Скапливая сведения о людях...

Исторический романист, а тем более биограф обязан знать все факты, относящиеся к теме, независимо от того, сколько их использует в произведении. Осведомлённость писателя скажется на повествовании: читатель ощутит глубину. Вымысел правомерен только в том случае, когда есть провалы, когда иссякают все источники сведений, и он не должен противоречить логике образа. Читатель должен поверить, что за этим вымыслом есть документ. Сила искусства Льва Толстого такова, что даже соединяющий исторические факты вымысел впоследствии оказывается подтверждённым новонайденными документами. До его осведомлённости далеко иному профессиональному историку. «Войну и мир» никто не осмеливается называть историческим романом, хотя известно, что роман написан по историческим источникам и преданиям. Ещё нагляднее пример «Хаджи-Мурата». И хотя Толстой часть этой «давнишней кавказской истории видел, часть слышал, а часть вообразил себе», несть числа документам, книгам и письмам, которые он изучил чрезвычайно внимательно. Семь лет перелопачивал Толстой материалы ради сравнительно небольшой повести. Занимаясь в своё время кавказской темой и знакомясь с обстоятельствами жизни Шамиля, его сподвижников, русских военачальников и вообще с николаевской эпохой, я не переставал восторгаться точностью Толстого во всём, что касалось исторической действительности. Дмитрий Жуков. // Когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности. Везде, где в моём романе говорят и действуют исторические лица, я не выдумывал, а пользовался материалами, из которых у меня во время моей работы образовалась целая библиотека книг, на которые я всегда могу сослаться. Лев Толстой. // Исказить правду в истории – это то же, что вырвать глаза у прелестной женщины. Полибий. // Сорок лет писатель Валентин Пикуль создавал картотеку, скапливая сведения о людях, оставивших след в отечественной истории. К концу жизни она насчитывала сотни тысяч карточек: сведения о любом, большом и малом, историческом деятеле. Биографии, собранные в ящиках картотеки, да бесконечные стеллажи с книгами, с папками русских портретов и стали тем окружением, откуда черпал он необходимую для творчества информацию. Николай Коняев. // Миниатюры Валентина Пикуля – это ультракороткие романы, в которых биография личности спрессована до уровня гениальности. После него их осталось более ста пятидесяти. Антонина Пикуль. // Проникнуть в самый характер документа, в способы и цели его писания необходимо, чтобы поверить ему, чтобы нащупать человека, время и место. Юрий Тынянов. // Молодым ещё начал собирать репродукции картин, составлять портретную картотеку, в которой сейчас более 25 тысяч портретов. Не могу писать о человеке, не посмотрев ему в лицо. Валентин Пикуль. // Увлекательное это занятие – воссоздавать людей, некогда существовавших, вот так, по кусочкам, беря материал отовсюду. Эдмон Гонкур. // Подлинно художественно изображать большие исторические события возможно, только отойдя от них на большое расстояние. Константин Тренев. // Для исторического романа необходим «срок давности» не менее 75 лет, то есть трёх поколений, выдающаяся и реальная историческая личность, показанная со всеми её важными характеристиками, а доля вымысла в нём не должна превалировать над известными историческими фактами. Критерий «трёх поколений» не так условен, как может показаться. 75 лет – максимальный срок «секретного» хранения архивных документов, после чего они должны становиться достоянием широкого изучения. Из лекции студентам Историко-архивного института.