Куся

- А Степашка не сможет его поймать? - спросила Варя.
- Нет, - засмеялся папа. -  Если им кого-то и стоит опасаться, то только солнечных лис.
- А разве такие существуют? – удивилась девочка.
- Само собой, разумеется, - ответил папа. – Видишь ли, в природе всё находится в равновесии. Если есть солнечные зайчики, то должны быть и солнечные лисы. Так устроен мир.
- Тогда они должны быть гораздо проворнее Степашки, - заметил Серёжа.
Ребята сидели вместе с папой на скамеечке под сосной и бездельничали. В руках у Серёжи было карманное зеркальце, с помощью которого он направлял луч света на стену бани, заставляя Степашку потешно носиться за ним взад-вперёд. Скотч-терьер обиженно лаял и вставал на задние лапки, когда солнечный зайчик раз за разом  ускользал от него в самую последнюю секунду и в конце концов устал и обиженно улёгся под жасмином.
«Какая-то неправильная игра... – размышлял он, глядя, как зайчик снова подкрадывается к нему по дорожке и почти касается носа. – Я никак не могу его укусить! Пусть лучше бросят мне мячик...»
Когда пятнышко света заползло Стёпе на нос, он не выдержал и, громко клацнув зубами, вновь пустился за ним в погоню.
- А какие они, солнечные лисы? – спросила Варя. – У них, наверное, большие зубы?
- Нет, - сказал папа. – По правде сказать, у них вообще нет зубов, потому что солнечного зайчика всё равно нельзя съесть. Да и на лис они совсем не похожи. Их так называют только потому, что  они ловят зайчиков.
- А на кого же они похожи? – поинтересовался  Серёжа, откладывая в сторону зеркальце, чтобы дать Стёпе немного отдохнуть.
- Они похожи на большой прошлогодний лист, который кувыркается в траве, - сказал папа, охлопывая свои карманы в поисках очков, –  но стоит вам присмотреться к нему внимательнее или попробовать подойти ближе, как этот «лист» тут же исчезает, точно мираж, и вы начинаете думать, что он вам просто померещился. В этом отношении солнечные лисы не менее хитры и изобретательны, чем их рыжие сородичи. Обычно они  держатся в тени и предпочитают охотиться из засады, но бывает, что они нападают на свою добычу прямо средь бела дня и гонятся за ней, точно кошка за мышью.
- Ой, я, кажется, только что видела солнечную лису, - воскликнула Варя. – Вон там, на газоне!
- Тогда сиди тихо и наблюдай за ней, - понизил голос папа. – Солнечных лис куда как меньше, чем солнечных зайчиков, и увидеть их - очень хорошая примета. Это всё равно, что встретить...
Папа задумчиво почесал нос, а затем радостно выдал:
- Это всё равно, что встретить соснового шишкоеда.
- Кого-кого? - недоверчиво спросили ребята.
- Карликовый сосновый шишкоед, - повторил папа. – Их ещё называют северными ленивцами, хотя между ними мало общего. Шишкоеды действительно достаточно медлительны, но, на мой взгляд, они гораздо симпатичнее. У них такие чудесные вечно грустные глазки!
Папа изобразил грустные глазки шишкоеда, а для достоверности поднял с травы шишку и откусил от неё маленький кусочек.
- Как можно есть шишки? – скривился Серёжа. – Они же сухие и невкусные!
- Шишкоеды другого мнения на этот счёт, - улыбнулся папа. – Для них сосновые шишки - деликатес, в особенности когда они ещё зелёные и мягкие. Шишкоеды просто объедаются ими и потом сидят на ветках сонные и тихонько икают. Они очень забавные и такие милые, точно крохотные пухлые плюшевые медвежата. Живут они в дуплах, а их детёныши рождаются зимой, когда вокруг свирепствуют холода и завывает вьюга. Малыши кушают мамино молочко, а когда подрастают, наступает весна, и они лакомятся свежими маленькими зелёными шишками. У них практически нет врагов, за исключением домашних кошек, так что шишкоеда не встретишь близ городов и дач, но, если забраться вглубь весеннего соснового леса и не шуметь, вы вполне можете заметить среди ветвей странных, бесхвостых, упитанных  белок, задумчиво поедающих шишки. Кстати, шишкоеды иногда зимуют в старых скворечниках, поэтому очень важно чистить их осенью, после того, как птицы покинули свои домики. Между прочим, согласно одной легенде, шишкоеды, это бобры, которым просто надоело жить в вечной сырости и они решили забраться повыше и даже учились одно время летать, но ничего, кроме синяков, не заработали. Их хвосты со временем исчезли, но желание что-то погрызть осталось.  Именно этим, на мой взгляд, объясняется тот факт, что пока малыши спят, их мамы нередко выгрызают небольшие поделки из сучков или кусков коры, которые затем служат подрастающему поколению игрушками. Так что, друзья мои, если вы случайно найдёте в лесу странный сучок, над которым явно кто-то потрудился, хорошенько осмотритесь. Вполне возможно, что где-то рядом живут эти удивительные зверьки, которые некогда перегораживали своими плотинами реки и строили на их берегах хижины.
- Папочка, а расскажи ещё что-нибудь, - попросила Варя. – А тот так не хочется ничего делать...
- Да, пап, – поддержал сестру Серёжа. – Мама сказала поливать грядки, но нам так не хочется...
- О, - усмехнулся папа, - в таком случае, я просто обязан рассказать вам историю по галчонка Кусю, которому настолько не хотелось ничего делать вовремя, что он даже отказывался учиться летать и едва не погиб.
- Так не бывает, - закричала Варя. – Ты это специально выдумываешь, чтобы мы не ленились!
- Ничего подобного, - мотнул головой папа. – Эту историю я случайно услышал своими собственными ушами из разговоров двух сорок на нашей сосне. Я тогда дописывал свою книгу на втором этаже и оставил окно открытым. Вас с мамой в тот день не было – вы гостили у бабушки, и я  работал с утра до вечера, спеша успеть сдать свою работу в срок. И вот одним утром я, как обычно, сел за свой письменный стол и начал писать, но у меня что-то  плохо получалось, и я рассеянно рисовал всякие каракули, когда услышал их болтовню и заинтересовался. Сороки сидели в гуще ветвей сосны, так что  мы не могли видеть друг друга, но утро было таким тихим, что я всё отчётливо слышал, будто сам сидел рядом. Сначала они обсуждали соседского кота Матвея, который напугал их  тем утром, когда они хозяйничали у мусорных баков. Затем эти болтушки обсудили наших соседей, потом крикливых чаек с соседних озёр и наконец, когда их болтовня мне уже порядком наскучила и я собирался их прогнать, одна из сорок стала рассказывать эту историю, и я решил не торопиться и дослушать.  Я передам этот рассказ своими словами, потому что сороки любят рассказывать всё задом наперёд и вечно сбиваются с темы на тему, так что даже мне бывает трудно понять, с чего они начали и что имеют в виду.
Папа наконец-то нашёл свои очки и радостно водрузил их на нос.
 - Итак, галчонок Куся вылупился самым первым, и к тому моменту, когда из последнего, пятого по счёту, яйца появилась его младшая сестрёнка, Ляпа, он уже порядком окреп и смотрел на неё свысока. Их гнездо, как и гнёзда всей их стаи, располагалось на чердаке большого дома. Целый день десятки галок сновали туда-сюда, разыскивая в пищащем царстве своих птенцов, и кормили их дождевыми червями, жуками и прочими вкусностями. Куся был самым большим галчонком в их семье, и ему всегда доставались лучшие кусочки, но еды в тот год хватало на всех и птенцы дружно росли, и однажды настал волнительный день, когда первые, самые смелые малыши, под одобрительные крики их родителей покинули чердак и улетели в соседнюю рощу.
- Тебе тоже пора учиться летать, - сказала Кусе его мама тем утром. – Ты самый крупный галчонок в стае, ты должен быть одним из первых.
- Я не хочу, - ответил Куся, удобно развалившись в своём гнёздышке. – Сегодня я что-то не в настроении. Я попробую как-нибудь в другой раз. К тому же сегодня холодно и сыро. Вот если бы там светило солнышко, тогда другое дело...
 На следующий день ещё несколько птенцов улетели из своих гнёзд, и одним из них был его брат, Тума, у которого он ещё совсем недавно отбирал червяков. Куся слышал, как родители радовались полёту Тумы, но день выдался дождливым и он решил остаться.
«Мне некуда спешить, - подумал он. – У меня ещё полно времени, и я всё успею сделать как-нибудь потом...»
 Ещё через день выглянуло яркое солнышко, и сразу десяток птенцов стартовал в новую жизнь. Теперь уже целая стая молодёжи весело перекликалась где-то неподалёку, а оставшиеся птенцы оживлённо вслушивались в этот шум и строили свои собственные планы.
Вечером в гнездышке Куси остался только он и его сестрёнка, которая хоть и была всё ещё мала, но отважно подходила к крошечному оконцу в глубине чердака и смотрела вниз, желая летать, как все взрослые.
- Почему ты  до сих пор не улетел? - спрашивала она Кусю. – Там так интересно и светло. Неужели тебе не хочется попробовать парить, как папа с мамой?
- А куда мне спешить? - ответил Куся. – У меня полно времени. Да и день сегодня был слишком ветреным...
- Я собираюсь лететь завтра утром, - сказала Ляпа. – Полетели вместе со мной! Все наши друзья уже живут в роще и разгуливают по парку. Это же жутко интересно.
- Нет, я не хочу, - отозвался Куся. – Да и сама подумай, как ты сможешь полететь, если ты никогда не летала раньше? Вдруг ты разобьёшься?
- Мама сказала, - пискнула храбрая сестрёнка, - что это совсем неважно. Всё что мне нужно будет сделать, это спрыгнуть вниз, расправить свои крылышки и махать ими. Все так делают.
- Но твои крылышки ещё слишком слабы, - резонно заметил Куся.
Ну и что, - настаивала Ляпа. - Как только я начну летать, они очень быстро окрепнут, и я смогу легко кружиться со всеми и самостоятельно добывать себе еду.
Они проспорили до глубокой ночи, а когда проснулись, снаружи был густой туман.
- Полетели, - в последний раз предложила Ляпа.
- Нет уж, – сказал Куся, сладко позёвывая. – Мне некуда спешить...  И ты не торопись. Посмотри, какой туман. Куда ты полетишь? Это может быть опасно... Но сестрёнка не послушала Кусю и прыгнула прямо в туман, точно нырнула в молоко, и исчезла. Куся позвал свою сестрёнку, но она не отозвалась, и он вернулся в своё гнёздышко, которое вдруг стало для него тесным. Покрутив головой, он увидел, что на чердаке, кроме него, осталось всего несколько птенцов, да и те готовились к полёту и чистили свои перышки.
«И чего они все так торопятся, - подумал Куся. – Мне вот не хочется летать, и я спешить не буду. На чердаке так уютно и сухо. Нет, я ещё подожду...»
Куся нахохлился и задремал, а когда проснулся, то понял, что он впервые в жизни остался совершенно один, и ему стало страшно. Он попищал немного, грустно бродя меж покинутых гнёзд в надежде найти кусочек еды, но её не было. Родители не покормили его этим утром, и он рассчитывал как следует подкрепиться в обед, но и в обед они не появились, и только под вечер к нему прилетела его мама. 
- Вставай, Куся, - сказала она. – Нам пора улетать. Тут стало небезопасно. Пока нас было много, коты боялись заходить сюда, но теперь, когда мы живём в роще, они, скорее всего, заберутся на чердак, и тогда тебе не поздоровится. Полетели скорей.
- Но я голоден и не хочу лететь, - жалобно захныкал Куся. – И на улице уже темнеет... А вдруг я упаду?
- Не бойся, глупенький, - сказала мама. – Ты птица, и ты создан для полёта. Просто прыгай вниз и маши крыльями, как делали твои сёстры и братья, и ты сам не заметишь, как окажешься в роще.
- Нет, - замотал головой Куся. – Я не хочу. Может быть, завтра...
Мама долго уговаривала непослушного птенца, но когда сумерки окончательно сгустились, она сдалась.
- Ну, как хочешь, - вздохнула она. – Но запомни, что мы больше не будем носить тебе еду, потому что ты уже взрослый и должен сам её добывать. Если передумаешь, лети в рощу, там ты нас легко найдёшь.
- Но так нечестно, - запищал Куся, но мама уже улетела, оставив его в темноте.
Галчонок посидел немного на краю карниза, ежась от холодного ветра и мелкого дождя, но так и не решился прыгнуть, хотя и видел, что вдали, над рощей, летают его родственники, устраиваясь на ночлег.
«Всё равно я не полечу, - решил Куся. – Они просто разыгрывают меня. Наш дом тут, под крышей, где тепло и сухо и никому никуда не нужно прыгать. Они нарочно дразнят меня, чтобы потом посмеяться, но я умнее их всех и ничего делать не буду...»
Куся снова обошёл чердак и, никого не найдя, устроился на ночлег, уверенный, что утром все вернутся. Он закрыл глаза и задремал, но к счастью, ему не спалось от мучавшего его голода, и около полуночи галчонок услышал, как кто-то бродит в темноте меж покинутых гнёзд и негромко мурлычет. Куся никогда не видел котов, но он сразу понял, что ему не стоит попадаться ему на глаза. Он затаился в гнезде, стараясь не шелохнуться, но старый кот всё равно учуял его запах и медленно приближался к нему, беззвучно ступая своими лапами, в которых прятались острые и длинные когти. Куся видел, как продолговатая тень подкрадывается к нему всё ближе и ближе, пока до неё не осталось буквально несколько метров, и тогда галчонок не выдержал и бросился наутёк. Громко фыркнув от неожиданности, кот помчался следом, но Куся лучше него знал чердак и первым добежал до спасительного выхода на карниз. Он выскочил наружу и замер в нерешительности - под ним и вокруг него была кромешная тьма, и только несколько окон  в доме ещё горели, тускло освещая двор.
«Что-то я уже не хочу прыгать, - как обычно подумал Куся. -  Вот если бы сейчас  было светло...»
 В этот момент, кошачьи когти схватили его за хвост и потащили обратно, на чердак. Галчонок пискнул, дёрнулся и, оставив пучок перьев в когтях своего преследователя, кубарем полетел вниз. От неожиданности и темноты Куся никак не мог понять, где верх, а где низ и наверняка разбился бы, не плюхнись он сначала на ветви клёна, а уже потом в лужу. Мокрый и грязный, наощупь галчонок забрался под скамейку, забился в угол и просидел там до самого утра, трясясь от страха, голода и холода. Теперь он понимал, почему все так спешили научиться летать вовремя, и корил себя за медлительность.
С рассветом Куся выбрался из своего укрытия и огляделся. Двор был ещё пуст, но в окнах уже мелькали люди, а кое-кто гулял с собаками, которые смотрели на галчонка не очень дружелюбно. Умудрённый опытом,  Куся, не мешкая запрыгнул, на спинку скамейки, с неё на ветку рябины, а оттуда на толстый сук клёна, что спас ему жизнь. Он кое-как отряхнул свои перья и загрустил, думая о том, какой он был глупый, что не послушался своих родителей и сестрёнку. Тут его и нашла мама.
- Вот ты где, - сказала она, усаживаясь рядом. – Я всё утро искала тебя на чердаке, но там было пусто, и кругом валялись перья. Я очень испугалась за тебя, Куся.
- На меня напал кот, и я спрыгнул вниз, - рассказал ей свою историю Куся. – Но я не смог полететь и упал.
- Это от того, что тебе пришлось прыгать в темноту, вместо того, чтобы учиться днём, как делают все, - сказала мама. – Но ничего, сейчас у тебя всё получится. Просто прыгай с этой ветки и маши крыльями.
- А вдруг я упаду? - опять начал хныкать Куся. – Давай ещё немного подождём?
Мама нахмурилась.
- Ты опять за своё? Учти, кошки отлично лазают по деревьям. Кстати, мне кажется, одна уже ползёт по стволу...
- Где? Где? – закричал Куся и взмыл в воздух. – Где кошка?!
- Кошка далеко, - засмеялась мама, поднимаясь в воздух следом за сыном. – А нам пора лететь в рощу. Вся стая уже давно там.
- Но как же я доберусь туда, – запищал Куся. – Я же не умею летать?!
- Глупенький, - отозвалась мама. – Ты уже летишь. А когда у тебя отрастут новые перья, то тебе не будет равных, потому что ты самый сильный и красивый галчонок на всём белом свете. Летим...
- И они долетели? - спросила Варя, видя, что папа замолчал.
- Долетели, - ответил он, - хотя, признаюсь, что в этот самый момент я случайно задел локтем чашку и сороки притихли.
- А что они ещё рассказывали? – спросил Серёжа.
- Много интересного, - сказал папа, внимательно разглядывая свои ногти. – К примеру, они болтали о каких-то ребятах, которые, вместо того, чтобы пропалывать грядки, как им велели, бросались чёрной смородиной, а потом тайком пробрались на кухню и таскали конфеты...
Ребята застыли с раскрытыми ртами и испуганно переглянулись.
- А ещё, – продолжил папа, всё также рассматривая свои руки, - они говорили...
- Пап, знаешь, что то мне уже надоело про сорок слушать, – заявил Серёжа, вскакивая на ноги. – Мы пойдём, поработаем...
- Да, - горячо закивала головой Варя. – Ну очень скучно... Мы лучше грядки польём.
- Да куда вы так торопитесь? - удивился папа. – Грядки же не смогут убежать. Давайте, я ещё вам что-нибудь расскажу?
- Нет, нет,  - заторопились ребята. – У нас полно дел... Всё ведь нужно делать вовремя, верно?