Глава III. Неудавшийся творец

Холодные стены изолятора казались Брайану очередной темницей из которой ему будет невероятно сложно выбраться. Кто бы мог подумать, в один день он лишился работы, самоуважения и полностью разрушил какую-либо уверенность относительно своего будущего. Вступив в драку с Кингслэйном он не сразу осознал возможные последствия и сейчас, в полной мере начал их ощущать. Он сидел на единственной кушетке, его трясло, из окна пробивался едва заметный лунный свет, который придавал ссадинам на его лице и руках совершенно иной оттенок. Фиолетовый свет играл на его пальцах, пока тот, скрестив их перед собой размышлял о том, что его ждёт дальше.
Дэмиен Кингслэйн стоял у входа в камеру и пристально смотрел на Брайана. В его взгляде не было проявления его хищной сущности, не было ненависти или злобы, он смотрел на него с неподдельным, детским интересом. Несмотря на произошедшую между ними потасовку, одежда Кингслэйна выглядела всё также опрятно. Чёрные слаксы, аккуратно начищенные оксфорды и бардовая рубашка на которой, после потасовки отсутствовала верхняя пуговица. Сделав два громких шага вперёд, Кингслэйн украдкой бросил взгляд в висевшее над грязной железной раковиной зеркало, настолько маленькое, что стоя в нём можно было разглядеть лишь шею. Завидев отражение, Дэмиен потянулся рукой к шее, чтобы убедиться в том, что увидел. Через разорванную накладную кожу просвечивало его настоящее Я, виднелись татуировки, которые он совершенно не хотел показывать общественности. Сохраняя прежнее хладнокровие он достал из кармана кардигана, который всё это время держал в руках, колоду карт, швырнул её на кушетку, после чего обмотал шею рукавами. Он сел рядом с Брайаном и сняв маску невинности, которую носил весь вечер, взял колоду в руки:
- Спасибо, мистер Оруэлл, - он зажал верхнюю карту между большим и средним пальцами. 
- За что?, - ошарашено спросил Брайан.
- За то, что играли по правилам. Я рад, что всё случилось именно так, ведь иной возможности для приватной беседы у нас не было, - он придавил ребро зажатой карты указательным и безымянным пальцами, после чего выпустил её вперёд отпустив большой.
- Что за бред? Какие ещё правила?
- Той игры, в которую играю я, в которую играют все. Вечной и бессмысленной. Знаете, мистер Оруэлл, жизнь довольно скучная  партия, если не искать способы её разнообразить. К сожалению для вас, вы сделали слишком очевидный ход, кто же знал, что вы так легко поддадитесь элементарной провокации?, - он засмеялся и начал поворачивать карту вокруг среднего пальца, а затем и вовсе зациклил весь процесс.
- Зачем тебе всё это? Зачем так рисковать?
- Где же здесь риск, мистер Оруэлл? Надо сказать, Томас Стекленд неплохо поработал, раз вы имеете представление о том, как я выгляжу, но вот правда в том, что даже зная всё, вы не знаете ничего. Сделав ход, пускай и предсказуемый, вы ненароком вступили в игру в которой ничего не смыслите. И как вы собираетесь выпутываться из этой ситуации?, - Дэмиен улыбнулся и посмотрел на Брайана.
- Я предам тебя правосудию. За то, что ты сделал с Томом, тебя упекут в тюрьму и даже деньги тебе не помогут, - голос Брайана становился всё грубее, но услышав эти слова Кингслэйн лишь рассмеялся.
- Боже, вы ничему так и не научились, мистер Оруэлл. Неужели вы правда думаете, что кому-то есть дело до Вас или психа из Линда-Виста? С самого начала вы выбираете неправильную стратегию, в результате вас ждёт лишь смерть. Очнитесь, правосудия не существует, я смогу купить кого захочу и когда этого захочу, допустим, что ваша возьмёт, вы приведёте меня в суд, найдёте не существующие доказательства моей вины, но что потом? Мои деньги, против ваших фактов, моё слово, против вашего. Битва хозяина и слуги, бессмысленно. Вы уже проиграли. Я никак не могу понять, почему вы так отчаянно держитесь за своего напарника? Вы же ничего о нём не знаете, вы даже не знаете, кем он был.
- Заткнись! Закрой свой поганый рот, не смей ничего говорить!, - вспылил Брайан.
- Разве вы знали о том, что он был членом Черного списка Лос-Анджелеса?
- Какого к чёрту списка?
- Это список элитных преступных подчиненных и Томас Стекленд входил в него. Забавно даже не то, что он был членом списка, а то, что его поручителем был Картер Мосс!, - Дэмиен Кингслэйн подбросил в воздух бубнового валета, сделав несколько оборотов в воздухе он упал на грязный пол камеры, - ваш любимый «наставник», этот «прекрасный человек», «близкий друг», был всего-лишь шестёркой в руке Картера Мосса, - он достал снизу колоды пиковую шестёрку и бросил её на пол рядом с валетом, - он с самого начала не был вашим другом, мистер Оруэлл, он никогда не играл на вашей стороне, никогда не хотел вам помочь, наоборот, он играл на две руки и при любой удобной возможности сбрасывал полицейские карты. Он был убийцей, психопатом, мр...
- Заткнись!, - Брайан сделал быстрый рывок в сторону Кингслэйна и схватил его за рубашку, - думаешь я поверю тебе? Преступнику, убийце, ты не имеешь права даже о говорить о Томе! Ты понял меня?!, - Кингслэйн вновь засмеялся:
- Признайте, вы же догадывались о том, что Стекленд занимается чем-то на стороне?, - Брайан начал злиться ещё сильнее, - вы знали, что он имеет тесные связи с преступным миром, - Брайан сжимал рубашку Кингслэйна всё сильнее, на его лице проступил злобный оскал, - вы же знали, что это он убил Трауэрсов?, - Брайан ослаб и отпустил Дэмиена, после чего закрыл лицо ладонями:
- Я не верю тебе, Кингслэйн, я не верю.
- Вы не отказываетесь верить мне, а просто боитесь поверить, ведь вы так тщательно скрывали ото всех и от самого себя, что ваш «великий наставник» всего-лишь убийца, работающий на наркобарона.
- Замолчи!
- Всё это время, ваша апатия, ваши страдания и боль, были не из-за того, что я наказал его, не из-за того, как я с ним поступил, а из-за вашей собственной слабости.
- Замолчи!
- Собственного страха. Вы боялись его, вы всё знали и молчали до тех пор, пока он не убил ни в чём не виновную семью.
- Замолчи!
- До тех пор, пока он не пришёл в дом Трауэрсов тем холодным осенним вечером.
- Прошу, замолчи.
- До тех пор, пока он не постучал к ним в дверь.
- Прошу...
- До тех пор, пока он, прикидываясь детективом зверски убил их.
- ...
- Он сидел за их столом, ел их еду, смеялся вместе с мистером Трауэрсом и его супругой, а затем, когда сорока четырёх летний мистер Трауэрс пошёл укладывать свою любимую дочь спать...
- Умоляю тебя, замолчи.
- Он вонзил кухонный нож в правую глазницу миссис Трауэрс.
- Остановись.
- Услышав крик, мистер Трауэрс быстро спустился по лестнице в гостиную, где его ждали Томас Стекленд с ножом в руках и корчащаяся от боли миссис Трауэрс.
- Хватит...
- Трауэрс побежал на Стекленда, но тот успел всадить нож в висок его жены. Трауэрс впал в отчаяние, он не мог понять, почему детектив, который должен был защищать их сделал это. В порыве ярости он схватил вазу и метнул в Стекленда, разбившись она порезала его руку. Осколки разлетелись по всей кухне. Стекленд быстро сделал несколько шагов вперёд и воткнул нож в горло мистера Трауэрса.
- Нет, прошу, нет, - из глаз Брайан полились слёзы. Боль в его груди была настолько невыносима, что он согнулся над кушеткой.
- Затем, Томас Стекленд, сделав ещё несколько ударов в тело Трауэрса, направился к лестнице, - услышав это Брайан поднял голову и устремил замутнённый от слёз взгляд на Кингслэйна:
-  Прошу, умоляю тебя, остановись!
- Он поднялся на второй этаж и отворил дверь в детскую...
- Нет, я умоляю тебя, прекрати!, - вопль Брайана начал сотрясать воздух, но слова Кингслэйна, подобно идеально заточенному мечу, разрезали воздух, пробивались сквозь всё, что всё встречалось на их пути.
- Он не сразу заметил маленькую, восьмилетнюю Джоанну Трауэрс, но быстро понял, что в страхе, это невинное, чистое и доброе создание спряталось под кроватью. Он схватил её за ноги и вытащил из убежища. Она кричала. Визжала. Стекленд закрыл её лицо своей большой ладонью, сжал и поднял хрупкое и лёгкое тело над землёй. Он швырнул её в дверцы шкафа, затем несколько раз ударил ногой в лицо, схватил и...
- Я больше не могу, зачем ты это делаешь?!, - Брайан зажал свою голову между коленей, пытаясь не слышать тяжёлые слова Кингслэйна. В своей голове он снова и снова прокручивал эту сцену, он знал, что Дэмиен говорит правду, потому так сильно боялся его слов.
- Он бросил ослабевшее и избитое тело вниз по лестнице. Голова Джоанн треснула от удара об угол одной из ступеней. Она катилась вниз издавая ужасные предсмертные крики. Томас Стекленд спускался по окровавленным ступеням в гостиную и смеялся. Он вновь схватил девочку за пижаму и оттащил тело на кухню, где её взору предстали её мёртвые родители. Залитый кровью пол, стены, изуродованные тела, вот, что видела эта девочка в последние секунды своей жизни. Он топтал её голову ногами до тех пор, пока на месте прекрасного детского лица не осталось ничего кроме кровавой массы.
Дэмиен Кингслэйн поднялся с кушетки встал спиной к корчащемуся от боли Брайану Оруэллу и сказал:
- Вы знали, что это сделал именно он. Вы просто боялись поверить в это, мистер Оруэлл. Вы нашли тот маленький осколок, вы сделали анализы, вы знали, что это он. Мне жаль вас. Вы всего-лишь пустота, ничтожество, которое недостойно жизни. И так будет до тех пор, пока в вашей жизни не появится осознание того, ради чего вы живёте. Детские сказки о правосудии и торжестве закона - оставьте их в прошлом. Посмотрите вокруг, здесь нет закона, здесь нет добра, нет ничего. Вы пережиток прошлого. вы человек, который изо всех сил держится за минувшее, которое дарит ему хотя бы страдания, вместо того, чтобы двигаться дальше. Вы боитесь отпустить прошлое потому, что боитесь будущего. Вы боитесь жизни. Боитесь себя. Впереди лишь пустота, так какой смысл её бояться? Считайте, что вы уже мертвы и тогда, жизнь в Аду будет казаться раем.
В лунном свете, слёзы Брайана, уже лежащего на кушетке, светились, покрасневшие глаза зудели, словно сотни маленький иголок вонзались в них снова и снова. Он остановил слёзы, но в настоящий момент находился в совершенно пустом состоянии. Слова Кингслэйна вернули боль, которой он так боялся, вернули воспоминания о том, почему его жизнь раскололась. В один момент, он вновь оказался в прошлом, из которого не хотел выбираться:
- Я ни во что не верю, D, я ни во что не верю, - впервые Дэмиен Кингслэйн услышал своё настоящее имя, он расплылся в улыбке, пускай Брайан этого и не заметил. D было приятно знать то, что у этого детектива хватает наглости звать его по имени. «Прекрасно», - подумал он про себя.
- У вас есть выход, мистер Оруэлл. Игра ведь только началась, никогда не поздно сделать ход. Выбор за вами, побоитесь ли вы играть, ставя на кон свою никчёмную жизнь или же, вы отдадитесь этому. Одна вещь по-настоящему отличает победителя от проигравшего. Выбор. Победа или смерть?, - он зажал между указательным и средним пальцами карту и метнул её в сторону Брайана. Рубашка карты с изображением пирамиды и орнаментами в воздухе завораживала, гипнотизировала. Сделав несколько десятков оборотов, карта опустилась вплотную к детективу, - как только захотите выйти отсюда, покажите эту карту и вас немедленно выпустят, а мне пора идти, - D отворил решетчатые ворота камеры и вышел наружу, он вновь посмотрел на озадаченное лицо Брайана, повернул ключ в замке и поспешил удалиться.
Перевернув карту, Брайан стал ещё чаще задаваться вопросом «Кто такой, этот Дэмиен Кингслэйн?». На лице карты был изображён обычный червовый валет, с той лишь разницей, что у этого валета из глаз сочилась кровь. Присмотревшись, бывший детектив увидел, что на груди валета красовался полицейский значок с порядковым номером, аккуратно начертанным мелкими чёрными цифрами.
- 411287, хах, кажется, я уже проиграл, - констатировал Брайан. Забросив карту в карман брюк он откинулся на кушетку и принялся рассматривать мокрый чёрный потолок камеры.
***
Когда утреннее солнце пустило первые лучи в узкие щели камерных окон, Брайан неторопливо разлепил грузные веки, также неторопливо поднялся и сел на кушетку. За сон его одежда смялась ещё больше, сторонние наблюдатели могли запросто принять его за бездомного или пациента психиатрической клиники. Общую побитую картину усугубляли тёмно-лиловые ссадины на лице и такие же баклажанные синяки на костяшках пальцев. Сделав несколько тяжёлых вдохов он быстро пережил то, что случилось с ним прошлой ночью и осознал, что проблем прибавилось ещё больше, хотя казалось, что дальше уже некуда. Пошарив по карманам в поисках «ценностей», вроде ключей от машины или бумажника, Брайан быстро вспомнил, что всё это у него забрали на входе в камеру, однако, своими грубыми пальцами он успел зацепить в кармане брюк карту. Сейчас она вызывала у него двоякие чувства. Его чувства к D ни капли не изменились, ведь внутренние чувства справедливости и мирового баланса давали о себе знать, но чувствовал он себя намного легче. Слова D пускай и вызвали у него нестерпимую боль, но помогли немного отдалить её. Он чувствовал себя прощённым, словно все эти годы он ждал этого прекрасного момента исповедания, за которое, магическим образом, все его грехи будут отпущены. Сейчас, несмотря на всю амбивалентность его чувств, он решил довериться D.
- Эй, Силк, иди сюда!, - крикнул Брайан стоя у решетки. В дальнем конце коридора зашуршали рабочие брюки офицера Говарда Силка, который спустя несколько минут увесистого, медленного и чрезмерно ленивого шага всё-таки оказался перед лицом Брайана.
Выглядел он как переваренная картофелина, широкие полицейские брюки свисали под весом большого живота, сальная редкая челка закрывала левый глаз, под горбатым носом от глубокого дыхания шевелились редкие волоски русых усов.
- Чего тебе, Оруэлл?, - с неким отвращением спросил Силк.
- Когда меня выпустишь?
- Ты же знаешь, когда придёт приказ, тогда и выпущу.
- Я тут и без того ночь провёл. Больше вы не можете меня держать, ведь обвинений мне так и не предъявили.
- Хватит! Тебе сказали, что когда придёт приказ, тогда тебя и отпустят. Я не знаю, что ты там устроил и кем был этот хмырь, сидевший с тобой в камере, но Сирен пришёл в ярость, завидев тебя рядом с ним. Так что, просто сиди тут и жди.
- Я не могу ждать, слушай, дай мне поговорить с Сиреном, я объясню ему ситуацию...
- Ха, с чего бы мне это делать, Оруэлл, ты не полицейский, ты никто, псих и алкаш, позор полиции Лос-Анджелеса!, - Брайана задело такое обращение, но он быстро спустил всё на тормозах, подумав, что эта свинья точно является настоящей гордостью полиции.
- Хорошо, тогда просто покажи ему это, - Брайан сунул руку в карман и достал карту, подаренную D.
- Это что еще хрень?!, - презрительно вопросил Силк.
- Говард, прошу, с меня не заржавеет.
Немного подумав Силк снял с пояса рацию и положив большой палец на кнопку связи сказал:
- Три сотни и ящик «Вельта», понял?
- Без проблем.
Силк нажал на кнопку, через сильный треск радио-связи донесся голос капитана Сирена:
- Что тебе, Силк?
- Тут Оруэлл буянит, выйти хочет.
- И что? Пускай сидит.
- Я то же самое сказал, но он попросил вам показать кое-что.
- Что еще показать?!, - заинтересованно спросил капитан.
- Да тут у него карта какая-то, валет черви, странная какая-то, понятия не имею, что это зн..., - неожиданно связь оборвалась. и Силк несколько секунд смотрел в замолчавшею рацию. Струйка пота резво скатилась с его лба и одурманено упала на голубую рубашку.
- Видимо, связь прервалась.
- Попробуй ещё раз.
- Слушай, Брайан, я не буду этого делать, - неожиданно дверь ведущая к камерам, тяжелым металлическим грохотом, отворилась и в этот узкий камерный коридор вбежал запыхавшийся капитан Сирен. Он бежал до самого конца к камере, в которой сидел Брайан Оруэлл, его очки скакали на носу ударяясь о переносицу, он кричал:
- Силк, какого черта ты ещё не открыл камеру?! Уволю нахер!, - его поведение показалось Брайану нетипичным, прежде молчаливый и сдержанный капитан сейчас пыхтя бежал по коридору и орал по всем углам.
- Но, ведь..., - хотел вставить Силк.
- Никаких, но! Быстро шагай за ключами!, - он ударил его ладонью в плечо и перевел свой немного напуганный взгляд на Оруэлла:
- Прости Брайан, прости этого недотепу, совсем ни капли уважения, - он посмотрел на карту в руке у Брайана, - сейчас я тебя выпущу, прости, пожалуйста, - в его голосе слышалась некая мольба, напугавшая Брайана.
- Все в порядке, капитан.
- Нет, слушай, если тебе что-то нужно, все сделаем, все устроим, хочешь, премии его лишу или понижу (хотя куда уж ниже, подумал он про себя), или вообще уволю!
- Не стоит, - Брайан не мог понять, как эта карта смогла так сильно напугать человека славящегося своей отрешенностью и холодным характером. Неожиданно он вспомнил, то, о чем и вовсе позабыл, то, что совершенно вылетело из его головы, - правда было бы неплохо, если кто-нибудь подкинул меня до Сэйнт-Лион.
- Больница? Хорошо, без вопросов, Брайан. Ты можешь двигаться быстрее, жирдяй?!, - вспылил капитан и выхватил ключи из рук Силка. Открывая решетку, его руки дрожали, было видно как сильно он торопился. Когда дверь камеры наконец-то открылась он сказал:
- Вот и всё. Я сейчас же сообщу своим ребятам, чтобы тебя доставили в Сэйнт-Лион, просто иди к служебному выходу.
- Спасибо, капитан, - Брайан потянул омертвевшие руки к потолку и вытянулся в полный рост. Выйдя из камеры он впервые почувствовал приятное чувство свободы, возникшее, к слову, совершенно из ниоткуда.
Поднимаясь по лестнице, ведущей в рабочие залы участка, Брайан думал о D, думал о том, кто он такой и пытался определиться с тем, кого он все это время на самом деле ненавидел, себя или его.
На выходе из участка его ждала полицейская машина, он сел на переднее сиденье рядом с угрюмым и невзрачным полицейским Северного участка, который молча повез его в больницу.
***
- Я получил результаты ваших анализов. Простите, что пришлось ждать так долго, но я хотел составить наиболее полную картину. К сожалению, у меня нет хороших новостей, - доктор Джек Стивенсон сидел в своём черном кожаном кресле, поставив локти на стеклянный стол. Лучи утреннего Солнца пробивались даже сквозь плотно закрытые жалюзи:
- Брайан, - обратился он к сидевшему напротив бывшему детективу, - боюсь, что вы бесплодны. Причина очевидна - чрезмерное употребление алкоголя. Изначально я опасался, что у вас начинается цирроз печени, потому также провёл гормональные тесты, в целом, все в порядке, однако уровень пролактина находится на границе нормы. Вам нужно перестать употреблять алкоголь, перейти на более сбалансированное питание, также начать прием препаратов, согласитесь, в вашем возрасте цирроз это не лучший вариант. Ну да ладно, это не самая большая проблема с которой я столкнулся, - он откинулся в кресло и перевел взгляд на Мари, жену Брайана, сидевшую рядом. Длинные русые волосы опускались чуть ниже подбородка, её лицо было аккуратным, хотя и немного тощим, из под дужек очков вперед выбивались скулы, ее рот был немного приоткрыт. Мари выглядела уставшей, измотанной, словно из нее высосали жизнь, ее некогда прекрасные голубые глаза, которые когда-то пленили молодого студента полицейской академии, сейчас совсем опустели и потеряли какую либо краску. В этих глазах не было никакой искры, словно они были слепы. Всего за полгода она превратилась из энергичной и живой девушки, которая всегда интересовалась тем, что происходит вокруг, всегда заботилась о Брайане и остальных в апатичное существо, на лице которого явно выражалось нежелание жить. Все вокруг казалось ей бессмысленным и пустым, - Мари, скажите, у вас же бывают короткие провалы в памяти?
- Да, - сухо и с неохотой ответила она.
- Степень внимательности тоже понизилась?
- Да.
- Вам тяжело уснуть? Мучают головные боли? Не хочется есть?
- Да.
- У вас болезнь Крейтцфельдта — Якоба, мне очень жаль, - с досадой произнес Стивенсон.
- Что у нее? Что это значит?, - Брайан немного запрыгал на стуле и резко перевел взгляд с доктора на Мари.
- Я боюсь, что не в состоянии ей помочь.
- Что это значит, что вообще за заболевание?!
- Сначала я с трудом верил в то, что такая молодая женщина заболела БКЯ, да и война, к сожалению, уничтожила все родовые данные, посему исследование семейного анамнеза стало невозможным. Поэтому мы долго не могли прийти к этому диагнозу.
- Да объясните уже, что к чему!, - вскрикнул Брайан. Он чувствовал, осознавал, что доктор ведет к тому, что это заболевание неизлечимо, но внутри него все еще оставалось немного надежды. Он не мог поверить в это. Он не хотел в это верить.
- Не имеет значения, что происходит, в равной степени не имеет значения и то, что будет происходить в дальнейшем. К сожалению, этот процесс не остановим. Мари, вы умрете.
- ЧТО ЗА ЧУШЬ?!, - Брайан выскочил из кресла и встал вплотную к столу за которым сидел доктор Стивенсон, - что делать, доктор?! Скажите!, - он ударил ладонями по столу и смотрел на лицо доктора, который увел взгляд в сторону.
- Брайан, ничего нельзя сделать. Наверняка, в ее родословной были люди с этим заболеванием и она переняла его, но данных нет, я не мог этого предвидеть и даже если бы мог, ничего бы не изменилось. Твоя жена умрет, очень скоро, - он дернул рычаг и лезвие гильотины устремилось на шею Брайана. Он упал обратно в кресло.
- Все будет хорошо, - Мари положила руку на колено Брайана и посмотрела ему прямо в глаза. Ее стеклянные и безжизненные глаза смотрели не на любимого мужа, а сквозь него. Сквозь его лицо, сквозь пространство, сквозь саму жизнь. В ее глазах он видел тоже самое, что видел во взгляде D. Чувствовал, что на него смотрит сама Смерть.