Три кольца

Эта зима удалась. Снежная, яркая, цепляющая за щеку и нос легким морозцем. В такую погоду праздно шататься по улицам столицы одно удовольствие. Идешь, хлюпая снежной жижей под ботинком, думаешь о чем-нибудь своем, о море, там, или бедре гоу-гоу из клуба. А в это время небо неспешно сыплет на тебя свою сезонную приправу, считая, что пока ты еще недостаточно промариновался.

У всех свои любимые места для прогулок, возможно только у меня таких уголков нет. Я не сильно привязываюсь к отдельным улицам или бульварам. Однако остро люблю центр столицы, в нем есть ощущение «пупа земли», чувство вселенской значимости. На планете всего несколько городов, которые могут похвастаться своим имперским апломбом и такого же масштаба несуразностями. Москва один из них. Впрочем, не я герой этого повествования, поэтому вернемся к зиме.

Так вот эта зима была что надо. Снег валил, пестрая иллюминация оповещала о приближении Нового года. Мужчина, уже немолодой, но еще молодящийся, внимания на прелести погоды не обращал. Он, ссутулясь, шагал по Чистым прудам и уже пятый раз проходил маршрутом от памятника Грибоедову до памятника Абаю и обратно. До встречи оставалось еще минут 20, поэтому он волновался и пытался какие-то фразы своей речи заучить наизусть. Время от времени он что-то доставал из кармана и убедившись, что все в порядке прятал это что-то обратно. Еще немного походив, он достал мобильный телефон, перечитал сообщение с временем и названием места. В этот раз дойдя до памятника Грибоедову, он не обошел его кругом, а пошел в сторону пешеходного перехода и скрылся за углом Мясницкой.

Это я представил, точно стою у входя в метро, там, где раньше был павильон с аптекой и цветочным магазином и наблюдаю за этим странным мужчиной. Я то знаю, что ему предстоит пережить и даже немного сочувствую. А он сейчас спешит в одну из кафешек, где у него назначена встреча.

В московских кафе часто приглушен свет и царит атмосфера легкого бардака. Зимой люди чаще, чем летом, пьют крепкий алкоголь. И когда они его пьют, то настроение у них становится широким, как Волга, или стремительным, как Ангара. Проще говоря, в кафе было шумно и душно, пахло жаренным на мангале мясом и прелыми стенами дома, заставшего еще времена царствования Александра III. Бодрые официантки с лицами женщин читавших Толстова не по школьной антологии носились между столами, принимая заказы и поднося заказанное. Наш герой снял пуховик и аккуратно повесил его на вешалку. Несмотря на все усилия, он все-таки пришел на встречу раньше времени. Сев за столик, он начал пристально изучать кулинарные стандарты.

И вот появилась бутылка белого вина, графин воды и тарелка с фруктами. Аромат мандарина ласкал ноздри, напоминая, о приближающихся праздниках. Впервые с того момента, как мы стали за ним наблюдать, мужчина улыбнулся. Он протянул руку, оторвал от грозди виноградинку и бросил ее в рот. Думая о чем-то своем, он неспешно прожевал ее. В этот момент, он увидел девушку. Ту самую, кого сегодня ждал и для кого собирался произносить свою речь. Она заскочила в помещение, вся такая солнечная и лучистая. Он вскочил и стал махать ей. В небольшом помещении кафе это выглядело несколько эксцентрично, однако его это мало смущало. На ходу снимая пальто девушка почти подлетела к его столику.

- Здравствуй! – сказал он.
- Привет! Как же я замерзла. Такой дубак. Жуть.
- Да? – искренне удивился он. – Не обратил внимания.
- Ты такой невнимательный к погодным катаклизмам, - засмеялась она – Наверно, если случится буря или город совершенно засыплет снегом ты и в этом случае узнаешь о происходящем только из новостей.
- Я просто думал немного о другом.
- И что у нас есть? – стала она озирать стол. – Жаль, что ты не заказал что-нибудь горячего. И с вином поторопился. Если ты не против, я выпью грог и съем какой-нибудь теплый салат.
- Конечно, зачем ты спрашиваешь.
- А я в общем и не спрашиваю, я оповещаю. Вино придется пить самому.

От его минутной веселости не осталось и следа, мужчина был опять сосредоточен. Он думал о том, что сейчас будет говорить девушке, о том, как будет пытаться интонировать свои слова, придавая им патетический тон. Она опустилась на стул, легко и изящно, точно бабочка, и выхватив клубничку из тарелки фруктов стала размахивать рукой, подзывая официанта.

Когда заказ был сделан, она надкусила клубнику, на которой еще оставались следы сахарной пудры и произнесла заговорщицким тоном:
- А у меня для тебя сюрприз.
- Какой? – искренне удивился он.
- К сожалению, неприятный.
- Такое разве возможно?
- Ага, - кивнула она и доела клубнику. – Дело в том, что мне сделали предложение, и мы обручились.
- Когда? Кто? Как?
- Так вышло, он меня до безумия любит. Пару недель назад мы познакомили в парке Горького на катке.
- Всего пару недель назад и сразу предложение? Разве это может быть серьезно?
- Слушай, конечно может. Ты бы видел, как он был счастлив, когда я сказала ему «да». Он от восторга выломал урну и его забрали в полицию. А я его вызволяла. Это было так романтично.
- Послушай, но это же просто безответственно вступать в брак с человеком, которого ты знаешь всего четырнадцать дней. Это ж ребячество какое-то, как ты с ним жить-то планируешь? Чем он вообще занимается?
- Ой, ты такой смешной, когда ревнуешь. У него все в порядке и с деньгами, и со всем прочим.
- Нет, я понимаю, там, переспать или даже начать встречаться… Но зачем сразу замуж?
- Я ж тебе говорю, он сделал мне предложение. Вот!
Она с гордостью вытянула вперед правую руку, на безымянном пальце которой красовался симпатичный перстенек светлого метала с ярко синим камешком.
- Серебро?
- Ну, вот еще, - деланно обиделась она. – Белое золото и сапфир высшей пробы. Вот посмотри какая чудесная работа. Вот это кельтский растительный орнамент. Правда чудо?

К этому моменту он уже ничего не слышал и не видел. Если б я стоял у входа, то подумал бы, что его ударили по лицу, и сейчас он в стоячем нокауте. Казалось только стул его удерживал от падения. Будь на его месте человек помоложе и поэнергичнее, он, наверно, взял бы свою спутницу за волосы и пару раз приложил лицом о столешницу, так чтобы кровь разлетелась на белые тарелки и заказанную еду. Но наш герой был мужчиной степенным и, сдерживая эмоции, просто тяжело задышал. Конечно, я знал, что так будет, в конце концов, именно я придумал его. Но в этот момент, мне стало невыносимо грустно, и я отвлекся на падающий снег.

Она еще лепетала всякую девичью чушь, а он молча сидел и мял что-то в кармане пиджака. Она говорила, слова извинений, гладила его по руке, рассуждала о том, что ничего страшного не произошло, и они смогут, как и раньше, оставаться добрыми друзьями. И время от времени даже встречаться, чтобы пропустить кружечку другую ароматного глинтвейна студеным московским вечером. Он кивал, глядя на тарелку с фруктами и бутылку вина. Затем резко встряхнулся, подозвал официанта и заказал водки. Она посмотрела на него с нескрываемым презрением, и сообщила, что это не выход, и мало чему поможет. В ответ он послал ее нахрен и закрыл лицо руками.

Он не обратил внимания на то, как она неспешно собралась и ушла, по дороге поглядывая на него. Возможно, она ожидала, что он ее остановит, и даст возможность и дальше делиться с ним своими восторгами. Но люди так устроены, что в минуты душевной боли им трудно думать о других. Он изо всех сил старался сдерживаться, чтоб не заорать во всю глотку, не смести напитки и еду со стола на пол, не разбить люстру так и не начатой бутылкой вина. В этот момент принесли водку, и он стал глотать ее прям из горлышка. Официантка попросила закрыть счет пока он в состоянии. Он расплатился, сунул в карман пуховика уже отпитую на треть бутылку национального напитка и, шатаясь, пошел к выходу.

В Москве зимой практически не бывает сумерек, рано зажигающиеся фонари воруют их у горожан. В этом оранжевом свете город даже в самый лютый мороз кажется каким-то душным. А в местах строек или ремонтов и вовсе выглядит инфернально, точно нулевой круг дантовского ада. Впрочем, на момент нашего рассказа площадь на «Чистых прудах» уже разгребли и строек там не было. Поэтому если что-то и напоминало пекло, то только клокотание страстей в сердце нашего героя.

Он нараспашку шел по Чистопрудному, по пути прихлебывая из бутылки. Прилично одетые прохожие делали ему замечания, но он, казалось, совершенно не слышал звуков внешнего мира. Он вел внутренний диалог, резкие обрывки которого пугали праздных пешеходов. Он так дошел до деревянной горки, которая полотном утыкается в каток на пруду, с разбега шлепнулся на нее и скатился на животе на лед. Он встал и пошел по льду к центру пруда, туда, где неопытные фигуристы выписывали замысловатые фигуры. Среди этого движения у него закружилась голова и он упал на колени. Допив остатки водки, он завыл, просто, без слов, пронзительно и тоскливо. Две прилично одетых женщины в возрасте аккуратно подкатились к нему и спросили все ли хорошо. Он ответил им лаконично: «Уйди, бабка!» Они отъехали, сетуя, что перед новым годом из-за этих корпоративов так много пьяных, и что с этим пора бы уже что-то делать, а то дети смотрят.

Он стоял на коленях и выл. Потом вдруг резко замолчал и вспомнив о чем-то полез в карман пиджака. И из кармана достал маленькую коробочку, обшитую бархатом цвета мальвы. Он непонимающе, как-то совсем животно, уставился на нее. Она легко помещалась в его крупной ладони. Люди казалось уже привыкли к виду этого тела посреди катка и продолжали заниматься своим делом, весело гоняя по периметру расчищенной площадки. Он аккуратно… даже нет, он нежно распахнул створки маленькой коробочки. В ней было кольцо. Небольшое колечко белого золота с тремя некрупными прозрачными блиллиантиками. Камешки, схваченные щупальцами белого металла, играли в свете фонарей и праздничной подсветки, переливаясь какими-то невероятными огнями. Он залюбовался этой какофонией света. И даже улыбнулся, вставая на ноги. Отшвырнув коробочку в сторону, он зажал ювелирное изделие в кулаке и молча потряс им в сторону неба. А потом, вздохнув, зашвырнул кольцо в сугроб за пределами расчищенной поверхности катка.

Подошел полицейский…

В общем, на этом сюжетная линия рассказа прерывается. Дальше все было просто, как у многих других гостей и жителей столицы. У него проверили документы и отвезли в участок, как это говорится, для выяснения личности. Он не сопротивлялся. А я словно бы стоял и смотрел на нерасчищенный снег, туда, куда улетели надежды моего немолодого уже героя. К сожалению, я не дал ему даже имени, но я надеюсь, что у него будет все хорошо. И что у моей героини тоже будет все хорошо. Надеюсь, что она действительно встретила свою судьбу и счастье. Увы, я хоть и автор, но в некоторых обстоятельствах могу только надеяться, так же, как и вы.