Деградируют!

Просыпается Виктор утром, как уже стало довольно обычно – без особых каких-то там приступов хорошего настроения и прочего всякого дуракавалянья. Каждое подобное утро рабочего дня начинается у него с мысли: «Приду домой – лягу спать». День на работе проходит ни шатко ни валко, лишь бы-лишь бы пережить. И каждый вечер того же дня разнится с той сокровенной утренней мыслью весьма диаметрально. Этакий день сурка и суровая реальность в одном лице, ага. И такая вот петрушка у Вити длится уже довольно давно. В календаре дату сего стартапа он не отмечал, но пару лет однако точно, если прикинуть-подумать.

Где-то внутри подспудно Вите это не нравится. Или нравится? вот и он себя успокаивает: «А может это нормально?» Возраст ведь, то-сё, всё ж таки за 30 перевалило, стареем!

Дурь какая-то конечно, а не жизнь. «…Разве жизнь это вообще, как будто робот я какой-то, не робот даже, а так, табуретка под столом на кухне!», ворчит порой себе под нос Витёк в тех редких случаях, когда задумывается о происходящем. Но что с таким своим настроем поделать – он не знает, а те способы, которые знает, которые в интернетах этих ваших вычитал – те он считает непосильными своему мягкому и слабому характеру. В том, что он такой и есть – мягкий и слабый, Витя признался себе не так давно, на чём и успокоился. Типа – против природы не попрёшь.

Проснувшись, Виктор с горем пополам отскребает себя от кровати. Жены в это время уже нет, убежала на работу, ей пораньше надо. О завтраке и думать нечего, времени только-только остаётся, чтобы помыться-собраться и выйти из дома. А и пофиг, вяло размышляет Витя, выкуривая на толчке свою первую за день сигарету, мне и так хорошо. «Вообще не понимаю людей, которые с утра готовят ещё там что-то, едят, телек смотрят, откуда столько сил и настроения-то у них спозаранку?»

На остановке, ожидая троллейбус или маршрутку – что быстрее подойдёт, Виктор от безделья всегда пялится по сторонам, разглядывает стоящих рядом людей, втайне проводит им внутренний разбор и оценку по всем параметрам.

Есть, кстати, то, что успокаивает его в том плане, что он вот такой вот злюка и суровый тип – это вид людей рядом на остановках, хоть то утром, а и хотя бы и вечером. Они такие же, как он - угрюмые, неразговорчивые, мрачные. Настороженные повадки, злые лица, холодные глаза. «Это не я один такой, все вокруг такие», - размышляет про себя Витя и на душе становится как-то даже легче и проще. Не мы такие, жизнь такая.

Вот и сегодня. Недалеко, метрах в трёх, стоит студентик какой-то. В институт торопится, должно быть, думает Витя. А может и не торопится, может как и я – обрыдло ему, а надо и никуда не денешься - НАДО! Стоит, жмётся. Да и как не жаться в такой-то куртяхе – тоненькая, так себе, не по нашим зимам уж точно. Зато модная! Ярко крашеная, морды мультяшные нарисованы, и фасон необычный. Сразу видно, что не в китайском ширпотребе куплена. Ну, куда деваться! И на голове шапки нет, жарко ему, видите ли, в -25 утром. Не иначе, как тосол в бошку залил, язвительно думает Витя. Зато наушники напялил, ого-го! Здоровые, закрытые такие, с мощными большими этими, как их… амбушюрами! Чтобы всем видно было – не абы как еду на учёбу, музыку я слушаю!

Пока Витя так вот про себя щерится и хмыкает на студента, время проходит, подъезжает троллейбус.

Через пару остановок к суровой молчаливой массе уже набившихся в салон людей присоединяется мамашка с ребёнком, по виду первоклассником. Парень – со смартфоном в руках и лицом в него же утонувшим. На автопилоте входит внутрь, садится туда, куда мать за плечо провела и усадила. А родительница, похоже, и не против такого дела – садится сама напротив сына и отрешённо в окно уставляется. Тоже спит ещё на ходу. Но пацан-то! Дети 21-го века, едрид-мадрид! Что у него там такого происходит-то, чтобы так улететь в этот кусок мелькающего экрана? А дальше тогда что будет, если уже сейчас так всё запущено? И главное – ладно, шкет не понимает, ясно-понятно, что деградирует… а мама-то куда смотрит, почему разрешает?!

Таким же образом они и выходят из троллейбуса – сперва мамка, следом парень – видимо краем глаза увидал, что пора, и потянулся следом за ней, мгновенно всё так же молча и без разговоров подхваченный ею за плечо – чтобы лбом куда не въехал ненароком.

На работе тишь да гладь, как обычно. Нормальное дело, привычная ситуация – коллеги, соседи по кабинету, приходят, молча здороваются друг с другом и так же молча усаживаются каждый за свой стол. Всё так же молча включают компьютеры, молча ожидают его загрузки, и – прямиком в интернет. Там всяко интересней будет. Не, ну параллельно рабочую почту проверяют, конечно, отрабатывают то, что пришло и требует исполнения, как без этого. И снова – на просторы сети. Порой могут так вот по паре часов сурово сидеть и ни словом друг с другом не перекинуться. Корпоративный дух и все дела.

Виктору скучно так, и он, не дотянув даже до обеда, почти что ради развлечения идёт на улицу, до сигаретного киоска. Путь к киоску лежит через дорогу. Здесь же имеет место быть пешеходный переход, нерегулируемый. Витя подходит к переходу, к проезжей части, видит, что в первом ряду машина остановилась и пропускает его – и продолжает движение. Пройдя одну полосу, слышит сигнал клаксона, отшатывается – во второй полосе у него перед носом пролетает большой джип с важной дамочкой за рулём, с отрешённым видом смотрящей в какие-то, только ей видимые дали.

- Овца тупая, - процеживает сквозь зубы вслед джипу Витя.

В рабочем лифте Витя поднимается на свой этаж с секретаршой босса. Не нравится она ему, не нравится всем своим видом. Хоть и улыбается так старательно всем и всегда, и ему в том числе. Расфуфыренная всегда, всегда при полном параде, косметики с полкило в довесок к своим, где-то сорока, не больше. И сразу видно – глупая как пробка, глаза – ну чисто две бессмысленные пуговицы, поглядишь в них и сам тупеть начинаешь. Зато если к начальству в приёмную зайти доведётся и там с ней встретиться – сразу важная такая, ну куда деваться! Очень подходящая кандидатура на должность секретаря, кстати. Точно своё место заняла, а большего и не надо. Тьфу!

В офисе всё также, без особых изменений. Сидят, интернет СЁРФЯТ, как нынче модно говорить. Чаи ещё гоняют периодически, за булками один вот вышел в кафешку тут же в здании, и всё такое прочее. Проснулись значит, родимые. Конец рабочего дня уже чуют, ждут, часы отсчитывают оставшиеся.

И Витя ждёт того же самого, чего уж скрывать. Спроси его – «А чего приходил-то вообще?», и не ответит тебе сразу. Все пришли и я пришёл. Все по домам и я по домам. Как-то так.

По дороге домой Витя заходит в магазин компьютерный. Посетителей немного, заведение вообще пустое практически, если прямо сказать. То-то все продавцы, аж три штуки, собрались кучей в одном месте у работающих телевизоров и стену там подпирают, всем своим видом полностью игнорируя его и ещё пару человек, вошедших с улицы. Да ржут ещё что-то там всей кучею. А подойди к ним сейчас, спроси что-нибудь по делу – и сразу озабоченный вид сделают и разбегутся. Или же наоборот, полупрезрительно этак начнут тебе выцеживать из себя слова с видом «Господи, дай мне силы вытерпеть этого очередного идиота». По часам – минут сорок осталось им, и закрываться можно, соображает Витя. Вот и на расслабоне, черти ленивые.

Заходя в квартиру, Виктор уже и не вспоминает о той своей утренней, на тот момент такой сладостной мечте. Голову его теперь свербит совсем другое. Именно под воздействием этой иной мысли, даже сказать - предвкушения, он и действует. Раздевается, дежурно подходит к жене, готовящей на кухне ужин, дежурно целует её в щёку и сразу следом – в комнату, к компу. Открывает и ставит на стол заранее купленную бутылочку пивка, запускает свои любимые танки, бухается в кресло и облегчённо вздыхает.

День его подходит к концу.