Отрывной календарь детства

                "Мы смотрим на мир только в детстве,
остальное - лишь память".




 Меня растили дедушка с бабушкой, мамины родители Иван да Анна. В обычной деревенской избе, которая до сих пор снится, прошли самые лучшие мои годы.
 Помню себя лет с трёх. Мама работала в городе, приезжала редко. Ни минуты не отдыхала. В деревне, кроме неё, не было швеи, и мама обшивала всех соседей да знакомых из других сёл. Из оставшихся лоскутков шила одеяла, платьишки для меня.

 Сегодня я рассказываю о тех моментах, которые пульсаром сидят в моём сердце...

*** *** ***
 
 Папа учился тогда на Урале. Он с нами не жил.
 Однажды бабушка говорит:
- Иди, сбегай к тётке Евдокии. Папка твой приехал. Погляди хоть на него.

 Захожу в дом. Он такой большой и совсем пустой: непокрытый стол, длинная лавка да деревянная кровать.
 За столом сидит молодой человек, перед ним два куриных яйца. Хлеба нет. Молча подхожу к столу, глаза мои на уровне столешницы, начинаю разглядывать необычного гостя, кружусь вокруг стола. И вдруг он спрашивает у тётки, стоявшей у печки:
- Чья это девочка? Соседская?
- Как?- всплеснула та руками.- Это же Рита - дочка твоя.
  Папа схватился за голову и заплакал. А я убежала.
   Бабушка поймала меня на улице:
- Увидела папку?
- Аха.
- Ну и какой он?
- Красивый.
- Что делал?
- Яички ел. Две штуки.
- Тебе не предложил?
- Нет.
- Даже половинку?
- Не а!
- Обнял тебя хоть папка твой?
- Нет. А зачем?- удивилась я.
  Бабушка заплакала.  Не поняла: и что сегодня все плачут? Потом бабушка схватила самовар, лучины подожгла, бросила во внутрь самовара,  разложила сверху под крышкой десять штук яиц. Когда они сварились, поставила тарелку с яйцами на стол.
- Ешь, сколько хочешь.
   Мне есть не хотелось. И я убежала на улицу. Играть. Встретилась с отцом лишь через пятнадцать лет... 

***   ***   ***

  Стояла у ворот. Мимо проезжал мотоцикл.  Сзади была прикреплена обычная сетка, а в ней было много больших, блестяще-оранжевых и круглых чего-то такого, которое я видела впервые.  «Наверное, вкусные»,- подумала я и вздохнула. Вдруг мотоцикл подпрыгнул на яме, из сетки вывалился один  шар. Обрадованно схватив его, (тяжёлый такой) вытерла подолом платья от пыли и поспешила в дом.  Сначала разглядывала, в предвкушении сладкого, потом взяла нож. Сумела один кружочек отрезать и сразу в рот.  Это нечто оказалось…  луком.    

***   ***   ***

  Дедушка мой никогда не улыбался. А может, он прятал её, свою улыбку-то? В усы, например.  Терпеть не мог, когда заливисто смеются. К нам домой мои подружки-хохотушки заходить боялись.
  У нас были пчёлы. Ульев пять. Они меня не жалили.  Летний день, когда дед осторожно ставил тяжёлые рамы в медогонку, потом крутил за ручку, для меня был праздником неимоверным, потому что дедушка наливал из краника первый стакан горячего мёда и протягивал мне: «Пей!» 

***   ***   ***

  Где-то лет с пяти я начала бегать стадо встречать, корову нашу Дочку домой загонять. Умница. Рыжая вся, без пятен. Как-то раз вместе со стадом она не пришла. Я побежала в поле. Вижу: далеко, в сумерках уже, Дочка ест остатки листьев кукурузы. Бегу, зову. И вдруг гроза. Поле большое, небо чёрное, молнии сверкают. Я перепугалась сильно, села и заплакала в голос. Дочка подошла, легла возле меня. Не поднялась, пока гроза не кончилась. Шли домой: то ли я вела корову, то ли она меня...
  Зимой пьяный дед избил бабушку и мы, спасаясь от его гнева, забежали в коровник. Спали втроём: Дочка, к её боку прижалась я, бабушка легла с краю. Укрыться нам было нечем. Бабушка потом заболела. Замёрзла в ту ночь. Меня сберегла.


***   ***   ***

  Зима. Снега много – через крышу пешком ходили. В полнолуние я не спала. Бабушка с дедушкой спят, я во двор через надышенную во льду дырочку на оконном стекле гляжу. Снег посверкивает, тени непонятные гуляют по ним. Большая поджарая, незнакомая собака спокойно через забор перешагнула,нашу маленькую на загривок забросила и была такова.  Утром бабушка говорит: «Безымянную нашу волк унёс. И чего маляшка даже не лаяла?»
  На следующий день того волка застрелили наши деревенские два мужика. Несли его на плечах, привязав за ноги к длинной жерди. Голова и хвост зверя болтались, раскачивались. Мёртвый волк нисколько страшным не казался.   

***   ***   ***

 Колодец находился напротив нашего дома, через дорогу. Над ним распустила свои гибкие ветки толстая старая ветла. Нравилось мне возле колодца торчать,хотя бабушка и ругалась, интересно же было заглядывать в тёмную глубину, эхо вызывать.
- Кто тут?!
- ...У-уут, у-уут,- возвращалось ко мне.
- А ты меня видишь?!
- ...И-ишь, и-ишь,- ворчало нечто на меня.
- Хочешь, чтобы я с тобой побыла? Давай, спою чего-нибудь?!
- ...Бу-удь, бу-удь,- словно просил тот невидимый со дна колодца.
- Ладно. Слушай. Ты синичка, где была-а-а? Ты синичка, где жила-а-а?- пела я.- Всё летала по леса-а-ам, всё сидела по куста-а-ам. Понравилось?
 Открывалось окно, появлялась бабушкина голова и песню приходилось прерывать. Игра с эхом заканчивалась.
- Завтра приду!
- Ду-у, ду-у,- затихало внизу.
- Вот и жди!

  Потом кто-то сбросил в наш колодец мёртвую овцу. И воды в нём не стало. Ушла вода. Обиделась. А колодец пришлось засыпать, чтобы больше в него никто не падал.


***   ***   ***

  Мама привезла цветные карандаши. В коробке их было двадцать четыре штуки. Рисовать я не умела: у человечков ноги были лесенкой, голова не круглая. Цветы ещё кое-как получались, но самые примитивные. Карандаши я отдала. Ребята всей нашей улицы быстро их исписали. Не было же ни у кого тогда такого богатства...

***   ***   ***


 Дедушка взял меня с собой на базар. Разбудил ночью. Во дворе стояла лошадь, запряжённая в телегу, на которой были наложены мешки с картошкой. Дед сам шёл, держа в руках поводья и мне не разрешил сесть наверх, буркнув:"Лошади тяжело".
До рассвета, по лесной дороге, мы так и шли. Я начинала плакать, жаловалась на усталость, спотыкалась, держалась за край телеги, чтобы не упасть и не остаться в тёмном лесу. Дед не отзывался. В одночасье стал как будто и глухим, и немым.
 На базаре было шумно, ходило туда-сюда много народу, я караулила мешки. Потом, когда всё было продано, дед сходил и купил, видимо, что-то нужное. Мне даже сушку не взял. Усадил на телегу, я быстро уснула на пустых мешках. Обратной дороги не помню. Потом бабушка мне потихоньку сказала, что до Паратска пятнадцать километров. А мне было тогда семь лет...


***   ***   ***

 Бабушка Анна слыла шептуньей на воду, гадалкой на бобах, ворожеей и предсказательницей. Знала множество сказок. Дед терпеть не мог, когда к нам приходили люди. Сразу уходил из дома, находил себе занятие и не возвращался до вчера. А мне было весьма интересно наблюдать за всеми действиями бабушки.    Бывали у бабушки и неудачные дни, когда по какой-то причине гадание не сбывалось. Пришла женщина из соседней деревни, пожаловалась, что потеряла гусака, и не может его нигде найти. Бабушка указала одну сторону - там гуся не оказалось.  Женщина пришла повторно. Снова бабушка не угадала.
 Что с ней в тот день происходило - не знаю. И вдруг я вспомнила, что в яме на территории колхозного стада сидел белый большой жирный гусь. Просто я пробегала мимо к озеру и увидала. Вытащить его мне было не по силам, к тому же, он щипался и шипел. ("Мала ещё пацанка, рученьки слабоваты",- как говаривал дед Иван, а сам постоянно пытался приучить внучку к мальчишечьим занятиям. К ним всегда меня тянуло: гвоздь забить, ножовку правильно держать, дырки на досках сверлить...)
 Но а тут пришлось соображать, как бабушке о гусе намекнуть. Вылезаю из чулана и плачу:"Бабушка-а-а, своди меня во двор. Там петух клюётся-а-а-а!". Оставив женщину, бабушка вышла со мной в сени. И там я быстренько прошептала о том, где гусь. Сама убежала в огород есть зелёные помидоры. Любила я их очень.
 Услышала: наши ворота открылись и закрылись. Тётка ушла. Гуся она в тот день нашла. Благодарила за это гадалку.
  Так я помогла бабушке сохранить к ней доверие людей.


***   ***   ***


  Играла под новым срубом, пряталась там. Разглядывала своё богатство из обломков тарелок, цветных стекляшек, соломенной куклы (бабушка их умела собирать, прокипятив и разгладив соломинки ржи небольшим железным утюгом без дырок), гармошки из лыка (дедов подарок), глиняного самовара...
 Вдруг под сруб заглянула голова друга моего, Яшкиного Витьки. Ему тоже было восемь лет, как и мне. Быстро убедившись, что я на своём месте, он выпалил:"Рита, у тебя тоже папы нет. Айда в школу-интернат. Меня дядя туда оформил, скоро повезёт. (Мама Витьки замуж вышла в другую деревню, а его с собой не взяла. С тем мужем ещё пятерых детей родила. Витька жил у дяди, их дом был на нашей же улице).
- Ой, тоже с тобой хочу уехать,- мигом загорелась я.- А как это сделать?
- Пойдём в сельсовет, там надо такую бумагу взять, в которой про интернат написано.
- Айда, сходим,- забеспокоилась я.
...Три километра до села Большие Параты мы почти бежали, ведь сельсовет могли закрыть. Время шло к вечеру. Заходим в деревянный дом, где обитал этот непонятный сельсовет. За столом сидел  полустарый мужчина. Увидев нас, спросил в чём дело. Наперебой рассказали, что разлучаться мы не хотим. Тот начальник, ни слова не говоря, взял и написал что-то на листке, поставил печать, расписался и вручил мне. Обрадованные, побежали домой.
 Заигравшись, я думать забыла про ту бумажку. Ночью, когда уже крепко-крепко спала, меня разбудила мама (приехала из своего города). Она плакала, трясла меня за плечи, голова моя болталась туда-сюда.
- Что это? Кто тебе это дал?- её слёзный голос меня напугал.
- Поеду жить с Витькой в далёкую школу.
 (В сельсовете, оказывается, написали, что безотцовщина, а мамы рядом со мной нет, бабушка с дедушкой не справляются).   
- Кому какое дело до моего ребёнка?- взвилась мама.- И почему без взрослого человека справки выдают?! Не отдам!- прижала к себе меня. 
А я засыпала, веки сами закрывались. Сны на них сидели и ножки свои свесили.
  Витьку вскоре увезли, с тех пор мы долгие годы не виделись. Однажды, когда он армию отслужил, встретились в городе.
- Жалко, что тогда нас разлучили,- засмеялась я.
- Не жалей. Не думай, что там жизнь моя была сладкой,- поставил Витя точку на том воспоминании.
 
  ***   ***   ***


  В старой ветле, в широкой щели возле корней, жила ящерица. Длинная, зелёная, с красивыми пытливыми глазами. Жаль, что говорить она не умела, но мою болтовню внимательно слушала. Я с ней подолгу играла, заворачивала в свой платок, словно маленького ребёнка и баюкала. Ящерица привыкла ко мне, не пугалась. Имени у неё не было. Не придумывалось.
  Бабушка позвала меня домой, я оставила свою "подружку" под ветлой, побежала кушать. Не видела, что ящерица пошла за мной. Не могла подумать даже. А она уже была посреди дороги, когда проехала полуторка и раздавила её. Безмолвную и безобидную. Я плакала так, что бабушка долго не могла меня успокоить. Сделав небольшую ямку, мы похоронили ящерку. Долгие годы она с укором глядела на меня во сне...


***   ***   ***