Теплый рассказ

Носок   замшевого полусапожка  с осторожностью исследует поверхность Земли.  Наихудшие подозрения оправдались - под слоем воздушного, только что рассыпанного ночным небом снега, тротуарная плитка, словно торт глазурью, покрыта безупречно гладким слоем льда. Второй день шел снег. Второй день город пытался кое-как  существовать без дорог, а я  - без машины. И городу и мне приходилось туго. Вчера еще снежинки осторожно, как-бы спрашивая разрешения,  аккуратно приземлялись на ресницы, щекотали нос и таяли капельками на губах, заставляя вспоминать детство. Сегодня же, подхваченные порывами морозного ветра, нахально летели прямо в глаза, царапали щеки и ледяной вуалью покрывали, выбившиеся из под укрытия мехового капюшона, волосы.
  Последний раз, окунув лицо в теплый воздух метро и погрузив вечно-мерзнущий подбородок поглубже в воротник шубы, выхожу навстречу колючим злюкам-снежинкам. От станции до дома идти минут десять. Бедолаги-шпильки, привыкшие передвигаться по городу исключительно на ворсистом коврике в машине, теперь с непривычки жалобно поскуливают, каждый раз впиваясь набойками в бездушную поверхность льда.  Спрятанное  под шубкой  легкое трикотажное платье напрасно пытается не допустить к   телу загребущие руки холода. Длины шубы  катастрофически не хватает, чтобы спрятать обтянутые тонкими колготками дрожащие коленки. Подставив неприкрытый лоб летящему снежному шквалу, цокотя зубами и чихвостя себя за дурацкую привычку одеваться не по погоде, я с решимостью Герды, разыскивающей во льдах Кая, устремляюсь в сторону дома.
В окнах третьего этажа притушен свет - девочки уже спят. Задержав дыхание, ныряю в мощный поток архитектурного сквозняка, поджидавшего меня на углу дома.  Последний рывок - девять бетонных ступенек у входа в подъезд, дежурная улыбка вечно-бдительной вахтерши, мерное покачивание лифта, несколько попыток вставить окоченевшими пальцами ключ в замок, тихий щелчок  поддавшихся засовов тяжелой  двери, и я дома.
 Квартира встретила уютным запахом шоколадного какао, сиянием крохотных разноцветных лампочек на елке и непривычной тишиной. Скинув, шокированные реальными дорожными условиями, полусапожки, еще несколько минут не решаюсь расстаться с шубой, так и хожу, размахивая  ее меховыми полами, из одной детской в другую. Ламинат на полу  балует окоченевшие ступни комнатной температурой. 
Бесшумно на носочках иду к младшим. Две маленькие головки с косичками мирно сопят, обнявшись и уткнувшись носиками друг дружке в щеку. Они так всегда делают, если вдруг( что случается крайне редко) ни меня ни мужа нет  вечером дома. Они всегда ложатся вместе, всегда в обнимку, всегда носом в щеку.
 Рядом дверь в комнату к старшей. Расплескав по подушке  копну русых волос «почти уже невеста», как называет ее дедушка, спит под веселый треп Притулы из телевизора. Пока ищу пульт - приоткрывается один глаз и выдается  сонный рапорт:
 - Лена приготовила ужин и ушла. Все покупались и спят, - глаз закрылся.
 Нашла пульт - Притула притих.
Еще одна дверь, еще одна кровать и еще две  мирно спящие мордочки, обе лопоухие  обе глазастые и обе хитренькие. Живое подтверждение тому, как собаки похожи на своих хозяев. Одна  чуть махнула хвостом, а другая только глубже с ушами, глазами и носом скрылась в пучине одеяла.
В комнате сына темно. 
На кровати не тронутое покрывало.
Студент… «Мам, достань ключи из замка. Буду поздно.» - всплыла в оттаявшем мозгу услышанная днем фраза. Тусят сегодня всем потоком в клубе. Поздно - это ближе к трем.
По дороге в кухню вспоминаю, что брожу до сих пор в шубе. Пришлось снять - негоже в шубе в кухню.
 Здесь идеальная чистота. Блюдо с сырниками важно царит  посередине стола. 
Поезд из Киева прибывает в 23.20. плюс минут десять на такси, и  чуть больше чем через час муж тоже будет дома.
По всей квартире погашен свет. Он не нужен. В каждой комнате и даже в кухне по  стенам новогодними  мерцающими гирляндами развешено детство. Оно переливается, блестит и отражается на всех гладких поверхностях предпраздничной радостью.
 Есть не хочу. Тело требует тепла.
Дверь в ванную распахнута настежь. Огромный треугольник джакузи выступает в темноте белоснежным айсбергом. Пушистый банный коврик с порожка приласкал застывшие в предвкушении пятки.
Не включая свет, поворотом круглой хромированной ручки выпускаю на свободу смелый и резвый поток теплой, почти горячей воды.
  Густая, тягучая жидкость, словно стекающий с ложки свежий июльский мед, не спеша переливается из бутылочки с золотым колпачком в мощно бьющую из крана струю.  После полного  растворения происходит мгновенная реинкарнация,  и на поверхности воды появляются первые невесомые облачка невесомой пены, аппетитно пахнущей карамелью.
   В ожидании пока ванная впитает в себя весь потенциал горячего водопада и вместо айсберга будет напоминать горячие влажные плиты турецкого хаммама, бреду в  спальню.
   Открыв ящичек с бельем, нахожу в  шелковом беспорядке крохотную, почти игрушечную, картонную коробочку в форме корзинки. Осторожно тяну в разные стороны ленточки малюсенького бантика, и в руке оказывается небольшой кусочек  настоящего  прованского  мыла  - подарок подруги из  Франции. Мыльце такое маленькое, что с легкостью помещается на ладони между линиями жизни и сердца. Аккуратный квадратик напоминает кусочек восточного молочного щербета, только вместо измельченного миндаля и фисташек присыпанный сверху засушенными лепестками лаванды. Захотелось надкусить. Подавив мимолетное  желание положить на кончик языка мыльную стружку, оставшуюся на дне коробочки, глубоко вдыхаю выпущенный  из корзиночки на свободу тонкий  аромат утопающего в садах юга Франции. Всегда свежий, всегда простой и всегда узнаваемый запах Прованса!
 
Делаю еще один вдох, глаза закрываются сами.
Под прикрытыми веками мелькнул  пестрый букет полевых цветов в расписном кувшине,  за ним открытое настежь с   льняными занавесками окно, а за окном залитые солнцем бесконечно длинные ряды лавандовых полей.
Пригретое на ладони мыльце, немного  разомлев от тепла,  стало угодливо раскрывать тайный и безукоризненный союз    скрепленный между лавандовым медом,  луговыми травами,   дурманящим шалфеем и эфирными  маслами.
Запах апельсиновых цветов приглашает мечтать.
С двумя бокалами  розового вина возвращаюсь  в ванную.
Огромное облако пены  распласталось  над водой и мерно дышит теплым паром. В мириадах прозрачных пузырьков отражаются радужные цвета елочных огней.
 Лодыжки, преодолев легкую прохладу пены, радостно встречают прикосновение горячей воды.
 Медленно погружаюсь в волшебную мерцающую сказку.   Нагретая вода одаряет тело и сознание чудесными воспоминаний о  материнской утробе.
 Отрешенно, не думая ни о чем смотрю, как кусочек лавандового мыла на кораблике из параллоновой губки в свободном плавании кружит вокруг выступающих из пены колен, укутывая их ароматом французской нежности.
 Обласканное теплой водой мыльце становится гладким и податливо мягким.
Медленно провожу им вдоль шеи. На месте соприкосновения  на коже остается легкий и  влажный след душистого масла.
С каждым плавным круговым движением роскошное мыло целиком и полностью отдается плечам, рукам, коленям и бедрам, безропотно растекаясь по ним густым ароматом лаванды, пряностью меда и россыпью бесконечного множества  песчинок миндальных косточек.  Ладонь с удовольствием скользит по гладкой умасленной и ублаженной коже.
Легкий щелчок и привычный звук открывающейся двери. Прорвавшийся из тамбура отчаянный поток холодного воздуха, добравшись до ванной неосторожно коснулся  моего локтя, заставив приоткрыть на миг глаза. Слушаю шаги. Поскрипывая ломинатом и шелестя полами пуховика муж осторожно обходит одну за другой детские комнаты.
 - Привет!  - шаги затихли на пушистом банном коврике.
 - Ты замерз?
 - Очень…
Поваричиваю кран с горячей водой и чувствую, как тепло дотрагивается до ступней.