5 ёлочных игрушек пятая история

За резными деревянными окнами, расположившимися в тесной, но довольно уютной комнатушке, валит снег. Тяжёлыми белыми хлопьями покрывает он землю, заметает совсем недавно чищеные дороги маленькой деревеньки Поволжья. Из-за такого снегопада на улице можно встретить едва ли двух-трёх человек, вышедших пройтись до соседа или миниатюрного продуктового магазинчика на самом краю поселения.
На улице — холодно, а в домике — тепло. Укутавшись в колючее, но вполне согревающее в зимнюю пору одеяло, шестнадцатилетний Юра с упоением читает любимую книгу, порою волнуясь за главных героев так, что прикусывает случайно язык. Пожалуй, если бы в таком состоянии его увидели одноклассники, то они бы просто махнули рукой, сославшись на то, что Юра такой всегда — ему лишь бы дать почитать. Но только трое самых близких ему людей из семьи знают, что привлекают Юру совсем не фантастические рассказы или научные статьи, а любовные романы — такие сказочно-сладкие, от которых в теле разливается нечто приятное и терпкое. Узнай это Юрины одноклассники, они бы точно сочли это за отличную причину для издевательств, но благо Юра предпочитал молчать. Хотя был один человек, кроме семьи, которому однажды пришлось довериться. Её звали Евой и, не окажись она рядом с мальчиком в тот момент, когда из его рук выпала книга в школьном коридоре, она бы ничего и не знала. В тот раз Юре пришлось всё рассказать, когда он поймал на себе любопытный взгляд васильковых глаз, невинно похлопывающих ресницами. Парень нехотя сознался, и именно на этом секрете у двух ребят завязалась довольно крепкая дружба, не такая, как та, что складывалась между Юрой и его друзьями-мальчиками. Было в этих отношениях что-то не поддающееся объяснению, и какая-то неловкость постоянно присутствовала в поведении хотя бы одного из друзей. Так продолжалось более года, и с тех пор многое встало на свои места, многое прояснилось. Больше не было никакой недосказанности, и каждый ощущал себя именно тем, кем являлся. Пока в один день в груди одного из друзей не затеплилось какое-то другое, ещё пока окутанное туманом неизвестности, но с каждым днём всё более и более ясное, чувство.
— Юра! — зовёт мама из коридора, что мальчик едва не подпрыгивает на своём кресле от неожиданности. Он захлопывает книгу и спешит спрятать её под покрывало. Семья, конечно, знает, что Юра из рода юных романтиков, и во многом наслышана о том, что он уже давно мечтает о чистой и искренней юной любви. Однако порой ей кажется, что это лишь подростковый возраст, навевающий подобные ощущения. Со временем всё уйдёт, всё развеется. Вот только Юра так не думает. — Мне самой кормить куриц или как? Папа ещё не скоро с работы вернётся, так давай хотя бы с птицами пока закончим. Потом почитаешь ещё, — наконец, в комнату из коридора заходит Юрина мама — темноволосая женщина с сухой кожей, такими же высушенными губами, зато с горящими не по возрасту глазами. Она одета в простую одежду, которую обычно надевают для работы те, для кого не имеет значение их внешний вид во время труда. Мама упирает руки в бока и выжидающе глядит на сына. К счастью, его не приходится долго ждать, и вот он выскакивает из своего царства уюта и чтения, подходя к шкафу возле кровати. Юра довольно быстро одевается в более тёплую для зимы одежду: накидывает поверх вязанного мамой свитера пухлую куртку чёрного цвета, болоньевые штаны на размер больше, а на выходе из двухкомнатного домика запрыгивает в огромные отцовские валенки. Своих нет, вот и приходится донашивать за более взрослыми членами семьи. Хотя Юра совершенно не жалуется на это.
Вскоре мать с сыном оказываются в тёмном курятнике, где источником света является одна-единственная лампочка, раскачивающаяся из стороны в сторону под низким потолком. Здесь довольно тихо, но, когда внутрь заходят два человека, вместе с открытой дверью впуская и лучи света, пара каких-то беспокойных куриц считает нужным обязательно закудахтать и подпрыгнуть, насколько это является возможным для коротких лапок. И так две птицы запускают настоящую цепь из последователей, и вот уже весь курятник заполоняют привычные для куриц звуки.
— Тише-тише, — старается успокоить их мама Юры, поскорее высыпая зерно на пол. Сын её поступает точно так же, подходя к другой группе разбушевавшихся куриц, скрывшихся за деревянной перегородкой. Скоро в курятнике вновь становится тихо, когда птицы понимают, что бояться нечего, а лучше как следует поесть и успокоиться.
— Ну, Слава богу! — извлекает из себя Юрина мама, вытирая рукавом куртки капельки пота, выступившие на лбу. — Вот ведь беспокойные животные.
— И всё никак не могут к нам привыкнуть, — дополняет мальчик, поглядев с улыбкой на мать, пусть и при свете одинокой лампы его лицо едва ли освещено достаточно, чтобы увидеть это выражение.
— Да, Юра. Читать любовные романы куда легче, ведь так? — без тени упрёка говорит женщина, выходя из курятника на свет, который тут же ослепляет её чуть подуставшие глаза. Юру это, тем не менее, задевает, хотя он не стремится показать матери свои эмоции. — Знаешь, может, мне тоже их почитать? В юности-то я тоже много читала, а потом как-то ушло всё.
— Если хочешь, можешь взять у меня на полке любую из книг. Думаю, они все тебе понравятся, — спокойно отвечает Юра и вместе с матерью возвращается в домик, поднимаясь по деревянным, скользким в этот день, ступеням. — Осторожнее! — подхватывает он за локоть маму, которая на секунду теряет равновесие. Поддерживая её, Юра доходит с ней до сеней, где они снимают обувь и проходят в дом, источающий от узорных деревянных стен аромат смолы.
— Сегодня с утра, кстати, Ева заходила. Говорила, что ты можешь прийти к ней в гости к трём часам, а потом она тебе предлагала прогуляться до поляны. Можешь пойти, всё равно пока работа закончена, — говорит мама, присаживаясь на кухонный диван. Юра стоит неподалёку и внимательно смотрит на мать.
— Хорошо, тогда я схожу.
— Иди-иди, конечно. Я буду папу ждать и пока заодно ещё салат приготовлю, — расплывается мама в улыбке, глаза её сужаются и теперь светятся. Юра в нерешительности не двигается секунду-другую, а потом тоже выжимает из себя некое подобие улыбки и уходит в небольшую гостиную, в которой совсем недавно читал книгу. Он сам не узнаёт себя сейчас и не понимает, почему так молчалив и скуп на эмоции, ведь так ждал того, что на Новый год они с Евой обязательно посидят у кого-нибудь в гостях, пообщаются. Как обычно будут много смеяться и пить зелёный чай, который так любит Ева и так ненавидит Юра, хотя молчит об этом, чтобы не обидеть подругу. Но не сегодня. Сегодня, после прочтения очередной главы любовной истории, мальчик не может оставаться в этой маленькой деревне. У него есть идея, и он должен её исполнить, пусть даже менее чем через сутки наступит Новый год. Тем более что этим же утром юноша получил загадочное письмо, на конверте которого красовался зелёный ёлочный шарик и в котором было написано следующее:
«Дорогой Юра,
Надеемся, что этот Новый год принесёт тебе только лучшие впечатления. И лучших людей. Хотя, знаешь, нам кажется, что ты, как и герои любовных романов, должен найти её. Наверное, ты понимаешь, о ком мы. Так ищи же её, и ты обязательно найдёшь. Всё обязательно будет складываться как нельзя лучше! Только не забудь, что всё самое важное у тебя прямо перед носом. Не пропусти свой шанс.
Организация «Чудо под бой курантов».
Это во многом сбило парня с толку, но он понял одно — этот день, 31 декабря, должен стать решающим.
Юра начинает лихорадочно собирать вещи в свой школьный рюкзак, в каникулы свободный от учебников: свитер, брюки, нижнее белье и пару носков. Быстро хватает он с кресла любовный роман, кладёт и его тоже. Проверяет наличие денег в рюкзаке — кажется, на первое время хватит. Юра чувствует, что должен спешить именно сегодня, именно в канун Нового года, чтобы со следующего дня начать новую жизнь, так сказать, перевернуть страницу своей книги на новую главу. Ему приходится в мгновение ока пролететь мимо мамы, так ничего ей не сказав, пока она будет удивляться такой спешке, надеть огромные валенки и, спотыкаясь, выбежать за дверь, а потом и за высокие ворота. На спине болтается битком набитый рюкзак, валенки падают с ног да и нос ещё щипает от холода, но Юра не сдаётся. Собрав всю свою волю в кулак, мальчик бежит по сугробам, выбегает на пустую узкую дорогу, по которой лишь иногда проезжают машины, да и те, чаще всего, не местные. Бежать ещё до конца деревни, а там и по полю, чтобы, наконец, добраться до шумной трассы. Что дальше — это уже неизвестно. Это должна быть новая жизнь.
— Эй! Куда собрался, умник? — доносится до ушей Юры голос. Помимо прочего, знакомый. Мальчик застывает на месте, боясь выдохнуть, пошевелиться. Его ноги наливаются свинцом. Через несколько мгновений перед глазами предстаёт улыбающаяся, но явно что-то подозревающая светловолосая девчушка одного возраста с Юрой и с глазами цвета океана. На голове её тёплая шапка с помпоном, который трясётся при каждом движении. Девочка приподнимает одну бровь и ждёт ответа.
Юра поглядывает в пол, боясь посмотреть на подругу, и смущённо отвечает:
— Новую жизнь решил начать, — серые глаза совестливо бегают по заснеженной белой земле.
— Посмотри на меня, Юр, — Ева приподнимает прохладными пальцами его лицо, пусть даже мальчик выше на пол головы. Ей хочется, чтобы его глаза смотрели на её — так проще говорить только правду. — Давай, ты всё-таки зайдёшь ко мне, а там и объяснишь всё?
— Я бежать должен, понимаешь? — устало говорит Юра, чуть вздыхая.
— Я всё-всё понимаю, — улыбается девушка, словно что-то задумала. — Вот только пока мы не поговорим, никуда ты не пойдёшь, — и без лишних комментариев она берёт его за руку и ведёт за собой. Впрочем, Юрка и не сопротивляется вовсе, наоборот, крепче хватается за тонкую ладонь.
Двое друзей проходят пару домов, прежде чем заходят в следующий, на воротах которого висят новогодние гирлянды — наверное, единственный признак того, что скоро наступит долгожданный праздник во всей деревне. Ева открывает калитку и приглашает Юру пройти вслед за ней.
— У меня родители в гостиной, но они сказали, что мы можем посидеть в сарае, — оборачиваясь к другу, вполголоса говорит девочка и тянет его за собой. — В общем, пойдём.
Когда Юра приходил в гости к Еве, то обычно всегда бывал у неё дома и только раз или два оказывался в сарае. Правда, в этот раз он был не против там оказаться, потому что разговор обещал быть куда более честным именно там, где нет лишних глаз и ушей. Так лучше. Да и этот сарай отличался от тех, где хранили какие-то принадлежности для работы — сарай Евиных родителей представлял собой компактное помещение с кроватью, деревянным шкафом, который совсем недавно покрыли лаком, чтобы покрытие перестало трескаться, и маленьким ночником на стене. В общем-то, по освещению этот сарай не уступал курятнику семьи Юры.
— Садись, — говорит Ева, присаживаясь на кровать, а сама хлопает ладонью рядом с собой, приглашая друга присоединиться. Он переминается с ноги на ногу в нерешительности, будто ему предлагают что-то непристойное, и получает такие слова:
— Ты чего? Присаживайся, а я пока схожу за чаем и мандаринами, — привстаёт Ева, откидывая светлые волосы за плечи.
— Не надо. Прости. Задумался, — поспешно оправдывается Юра и садится на кровать. Он чувствует себя неуютно впервые за долгое время вместе с Евой. Только в этот день он остро ощущает то, что не должен здесь находиться. Впрочем, выхода не остаётся, когда Ева присаживается рядом, пододвигается ближе и устремляет взор на друга.
— Я слушаю, — улыбается она.
— Я думаю, что я должен поехать к бабушке в город. Она примёт меня обязательно, и я похожу там в школу, поучусь до одиннадцатого класса. Сдам экзамены и там же поступлю в вуз, — практически скороговоркой проговаривает Юра, вновь не желая встречаться с подругой взглядом.
— Сто-оп, — останавливает его Ева, всё ещё ничего не понимая. — С чего ты это задумал?
— Понимаешь… — теперь уже медлит Юра, поглядев на Еву, теряясь в её бездонных глазах, чувствуя, что не выдержит их вида. — Новый год — это новая жизнь, и я бы хотел начать всё с чистого листа. Потому что сейчас я знаю, что не смогу жить здесь. Я хочу найти ту единственную, о которой пишут все эти авторы в их романах. Я чувствую, что моё сердце скоро разорвётся. И меня не станет! — щёки у парня краснеют, кровь быстрее бежит по жилам от этого признания.
Он в этот момент замечает, что Ева отвернулась, он видит только профиль и грустные глаза, устремлённые в пол, так же как и у него совсем недавно. Она молчит и только через силу выдавливает из себя, пытаясь не показывать свои истинные чувства:
— Значит, тебя не устраивает та единственная, с которой ты знаком? — в эту секунду Ева поворачивается лицом к Юре, и теперь он видит только глаза, которые вот-вот разразятся плачем. — И пусть сейчас это похоже на дешёвую драму, — она грустно усмехается. — Но я думала, что хоть в Новый год ты что-то поймёшь.
Сердце у Юры замедляет свой ход, он видит всё словно во сне и не верит своим ушам, но продолжает:
— Ты ещё не всё дослушала, — парень сглатывает ком, образовавшийся в горле. — Здесь в деревне у меня есть неразделённые чувства, из-за которых я должен был уехать. Я думал, что у меня ничего не выйдет, я разочаровался, и...
— И что? — вскликивает Ева, содрогнувшись всем телом. Ей плохо, неприятно сейчас даже от слёз, которые вдруг потекли по щекам. Юра какое-то время смотрит на это зрелище — смотрит и ждёт какого-то знака во взгляде девушки, пока в один момент не делает рывок в её сторону, накрывая её губы своими, растворяясь в этом поцелуе, обжигаясь о её слёзы. Он останавливается ненадолго, чтобы уловить смятение во взгляде Евы. Теперь она больше плачет, и слёзы застывают в её глазах, не смея прорваться новым потоком.
И в это время Ева осознает, о ком говорил Юра, о чьих чувствах он думал как о несуществующих. Она понимает это, всё вмиг проясняется, как и проясняется её взгляд, на губах теплеет улыбка, и слышится:
— Юр, с Новым годом! — и до того, как парень что-то ответит, светлокудрая девушка вновь целует его с теми нежностью и любовью, которые вдруг переполняют сейчас юное сердце.