Из темноты к свету. Часть 1. Глава 24

    - Вы так быстро их едите, что я не успеваю лепить, - стараясь скрыть раздражение, выговаривала Люба любимому мужу и Игорю, его другу и однокурснику  по фамилии Богач.
 
    Сергей пригласил его в гости на квартиру, которую они снимали у Галины Алексеевны. Был друг совсем невысокого роста, немного худощавый, с тёмно-русыми волосами и коротенькими усиками, всегда выглядел ухоженным и воспитанным  молодым человеком. Дружбой с Сергеем он дорожил и к Любе всегда относился с уважением.

    - Это потому, что пельмени получились очень вкусными, от них не возможно оторваться,- первым отреагировал Игорь на слова Любы, в которых он уловил капризные нотки.

    Пельмени были одним из любимых блюд Сергея, поэтому Валентина Ивановна часто баловала зятя этим блюдом. Возвратившись от тёщи, он попросил Любу снова их приготовить. Расхвалив другу тёщины пельмени, он был уверен, что Люба приготовит им точно такие же.

    Сначала Люба лепила их маленькими, затем крупнее, потом ещё крупнее. В конце концов, она устала, потому что не успевала за ними по причине кропотливости. Это стало её раздражать. Капризы и раздражения теперь стали проявляться всё чаще и чаще, а всему причиной была её беременность. Из заботливой и внимательной она вдруг превратилась в недовольную и ворчащую особу.

    На кухню вошла Галина Алексеевна и, глядя на негодующую квартирантку, не стала донимать её своими расспросами и советами, прекрасно понимая, по какой причине всё это происходит.
    - Я уже устала, не успеваю за ними, - пожаловалась Люба хозяйке. - Сейчас сделаю несколько больших пельменей и пусть едят. Какая им разница, какого они размера, лишь бы вкусные были.
     Галина Алексеевна в ответ лишь молча улыбнулась, наблюдая за происходящим.

    Из оставшегося теста Люба сделала несколько крупных шариков. Она раскатала их и на середину каждого распределила весь остаток фарша. Слепив последние пельмени, она  тут же отправила их в кипящую воду. На варку таких "богатырей" требовалось больше времени. Сгрузив грязную посуду в раковину, Люба принялась за уборку стола от муки.

    - Любчик! - вдруг раздался из комнаты голос Сергея. - Ну что так долго? Мы ждём!
    - Сейчас, уже иду, - ответила Люба, вытаскивая из кастрюли богатырские пельмени.
     Галина Алексеевна стояла рядом и только посмеивалась, наблюдая за происходящим.

    Люба вошла в комнату, и ребята сразу же оживились. Но когда их взгляд остановился на тарелке, которую она держала в руках, они оба с удивлением  спросили:
    - Что это?
    - Как что? Пельмени, - вполне серьёзно ответила Люба.
    - Да-а? А по-моему они больше на пирожки похожи, - разочарованно сказал Сергей.
    - Ничего страшного. Какая разница, много маленьких съесть или несколько  больших?- ответила она и, поставив тарелку перед ребятами на стол, поспешила удалиться снова на кухню.

    Любе предстояло ещё сварить борщ из говяжьей тушёнки, недавно привезённой свекровью. Для начала она поставила на стол металлическую банку и вскрыла её. От вышедшего запаха ей вдруг стошнило и она пулей выскочила из кухни в туалетную комнату. На этом дело и завершилось.

    День ото дня Люба всё больше и больше становилась раздражительной и капризной. То ей до умопомрачения лимонов захочется и Сергей с ног сбивается, чтобы их найти, потому что это большой дефицит. Хорошо, что кто-то из ребят в Москву поехал, и он попросил привезти. То ей жарко, то ей холодно, то ей тошнит, то есть хочется, то спит сутками и не может проснуться. Она мучилась сама и мучила своего мужа.

    Люба стала пропускать занятия в институте, сначала по утрам, а потом уже и по целым дням. Они сняли в частном секторе маленький флигель с одной комнатой внутри, рядом с её институтом, чтоб она могла чуть дольше поспать. Но ничего не помогало. Она словно была оторвана от реальности, находясь в каком-то тумане, постепенно превращаясь в настоящего, постоянно спящего, зомби.

    Она перестала куда-либо выходить, не хотела никого видеть и слышать. У неё появилось ко всему безразличие.
    В таком состоянии её застали родители Сергея, приехав в очередной раз в Херсон на своём голубом "Москвиче-412", чтобы повидать сына. Люба была на квартире одна.

    - Ты чего это на занятия не ходишь? - на удивление спокойно спросила Тамара Григорьевна, но всё равно с язвинкой.

    "Откуда они адрес узнали новой квартиры? - не могла никак понять Люба. - Наверное, Сергей им позвонил и сказал".

    - Меня просто ноги туда не несут, - ответила Люба. - Я не знаю, что со мною происходит. Ко всему полное безразличие. Зарылась бы где-нибудь в углу и сидела бы там, чтобы никого не видеть и не слышать.
    - Надо немедленно что-то делать, - сказала свекровь и обратилась к мужу: - Станислав Фёдорович, надо срочно ехать с ней в институт прямо к ректору, её же могут отчислить за прогулы.

    Для Любы всё происходило, как в какой-то абстракции. Сидя в кабинете ректора, она всё время молчала. До неё, словно откуда-то из далека, доносились обрывки разговора.
    - Сами видите, в каком она состоянии, академический отпуск - хороший выход из создавшейся ситуации, - долетели до Любы обрывки слов Тамары Григорьевны.
    - Вы так сильно не переживайте, - успокаивал их ректор, - стране нужны дети!
    "Красиво сказано, надо запомнить", - подумала Люба.

    Уладив вопрос с академическим отпуском, родители завезли Любу на квартиру, решив сразу же поехать в институт к Сергею. Но прежде, чем к нему отправиться, они зашли к хозяйке, чтобы поговорить и поближе познакомиться.
    У Любы будто гора с плеч свалилась. Она упала на кровать и тут же провалилась в сон.

    После отъезда родителей и их общения с хозяйкой, Любина жизнь стала превращаться в какой-то кошмар. Хозяйка стала постоянно заходить к ней после ухода Сергея в институт и донимать её, не давая спать, каждый раз предъявляя разные претензии. Но, как только он возвращался из института, она прекращала мучить Любу. Лишь с приходом мужа она могла спокойно уснуть, но только теперь уже мёртвым сном. Таким образом, общение между Любой и Сергеем сократилось до минимума.

    В один из таких дней Люба вдруг проснулась от разговора в комнате. Приоткрыв глаза, она увидела Сергея, сидящего за маленьким столиком, на котором стоял его магнитофон "Маяк-203", полностью разобранный. Напротив Сергея сидел Игорь Богач и тоже ковырялся в магнитофоне вместе с ним.
 
    Люба долго посматривала на них. Сергей, вспотев от летней жары и напряжения, вдруг снял рубашку, обнажив свой красивый торс. Потихоньку Люба встала, приняв решение умыться и подкрасить глаза. Быстро преобразившись, она подошла к Сергею со стороны спины и почему-то стала вокруг каждой родинки рисовать с помощью спички и чёрного карандаша, которыми наводила себе стрелки, маленькие лепестки, так что родинки превращались в маленькие цветочки.

    Родинок у него было несчётное количество. Затаившись, Люба обрисовала ему всю верхнюю часть спины и перебралась к передней части, что над ключицами. Сергей так был увлечён ремонтом, что даже не обращал внимания на то, что творит с ним его жена.

    Схватив рубашку, Сергей быстро подошёл к зеркалу. Ребята куда-то спешили, они срочно собрались уходить. Но когда он увидел в зеркале своё отражение, то  не сдержался и впервые закричал на Любу.
   - Ты что натворила? Тебе что, делать нечего?

    Лучше бы он промолчал, потому что Люба вдруг разрыдалась так, что остановить её уже никто не мог.
    Сергей надел рубашку прямо на Любино художество и в спешке удалился вместе с другом. А Люба упала на кровать, продолжая рыдать.

    "Откуда у меня взялся такой поток слёз?"- не могла понять саму себя Люба.

    Только ребята ушли, хозяйка уже тут как тут.
    - Чего свет без конца горит, даже среди белого дня?
    - Муж магнитофон ремонтировал, ушёл и забыл выключить. В комнате света дневного не хватает, - ответила Люба, глядя на худощавую пожилую женщину с платком на голове, в котором она ходила постоянно.
    - Что значит "забыл"? Сама бы выключила. Сколько можно в кровати валяться?
    - У нас счётчик отдельный, сколько накрутит, столько и заплатим, чего так переживать? - спросила Люба, вставая с кровати и поглаживая рукой уже достаточно большой живот.
    - Вы... вы ущерб государству наносите! - выпалила злобная старушка.
    "Поначалу хозяйка не была такой вредной. Что с ней случилось? - подумала Люба и ничего в ответ ей не сказала.

    Хозяйка постояла какое-то время безрезультатно и ушла. А Люба вдруг, сама не зная зачем, оделась, взяла лист бумаги и написала: "Серёжа, я поехала домой к своим родителям. Целую. Люба".

    Голова Любина была такой тяжёлой, словно в неё наложили камней, и из-за этого было ощущение, что она вот-вот расколется на пополам; хотелось всё время лежать, просто упасть и не шевелиться. Ей вдруг стало казаться, что она выпала из времени.

    Приехав домой, Любе стало немного легче. Родители встретили её тепло и с радостью, и никаких лишних вопросов не задавали. А через пару дней, на выходные, приехал к ним и Сергей.
   
    Он вошёл в комнату и обнял свою жену. Припав к груди, Люба почувствовала, как в его груди очень сильно бьётся сердце.
    - Любчик, любимая, прости меня дурака, я не хотел тебя обидеть... Посмотри, что я сделал.
     И Сергей, расстегнув рубашку, обнажил левое плечо. Ничего не понимая, зачем он это сделал, она внимательно пригляделась и увидела вокруг родинки нарисованные лепестки в виде маленького цветка.
    - Это я наколку сделал. Теперь навсегда останется. Прошу, прости меня.

    "С чего он взял, что я обиделась на него?" - подумала Люба.

    Люба ничего ему не ответила, она просто потянулась к его губам, и они застыли в долгом поцелуе.
    Наконец-то, Люба рассказала мужу о вредной хозяйке, которая без конца её донимает, и Сергей предложил сменить квартиру. С надеждой на лучшее Люба вернулась в Херсон, и они стали подыскивать подходящий вариант.

    - А ты галушки готовить умеешь? - спросил Сергей у Любы перед уходом в институт.
    - Мама моя варила, а я ещё не пробовала.
    - Приготовь, пожалуйста, что-то галушек мне захотелось.
    - Хорошо, я постараюсь.

    Сергей вышел, а Люба в бредовом состоянии тут же упала в кровать с мыслью: "Вот так бы спала и спала, не просыпаясь". Уснула она мгновенно, а хозяйка  словно специально ждала, когда Сергей уйдёт. Он только за калитку вышел, а она к Любе бегом бежать.
    - Хватит спать, вставай! И скажи мужу своему, чтоб потише ходил, а то как проходит мимо, - дом трясётся!
    Люба ничего ей не ответила, а только подумала: "Ничего, ещё немного осталось потерпеть, скоро мы отсюда уйдём". И повернувшись лицом к стене, продолжила  спать дальше...

    - Ну что, Любчик, приготовила галушки? - спросил Сергей, как только ступил на порог.
    В руках он держал полевой цветочек. Он каждый день приносил ей по какому-нибудь цветку или красивому колоску, а Люба ставила их в свадебный бокал, служивший на время вазочкой.
    - Да, сварила, только вот не знаю, понравится ли тебе.
    - Накладывай быстрее, а я пока пойду переоденусь.
    Люба внесла в комнату тарелку и поставила на стол.
    - Что это?
    - Как что? Галушки.
    - Какие же это галушки? Это обыкновенный суп.
    - Суп с галушками, - поправила Люба мужа.
    - Это совсем не то, что я просил. Галушки должны быть большими и с мясом. Скоро поедем ко мне домой, я попрошу мать, пусть она тебе покажет, как галушки надо готовить.
    Люба сидела рядышком и смотрела, как Сергей с аппетитом кушал.
    - Спасибо, суп с галушками очень вкусный, но это не то, что я хотел.

    В течении нескольких дней Люба с Сергеем перебрались на новую квартиру, так же в маленький флигелёк в частном секторе, где к ним никто не лез и не приставал.
    Как-то разговорившись с новой хозяйкой, Люба рассказала ей о своём состоянии, о том, что происходит с ней что-то непонятное. Хозяйка была женщиной зрелого возраста, с багажом знаний и жизненного опыта.
    - А ты крещёная? - поинтересовалась она, внимательно выслушав свою квартирантку и сделав свои выводы.
    - Нет, - ответила Люба, удивившись такому вопросу, а сама подумала: "И какое отношение это имеет к моему состоянию?"
    - Тебе срочно нужно креститься. Разве можно так несерьёзно относиться к себе? О себе не думаешь, так хоть о будущем ребёнке подумай. Ни одна бабка не возьмётся лечить, если человек не крещёный. Сама крестись и ребёнка обязательно крести, и прямо сразу же, как только родится.

    После их продолжительного разговора Люба всерьёз задумалась: "Как бы мне дело это совершить? Дома не получится, отец атеист, может случиться большой скандал, хотя сам он крещёный в раннем детстве, это я точно знаю".
    Но всё разрешилось само собой, без особых усилий...

    Было начало лета. Люба и Сергей приехали в Константинополь к его родителям. Проснувшись рано утром, Люба зашла в сарай, где свекровь доила корову. В разговоре с ней Люба, сама не зная как, вдруг сказала ей неправду, с языка само сорвалось:
    - Мне приснился сон, приходил ко мне старичок с белой бородой и сказал: тебе срочно надо креститься.
    - Это только баба Феня помочь сможет. Я не могу, потому что партийная, узнают, сразу же из партии исключат. Сегодня вечером сходим к ней и поговорим. Я корову сейчас подою и буду учить тебя галушки готовить... Сергей попросил.

    
    Через минут двадцать Люба уже стояла на кухне перед газовой плитой, газ в которую подавался из баллона, стоявшего на улице.
    - Вот, смотри, варится утка, - сказала свекровь и подняла крышку с кастрюли, в которой  почти сварилась целая тушка, - можно сварить курицу, но только если она будет жирная.

    Она снова закрыла кастрюлю и подошла к столу, на котором стояла в литровой банке простокваша из домашнего молока и ёмкость с мукой.
    - Теперь в миску вбиваем яйцо, добавляем соль, взбиваем вилкой и вливаем кисляк, перемешиваем. Возьмём и добавим совсем немного муки, снова перемешаем и добавим соду, гашёную уксусом. Опять перемешиваем и добавляем муки, сколько возьмёт. Тесто месим руками, но не забиваем, а чтоб оставалось мягким, но к рукам не прилипало.

    И свекровь стала месить тесто с особым мастерством. Справилась с ним она довольно быстро.
    - Теперь дадим ему немного полежать, накрыв миской в которой замешивали. Этим временем открываем кастрюлю и обвязываем марлей. Марля не должна касаться мяса и бульона. На неё мы будем укладывать куски теста и готовить их на пару.

    Она раскатала из теста толстый жгут и нарезала кусками. Затем подняла крышку и уложила на марлю первую партию будущих галушек, прикрыв крышкой.
    В большую миску она кинула кусок сливочного масла, нарезанный тонкими кольцами сырой репчатый лук и, когда галушки  пропарились и увеличились в размере, она тоже скинула их в миску. Свекровь всё содержимое в миске перемешала и накрыла. Так она проделала несколько раз, пока тесто не закончилось.

    - Теперь газ отключаем и достаём мясо. Сначала его кладём отдельно и горячим рвём на куски. Куски мяса сразу же отправляем к галушкам. Снимаем с бульона верхний слой с жирком и слегка поливаем им галушки с мясом. Перемешиваем и подаём к столу прямо в этой же миске. Каждый накладывает себе сам. Берёшь кусок мяса и ешь его вместо хлеба с галушками. Кушать надо сразу, пока они горячие, когда остынут - уже совсем не то. Обычно это блюдо я готовлю, когда приезжают гости, чтоб сели и сразу всё съели.
    Люба внимательно следила за приготовлением и всё очень хорошо запомнила.


   
    Люба еле дождалась, когда они отправятся к их дальней родственнице, жившей с ними на одной улице чуть поодаль. Люба уже виделась с ней один раз. Баба Феня невысокого роста, слегка полноватой и приятной пожилой женщиной, с слегка торчащими редкими зубами. Она всегда ходила в платке, завязанном под подборотком. На кухне в углу у неё висела большая старинная икона с образом Божьей Матери, перед которой была подвешена всегда зажжённая лампадка.

    Баба Феня была глубоко верующим человеком. Каждое воскресенье она шла пешком в церковь в соседнее село под названием Андреевка, потому что в самом Константинополе храма не было.

    У бабы Фени был один единственный сын Виктор, тоже невысокий и слегка упитанный, с такими же зубами. Разговаривал он очень плохо, понять его было почти не возможно. Он не был женат и всегда жил с матерью.
    После того, как муж погиб на войне, Баба Феня замуж больше не выходила, она решила остаться вдовой.

    - Я сначала одна в церковь схожу, поговорю с батюшкой, послушаю, что он скажет, тогда и дам вам ответ, - очень спокойно и по-доброму сказала она.
    - Спасибо вам большое, - не скрывая радости, благодарила её Люба.
    - Мне-то за что? Это Богу спасибо говори, Он спаситель наш, вот и тебя спасает.

    В ближайший назначенный день, очень рано, Люба пришла к Бабе Фене, и они вдвоём отправились в соседнее село на предстоящее крещение.
    Впервые в жизни Люба переступила порог церкви. Её охватило волнение. Было ощущение, что она ступила в другой мир, совершенно непонятный для неё, пронизанный бесконечными тайнами.

    Люба была самой старшей из шести человек, были они детьми разного возраста. Для крещения Любе нужно было снять платье и одеть рубашку, которой у неё не оказалось, так как об этом её никто не предупредил. Поэтому перед священником она предстала с большим животом и в нижнем белье...

    В середине помещения стояла купель, вокруг которой вслед за батюшкой сразу шла Люба, а за ней все остальные.
    Всё происходящее для Любы казалось каким-то странным и непонятным, зачем-то пряди волос отстригали, водой брызгали.
    Но, выйдя из церкви, Люба вдруг ощутила некое облегчение и внутреннюю  радость.

    Вернувшись в Херсон, этой лёгкости и радости Люба почему-то уже больше не ощущала. Над ней снова стала нависать чёрная туча, невидимая, но хорошо ощутимая. Чтобы это могло быть, Люба понять не могла.

    "Наверное, это беременность на меня так действует", - подумала Люба, совсем забыв, что эта тучка её и раньше преследовала.

    Идя по улице в сторону съёмной квартиры, Люба ни на кого не обращала внимания, полностью погрузившись в свои мысли. Вдруг путь ей преградила незнакомая женщина средних лет, с чёрными волосами, собранными на затылке в пучок. Она напугала Любу не только неожиданным появлением, но и произнесёнными словами:
    - Девушка, у вас порча. Ребёнка срочно спасать надо.
    - Какая ещё порча? - удивилась Люба, так как впервые слышала это слово.
    - На вас порчу навели, ребёнок ваш - смертник.
    - Оставьте меня в покое, что за бред?
    - Я не обманываю вас. Я помочь вам хочу. Давайте договоримся так, если всё, что я вам сейчас скажу, окажется правдой, то завтра к двум часам вы подойдёте вот к этому зданию, что с права. Вместе с вами подойдут ещё несколько человек.
    - Я вам сразу говорю, что не приду.
    - Послушайте, когда будете ложиться спать, на пол в изголовье поставьте стакан с водой и опустите туда ...

    Стоял невыносимый солнцепёк и у Любы в голове начало пульсировать. Ей очень хотелось пить и казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. Разум её совсем помутился.

    - ... произнеся эти слова, можете спокойно уснуть, а на утро вы увидите в стакане с водой капельки крови. Когда сделаете, что я вам сказала и увидите результат, то поймёте, что я вас не обманула, а сказала правду. Завтра я буду ждать вас.
    - Хорошо, - сказала Люба и быстро, насколько это было возможным, она поспешила на квартиру.

    Дождавшись Сергея, она бросилась к нему на встречу и припала к груди, дрожа всем телом, плача и бормоча непонятно что. Сергею с трудом удалось кое-как разобраться, что с ней случилось.
    - Так, успокойся и всё забудь, ничего под кровать не ставь, мало ли кто и что наговорит, - успокаивал он свою жену, вид и поведение которой очень испугали его, ему даже показалось, что она не в себе.
    - Кто-то хочет убить нашего ребёнка! Кто? Кому он мешает? - не останавливалась Люба, доходя до истерики.

    Уже лёжа в постели и обнявшись со своим мужем, Люба начала приходить в себя. "Завтра наступит новый день и весь этот кошмар останется в прошлом", - успокаивала она себя.
    - Ой, он дерётся! Он меня бьёт! - удивлённым и радостным голосом воскликнул Сергей, прижимаясь к Любиному животу.
    А Люба не знала, что ей делать, или радоваться, или плакать. Находившийся внутри неё ребёнок вдруг стал таким беспокойным, что казалось он своими сильными  ножками и ручонками прорвёт живот и выпрыгнет из него наружу. Было ощущение, что он не успокаивался ни на минуту.

    "Нужно всё перетерпеть, другого выхода нет, беременность всё равно рано или поздно закончится", - думала Люба, всё сильнее прижимаясь к мужу, даже не подозревая, какие муки ада ожидают её впереди...