучшего времени, и буду ездить на такси».
Но сейчас он ехал на своей машине. Ехал на другой берег, в незнакомый район, чтобы отдохнуть.
Это был небольшой двухэтажный комплекс, в котором они собирались провести время. Здание было покрыто разными баннерами, а над крыльцом висела афиша самого заведения. То самое, место, куда советовали сходить его друзья, то место, где они бывали сами, и то место, куда он едет сейчас. Может быть, администратором того здания окажется, его старая знакомая, с которой он учился. Растолстевшая после родов, злая знакомая, которая раньше была конфеткой, а сейчас – нет. Которой приходится работать еще и в ночную смену, чтобы прокормить себя и ребенка, которого она заимела пару лет назад. А охранником окажется его бывший сосед со времен, когда приходилось жить в общежитии рядом с частным сектором, где вечно проезжала полиция и вечно была слышна сирена по ночам. И он поздоровается и с ней и с ним из чувства вежливости, и они поприветствуют гостей, но будут держаться с ними формально, чтобы не проронить лишней улыбки.
К ступенькам на входе были прикручены растрепанные временем и посетителями резиновые коврики, на которых, как и на самих ступеньках, намерз лед. Перила находились только по одну сторону и шатались, они были металлические и незамысловатые.
Он, как всегда, подъехал раньше времени и прогуливался около места встречи. Район был глухим, и вокруг ходили только жители местных домов. Ему хотелось закурить, чтобы как-то скоротать время, но он не курил, и поэтому просто гулял вокруг. Рядом, по эту же сторону был продуктовый магазин, напротив него было какое-то незамысловатое кафе, в котором через стекло было видно все его содержимое. Ему стало интересно, и, чтобы не мерзнуть, он зашел туда выпить чашку чая. Кафе было одноэтажным и  выложено из белого кирпича. По левую сторону от входа находилась касса, по совместительству являющаяся барной стойкой. За кассой налево был  служебный коридор, ведущий в общий туалет. Со входа в здание и по его правой стороне находились столы, где сидела компания пьяных женщин в возрасте, где сидел одинокий мужчина, поедавший суп, и где присел он за один из пустых столов.
Он заказал чай с жасмином без сахара и молока, и ему сразу принесли его.
– Быстро вы, –  удивился клиент, – вы не в микроволновке его грели?
– Нет, что вы, – заверяла его метрдотель, – просто чайник только что вскипел.
– Ясно, благодарю.
– Что-нибудь еще?
– Нет, пока достаточно.
Почему, «пока», подумал он? Тебе скоро выходить. Он позвонил своему товарищу, но тот не взял трубку. «Ну да, он же за рулем, видимо, уже совсем рядом, раз не ответил».
И, глядя в окно, он понимал, что жизнь все-таки бывает разной. Каждый день он видит людей в галстуках и выглаженных однотонных рубашках, в дорогих туфлях, людей в форме, а здесь люди были явно не форме. «Хах, – пробежало у него в голове, – наутро они точно будут не в форме, особенно та дама, которая за пару минут успела закинуть две рюмки».
Здесь за окном было пасмурно, дул ветер, все казалось серым, было много желтых листьев, которые еще пару дней назад шуршали на асфальте, пока не выпала такая куча снега.
А что там? А там, думалось ему, чуть холоднее, ветер, может, такой же, но холоднее, чуть меньше листьев, которые громче шуршат, но не говорят ни о чем, может, другие люди.
А что там? Еще дальше? Но где там? Он не знал. Да и никто не мог знать. Но он верил, что там любая погода, но при ней хорошо.
Допив чай и закончив размышления, он расплатился и пошел в сауну, в которой они собирались встретиться.
Около ворот сауны, в том месте, которое не было видно из кафе, стояла машина его товарища. «Ну вот и приехал». Он зашел вовнутрь, согретый горячим чаем и только подоспевшими мыслями об отдыхе, и увидел со спины своего товарища, который разговаривал с администратором зала.
Внутри здание выглядело лучше, чем снаружи, и даже не думалось, что в таком забытом районе может находиться такое красивое изнутри заведение. Если забыть об этом, то все казалось прекрасным, но шум поездов, пыхтящих и стучащих по рельсам, не давал это забыть. Внутри было светло и тепло, казалось, будто бы это большая люстра по центру комнаты нагрела помещение – так ярко она светила. Пол был выложен кафелем, на плитках которого блестели свежие капли грязи. Слева была просто пустая стена, продвигаясь вдоль которой можно было упереться в закрученную лестницу, ведущую к спальным номерам. Напротив этой стены был коридор, ведущий в развлекательную зону. А прямо со входа в здание находилась стойка, за которой стоял администратор и разговаривал с гостем.
– Макс, – обратился вошедший, – привет. – После чего подошел и поздоровался.
– Привет, Игорь, сейчас договорю с человеком, и пойдем отдыхать.
– Вы бронировали сауну? – Поинтересовался администратор в белой рубашке и брюках, на груди которого криво висел бейджик с именем.
– Да, мы, – ответил только вошедший.
Администратор повел их по тому самому коридору, по бокам которого были бильярдная, караоке и кальянная, в самый конец. Прямо в конце коридора апартаменты встречали их тонкой коричневой дверью с врезным замком, в котором администратор обычно оставлял ключи, чтобы гости могли закрыться.  Их все устраивало, и они отдали вторую половину суммы, за вычетом задатка.
– Ну, – подытожил администратор, – апартаменты рассчитаны на пять персон, как вы помните. Ваше время – сутки, то есть до 15:00.
На часах было без десяти три.
– Если возникнут вопросы, обращайтесь, не стесняясь. Меня вы найдете на рецепции.
– Хорошо, – ответил тот, кто с ним договаривался.
А тот, кто недавно подошел, осматривал комнаты. Все было выполнено в японском стиле. Комнатка представляла собой небольшое ни чем не примечательное помещение с невысоким черным столом, по обе стороны которого стояли два темных дивана, но довольно уютное. Чуть дальше и  направо был предбанник, заканчивающийся парилкой, а налево был бассейн с прохладной, чтобы окунаться после жара, водой.
– Неплохое место, – сказал Игорь.
– Ну да.
– Лично я буду отдыхать с удовольствием, а ты говорил долго – сутки.
– Я и сейчас так думаю, но уже заплатили, а если съедем раньше, деньги он не вернет.
– Да и черт с этими деньгами. Довольно бюджетное и уютное место.
– Дело не в деньгах, просто сидеть тут целые сутки, мягко говоря, надоест.
– Ты упускаешь самое главное – ведь приедут дамы, и мы будем, мягко говоря, не одни, – передразнил он Макса.
– Да, ты, мягко говоря, верно подметил, – передразнил его Макс. – Но все же сутки.
– Надоел, давай уже возьмем пиво и пойдем попаримся. Когда они приедут?
– Часа через два. Как раз успеем тут осмотреться и отдохнуть.
– Ну что ж, пойдем, осмотрим парилку.
– Пойдем, – ответил Макс и достал из небольшого холодильника у входа несколько бутылок пива, две из которых взял с собой, и две поставил перед входом в парную.
Они обмотались банными полотенцами и сели на самую верхнюю полку почти под тускло освещающий плафон, а затем чокнулись быстро запотевшими бутылками за встречу и сделали по несколько глотков. В парилке сильно пахло застоявшимся потом – помещение было непроветриваемым, и Игорь полили из бутылки на камни, и в помещении приятно запахло солодом.
– Так а куда твоя дама уехала, напомни? – спросил Игорь
– К родителям. Не виделась с ними две недели и уже заскучала. Я ей говорю: «А ты не боишься оставлять такого парня одного». А она мне: «Нет, не боюсь». Ну вот я и здесь.
– А разве она не куда-то далеко собиралась, в Москву что ли?
– Это она поедет через месяц к старой подруге. Еще та заучка. Сумела по баллам пройти в какой-то ВУЗ на исторический факультет. Счастья полные штаны, моя мне об этом до сих пор жужжит, а времени прошло четыре года.
– И надолго она к ней?
– На недельку, отдохнет там, да и я от нее отдохну. Можно будет еще раз собраться.
– Я всегда за.
Они еще раз чокнулись, допили пиво и, посидев некоторое время, взяли новые бутылки и пошли в бассейн.
Время постепенно истекало. Но время до чего, и почему оно истекало? Оба, хоть и были беззаботны в этих стенах, ждали пополнения их компании.
 Свет из большого окна красиво падал на дно и стены бассейна, выложенные синей мозайкой, из-за чего волны чистой воды с интересом переливались. В бассейне было прохладно, и пиво из холодильника в эти моменты грело.
– Твоя, – это та самая, что бегает за тобой, пока Маша не видит. А что за вторая дама? – спросил Игорь.
– Ее подруга.
– Обалдеть!
– Что такое? – удивился Макс и сыронизировал: «– Не надо было звать?»
– Я понимаю, что это ее подруга, но я даже ее фотографии не видел.
– Да, я ее тоже не видел. Никогда бы не пошел на твоем месте так вслепую.
– Почему же, – поинтересовался Игорь, – разве ты не веришь в лучшее?
– Ох, я уже ни во что не верю. Особенно в то, что связано с женщинами.
– Да ладно, хватит этих настроений. По крайней мере, в том, что твоя подруга все такая же симпатичная, какой была на днях, ты веришь?
– Разве что в это, – с улыбкой произнес Макс.
– Пошли уже за стол, достанем что покрепче.
– Сейчас окунусь разок.
Время текло, коньяк разливался по двум рюмкам, они чокались и пили за успехи. Диваны, на первый взгляд казавшиеся жесткими, и неудобными оказались очень даже неплохи. Можно было уверенно в них сидеть, не отдаляясь от стола, и гости не проваливались.
Максу на телефон пришло сообщение, и он, накинув халат, вышел к крыльцу здания, чтоб встретить дам. Перед тем, как зайти, они покурили у крыльца, а Макс поинтересовался у администратора, где находятся комнаты отдыха. «Наверх по лестнице и через одну дверь направо, – ответил тот, – комната номер 3. Сразу налево, комната номер 1». И дал два брелока с ключами, в которые были продеты железные пластины с номерами комнат. Макс положил их в карман халата, окликнул дам, и, махнув им рукой, пошел обратно за стол. Игорь к этому моменту предусмотрительно достал низкие широкие стаканы, в которые, не жалея, налил текилы и разбавил ее спрайтом.
Они втроем вошли в помещение и Макс представил улыбающихся дам:
– Это Настя и Ира.
– Очень приятно, – ответил Игорь и стал оглядывать вошедших.
– Максим, – обратилась к нему Настя, – мы пока переоденемся, а вы нас ждите.
– Ладно, – ответил он и присел за стол все так же напротив Игоря. – О, так ты уже разлил.
– А чего ждать, все в сборе.
– Настя говорила, будет только пиво, так что один стакан явно лишний.
– Тогда я возьму его себе и буду пить из двух стаканов, – напряженно ответил Игорь.
– Как хочешь, – ответил его собеседник.
– Что там с номерами?
– Держи ключ.
Девушки вышли из предбанника в купальных костюмах и сели к ним за стол. Настя села рядом с Максом. Ее спина держалась прямой, колени сведены и направлены в его стороны, руки лежали на коленях, а глаза, улыбались только глаза, неотрывно смотрели на него, точна она хищник, и ждет момента, чтобы напасть на зазевавшуюся жертву.
Ира села рядом с Игорем.
У нее были зеленые узковатые глаза, особенно это было заметно, когда она улыбалась, но оттого взгляд был не менее выразительным, хотя мало что выражал; средней длины, до лопаток, русые волосы, собранные в хвост, красивый аккуратный нос; щеки и особенно губы были довольные пухлые, что вовсе не убавляла ей прелести.
«Черт, кого-то ты мне напоминаешь», – пробежало у него в голове. Он лишь еще пару минут держал при себе эту мысль, а потом решил, что показалось.
С этой минуты время потекло чуть быстрее, как и струи текилы по стенкам стаканов. Сначала они говорили все вместе, обсуждали что-то общее, но потом настал момент личного, и личного не только в разговоре. Игорь понял это, когда Настя стала беспрестанно смеяться над каждым шутливым словом Макса и трогать его за плече. «Как же ты мне надоела, – думал Макс, – если бы ты знала, как мне на тебя наплевать. Если бы знала, то бежала бы отсюда напрямик, проламывая стены. Но я тебе этого не скажу. Нет, ты не услышишь от меня грубости, я буду вежлив».
Переглянувшись с Игорем, они поняли друг друга, и Игорь решил пойти в комнату отдыха.
– Ты куда? – поинтересовалась Ира.
– В комнату отдыха, уже поздно. Много париться вредно, особенно если много пьешь.
После этих слов он вышел, и Ира, отставив стакан в сторону пошла за ним.
Он был уже довольно уставший, поэтому сразу присел на кровать и похлопал подушку, чтобы понять, насколько она мягка. Мебель была в хорошем состоянии и чистой, а на окнах стояли решетки. Его дама на сегодняшний вечер зашла, недолго огляделась и села на дальний край кровати.
– Ты мне кого-то напоминаешь, мы могли раньше видеться? – все же поинтересовался Игорь.
– Мне часто говорят, что я похожа на Дениз Ричардс, может, в этом дело? – с кокетством произнесла она.
– Нет, серьезно, мне кажется, будто я видел в тебя. И не просто видел, а часто видел. Будто бы каждая женщина, в глаза которой я заглядывал, была тобой.
– Ты говоришь странные вещи, зря вы откупорили ту бутылку.
Дело было не в бутылке, и не в том, что на ее дне; что-то не давало ему покоя. Незнакомая дама погрузила его в мысли, в которых он сейчас. Он пытался вспомнить, где ее видел, и внутри было то ли пусто, то ли тепло. «Почему меня потянуло на ностальгию? – спрашивал он себя. – Разве сейчас то время года? Разве сейчас можно отдавать себя тому, что было когда-то? А разве для этого нужно какое-то время? – отвечал он себе. – Разве ты не можешь вспоминать, когда захочешь?» Да, чтобы вспоминать действительно не нужно ничего, но лучше не вспоминать. Лучше не вспоминать, особенно сейчас, когда время создавать новые воспоминания.
– Что для тебя зима? – спросил Игорь.
– Ты продолжаешь? – посмеявшись, спросила Ира.
– Потерпи еще чуть-чуть.
– Зима для меня, это когда почти все время темно, но предпраздничные гирлянды и вывески освещают город. Когда они блестят и мелькают, приковывая глаза. Когда дует сильный ветер, но можно укутаться шарфом, и станет тепло, когда можно зайти с друзьями в придорожное кафе и, даже стоя, выпить горячего какао. Когда на нашей площади заливают каток и местные скульпторы выпиливают изо льда фигуры. Когда скоро праздники и не нужно будет никуда идти. Когда все разъезжаются по своим домам к семье, когда дети под окном играют в снежки и делают снеговиков; когда вставляют им на месте рук палки, а вместо носа морковку, а их родители стоят рядом и разговаривают, потом что давно не видели соседей. Когда дороги заметены снегом и обочины покрыты льдом, и я иду с подругой под руку, чтобы не плюхнуться, а когда кто-то падает, мы смеемся. Зима для меня, это когда метет пурга и ничего не видно, и я под одеялом с щенком чувствую себя в сказке. Когда по телевизору начинают показывать советские комедии и мама с папой, сидя в зале на диване, зовут к ним. А что для тебя зима?
– Да ладно, не важно.
– Ну уж нет, давай говори!
– Для меня зима – просто время года, которое чувствуешь иначе, чем лето, или весну, или осень.
– Какой ты зануда! –  с разочарованием выдала Ира. – Тебе нужно проще ко всему относиться. Будешь слишком много думать, с ума сойдешь. И хватит уже разговоров, мне скоро уходить.
«Да, ты права, – подумал он, – надо проще относиться ко всему».
– И самое простое будет взять тебя здесь и сейчас.
Он потянулся к ней и поцеловал в нижнюю губу, плотно прикасаясь к ней своими губами. Затем он поцеловал ее в подбородок и щеку, и прижал к себе, касаясь второй рукой бедер и поглаживая их.
Он проснулся с резко накатившим чувством растерянности и досады. «Фуф, – пробежало у него в голове, – даже во сне она не отпускает. Каждый раз, когда случается неприятность, она настегает меня во сне, преследует, как напоминание о моей первой и последней глупости». Только на самом деле было наоборот. Сначала была она, а затем тебя преследовали беспокойства. Именно так. Поэтому ты и расстался с ней, да беспокойства никуда не делись.
Прошедший день был тяжелым. Таким, каким бывают другие тяжелые дни, когда все разом наваливается, а, может, даже хуже. Правду говорят: «Беда не приходит одна». Ему хотелось выпить, а, может, и нет. Ему хотелось отвлечься – это точно. Отвлечься можно по-разному, но не ну у всех получается это «по-разному», поэтому, ему хотелось выпить. Он хотел отдохнуть, а в конце выпить и лечь спать. Чтобы, когда он лег, комната слегка покачивалась. Чтобы он накрылся одеялом, пусть и не холодно, чтобы вокруг было тихо, и он быстро уснул, не успев до конца прокрутить все это голове.
Гадости случаются у всех, но не всех они преследуют еще и во снах в ее виде. «Она – та еще гадость, даже не знаю, что хуже? То, что случилось, или то, что она не дает покоя?»
Черт с ней. Было двенадцать часов дня, погода была ясная, и солнце светило так приятно, как может светить в это время года. Был предпраздничный день, но людей на улице не было. Все занимались своими делами, может быть, закупались или приводили дома в порядок, а, может, всем было плевать.
«Мог же случиться такой казус. Да ладно, ты сам виноват, теперь работай над тем, чтобы все исправить». Настроение было испорчено, завтракать не хотелось. Он налил себя стакан вермута, выпил его залпом и запил теплой водой. Он почувствовал тепло в области сердца и желудка и стал смотреть в окно. Во рту был привкус трав. «Интересно, – подумал он, – из чего же ты сделан? Не важно, из чего, главное, что тебе нравится. А из чего сделан ты сам? – Спросил он себя и тут же ответил: – Из неудач и глупости. В основном, глупости». Продолжая смотреть в окно, он понимал, что ничего не сделается само собой и ничего не изменилось. Он повторил процедуру, но в этот раз стало теплее всему телу, но сначала сердцу, потом желудку, потом, со временем, и телу. Не помогло, настроение было то же, в окне было все тоже, но только появились люди в черной форме и с пустыми погонами, куда-то ведущие бездомного.
Он повторил процесс, и опять ничего не изменилось. «Может, тут нужно, другое решение? – думалось ему. – Да, ты прав», – ответил он себе и добавил в стакан льда, минеральной воды и лишь потом налил вермут. После этого он выдавил в стакан апельсиновой цедры и вставил соломинку. Выпив стакан, пришло понимание: «Да, это то, чего не хватало». Горечь цедры явно передавала его настроение, и он чувствовал понимание и близость.