Непокоренные. Глава 14

Они ушли на рассвете. Жуткие пререкания Гицура не сбылись. Халльбера не сбежала, а Хала не умерла. Они спустились вниз с восходом солнца, вполне здоровые на вид. Хала правда побледнела и практически не говорила. На вопросы она отвечала расплывчато, и зачастую произносила лишь «всё в порядке». А молчание Халльберы было ей и так присуще. Она ловила на себе недоверчивые взгляды, но упорно игнорировала их. Мужчины расплатились с хозяйкой Тордис несколькими серебряными монетами, и по её указаниям двинулись в сторону ближайшего городка. День был таким же жарким, как и накануне, а дождь все никак не собирался. Авось оно и к лучшему, ибо никому не хотелось промокнуть, но в то же время легкие уже устали заглатывать дорожную пыль, заставляя время от времени кашлять.
Первый привал был совершён после обеда, когда ноги уже порядком устали, а животы опустели. Путники вышли к какой-то небольшой речушке, и решили расположиться на берегу. Водоемы благородны, особенно, когда в них пресная вода. Дунгад опустился на колени, набрал в руки воды и плеснул её себе в лицо. Она оказалась прохладной и приятной, так что мужчина повторил эту процедуру ещё несколько раз. Вегейр и Гицур достали кое-что из провизии, с мыслями, что нужно подкрепиться. Хала уселась на траву, тихо наблюдая за течением реки. Красивое место… чистое и живое. В особенности после болот лес казался прекрасным. Переливающаяся на солнце зелень, мягкая трава. Естественные звуки, вроде пения птиц, шума воды, жужжания стрекоз… Всё сливалось в единую балладу мира.
Всё это время Гицур внимательно поглядывал за девушкой. Казалось ему, что с ней стало что-то не так после этой ночи, но добиться ответов не удавалось. Вот и сейчас она как-то отстраненно сидела в сторонке, хотя обычно наблюдала за всеми приготовлениями и не редко вызывалась помочь. Что-то тревожило её, но вот что? Из головы мужчины всё не выходили ночные крики. Что могло заставить человека так кричать? Или кто? Взгляд его метнулся в сторону Халльберы. Та стояла у берега к миру спиной и тоже за чем-то наблюдала. «Тишина и равновесие… что может быть прекраснее и ужаснее?» - думалось ему. Отложив в сторону дорожную сумку, Гицур приблизился к Хале, в очередной раз надеясь завести разговор, но остановился. Взгляд его привлекли несколько пятен на одежде девушки. Судя по всему, это была запёкшаяся кровь. Мужчина нахмурился и осторожно отодвинул белоснежные пряди волос в сторону. Хала вздрогнула, как от удара током и тут же обернулась.
- Что с тобой? – на глаза мужчине попался страшного вида ожог, и даже целых два. Они были свежими, определенно, и хуже того, нанесены поверх рубцовых некогда открытых ран. Зрелище было ужасным. Хала тут же отстранилась и откинула свои волосы назад. Она не планировала кому-то показывать свои ранения.
- Это она с тобой сделала? Да? Ночью ведь… - Гицур со злостью взглянул в сторону Халльберы, - Я так и знал… знал, что она тебя тиранит. Проклятая ведьма!
- Ты не понимаешь… - тихо отозвалась Хала, но мужчина уже вскочил на ноги.
- Я убью её! Клянусь, точно убью! – и как ошпаренный, он бросился к берегу. Хала в ужасе распахнула глаза, услышав такое заявление. На этот крик обернулись Вегейр и Дунгад. Только Халльбера никак не отреагировала. Так же молча стояла у берега, словно ничего не слышала. Мужчина в ярости подбежал к ней, и схватив за предплечье, резко развернул.
- Это твоих рук дело? Эти шрамы на спине Халы? Твоя работа? Отвечай! – он с силой тряхнул девушку, как будто она была тряпичной куклой.
- Ну моя… - безразлично отозвалась Халльбера. Казалось, происходящее её удивляло и забавляло. Она даже не попыталась высвободиться из хватки, причиняющей боль.
- Да как ты посмела?! Ведьма! Да гореть тебе в аду! – мужчина с силой толкнул девушку, и та свалилась на землю. Она почувствовала удар о жесткую поверхность, но лишь подивилась тому, что ещё способна что-то ощущать. Брюнетка взглянула на него снизу вверх и саркастически усмехнулась, будто бы дразня.
- В аду, говоришь? А ты уверен, что ад существует?
- Его создадут специально для тебя! Смешно? Проклятая! – и он опустился рядом, не в силах взирать на эту наглую усмешку. Бац… послышался хлопок. Ладонь мужчины оставила красный отпечаток на бледной щеке девушки. Та лишь на мгновение опешила, не рассчитывая на то, что её ударят. Было больно, но вскоре боль сменил потусторонний звон в голове. Девушка почувствовала привкус меди во рту, вероятно, это была кровь. Она сплюнула в сторону и вновь усмехнулась.
- Гицур, прекрати! Отойди от неё! – послышался разъярённый голос Дунгада.
- Змея! – мужчина вновь схватил девушку за предплечья, - Или ты бессмертна? Учти, я  это проверю! Я убью тебя!
- Давай! – впервые… наверное, действительно впервые Халльбера крикнула. На удивление властный и чёткий голос, которому нельзя не повиноваться. Этот голос бросал мужчине вызов, - Убей… - уже тише сказала девушка, ни на минуту не видя перед собой опасности. Она видела чудовищ и  видела смерть. Неужто какой-то солдат мог её напугать?
- Ах ты ж… - мужчина снова замахнулся, но удар совершить не смог. Кто-то схватил его за руку и потянул назад. Это был никто иной, как Дунгад, не понимающий приступа ярости своего товарища, но не собирающийся допускать беспредела.
- Успокойся сей час же! Это приказ!
- Да иди к чёрту со своими приказами! Я убью эту ведьму! Она мучила Халу! Она зло! – мужчина пытался вырваться, но явно уступал в силе. Дунгад держал его слишком крепко.
- Успокойся! – продолжал кричать он, словно товарищ действительно мог его услышать. Вегейр с интересом за всем наблюдал со стороны. В какой-то момент он понадеялся, что Гицур действительно прикончит брюнетку, но как всегда, интересным моментам что-то мешает. Халльбера оставалась лежать на земле и смеяться. Почему? Почему она смеялась, когда скулы уже сводило от боли? Что вообще её могло развеселить в такой момент? А видя этот смех, подобный провокации, Гицур только сильнее закипал от гнева. Его желание прикончить брюнетку всё росло и росло, а между тем Дунгад начинал ощущать, что удерживать товарища ему всё труднее.
- Гицур! Не надо! – в общую пелену озлобленных звуков и истерического смеха ворвался тоненький испуганный голосок. Хала юркнула между девушкой и мужчиной, и заливаясь слезами, склонилась над ним, - Прошу тебя, не тронь её!
- Да как же так!? Она ведь издевалась!
- Нет! Вовсе нет! – запротестовала Хала, - Халльбера бы никогда…
- Да она только что призналась! Эти ожог у тебя на спине! Крики этой ночью! Я всё слышал! Все мы это слышали! – продолжая вырывать, кричал Гицур.   
- Это я кричала, да, но Халльбера тут ни причём!
- А что тогда? Что?!
- Она спасла меня! Мои раны… они гноились… а Халльбера возвышенная, она как лекарь! Она знает, как поступить! Она избавила меня от мук!
- Что?
- Она лишь пыталась помочь… Не кори её! Она не злая! – Хала закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слезы. Гицур перестал вырываться из хватки Дунгада, и словно пораженный молнией, пытался прокрутить у себя в голове новую цепочку действий. Лекарь? Она-то лекарь? Да…помнится, она вправила плечо Дунгаду и лодыжку Хале, но это… что это? Ожоги, как избавление от инфекции? Да быть такого не может! А между тем Халльбера уже перестала смеяться и лишь простодушно улыбалась. Хала приблизилась к ней, утирая слезы, чувствуя свою адскую вину.
- Халльбера! Боже, мне так жаль! Давай к воде… нужно умыться.
- Да отстань, - с усмешкой ответила та.
- Нет! Мне правда, жаль!
- Хала… - доброта замолчала, улавливая ровный тон к ней обратившейся, - видишь этот всплеск эмоций? В народе это называют агрессией, и она приходит по разным причинам. В данном случае роль играет даже не честь. Или можно подумать, что каждый рыцарь кулаками машет направо и налево.  Нет… этим занимаются на поле боя, с которого, как ты видишь, наши «друзья» вышли целёхонькими. А значит и долг здесь не превыше всего.  Это то, что я называю людской слепотой… бедолаге ты излишне дорога.
- Что ты такое говоришь? – удивилась Хала. Халльбера ей больше ничего не ответила. Она поднялась без посторонней помощи, сама умыла лицо в реке и отряхнула своё платье. Затем встала и с прежней усмешкой взглянула в сторону Гицура.
- А ты слабак… Все вы такие… любите кидать слова на ветер. Вы ничего не стоите, вы лжецы. И если придуманный тобою ад существует, я рада. Может, будем гореть там вместе. И есть лишь один способ избежать такой кары… убить меня, ведь ты поклялся, помнишь?
- Халльбера, прекрати! Не провоцируй! – взмолилась Хала. Но девушка лишь хмыкнула, а затем побрела куда-то в сторону леса. Гицур не проронил ни слова, как будто оцепенел. Как так могло получиться? Эта девушка оказывала услугу, а он так бесчестно её действительно был готов убить. Какой позор! Какое ужасное чувство вины… Мужчина даже не предполагал, как с этим ему бороться. Дунгад отпустил его и помог подняться.
- Успокоился? – равным тоном спросил он. Мужчина лишь кивнул головой. – Хорошо… - удар, и Гицур вновь оказался на земле. Хала вздрогнула от неожиданности, - Это тебе за то, что накинулся на девушку, и даже это не смоет твоей низости, - в голосе мужчины слышались нотки презрения.  Он не просто осуждал своего товарища, он вообще перестал считать его товарищем, и только какая-то неведомая сила сдержала его от того, чтобы не завязать драку. Он расправил плечи, и направился вслед за Халльберой, надеясь её догнать. Хала же опустилась подле Гицура и с жалостью его обняла.
- Прости меня… - тихо прошептал мужчина, осознавая, что Дунгад прав, и никакие слова и действия не закроют его ужасной низости.
- Не у меня прощения проси…у Халльберы, - всхлипывая, отозвалась доброта, - я ведь тоже виновата…
- Нет, ты не виновата, - и хотя мужчина чувствовал всю вину на себе, ему вовсе не хотелось извиняться перед Халльберой. Просто не хотелось. Так бывает, когда думаешь о человеке одно, а выходит другое. И зачастую придуманный сюжет не совпадает с реальным. А потом наступает пора сожалений, когда уже сделать ничего нельзя, и раскаиваться поздно. И хотя ходит в народе поговорка: «лучше поздно, чем никогда», это был не наш случай. 
Халльбера поспешила затеряться среди деревьев, но Дунгад не упускал её из виду. Он даже не знал, как поступить и что сказать, но чувствовал, что если даст девушке уйти сейчас, то больше её никогда не увидит.
- Халльбера! – та остановилась, зная, что её преследуют, и не поворачиваясь холодно сказала:
- Уходи.
- Опять? Что ты заладила? Единственное слово, которое я слышу в свой адрес.
- Может, уже стоит к нему прислушаться?
- Нет уж… не отсылай меня, - мужчина обошёл девушку и встал к ней лицом к лицу. Разбитая губа, но в остальном Халльбера не изменилась. Прежнее бездушное выражение лица, не было даже тени былой усмешки.
- Что ты хочешь? Извиниться за своего товарища? Сказать, что тебе жаль? Нет, нет, постой… ничего не говори. Время слишком ценное, чтобы тратить его на пустые слова. Мне не жаль, знаешь, я даже рада. Давно никто не проявлял такой отчаянности на моих глазах, это забавляет. Тем более, если живёшь, как я…
- Да о чём ты вообще? Халльбера! Ты просто девушка, пойми! Здорово, что ты себя возносишь на волну независимости, но это не плохо, если о тебе кто-то беспокоится.
- Просто девушка? Ужасно ты знаешь людей, солдат… Будь каждая простая девушка подобна мне, наша планета давно бы вымерла и остались лишь фантомы. Кстати, это лучшая форма жизни, бессмертная во всех пониманиях.
- О чём ты?
- Ни о чём… уйди с дороги. Конечно, я могу тебя обойти, но это уже нарушение принципов.
- Куда ты собралась идти?
- В никуда. Вообще-то… я туда и направлялась.
- Такого места не существует!
- Так же, как и меня. Ты закончил?
- Нет, - Дунгад выдержал небольшую паузу, пытаясь придумать, как переубедить девушку от ухода, - Слушай… давай вернёмся. Я всё понимаю, но…
- Достаточно, - оборвала его Халльбера, - дорогу найдёшь без меня, а я заявлюсь позже. Попробуй за это время поразмыслить на тему: «Навязчивость черта одиночества», - и всё-таки переступая свой принцип, Халльбера обошла мужчину и двинулась дальше. Дальше, в чащу густого леса, туда, где она не будет слышать голосов.