163. Хуторская чертовщина. На новое место службы

        - Назар, сворачивай вон к тем воротам.

                - Это ваше подворье?

                - Нет, снимаю.

        - А я - то смотрю, бедновато выглядит, сразу понял, что не ваше.

     - Да всё собираюсь перебраться из станицы, домик присматриваю.
           - А поверишь, уж которой год что – то сдерживает.
                - Моя толдычит, давай хоть под старость поживём по людски, а я прирос к своей станице, не хватает духу одним махом рубануть один раз и покончить с сомнениями.
      - У меня сейчас имеется жёсткая отговорка, пообещал супружнице, как затихнут волнения, так и переедем.

       - Мудрая задумка, когда это ещё народ успокоиться, а там глядишь, новое чего надумаешь.

      - А вон и моя из хаты выскочила, бежит, платок на ходу поправляет.
         - Моим из управы не хватило терпения дождаться до утра, наведались с вечера, такого наверно наплели, что бедная баба всю ночь не спала, такого себе на придумывала, успела нажиться вдовой.
      - Ты как Назар, чайку попить?

       - Не Иван Лукич не сейчас.
         - Заеду в воскресенье с базару, может и Глашку прихвачу.
            - А то знаете этих баб, задержися, неделю дуться будет.

           Назар свернул с дороги ко двору, где у калитки стояла жена урядника, заплаканная, но сколько в её глазах было восторга и радости, а радоваться было чему, на санях восседал её ненаглядный мужинёк, живой и здоровенький.

    Чуток завернув сани у ворот, чтобы Иван Лукичу оставалось только встать,  и сделав несколько шагов, подойти  и обнять жену, Назар натянул вожжи, остановил коня:
                - Тьпру, стой Серко!

     Ивану Лукичу в душе хотелось вскочить с саней, подойти и обнять жену, но казацкая гордость не позволяла ему разводить сопли по мелочам, жив – здоров казак и слава богу.

         Он чинно слезь с саней, отрухнул с полушубка прилипшее сено, глянул на жену:
                - Чего вылетела налегке?
                - Простудиться хочешь?
                - Возись потом с тобой.

        Эти   сказанные упрёки мужа  жене, звучали для неё как ласковая похвала, казались ей нежными и сладкими словами.
          А вы пройдитесь по всей этой улице, позаглядывайте во все дворы и попробуйте отыскать такого любящего и заботливого мужа,  не отыщите, потому что таких,  больше нет.

          Назар не сидел истуканом на санях, а слегка раскачивая, пытался вытащить воткнутый через  мешок с бараньей тушей кинжал.
          Силушкой его бог не обидел, но видно урядник приложился от всей души, после очередной попытки, обоюдоострый кинжал был небрежно вложен в ножны.

      - Иван Лукич!
            - Мешок помочь занести или как?

       -  Не стоит беспокоиться, я ещё при своём здоровье, справлюсь сам.

       Урядник ухватил правой рукой за гузырь мешок, потянул на себя, стащил с саней и поставил его на снег у ног.

          Протягивая руку хуторянину, произнёс:
                - Огромное спасибо тебе Назар за заботу.
                - Должник теперь я перед тобой.
                - Заезжай в любое время.
                - Будут проблемы, помогу.

             Два казака, ставшие за эту ночь  близкими друзьями, крепко пожали друг другу руки.
          Хуторянин, надевая на руки варежки, напомнил:
                - Как и обещал, заеду в воскресенье к обеду.
                - Чем помочь, говори не стесняйся, подвезу.

         - Да нам бы с этим справиться,
                кивнул Иван Лукич на мешок.

       Назар поправил лежащее на санях  ружьё, положил рядом патронташ, взял вожжи, потянул на себя правую:
                - Н – оо!
                - Домой Серко!

          - Доброй дороги, Назар!
                Пожелал урядник отъезжающему хуторянину.

            - Будя!!
                Послышался ответ.

           Иван Лукич вначале бросил взгляд на мешок у ног, затем отвесил едва заметный поклон любопытствующим соседям слева, затем справа, те в свою очередь пожелали доброго здоровья и были слегка удивлены появлением живого и здорового квартиранта из соседского двора.
         А ведь какие небылицы разгуливали с вечера по дворам, иные даже успели помянуть, по такому поводу ведь и не грех выпить.

         Но пришло утро и всё прояснилось, к сожалению, без особого интереса к здравию соседа.

         Тяжёлый мешок, Иван Лукич рывком приподнял правой рукой,  ловко подхватил снизу, придержал  на левом колене, левую руку переместил и  крепко зажал нижний угол мешка.
          Приподнял мешок до уровня пояса и в таком положении понёс во двор.
         
        - Придержи калитку!
                Обратился муж к жене.

       Зайдя во двор, повернулся в пол оборота:
                - Идём!
                - Хватит мозолить людям глаза.
                - Поспешай отворить двери, чай не пушинку несу.

           А двери в сенцах и не нужно было открывать, они всё это время были распахнуты во всю свою ширь.

      Выдержке казачки можно только позавидовать, за всё это время она не проронила ни слова, понимая, что не осторожно сказанным словом, могла вызвать гнев мужа, испортить ему настроение.
          Глаза имела и могла прекрасно понимать, что её муж жив и здоров, а нужно будет, он сам расскажет, отчего случилась задержка.
         Её задача, быстро и чётко исполнять просьбы супруга, а для начала его нужно с уважением принять, накормить и напоить. 

          Иван Лукич внося мешок в сенцы, зацепился шапкой за низкий косяк двери, она свалилась позади него.
           Жена урядника быстро поднимает мерлушковую шапку и бросив довольный взгляд вокруг, затворяет за собой досчатые двери.

         Устоять на двух разъезжающих телегах невероятно тяжело, как и объять всё необъяснимое.
         А чтобы нам вернуться дорогой читатель обратно в поместье, с прессуем городские истории до не значительных фактов.

          С подозрением и неверием был выслушан рассказ урядника, об отказе выдаче денежных средств помещицей Мамкиной.
          Натура человеческая настолько сложна и глупа, вместо того чтобы съездить и узнать в чём причина отказа, будут долго и нудно мотать клубки всеобразных выдумок и додумок, будут коситься и шептаться, видя появления новых вещей.
          Намекая друг другу, что эти вещи куплены именно на те, присвоенные деньги.

            Зависть штука уродливая, появление хуторянина в гостях у урядника, с привозом щедрых подарков в виде качественных продуктов, а временные отъезды  Иван Лукича на хутор, наводили на неутешительные выводы, что денежки помещицы, тайно хранятся на хуторе.

          Хотя урядник не раз приглашал сослуживцев, съездить вместе с ним по охотиться, хорошо покушать и испить различных настоек на травах, но получал полнейший отказ (мало ли чего не доброго заподозрят и за ними).

         Чуть более чем через год, Иван Лукич перевёлся и свою службу продолжил в далёкой от этих мест, Анапе.
              А за этот промежуток  времени помог  выправить бумаги Назару по межеванию земель хутора.

         Домик урядником так и не был куплен, не случайно его столько лет терзали сомнения, предчувствие или житейская мудрость этому помешало.
 
       Пути господни, а тем более человеческие настолько не предсказуемы, что строить планы на будущее, участь безумцев.

         Что ещё хотелось сказать, у Ивана Лукича имелся один сочувствующий сослуживец, который на все сто верил в историю с матёрым волком и это был следователь Спиридон Андреевич, ведь он также был подвержен нападению этого степного чудовища, но хранил тайну, чтобы не стать в глазах начальства выдумщиком невероятных историй.


03 – 04 янв 2017 г.