Она

В ней не было ничего особенного.
Они снимали небольшую однушку в центре. Она варила крепкий кофе. Такой крепкий, что он начинал кашлять каждый раз, когда делал первый глоток. Но ничего не говорил. Ей нравится. Пусть будет.
Она разбрасывала по квартире вещи. Он их подбирал и раскладывал по местам. Она много пила, много курила и фанатично любила шоколад. Он пил и курил еще больше, а шоколаду предпочитал мармелад.
Они молча работали на кухне. Сидя в плотном сигаретном дыму, она писала свои мрачные рассказы, а он редактировал свои мрачные песни.
Она выглядела как старшеклассница-отличница. Она грызла ногти. Она вечно забывала что-то важное. Она терпеть не могла быт.
Он выглядел как стремный зек. Он был вспыльчивым, неуравновешенным психом. Он поругался со всеми своими друзьями и родственниками. Со всеми, кроме нее.
У нее была целая куча всяких знакомых, друзей, родственников. Он их почти не запоминал. Они тянулись к ней, как мотыльки на свет, и она благосклонно принимала всех.
Он нашел ее, когда остался один.
Или она его нашла.

И в ней не было ничего особенного.
Он даже сначала не заметил ее. Она что-то спросила. И только тогда он увидел.
Она молча пила в баре. Она была спокойна. Отвечала на подкаты парней вежливо и холодно. Она не повышала голос. Не смеялась. Она была удивительно гармонична.
На первый взгляд ей с трудом можно было дать восемнадцать. Но только на первый. У нее был тяжелый взгляд. Глаза, которые многое повидали и пережили. Таких глаз не бывает у восемнадцатилетних девушек. Но в ту первую встречу он списал это на ударную дозу алкоголя в своем организме.
А утром он проснулся у нее дома. Он не помнил, как отключился. И не помнил, как попал к ней домой. Вот так просто. Она не оставила незнакомого пьяного в хлам мужика опасного вида валяться на улице. Она привезла его домой, а утром напоила ударно крепким кофе, от которого сердце начинало захлебываться в бешеном ритме.
Она улыбалась уголками губ, словно была не уверена, стоит ли улыбаться вообще. Она ему чертовски понравилась.
Она редко готовила, хоть и умела это делать довольно хорошо.
Ей часто было грустно. Она впадала в глубокие депрессии и могла часами сидеть, глядя в пустоту. А потом, словно очнувшись, начинала смеяться, суетиться и носиться под музыку по квартире. Он так и не смог привыкнуть к ее перепадам настроения, но в целом воспринимал их спокойно. По сравнению с его вспышками гнева — это были цветочки.

В ней совсем не было чего-то особенного.
Они никогда не занимались сексом. Как-то негласно они решили, что это испортит все, что есть между ними. Она могла лежать рядом, свернувшись клубочком, и что-то рассказывать. Ее тихий голос убаюкивал. С ней он становился таким же тихим и спокойным. Она никогда не осуждала, не учила жить, не командовала. Она слушала и говорила: «Я понимаю, - или, - я могу это понять».
Она обожала музыку. Она звучала в ее плеере практически круглосуточно. Он лежал в кармане куртки, джинсов, домашних шорт или просто у нее в руке. Она не расставалась с ним.
Он готовил ей. Она сидела на табуретке, слушала музыку и смотрела, как он готовит.
Она покупала ему большие футболки, смешные шапки и блоки сигарет.
Он покупал ей вино, конфеты и книги.
Они пытались не анализировать. Они старались не думать о том, кто они друг другу.

И она была совсем обычной девушкой.
- Помирись с ним, - сказала она.
- Издеваешься?
О его ссоре с лучшим другом детства она знала давно.
- Почему сейчас?
- Я устала слушать, как ты каждое свое предложение начинаешь с его имени.
- Неправда.
Она не ответила, пожала плечами и уткнулась в книгу. Крыть было нечем.
- Я не могу.
Она была уверенна в обратном. Эта уверенность, видимо, передалась по воздуху, потому что он по-другому не смог бы объяснить свои действия. Он позвонил. Он слушал монотонные гудки и молился, чтобы его бывший друг не поднял трубку. Ему было страшно.
Тогда он сжег все мосты и стоял теперь по другую сторону обрыва. И с каждым гудком он чувствовал, как срывается вниз. Он почти упал.
- Да.
Голос друга больно ударил по вискам, и он в поиске спасения оглянулся на нее. Она кивнула. Он выдохнул.
- Привет.
Они просидели в баре с ним до рассвета, словно не было пяти лет совместных оскорблений и обид. Им не хватало друг друга. Они вывалились на улицу, весело смеясь, и он включил телефон. От нее пришло смс.
«Если ты там умер - я тебя убью».
- Ты занят сегодня вечером? - спросил он вновь обретенного друга. - Хочу тебя кое с кем познакомить.
Они подружились на удивление легко. Его товарищ вписывался в их сумасшедший дом довольно органично. Вечерами их кухня приобретала еще одного одинокого человека. А она молча повесила в ванну еще одно полотенце.

И она была совершенно обычной.
Она сидела на столе, болтая ногами в дурацких пушистых тапках и рассказывая о каких-то пустяках. А он пытался собраться с мыслями, чтобы сказать ей спасибо.
- Слушай, - он прервал ее монолог. - Хочу сказать...
- Всегда пожалуйста, - ответила она, утаскивая блинчик прямо со сковородки.
- Ты просто невероятная.
- Я самая обычная.
- Да. Точно. Совершенно обычная.