Ошибка рядового Иванова

                Рассказ       221216.


На скучную  жизнь жаловаться нашему герою не приходилось. Время как всегда в России было бурное и если в Генштабе и  Кремле сомневались в вероятности войны, то простой народ твёрдо знал, что война с Германцами не за горами. Но кое-что руководством  делалось и в тридцать девятом году были  снова призваны в армию некоторые товарищи уже служившие, потому что на самом верху было принято решение  освободить народы: Прибалтики, западной  Украины и западной  Белоруссии от гнёта капитализма, а заодно отодвинуть Финскую границу от Питера.               

Эту границу так близко от города сотворили большевики ленинцы и хотя некоторые руководители большевистской  партии требовали отодвинуть ее от Питера верст на пятьдесят, Ленин упёрся козлом и не дал сделать этого, хотя и войска хватало, но видно было не до этого большевичкам и скоро они отчалили в Москву, бросив  Питер почти на произвол судьбы, так, что было не до финнов. Требовалось поднимать народ на гражданскую войну, добить многоголовую гидру эксплуататоров  и палачей. 



Утром полез Иванов в почтовый ящик по пути на работу, а там повестка торчит с райвоенкомата,  Николай почесал в задумчивости затылок, ведь он только год как пришёл с РККА, а тут он уже слышал,  да не верил, что многих отслуживших снова забирают в армию. Слухов, конечно, ходило много про это, но в них,  мало кто верил.  Сейчас схожу в военкомат, они, что опупели там, только отслужил?

Однако через три прошедших дня Иванова в Райвоенкомате,  никто не обрадовал, а заявили со всей серьёзностью, что забирают на переподготовку, и зачитали соответствующий указ правительства.  И сразу выдали документы на расчёт, для предъявления на работе.

Оставалось только уволиться с работы и поставить ребятам на заводе отвальную, а это
было несложно, имелся у него уже опыт. Николай всю свою недлинную жизнь проработал на Визовском  заводе, так как выбора особого у него не было, он пошёл в металлургию, чтоб не отправили, куда по комсомольской путёвке, хватило ему и Красной армии.

Служил он в славном городе Фергане,  было там как всегда не спокойно, их пехотный полк усиливал тамошний погранотряд, постоянно участвовал в операциях.  Хотя  время больших басмаческих уже банд миновало,  люди многочисленных  национальностей,  обитавшие в  Ферганской долины не хотели жить в мире. Так, что Николай пришёл со службы вполне обстрелянным бойцом. Было видно в райвоенкомате зря хлеб не ели, учитывали, как положено  бойцов имеющих опыт военный.

Понеслись угарные денёчки: каждый день выпивка и слёзы всей родни. Мать и его подруга Лизка выплакали все глаза и ходили как-то боком, так ходят когда в доме ждут покойника.  Отец Николы так же ходил, чернея тучи, бубнил что-то себе под нос,  открыто  в пролетарском государстве уже давно никто не возмущался, отучили.

Через неделю Иванов уже был далеко, мелькали в окне вагонном, станции, понурые  деревушки. Мобилизованные ехали тихо, каждый понимал, что большой катаклизм уже на пороге, прямо за дверью.

Правда сопровождавший их молодой лейтенант  уверял, что всё будет хорошо и большой войны не предвидится. Народ на станциях и полустанках выглядел неважно, одеты бедно, да и сами выглядели уставшими, запуганными.  Постоянно на разъездах и станциях встречались воинские эшелоны с пушками, танками и кухнями, их охраняли суровые бойцы с винтовками, чёрный  призрак войны витал в тревожном воздухе, мало кто чувствовал себя уверенно в те дни. 

Однако на судьбу и жизнь  нашему герою жаловаться грех,  когда они прибыли в славный город мореманов, рыбаков и рыбачек Мурманск, он то есть Иванов сразу понял, что судьба так сказать не посылает его в  гущу военных событий. И воевать в Заполярье вроде никто не собирается, так что Николай  стал вливаться в армейскую жизнь, в душе надеясь, что основные бои пройдут без него, да ну их, настрелялся он уже досыта. Потекли суровые будни, полк пехотный 942, прикрывал границу с Норвегией, вполне тогда капиталистическое  государство, от которого по известным канонам добра не жди, вон с Финляндией, какая заваруха разгорелось, хотя комиссары  утверждали, справимся за неделю. Однако скоро там  так увязли, что политработники  сами как-то притихли и задумались..

Служить в заполярной тундре было трудно, первое время вообще жили в палатках, после построили деревянные бараки из привозного леса.  Глядя на эти нагромождения бесплодных камней, сопок и болот Николай часто вспоминал жаркую Фергану, где было вдоволь фруктов и спать можно под любым кустом, просто на камушке. Занесло,  однако, думал он с раздражением. В место боевой подготовки бойцы строили укрепления примерно в километре от границы, долбили крепкие местные камни, проклинали судьбу, когда не было начальства рядом, совсем не верилось им, что кто-то позарится на эти дикие бесплодные места, тем более Норвежцы, народ обстоятельный и трудолюбивый. Земли, гор, лесов и морей у них хватало, страна большая и богатая, есть всё: лес, руда всякая, много  рыбы, которая лучшая в мире, да и народ трудолюбивый, толковый.

Прошёл целый год, за него Иванов немного привык к Заполярью, к дикому режиму день ночь. Красная армия  за это время вдоволь навоевались с финнами, которым помогала вся Европа и Америка, в основном  своей техникой, особо неплохими самолётами. После пирровой победы над финнами, наши долго чесали репу, больно велики, оказались промахи и жертвы небольшой пограничной войны, но поразмыслив  в Кремле, сталинское руководство, объявило о своей победе. В самом деле,  цели-то войны в основном были достигнуты, однако какой ценой? Комиссары опять воспрянули духом, снова начали учить командиров, но закалённые войной командиры уже не очень их слушали. Ведь прошёл верный слух о единоначалии в армии.
 
Но простым бойцам от того стало не легче, всё тот же тяжёлый труд, хотя им и прислали в помощь стройбат, командиры всё объясняли просто, их группировка будет прикрывать Мурманск,  в случаи большой войны, а она уже полыхала в Европе.

Николай Иванов сильно возмужал за это время и гляделся настоящим бойцом, теперь он стал кадровым военным и служил за деньги, обещали ему и звание сержанта.  Правда родной Урал его не радовал, его подруга Лизка не стала его ждать второй раз и вышла замуж за директора кооперативного  магазина  на улице Кирова. Николай погоревал с месяц, но потом решил, что заморачиваться из-за девчонки, с войны то ещё надо вернуться и отложил страдания на потом.

В Европе тем временем шла странная война,  союзники: Англия, Франция, страны Бенилюкса с упорством идиотов,  смотрели на деятельность Гитлера, который уже прибрал пол Европы, хотя имели средства загнать его обратно.  Сталин после присоединения части Польши, западной Белоруссии и Западной Украины оказался лицом к лицу с немцами, и был вынужден заключить  с ними договор. Он этим,  выиграл какое-то время и закупил у немцев много промышленного оборудования: сверхмощные  пресса и массу станков, коих у нас ещё делать не умели. Этими действиями руководство Союза оттянуло войну на год, полтора. Но всё равно не смогло изменить,  конечно, планы Гитлера.

И 23 го июня на головы наших бойцов посыпались снаряды и мины, немцы вполне понимали значение стратегического порта Мурманск. Однако вначале войны,  то есть в первый месяц полк, в котором служил Иванов, стойко отбивался и воевал неплохо, а может и немцы сильно не напирали, хотя бомбили регулярно, особо досаждали пикировщики, пока Сафоновский полк не навёл на них страху. Так провоевали почти три месяца, даже обвыклись как-то на войне, оборону держали стойко, отбивая все атаки.

 Дела у Красной Армии и руководства Союзом были не очень, но наши сражались крайне упорно, не смотря на потери и множество пленных, количество которых превысило миллион. Опять за все ошибки руководства платил простой,  в основном русский народ. Сталин в борьбе за личную власть так прочистил Красную Армию, что  командиров знающих почти не осталось, из-за этого такие дикие потери, а пока подросли новые прошли первые два самых трудных года войны. Но я отвлёкся, ведь у меня есть главный герой Иванов.

Скоро у нашей многострадальной страны появились союзники, и хотя англосаксы воевали с Гитлером на море, на суше они взялись за ум поздно и быстро потеряли всю континентальную  Европу, включая Францию, одну из крупнейших  мировых держав, с гигантским  военно-промышленным потенциалом. Вся промышленность досталась Гитлеру целёхонькая и тут же была сориентирована немцами куда надо, а братские пролетарии Франции стали с упоением  работать за марки, вместо франков, а самые продвинутые скоро поехали в Германию, на замену немецким пролетариям, сражавшимся в это время в России.

Союзники Англия и США стали оказывать помощь Советскому Союзу, порт Мурманск  довольно быстро стал главными воротами страны. По тому немцы и усилили нажим на наши позиции в Заполярье.

Иванов с бойцами и командирами уцелевшими, сразу почувствовали это на своей шкуре, количество атак на их позицию утроилось. Гитлер лично приказал взять Мурманск, не считаясь с потерями. Вскоре немцы подвезли новые шестиствольные миномёты. Более пакостной техники наши ещё не видели, тяжёлые мины килограмм 250, легко пробивали все наши укрепления, выковыривая бойцов из окопов и гнёзд. Каждый взрыв такой мины вызывал целый шквал каменных осколков, валивших бойцов не хуже заправской шрапнели. Видно наступил мой конец,  думал Иванов сжимая пустую без патронов винтовку, дело в том, что по ошибке или  злому умыслу, последняя партия доставленных винтовочных патронов оказались английскими, для их винтовки. Для нашей трёхлинейки, патроны совсем негодные, т.к. они 7.92 против русских 7.62.

Но в плен Иванову совсем не хотелось, он начал осматриваться, но слева и справа в окопе лежали только убитые или контуженые бойцы, их взводный и сержанты были убиты ещё утром.  Николай понял, что остался один, но развить мысль он не успел, так как недалеко разорвалась мина,  и его вырубило из сознания, да ещё присыпало землёй. Очнулся он от боли, кто-то, стоя у него на ноге, слышалась не наша чужая речь. Он инстинктивно выдернул ногу и увидел немца с винтовкой, который смотрен на него с любопытством, совсем без злобы, немец был  молодой, в короткой куртке.  Шнель!  Шнель! Прокричал он, толкая его штыком винтовки Маузер.

Совсем скоро Иванов оказался по ту сторон границы с такими же бедолагами, как он сам, набралось их человек двадцать, сидят в крепком норвежском сарае, вверху сеновал, но люк туда крепко заперт на огромный замок, наверно позапрошлого века. У Николая сильно болит голова от контузии, но сам почти целый, немцы собрали здесь всех не раненых  военнопленных, не понятно зачем.  Просидели дней пять, кормят картошкой и каким-то жиром,  вроде свиным, воды навалом, она течет непрерывно из крана в стене.

Примерно через неделю объявилась группа немецких офицеров с ними местные норвежцы, человек пять, с немцами разговаривают на равных, ни сколько не кланяются им, все важные такие. Скоро наши ребята поняли, зачем появились штатские  господа, да их просто продали как рабов местным норвежским фермерам немецкие офицеры, не дожидаясь переписи, учёта пленных от своего начальства.

В результате этой сделки Иванов оказался в ста километрах от боевых действий, где про войну никто даже не слышал. Его хозяин стал богатый фермер предприниматель Свенсон, из этнических шведов, выкупив пять человек и отправил их трудиться,  как поправятся, за одну еду по своим многочисленным хозяйствам и фермам. Иванов попал в деревушку с названием Скагерак. Местный управляющий сразу заявил нашим ребятам, чтоб работали, как следует и не сачковали, а то шнель–шнель к немцам в лагерь. Вскоре  наших бойцов отправили куда-то дальше, а Иванов остался в этой деревне, хотя посёлок из старинных каменных домов так назвать, язык не поворачивался..

Оккупация Норвегии была какая-то странная, немцев совсем не видно, наверно все на побережье, да в крупных городах. Значит,  комиссары правильно говорили, что в Европе все заодно с Гитлером.  Но это уже Николая не касалось, он с одним местным рабочим по имени Кнут, стал работать на строительстве силосной башни, норвежцы все строят  из камня, в крайнем случае, из кирпича. Работали по десять часов, управлявший приходил всего один раз,  в целом полагаясь на местного мастера, Николай внимательно приглядывался к местному быту, его всё удивляло: ни начальства, ни парткома, просто каждый занят делом, хозяева управляют, остальные работают, причём на совесть. Оплата труда очень высокая у местных жителей.

Потянулась совсем не плохая жизнь, отработал своё и отдыхай, проблем с едой никаких, ешь, сколько хочешь, сведений о ситуации на фронте  почти нет.  Правда, Николай видел иногда местную газету с каким-то мудрёным названием, но ведь читать по их нему не умел, кое-как освоил самые нужные слова, норвежский язык довольно трудный. Иванов вполне обжился и работал на местных кулаков старательно, а как иначе, если откажутся хозяева, путь один к немцам в лагерь, а там загибались быстро. К своим тоже не пойдёшь, да и непонятно где она,  эта линия фронта. Норвегия страна гористая, таких гор по наворочено, даже не понятно как местные  разбираются в них. А климат не плохой, теплее нашего, только поливает изрядно. 

Прошло три года, Николай совсем тут прижился в этой Норвегии: работает, отдыхает, задумал даже жениться. Вдруг его вызывают к самому хозяину, Николай даже испугался. Заходит Иванов в контору,  сидит здоровый такой мужик в светлом костюме.  Начинает ему объяснять ситуацию, управляющий скачет рядом, помогает во всю хозяину, переводит кое-как на русский. Иванов стоит, от предложения сесть отказался,  всё,  что он понял из перевода: Наши войска скоро будут в их районе, он попал в договор временной оккупации Норвегии. Ему предлагают норвежское гражданство или просто уехать  в другой  район, куда наши  не войдут. Хозяин прямо заявил, что хорошие работники ему нужны, а так бы с ним не возились. Иванов подумал немного и заявил: Хочу домой на родину, стало быть, и был тут же, отпущен.  Иванов же не знал, что, таким как он уже приготовлено место в сталинских  лагерях. Вскоре не прошло и месяца,  район почти без боёв заняла Красная Армия.  С Ивановым быстро разобрались в особом отделе.

Домой Николай  Иванов вернулся уже 1955 году, после смерти нашего  вождя Сталина, отсидев восемь лет в лагерях под Красноярском. Затем валил лес уже вольным, но не выездным. 

Приехал в Свердловск, хорошо мать живая, к ней и прописался, но на ВИЗ взяли работать с трудом, хотя  не оборонный завод, оформили  на плохую работу канавщика в мартен, там он и работал до пенсии. Иногда за портвейном Николай  рассказывал нам,  как он жил и работал в Норвегии, но на Родину мать не обижался, не то было для этого время.


Герой рассказа вполне реальный человек, изменена только фамилия....