Л. Толстой и С. Морозов

Что может связывать эти два имени? Да в общем- то ничего. Личности безусловно известные и свой след в истории оставившие. Первый – аристократ, граф и конечно великий русский писатель, мыслитель, философ, публицист. Авторитет его в Росси был огромен. Ещё Лев Николаевич «не уважал властей», как говорится. И было, к слову сказать, за что. Статьи писал по всяким вопросам животрепещущим. Письма Столыпину и самому царю даже. Не боялся их палачами называть. Революционное движение тогда силу набрало. Революционеры из револьвертов палить принялись, да бомбы в генерал губернаторов метать, по чём зря. Правительство, в лице Столыпина и его сатрапов, принялось с ними бороться и некоторых даже вешать, а иных прочих на каторгу спроваживать. Тогда вообще модно было правительство не любить. Собирались в салонах общества всякие, состоящие из болтунов и бездельников, в основном и обсуждали. Сейчас по домам сидят, перед монитором, а тогда по салонам и кружкам шастать приходилось. Обсуждали значит, вот и промышленность у нас отсталая и свобод не хватает и урожаи у нас не ахти, (при наших-то просторах) зерна самим мало, а за границу ещё гоним. Вот господин Энгельгард  так прямо и пишет. А граф Толстой так и вообще на них, кровопийц и упырей глыбищей своей навалился, не смотри, что граф, а в лаптях ходит. Ананасы выращивает у себя в оранжерее и на подобии яблок в бочках мочит. Есть их конечно даже скотина не жрёт, но это и не важно. Граф пути новые ищет. Всё это верно конечно было, всё правда. Промышленность и сельское хозяйство и всё остальное. Делать надо было что-то. Ну вот и делали, кто статьи писал и ананасы мочил, а кто и градоначальников. Сам Лев Николаевич в рабочих движения не шибко разбирался. Не до того ему было, у него там исканья, опрощение, вечные вопросы, ананасы опять же… Научить надо было общество, как жить и что делать. Сам, вот не очень знал, за то других научить мог. Ну это как обычно. Вот и вещал граф, с высоты своего авторитета. Электорат внимал, варежку разинув. Как то начитавшись и наслушавшись, этот самый электорат едва не спалил дорогую сердцу графа Ясную поляну. Лев Николаевич мгновенно обратился к сатрапам, которых недавно поливал не хорошими словами. Сатрапы  сработали оперативно и поляну и самого графа удалось уберечь. Народ не очень разбирался, где там писатель великий, где кто. Для народа все графья експлутаторы проклятые. Да ведь Толстой гений! Как так можно говорить? Спохватится (ни кто не спохватится) возмущённый читатель. Гений, я и не отрицаю. Конечно гений. Ну изводил там жену и домашних, гению простительно. После первой брачной ночи оставил в дневнике короткую, но интересную запись. «Не то»… Так и записал. Что там не то было, у него или у жены? Не известно теперь уже. Да и не важно. Ещё как то странно относился к женщинам. Я ни на что не намекаю, конечно. Просто вот если не много проанализировать его произведения. Совсем коротко.
Вот «Крейцерова соната», моё любимое между прочим. Ну возвращается значит муж из командировки. Неожиданно конечно, закон жанра. И что он там видит, в семейном гнезде? Да то, что собственно и так ожидал увидеть. Жена то его редкостная стерва, если кто помнит. Так вот. Супружница значит на фортеплясах брякает, а рядом с ней (о, ужас) какой то мерзкий тип, усы распушил и на скрыпочке пиликает. Оскорблённый муж, задевая рогами дверные проёмы бросается на преступников и осквернителей, гоняется за ними по всему гнезду. В руке обманутого мужа является кинжал. Жена зарезана, соблазнитель сбежал вместе с усами. Всё так, но автор уснащает свою повесть и интересными подробностями. Убийца и жертва расположены лицом к лицу, кинжал в правой  руке убийцы. Сам удар нанесён снизу вверх под рёбра под углом примерно в 45 градусов. Так у Толстого, только без градусов. При подобном ранении, поражён кишечник. В зоне поражения оказывается так же левая почка и поджелудочная железа. Внутреннее кровотечение следовательно, а так же сепсис. Ввиду попадания в кровоток содержимого кишечника. Вот за чем всё это было Толстому надо? Граф воевал и следовательно кое что в ранениях понимал. Ну зарезал муж жену из ревности. Бывает. Ну там поразил не верную в самое сердце. Раз и всё. Или застрелил, лучше всего обоих. Бах-бах и готово! Ну ладно там, подсвечником по темени приласкал подлую. Хрясь и мандрагора, как говорится. Так нет же, ножом в живот, антибиотиков нет ещё, полостная хирургия отсутствует. Умирает несчастная несколько дней. Суд мужа конечно оправдал.  Личность жены описана так, что нам её практически и не жалко. Сама виновата. А усатый соблазнитель и вообще соскочил и больше не фигурировал. А Анна Каренина? Там тоже интересно. Дамочки того времени травились в основном (опиум в любой аптеке), ну или топились. Так нет же, граф лёгких путей не ищет. Поезд подъезжает к станции, ход естественно замедляет. Изменщица коварная, Каренина то есть, ложится на рельс и поезд не спеша и торжественно её располовинивает, как скумбрию. Вот за что граф так женщин не любил? Ну ладно, писал бы романы свои, жену бы там терзал и женщин тихо ненавидел. Так вот статейки ещё, активная жизненная позиция, так сказать. «Нам ни когда не угадать, как наше слово отзовётся». А надо думать, как оно отзовётся. Тем более если тебе в глаза говорят, что ты гений и авторитет и гремит слово твоё до самых до окраин.

Пора перейти теперь ко второму персонажу нашей истории. Савва Тимофеевич Морозов. Личность безусловно известная и замечательная во всех отношениях. Все вероятно знают, что был он из семьи старообрядцев (это важно запомнить), фабрикант, хорошо относился к рабочим, меценат. Построил и обустроил МХАТ. Жертвовал деньги на больницы, «Красному кресту». Спонсировал революционеров. Дал деньги на их газеты «Борьба» и «Искра». Какая прелесть! Постойте граждане, как же так? Воскликнет (ни кто не воскликнет) удивлённый читатель. Он что с ума сошёл что ли? Ведь революционеры против буржуев, а Морозов и ему подобные из всех буржуев самые, что ни на есть буржуйские. А вот тут и надо разобраться в мотивах фабриканта и спонсора Морозова. Для этого, дорогой читатель погрузимся в далёкое прошлое. Откуда всё и пошло и как так получилось. Дед нашего героя, тоже Савва, только Васильевич, был крепостным у помещика Рюмина и проживал он во Владимирской губернии. Был Савва старший, мужчина основательный и поведения трезвого, хоть и совершенно не грамотный. Раздобыл он где то почти негодный ткацкий станок и освоил производство лент всяких и прочих не сложных изделий. Набивал он этим делом мешок, под завязку и отправлялся в Москву пешком, за 100 вёрст. Сбывал товар скупщикам. Со временем освоил производство льняного полотна и сукна. Деньги копил. Да и барину оброк платить надо было. А то не отпустит в другой раз. Злые языки утверждают, правда ,что был Савва старший и знатным мироедом. Деньги в рост ссужал. Ну злые языки они такие. Это из зависти вероятно. Однако тут разразилась война 1812 г. Наполеон разорил пол России. Многие ткацкие предприятия сгорели. Потребность в тканях возникла огромная, да и государство решило наконец собственную ткацкую промышленность поднять. В общем читатель уже понял, вероятно. Да, запахло гос. заказами для Саввы Васильевича. Ему, как говорят в народе, попёрло.
 В общем скопил Савва Васильевич  сумму изрядную и купил вольную у барина Рюмина, для себя и всей родни многочисленной. Сумму выложил большую, 17 000 рублей. Имение не плохое купить можно было. И стал Морозов вольным, свободно работать в своём МП только на себя, быстро став купцом первой гильдии. То есть мог уже заключать миллионные сделки. Купец второй гильдии, к слову, только до 100 000 рублей. Даже к старости Морозов старший грамоту так и не освоил, но дела при этом вёл отменно. Со временем создал крупнейшую в стране Никольскую мануфактуру. К тому времени вся семья проживала уже в Москве. Старообрядцы любили там селиться. Многие из них были богатыми людьми. Санкт-Петербург, хоть и был столица, а город безусловно богомерзкий. То ли дело Москва-матушка! Тут всё как раньше, до того как на старообрядцев гонения за веру начались. За что и были они на власть обижены. Младший сын Тимофей родителя радовал. Смышлёный, оборотистый и в вере предков своих крепок. Грамоту же знал, но университетов не кончал. Это и не мешало. Дела, со временем ему перешли. Оправдал Тимофей доверие родителя своего. Приумножил богатство. Скупил земли в Средней Азии. Хлопок теперь свой потёк, белое золото.  Закупил новейшее заграничное оборудование. Своего машиностроения в стране тогда не было. Выучил своих специалистов. Дорогих иностранных прогнал. Да и сам возвысился. Уважаемый человек на Москве сделался. Гласный в Московской городской думе, председатель биржевого комитета и Купеческого банка. Ещё и в правлении Курской железной дороги состоял.  Жертвовал на храмы немало и на университеты подавал изрядно. Кровопийца, однако был похлеще папеньки. Рабочих своих давил штрафами, жалованье зажимал и платил его не часто, да и условия на фабрике адские были просто, вдобавок ко всему. Подрастал сынок Савва, в честь деда названный. Ему вот уже было решено образование дать. Гувернёры, иностранные языки. Правда за неудачи в учении розгами драли. Всё по домострою. Потом Московский университет, за тем и Кембридж. Правда Савва курить выучился ещё в гимназии… Эх, вздыхал отец. Всё это ученье проклятое. Вот ещё эпизод, на котором нужно остановиться поподробнее. Произошло это в 1885 году, аккурат на рождество. Знаменитая Морозовская стачка. Забастовали ткачи у Тимофея Морозова. Две недели почитай фабрика стоит, а они и в ус не дуют, ни в какую работать не хотят, лодыри такие. Была у Тимофея Саввича на фабрике и своя служба безопасности, сейчас бы сказали ЧОП. В общем выступление подавили, зачинщиков выявили и под суд. На суд вызвали и Тимофея Морозова, но как свидетеля. Присутствовал и молодой Савва Тимофеевич, наш герой. Публика в зале негодовала, но не по поводу бунтовщиков-забастовщиков, а по поводу Морозова Тимофея. Когда он был вызван для дачи показаний, раздались крики «изверг», «кровосос». На него показывали пальцами и рассматривали в бинокли, как редкое животное. Уверенность Тимофея испарилась, ноги не слушались, он закачался и грохнулся затылком о паркет. В зале раздался смех, ни капли сочувствия. Заседания прервали. Месяц болеет Тимофей Морозов. Когда поднялся, то его было не узнать. Нервный, озлобленный, дёрганный. Видимо он и его сын увидели воочию стихию, которая может смести и поглотить их в один момент. Он Тимофей Морозов валяется на грязном полу, под хохот толпы. Тот, при ком и пикнуть ни кто не смел. Во время совещаний в его кабинете сидеть имел право только он, остальные все стояли, сколько бы не продолжалось совещание. И вот… Теперь Тимофей и слышать о фабрике не хотел. Как после этого на люди показаться? Ведь вся Москва судачит. Продать всё, а деньги в банк. Но жена, Мария Фёдоровна не позволила. Женщина властная и деловая. Всё на себя перевела а сына Савву Тимофеевича директором сделала. Говорят образ Вассы Железновой в литературе с неё списан. Так это или нет, а стал Савва Тимофеевич Морозов директором. Владельцем он по закону не был. Оклад получал. Оклад правда фантастический, 250 000 рублей в год. Вот так и рос и формировался это вольнодумец с европейским образованием из семьи мироедов и эксплуататоров. Сава однако дела вёл прекрасно. Предприятие его было в тройке крупнейших в Росси. Савва Тимофеевич сократил рабочий день, на своих фабриках, построил для рабочих общежитие отменил штрафы. Видимо суд тот хорошо ему запомнился. Женился и женился он, надо сказать с большим скандалом. Избранница его была за мужем, да ещё и за его же родственником. Разводы в то время были явлением из ряда вон выходящим, а уж в семье старообрядцев… Всё университеты проклятые довели. Как только батюшка то пережил сие? Не понятно. Но Савва упорен был и своего добился. В общем семья опозорена а свадьба состоялась. Жена, Зинаида Григорьевна, была уж очень на маменьку Саввы похожа. Не внешне конечно. Властная, надменная и тщеславная. При этом не образованная. Из купчишек же, как ни как. Дом превратила в подобие дорогой посудной лавки, бесконечные сервизы покупала. Разочаровался Савва Тимофеевич в ней скоро. Но развод это уже перебор был. У папеньки и так глаз дёргался об одном упоминании о сыне непутёвом. Одна радость – капиталы росли и то ладно. Пойдёт старик в церкву, свечу пудовую поставит, оно вроде и полегшее станет. Савву однако высокие материи привлекали. Оплатил создание театра. Актрисы, там, актёры, режиссёры, художники, писатели и поэты тоже. Короче творческая ителлигенция  во всей своей красе. Вот в театре то он её и встретил. Мария Фёдоровна Андреева. По свидетельству современников красивейшая из актрис того времени. Да ещё и большевичка. Сожительствовала с Горьким. Встречалась с Лениным ну с ним по другому поводу вероятно. Возможно буревестник революции и надоумил её с Морозова денег попросить, за доступ к телу. Савва Тимофеевич, то воспылал серьёзно. Да и денег то она просила не себе, а на дело борьбы с государством в лице царя батюшки и его правительства. Савва видимо усмотрел в этом всём сплошные плюсы. Он получает прекрасную Мельпомену, в своё распоряжение. А товарищи, этой самой Терпсихоры между тем пакостят  режиму и заодно прямым конкурентам олигарха Морозова. Ведь любой олигарх считает, что чем меньше государства, тем для него лучше. Поменьше будет тех, кто в его дела полезет. К тому же, государство это он не любил очень. Предки то его, через веру свою, от государства этого пострадали. Да и конкуренция с питерскими банкирами к тому же. Питерские, они ведь по большей части государственные банки представляли, а вот московские частные. Савва естественно к московским принадлежал. Так что всё просто. Финансировал он газеты революционные, литературу даже подрывную возил. Неприятности с жандармским управлением имел. Не тронули однако, так побеседовали только. Денег он на них перевёл не мало. Андреева однако всё равно к Горькому ушла, там Карла Маркса читают, и вообще… Кончилось, для Саввы Тимофеевича всё плохо. Вот так оно и получается, один денег давал. Государство он не любил. Другой статейки издавал, тоже от власти не в восторге был. Делали общее дело, даже и не подозревая об этом. По этому то вот и стоят эти два имени рядом в истории.