Письмо первое

Жизнь моя практически не изменилась, Викториус. Все по-прежнему – семья, работа, дом. Сын растет, в гимназии учится. Есть поводы им гордиться, но и спуска давать нельзя, у нынешних детей соблазнов много, благодаря родителям, работающим не покладая рук, доступ к благам кажется им слишком легким. А мотивировать на хорошую учебу и получение знаний становится все труднее. Знаешь, я давно заметила, что в школе учиться неинтересно.
Нет среди нынешних учителей этаких Прометеев, людей с горящим сердцем, которые несли бы любовь к своему предмету в массы, дарили щедро  тепло своей души. В прошлой школе у сына была учительница русского языка и литературы, удивительная женщина. Умела увлечь предметом, что даже мальчишки с удовольствием писали письмо Маши Дубровскому десять лет спустя, вовсю фантазируя. Сын  настолько вошел в роль, что даже сбрызнул письмецо самыми дорогими духами из моей косметички. Ишь, ловкач какой.
Я с сентября прошлого года добровольно пошла в родительский комитет, организуем вместе с еще одной мамой мероприятия для детей. Хочется, чтобы дети помнили детство не только по учебе, всякой нудной обязаловке и по общению в интернете, а чтобы им было интересно и весло вместе, плечом к плечу. Были в походе, до леса ехали на электричке, а не по-модному в заказанном автобусе. Разбились на команды, искали клад, ходили по бревну, стреляли из лука, забивали гвозди, держа молоток в левой руке. Потом варили гречневую кашу с тушёнкой, наши дети так набегались по лесу в поисках клада, так устали, что съели всю кашу до последней ложки. А еще был чай с дымком и качающиеся от ветра огромные ели.
И было душевно.

Сейчас очень холодно, нынешней ночью будет около двадцати ниже нуля. Мне такая погода напомнила давние времена, тогда часто бывали крепкие морозы, и было много-много снега. И захотелось, чтобы мама закутала меня поверх шубы в большой клетчатый платок и повезла на санках в садик. 


Только нет ни мамы, ни садика. На месте садика теперь отдел милиции.

Такие дела, друг Викториус.