Зима в городе

Зима - ненадежный, своенравный и абсолютно непредсказуемый гость для Города-на-Болотах. Это гость, которого с одной стороны очень ждёшь, ибо вместе с ним прилетает воздух, запах и вкус совершенно другой жизни, переносящий каждого горожанина в другой мир со своими непостижимыми законами. Более того, спонтанная, капризная и властная гостья часто обрушивается на город об руку с солнцем, которому здесь всегда рады, ибо его всегда мало. Зимний мороз, трескучий и скрипучий снег с яркими, слепящими солнечными бликами  преображают суровый, мрачный болотный край до неузнаваемости, но всегда ненадолго. По этой причине тоска по зиме возвращается сразу после Ее скоропалительного "отъезда".

Тем не менее, желать этого самого "отьезда" жители начинают с первой секунды вступления зимы на Невские берега - столь же отчаянно и страстно, каким было ожидание. Зимы становится слишком много, она заполняет собой все, пробирает до костей, не оставляет возможности дышать, думать, чувствовать хоть что-то, кроме своей власти, сковывает мысли и движения, заботливо укрывая снегом каждую клеточку пространства, пряча надёжный, ровный асфальт подо льдом, заставляя людей медленно и с опаской семенить от одной тёплой точки к другой.

Поэтому как только зима покидает Город-на-Болотах, каждый испытывает колоссальное облегчение и умиротворение. Пожалуй, примерно так большинство мужчин воспринимает отъезд своих приезжавших погостить тёщ.

Когда ртуть термометра падает до отметки в минус двадцать, улицы пустынны. Горожан не выманить на прогулку даже редким в здешних краях солнцем, и потому нам с ним никто не мешает. Холодно настолько, что даже прорезиненные провода наушников превращаются в твёрдую структуру, того и гляди, сломаются, разобьются, треснут, лишив сумасшедшую любительницу гулять по морозу главного сопровождения - музыки.
И даже это меня не останавливает.

Я иду вперёд, чувствуя, как с каждой секундой мои пальцы на руках и ногах превращаются в ледышки. Скоро я перестану ощущать их и буду совсем свободной от физической оболочки, от слезящихся глаз и стремительно краснеющих щёк.

Скоро среди замерших, застывших под пронзительно-голубым зимним небом, освещённым лучами холодного, но яркого солнца останемся только мы - я и мой Город. Иррационально счастливая, горячая, полная жизни душа и Ее родная колыбель, прежний дом, место которого навсегда останется Особым.

Он скучал по мне. Город-на-Болотах, тяжёлый, мрачный, давяще-серый, претенциозный, манерный и сложный, настойчиво толкавший меня к выходу, проверявший на прочность много лет, отпустивший с миром, казалось, на все четыре стороны - скучал по мне, слишком солнечной, слишком живой, с огромным количеством других "слишком" для здешних северо-западных широт и нетвердых, туманных почв.

Он, неизменный, хронически медленный как в ремонте дорог и мостов, так и в самом ритме жизни, движении транспорта и течении мыслей, обслуживании посетителей и биении сердец, ждал меня в гости. Ждал и заботливо подготовил обжигающий, старинный мороз и  ослепительное, живое, безудержное солнце.

Он знал, что первым делом я отправлюсь к заливу, пресноводному "осколку" тяжелого, северного, свинцового моря, которое я так люблю именно зимой. Моря, в котором совсем не тянет искупаться, моря, которым можно только любоваться, с трудом дыша в шерстяной шарф, покрывающийся инеем с каждым вдохом и выдохом.

В Городе-на-Болотах его нет и не  было, от него остались только волны и просторы водной глади, кажущиеся бескрайними, бездонными и необъятными даже под толщей льда.

Льдом покрыта и Нева. Искрясь на солнце, она как будто напоминает мне о сумасбродных, решительных днях туманной юности, когда я переходила великую реку в такой же мороз.
Морозы с минус двадцать и солнцем были привычным явлением все мое детство и юность, а потом стали редким, неуловимым явлением, как и снег.

Наверно, поэтому я и уехала туда, где в нем нет недостатка.

"Ну что, смелая женщина, ты рискнёшь перейти меня ещё раз?" - лениво и чуть кокетливо интересуется Нева оглушительно треском ледяных пластов у самого края набережной.

Я улыбаюсь и лукаво прищуриваюсь. Мы обе знаем ответ. Я перейду в Неву в третий и последний раз, когда наступит время, потому что обещала, а обещания держу всегда.

Город-на-Болотах будет объят таким же суровым, пробирающим насквозь морозом, но ни я, ни Нева не будем его бояться. Напротив, мы обрадуемся ему, как дети радуются елке и новому году, и я сделаю первый шаг по толще льда, а Нева примет меня и разрешит пройти свой путь медленно, шаг за шагом, впитывая грудью, кожей, всей своей сутью атмосферу одного из самых прекрасных городов на земле.
Он никогда не бывает таким прекрасным, как с середины своей главной артерии, огромной, необъятной, колоссальной и обманчиво спокойной и непривычно белой Невы, бездонной, величественной и сильной, как синее, непременно северное море.
Время придёт, и Нева разрешит мне вновь совершить удивительное, ни с чем не сравнимое путешествие.

И мы все - я, Нева, зима и Город-на-Болотах -
знаем, что если это время наступит, я пройду по льду не одна.