21

 Шок и ужас были запечатлены на моём лице. Я лежала на окровавленной груди Сильвена и тупо пялилась на пистолет в луже крови. Адекватное восприятие ситуации и мира отключилось. Кажется, начинался лихорадочный жар.
В комнату ворвались люди в военной экипировке. Они что-то кричали и размахивали оружием. Я ничего не понимала, да и не пыталась понять. Наконец, один из них поднял меня на ноги. Я не могла стоять, тут же упала на пол. Мужчина застегнул наручники на моих запястьях, взял меня на руки и вынес из злополучной комнаты.
Кажется, я потеряла сознание, потому что совершенно не помню, что было после того, как в мои лёгкие попал свежий воздух. Когда я открыла глаза, надо мной стоял лысый мужчина в больших очках. Увидев, что я в сознании, он отвернулся и быстрым шагом подошёл к окну. Я была в большой комнате, уставленной мебелью исключительно из красного дерева. Английский стиль сразу начал напрягать меня. Я даже подумала, что уже нахожусь в Лондоне.
- Где я? – я медленно поднялась на локтях.
Мужчина повернулся ко мне лицом.
- Вы арестованы, Николет. Вы арестованы за убийство Сильвена Бюжо.
- Бюжо? – оказывается, я даже не знала его фамилии.
- Я не убивала…Как я могла…Моего Сильвена…Как я могла…Бюжо…  - у меня снова начался лихорадочный жар.
Лысый мужчина позвонил кому-то и через несколько минут в английскую комнату вошли санитары. Я бредила.
- Мне нужно видеть Дакоту! – я кричала, - Мне нужно… Сильвен... Это не я…Я не могла…Нужно убить его…Убить Брюингера…
Утром следующего дня меня разбудил уже знакомый лысый мужчина.
- Как вас зовут, месье?
- Жан Деко. Я ваш адвокат. Вставайте. Мне разрешили отвезти вас на похороны.
- Кто-то умер?
 Я отказывалась верить в смерть Сильвена. Всё это казалось каким-то ненастоящим. Просто нелепым розыгрышем.
- Вставайте, Николет.
 На кладбище не было никого, кроме нас с Деко и нескольких мужчин, которые должны были опускать гроб.
 Мои руки тряслись. Я не могла смотреть на него, лежащего в этом маленьком дешёвом коробке. Его кожа была бледна. И весь он был неподвижный.
- Сильвен? Сильвен! – я бросилась к нему, Жан схватил меня за плечи.
- Я только дотронусь до его лица, пустите! Сильвен, прости меня, Сильвен! Ты не должен быть здесь. Я! Я должна лежать на твоём месте! А я и буду лежать! Я никогда тебя не оставлю! Никогда больше ты не будешь один! – я перекинула ноги через стенку гроба и легла рядом с Сильвеном. – Ну, опускайте! Чего вы встали?!
Адвокат подошёл ко мне. Ну всё, Николет, поднимайтесь. Нам больше нельзя быть тут.
- Я никуда не уйду. Я не могу, понимаете, Жан? Я была такой дурой…Непростительной дурой… Он был моим самым близким человеком во всей Франции… А я поняла это только когда его грудь начали греть две пули. А он спас меня. Спас от Брюингера. Какой же я была слепой и глупой. Мне совершенно не за чем больше жить. Всё вокруг пустое. А моё сердце болит. Я просто не понимаю… Уж лучше бы я по-настоящему ослепла! Ведь самое ужасное, самое гадкое – когда сердце слепо.
 Деко ничего не ответил. Он сел на лавочку неподалеку и просто смотрел на меня и Сильвена. На самых близких и уже очень далеких людей.
 Ночь начала окутывать парижское кладбище. Мои разговоры с Сильвеном шли на убыль, и я уснула. Жан Деко подошёл к гробу и аккуратно взял меня на руки.
- Опускайте, ребята.  – мужчины затушили сигареты и подошли к вырытой яме. Деко посмотрел на Сильвена. – Я сделаю всё, чтобы она была свободна.
 Аккуратно обходя памятники и надгробия, лысый французский адвокат нёс меня, юную француженку, прочь от мёртвого Сильвена, мраморных ангелов и увядших цветов. И как только Жан Деко завёл мотор своей машины, в этот самый момент в моей душе запустился механизм новой жизни, и на клумбах моего сердца появились первые всходы мартовских тюльпанов.