Облако 3

3

Лунный Камень, не был экспериментальным, хотя неунывающие скептики всё ещё рассматривали его и другие спутники, как экспериментальные. Таких городов было уже несколько десятков, и первые спутниковые населённые пункты прошли все предложенные тесты с успехом. Лунный Камень являлся удавшимся проектом. Центром проекта была промышленная зона, так называемая «доеная корова», в состав которой входило несколько высокотехнологичных источников жизнеобеспечения.  Малые промышленные зоны находились в пятидесяти километрах от своего спутника и в этой зоне сосредотачивались объекты лёгкой промышленности. Большая промышленная зона была ещё дальше. Минимальное расстояние большой промышленной зоны от своего или своих спутников составляла сто километров. Преодолеть расстояние от города до места работы в производственной зоне не составляло особого труда. Электропоезд преодолевал расстояние в сто километров за двенадцать минут, а пассажиры комфортабельного эшелона успевали выпить чашечку забористого чая.

Лунный город, население которого составляло около семидесяти тысяч человек, был одним из лучших в мире, во всяком случае, так считали его жители. Жилые дома, школы, магазины, правительственные учреждения и прочие здания, были выдержаны в оригинальном архитектурном стиле, но домов близнецов не было. Каждое здание имело свои архитектурные особенности. В общем, весь он был очень похож на изысканный европейский город будущего, но только более просторный и светлый.
Два выдающихся проспекта пересекались в центре города и, миновав площадь трёх фонтанов, уходили каждый в своём направлении. Проспект энтузиастов был выполнен в современном стиле, где преобладали постмодернистские конструкции из стекла и полимера. Мостовая была украшена высокопрочной и эластичной плиткой. По проспекту ходили исключительно трамваи имеющие вид космического корабля и никакого другого транспорта, разве что электромобили доставлявшие продукты.

Второй проспект имел вид  совершенно противоположный первому. Он навивал обывателю мысли о прекрасном и располагал к романтическим переживаниям. Его называли старым городом, по этому проспекту тоже ходил трамвай, но только имел этот трамвай вид очень изысканный. Семь таких машин специально заказывали для старого города. В этой части города дома были невысокие и сложены были из настоящего глиняного кирпича. Каждая деталь этой части прошлого эмитировала позапрошлое столетие.
Лунный Камень был так устроен, что у человека обитающего в комфортных инсталляциях не возникало желания покидать его пределы. Здесь было всё необходимое и по доступным ценам. Доеная корова обеспечивала свои спутники всем необходимым.

Проспект Старого города уходил на юг и упирался в парковую зону с фонтанами, скамейками, уютными беседками и изысканными ландшафтными цветниками. Сразу за парковой зоной простиралась до самого горизонта и исчезала за его неуловимой линией -
долина. Лунная долина — одно из самых интересных мест на земле, опять же – так считали местные жители. Одно из чудес Света и ни как иначе, а вот с севера город был прижат к хвойному лесу, который тянулся до промышленной зоны и далеко за её пределы.

Николай с бабушкой жили ближе к северной части города. Семиэтажный дом, а выше в городе зданий не было стоял ещё и на возвышенности так, что из окон открывалась панорама не только города, но и всех его окрестностей.
Не смотря на то, что Николай любил Старый город и предпочитал его уютные улицы современной архитектуре, сам, однако же — благополучно проживал на последнем этаже новостроя. Он любил выходить на крышу не только для того чтобы смотреть на звёзды, но и для того, чтобы музицировать. Только здесь он мог, играть на скрипке не мешая соседям, хотя последние не имели претензий и, некоторые из них находясь в определённом душевном расстройстве, открывали окна, чтобы насладиться бунтующей, а порой и плачущей музыкой. Он играл для себя и для всего мира, хотя мир, возможно, не мог его слышать. Однако чувство свободы и полёта увлекали его, так что он мог играть по нескольку часов сряду, и только здесь ему удавалось импровизировать, создавая свои собственные мелодии. Спускаясь вниз, он записывал свои произведения, но сочинительство было тайной и, никто не знал о его увлечении.  Любимое место в квартире, кроме тяжёлого письменного стола, было конечно большое окно, глядя в которое его творческая натура напитывалась живительной влагой — время от времени почковалась, цвела и плодоносила и никогда не погружалась в продолжительный сон, даже зимой.

Его невеста напортив, жила в самом центре Старого города, там, где всегда прохаживались богато одетые горожане с зонтами и без зонтов.
Она жила в одной из восьми квартир на втором этаже, впрочем, все обитатели дома были владельцами второго этажа, так как первый занимали соответственно — салон красоты, салон женского платья и парикмахерская для женщин. Здесь было всё для женщин, а потому на тяжёлых скамьях, позеленевших от времени — сидели в томительном ожидании мужчины. У витрин частенько останавливались девочки, идущие со школы и мальчики, идущие за девочками. Было на что смотреть. В витрине парикмахерской манекены изображали весёлую компанию девиц быстро идущих вперёд. Создавалось впечатление, что они сейчас выйдут из витрины, прямо на улицу, разумеется, каждая из керамических девушек имела причёску. В салоне красоты расположился жёлтый ретро автомобиль с большими фарами и множеством никелированных деталей отбрасывающих лучи солнца. В кабриолете парочка влюблённых. Он за рулём в котелке и с большой сигарой в зубах, которая всё время дымилась, но не истлевала. Дама стояла, повернувшись к прохожим, одной рукой она указывала в ту сторону, куда следовал автомобиль, а другая рука взмывала вверх. Белозубая улыбка макияж платье и всё прочее можно было рассматривать часами, настолько всё было аккуратно и изысканно сделано. Любой столичный салон или даже музей мог бы позавидовать такой экспозиции. Между движущимися и рвущимися в город художественными инсталляциями размещалась витрина, которая отличалась своей статичностью. Мужчины женщины и дети стояли неподвижно как на фотографии. Одежда на манекенах на первый взгляд была простая, но из дорогих тканей. В самом центре стояла на трёх ножках большая подзорная труба напоминающая своим видом телескоп. За фигурами в белом возвышался большой многопалубный парусник, а над ним свиток с надписью на славянском языке, городские фонари освящали желтоватым светом замкнутое пространство.
Восьмиквартирный дом с номером восемь был одним из многих тянущихся вдоль зелёных аллей старого города, иногда встречались трёх этажные дома и даже четырёх этажные, но это не бросалось в глаза.